Таверна на Глотке Мира

Нирн был полон неразгаданных загадок, опасностей на каждом шагу и занимательных испытаний. Смертные обожали коллекционировать редкие и красивые штуки. Это знало любое божество, а потому нередко подкидывали они в мир бесполезные побрякушки, и делали ставки, когда же смертные начнут беготню за «великими артефактами» и борьбу за них. Порой даже сами смертные, словно зарившиеся от божеств, сами создавали «великие артефакты» и оставляли их в самых необычных местах, оставляя уйму слухов по пути к точке будущего местонахождения артефакта, в надежде потешить себя, наблюдая за тем как другие будут пытаться эти артефакты добыть. Особенно выделялись артефакты даэдрических принцев. И особенно любил всякие разные артефакты, особенно те что «особенно опасны», данмер по имени Ёрунд. И именно из-за любви к артефактам Ёрунд проваливался в холодный снег, что полностью закрыл даэдрические сапоги. — Построй таверну на Глотке мира, и я награжу тебя своим величайшим артефактом! Задачка звучала безумной, и как оказалось, исполнение её тоже весьма безумное. А как иначе, ведь ставил её сам лорд Шеогорат! Еще секунду назад в голубых глазах была видна многолетняя мудрость их обладателя, а теперь там сплошное непонимание. Если бы какой-нибудь учёный или великий маг посмотрел бы так на своих учеников, то они бы усомнились в мудрости своего наставника, а там того гляди, и сместили бы быстренько. — Что-что? — переспросил Арнгейр, сложив руки на животе и улыбаясь. Но походило это больше на то, что у старца нервный тик. — Таверну построить хочу. — повторил в который раз Ёрунд, недоумевая. Похоже, седобородый оглох от собственных криков. — Здесь? — Здесь. Арнгейр вскинул брови, повертел головой, вновь посмотрел на Ёрунда и взгляд старца выражал крайнюю степень недоверия к целостности разума эльфа. Неловкость разговора чувствовало все живое и не живое, даже ветер не завывал, боясь нарушить тишину. — Здесь гора. — Я знаю. — Семь тысяч ступеней никто не будет проходить ради таверны. — Семь сотен. — Что? — Ступеней тут семьсот всего. Как для того, кто так яро убеждал всех в том, что ступеней здесь и правда семь тысяч, Арнгейра возмутила наглость эльфа. Но поскольку Арнгейр был мудр и стар, и самое главное здесь именно «стар», он не стал возмущаться открыто. Арнгейр молчал долго, обдумывая ситуацию. В отличие от Ёрунда, старец от холода не дрожал, стоял спокойно, бороду поглаживал, а во взгляд снова вернулась мудрость. В голове Арнгейра зарождалась цепочка мыслей, за которые мудрецы прошлого обязательно дали бы ему по голове чем-нибудь тяжелым, но не достаточно убийственным, ведь адепты Голоса важны. — Хорошо, но не слишком близко к Хротгару. Перспектива сходить в таверну нравилась Арнгейру больше, чем ожидание доставки продуктов от пьянчуги из Айварстеда. На какой-то миг Арнгейру показалось, что его захватило безумие, думать о том что строить таверну на горе отличная идея. Но это только на миг. Вот так и появилась таверна, попасть в которую стремились со всех уголков Скайрима, даже самых пыльных и мрачных, где обитают те, кого предпочтут больше не видеть в Нирне в живом виде. Таверна быстро обросла слухами, и многие поднимали волосы дыбом у всех добропорядочных людей. Говорят, в таверне на Глотке Мира каждый вечер можно услышать громкий рёв чудовища, что уничтожает все музыкальные инструменты в таверне, а затем долго рыдает. Говорят, в таверне поселился дух изгнанного из Коллегии мага. Глаза его сверкают даэдрическим, зловещим красным светом, а изо рта его смердит похлеще пьяного норда в канаве Виндхельма. Говорят, владелец таверны убивает не заплативших, погружая их под снег словно под воду. Говорят, таверна лишь прикрытие для даэдра, прокравшихся в Скайрим. Какие же слухи правда?