Его имя Сайрус

Затхлый мокрый воздух сильно контрастировал с тем, что Сайно вдыхал ещё часом ранее. Что-то беспрерывно и с явным нажимом толкалось в подростковое плечо, агрессивно побуждая двигаться вперёд быстрее. Кажется, тупая сторона того грязного потёртого стилета, который он видел у одного из пустынников из вражеского племени. — Шевелись, щенок. Сайно молчал. Как молчала и его мать в момент, когда ей бесцеремонно перерезали горло. Всю дорогу он был к этому готов и сейчас ему было абсолютно на всё плевать. Кто-то грубо схватил его за плечо, больно сжимая свежую татуировку, которую он еще недавно гордо получил на свой тринадцатый год. Будто вчера мама и сёстры из племени ликовали и хлопали его по плечу, разделывая праздничный ужин, который он добыл собственными руками. И вот он здесь. Измождённый. Одинокий. Пустой. Видят пустынные Боги, он уже готов умереть. Готов принять законы пустыни по всей строгости и смириться со своей судьбой. В нём не было и капли страха. — На колени. Он поднял пересохшие, от ветра и солнца, глаза. Громадная величественная статуя Германубиса взирала на него сверху вниз, безмолвно объясняя, где его место. — На колени, выродок! По ногам что-то больно хлестнуло, отдавая жгучей царапающей болью. Сайно не понял, как упал. Не понял, как его руку грубо дёрнули вверх и положили на постамент статуи. Он смиренно опустил голову и тёмные угольные волосы обречённо спали вниз. Шёлковая чёрная повязка грубо легла на глаза, затягиваясь и застилая его взор окончательно. — Услышь, владыка! Жертва на коленях пред тобой! Прими наш скромный дар и даруй нашему племени своё покровительство! Голос жреца громко звенел в ушах. Сайно даже слов не мог разобрать. Ему было всё равно. Это бессмысленно. Руку больно обожгло, но он, почему-то, даже не дёрнулся. Физическая боль притупляла душевную. В какой-то момент Сайно подумал, что это даже некое благословение. Пусть Боги сами решают, как ему доживать свои последние секунды. С мыслями о потерянном племени или без. Так он думал до тех пор, пока жжение не переросло в закипание крови в жилах, а боль не переросла в белый шум. Мышцы свело сплошной судорогой, а из мест, где раньше виднелись раны, начал сочиться ядовито-яркий золотой свет. Он упал, снова. Теперь корчась в желании вывернуть все суставы наизнанку, скрутившись в позу эмбриона. Горящая щека больно проехалась по грязному ледяному полу, оставляя ещё больше ссадин и синяков на лице. Он неистово закричал, не имея возможности хоть как-то контролировать надрывной вопль из собственных связок. Сайно почувствовал пинок в бок, но даже не осознал факт удара, настолько это меркло на фоне выжигающего урагана изнутри. Лёгкие сдавило кипятком, сердце сбивалось в ушах, собственный крик звучал как-то отдельно от него, не собираясь стихать ни на секунду. Всё тело ломало изнутри, испепеляя внутренности и подготавливая к чему-то новому. — Не смей так жалко падать перед нашим Богом, ты, жалкий сопляк! Прими эту честь – быть принесённым в жертву мудрейшему Германубису! — жрец в очередной раз больно ударил исхудавшее тело по рёбрам ногой, заставляя Сайно вернуться на место. — Кх… кха… — голос не слушался, захотелось снова закричать, но Сайно проглотил этот порыв. Затолкал глубоко в душу и закрыл на самый надёжный замок из всех, что были. Он больше не человек, не личность. Он – мясо принесённое в жертву, добыча, полученная после удачной охоты. Жалкий... Слабый... Остаток тех сил, которые вообще были в его теле, чтобы он мог существовать или хотя бы дышать, ушли на то, чтобы вернуться в исходное положение. Выровняться. Руки смиренно вцепились в колени, возможности держать голову прямо уже не осталось. Он весь сжался, стараясь удержать в себе всю ту боль, которую рвалась наружу. Что-то жидкое и тёплое неприятно пощекотало его ноздри, стекая вниз к губам. Собственная кровь на языке напоминала о том, что он ещё жив. Зачем-то жив. Боль. Пламя. Запах палёных волос. Боль. Крик. Вспышка. Боль. Череда перемешивающихся друг с другом болевых ощущений, сейчас являлась единственным доступным кислородом для Сайно. В какой-то момент вся боль в одночасье угасла, уступая место чему-то новому. Сайно даже не успел этого осознать, лишь жадно вдохнул воздух исцарапанными лёгкими, ощущая, что наконец может это сделать. Всё тело вдруг запульсировало, а глаза застелило густой багровой дымкой. Он и так ничего не видел за темнотой повязки, кроме мельтешащих силуэтов в храме, но теперь не видел даже этого. Цепкие когти яростно впивались в детский разум, стараясь взять под свой контроль. И Сайно… не сопротивлялся воле Богов. Последнее, что он ощутил – это лёгкость от поднятия с холодной земли. Отключаясь от болевого шока и, вполне вероятно, потери крови, он запомнил лишь истошные душераздирающие крики, наполняющие стены храма. И это был не его голос. Его голос уже давно осип и не мог так отчаянно молить о пощаде.

***

— Господин Сайрус! Мы нашли это место, прямо сейчас ещё не поздно стать свидетелями ритуала. По нашим данным... — Замолчи. Просто открой чёртов замок и покончим с этим. Группа учёных тщетно пыталась разгадать рунические узоры, и наконец, дверь поддалась. Металлическая трупная вонь и влага ударили в лицо. Кого-то тут же вырвало, кто-то прочитал все молитвы семи Архонтам, а кто-то… Сайрус двинулся вперёд, замечая среди бездыханных тел мальчика жестоко вгрызающегося в еще не охладевшее сердце. Из его багрово-кровавых глаз сочились ненависть, гнев, яд, воплощение мести в чистом виде. Бездыханное тело жреца, владельца сердца, изодранное до неузнаваемости, лежало у его ног. Волосы его были неестественно белыми для пустынника, будто выгоревшими на солнце без остатка. Сайрус сделал ещё шаг, на всякий случай призывая меч. — Успокойся. Холодный и ровный голос больно ударил по задворкам сознания Сайно. Он был не в себе. — Дитя пустыни, ты меня слышишь? Сайно замер. Всё в тумане, он не понимал откуда доносится звук, но почему-то к нему неистово хотелось прислушаться. — Ты можешь контролировать это, позволь себе вернуть контроль над разумом. Я тебе не враг. Тело дёрнулось намереваясь атаковать вошедшего, но Сайно не позволил. — Вот так. Молодец, — снова шаг вперёд, теперь совсем в опасной близости. — Ты хочешь пить, возьми. Туман отступал, остатки чужих внутренностей были поспешно отброшены в сторону. Сайно схватился за спасительную флягу и припал иссохшими израненными губами. Металлический вкус смешивался с желанной влагой. Он поднял слезящиеся глаза, повязки на которых, почему-то, уже не оказалось, и встретился с тем, кому захотелось довериться. На животном уровне. — Моё имя Сайрус. Я помогу. Сайно хотел было протянуть руку навстречу, но силы предательски покинули его тело. Окончательно. Падая, теперь не на холодный кровавый песок, но в чужие руки, он затерялся в темноте. — Вы все, — Сайрус обратился к тем единицам учёных, которым хватило мужества остаться. — Донесите весть Великому мудрецу, что планы изменились. Возвращаемся в Академию.