Огонь, плавящий металл

      ..."Вот, значит, ты как!" - азарт в глазах тролля приугас.       Подруга высвободилась из его объятий. Хекима не стал её удерживать, хотя ему хотелось воспрепятствовать её "побегу", проигнорировать уверенные жесты, лишённые всякой агрессии, но неизменно возвращающие стену между ними.       Он помнил её другой. И видел всякой. Но не такой.       Когда-то её жизнь зависела от него, поначалу - целиком. Она тогда это понимала и чувствовала, и даже строила свои предположения: каким образом он мог распорядиться её дальнейшей судьбой без её на то согласия, и оттого не доверяла ему, и даже боялась его. Да и он тогда себе не доверял, и чувствовал себя очень странно в компании этого человека, который казался в каких-то моментах диковатым. Даже допуская, что "одичалое поведение" - одно из последствий влияния лоа, Хекима чувствовал себя неуютно, когда отрешённый или испуганный взор пёстрых болотных глаз становился ясным и прямым. Особенно когда на тролля это существо, навязанное Легбой, глядело исподлобья, чуть наклонив голову набок - точно зверь, показывая своё недоверие... которое, однако, постепенно уходило - даже быстрее, чем ожидалось.       Обучение языкам и школе выживания родило привязанность, создало между ними связь учителя и ученика. А учитывая в каких-то вещах наивность создания - похоже, ещё родителя и ребёнка.       Когда она смогла более-менее свободно изъясняться на зандали, Хекима узнал, что какие-то моменты дикарства были выбраны вполне осознанно, и понял, что ему тоже есть чему поучиться у подопечной. Иногда та просто отвлекала его от не лучших мыслей, или на удивление успокаивала своими суждениями. Беседы приобретали более доверительный характер.       А с течением времени девушка начала делать свои уверенные шаги.       Однажды, сколько-то времени спустя, она даже явилась к троллю и молча положила перед его носом небольшой мешок, полный звонких монет и кусочков руды. На вопрос "Что это?" девушка ответила, что возвращает деньги, потраченные на её одежду. Хекиму тогда одолели смешанные чувства и он даже было оскорбился, однако снова встретил тот прямой взгляд.       - Ты в самом деле думаешь, что этим я смогу расплатиться с тобой? - отчеканила она. Интонация заставила уже-бывшего-наставника внимать. И тогда уже-бывшая-подопечная смогла убедить его, что деньги эти будут совсем не лишними, а ей "гораздо свободнее дышится, когда она не чувствует себя в долгу хотя бы по некоторым вещам". Для неё это было дело принципа. Тогда он впервые узнал этот момент, в котором она оказалась не менее упрямой, нежели он сам - она использовала свой арсенал: от попыток убеждения до коротких слов и решительных жестов, не терпящих возражения. Мешок с содержимым остался у него.       Больше до подобного не доходило - даже когда они имели очень разные точки зрения и повышали голос до крика. Всё же это создание желало быть с Хекимой на равных, а не зависеть от него - и это право оно отстаивало.       Также стоило отметить, что "Саути" с уважением относилась к его тайнам: она попросту туда не вторгалась, давала возможность уйти, а по возвращении не лезла к нему с расспросами - лишь иногда сопровождая его пристальным взглядом (который тролль старался игнорировать, хоть это оказалось труднее, чем он думал: не чувствовать этот пронзающий взор, который подмечал несоответствия и давал толчок мыслям, было невозможно) и интересуясь: не нужна ли помощь.       Однако через некоторое время в письмах Чёрное Копьё уже мог раскрыть немногие из своих секретов. Отчасти это было связано с миром лоа - тем самым давая лучшее понимание мира с точки зрения троллей. Ей это тоже шло на пользу - в чём Хекима не сомневался. Подруга в переписке, кроме рассказов, обращалась за советом к бывшему наставнику, а иногда и последний не чурался посоветоваться с ней...       А как он ждал встречи! И не стеснялся изливать своё нетерпение на бумаге (шутка ли - не видеть друг друга два года подряд!). Она тоже выражала свои чаяния - пусть и не настолько экспрессивно.       Хекима несколько раз встречался с Тофаути (ранее известным ему под прозвищем "Федха") - их общим другом, который разделил приличную часть совместных приключений и также стал товарищем по переписке для обоих.       В этот раз тёмный тролль из племени Тихого Полумесяца сообщил, что ему удалось встретиться с синчжэ - и даже указал место встречи.       Как раз повод был достаточно располагающий: в том районе появились некоторые аномалии пространства - и разномастные представители фракций и нейтральных сторон собирались на той территории, негласно объявленной зоной перемирия (тем более, что ситуация, накалявшаяся внутри Орды, сильно приблизившись к своему апогею, благоприятствовала сотрудничеству). И тролль Чёрного Копья ринулся туда сломя голову, очень нервничая из-за того, что всё может вновь сорваться.       Какова была его радость, когда рядом с бесшёрстным тёмным родичем Хекима узрел свою бывшую подопечную! Поспешив друзьям навстречу, растолкав разномастный люд, тролль наконец поймал и заключил в свои объятия дорогого своего человека, которого так давно не видел! Счастливые секунды, полные вопросов, приветствий и подколок со стороны всех троих друзей (Федха хоть и не кинулся обниматься, однако не удержался от пары колких шуток).       Его подруга вовсе не спешила отстраняться, пока тролль обнимал её.       - Дай я на тебя хоть посмотрю! - прогудел он. Синчжэ, выполнив дружескую просьбу, податливо отстранилась, опираясь о сильные плечи, однако она сама не отказала себе в удовольствии "поглядеть на его рожу"...       Когда-то давно, когда они ещё пребывали в тандеме "учитель-ученик", но место страху уже не осталось, в жестах и взгляде нового адепта Легбы стало наглядно читаться любопытство. И во время одной из процедур, когда Хекима приводил себя в порядок, он не смог проигнорировать изучающий взгляд подопечной. Тогда он снял золотые украшения с бивней, дабы почистить и то, и другое. Ему показалось то внимание забавным, ведь когда-то и он, будучи совсем ребёнком, так же сидел и наблюдал: как отец и занми чистят свои бивни и чешут бороду и бакенбарды, и задавал им вопросы (в итоге, оба предмета их гордости Хекима как раз и унаследовал - пусть у него борода выросла не такой окладистой, как у отца, и её оказалось вполне достаточно приглаживать после мытья).       Поэтому тролль удовлетворил любопытство адепта Легбы, и даже разрешил девушке зайти дальше. В то же время, он не отказал себе в удовольствии понаблюдать, как она внимательно, сосредоточенно изучает глазами и пальцами не только бивни и зубы, но и всё его лицо: особое внимание уделив его длинному носу с выраженной горбиной, скулам, морщинам и надбровным дугам. Тролль даже позволил потрогать веки с ресницами. И всё это время он не мог скрыть веселья, да и не пытался. С особым пристрастием подопечная изучила уши. Судя по её жестам и словам, тролльи уши она сочла особенно занятными. В любой бы другой ситуации Хекиму насторожили её слова и повышенное внимание к этому предмету его тела: когда речь заходит о троллях, зачастую в качестве трофея забирают с поверженного противника именно ушные раковины. Чёрное Копьё лично знал тех родичей, что носили гирлянды чужих ушей - срезанных как с троллей, так и с представителей других рас. Это не считая всего прочего, что можно отрезать или вырезать. Часто и охотники на троллей не брезгуют этим делом. Даже проводя время в любовных утехах, Хекима, как и любой другой тролль, насторожился, если бы партнёрша в своих словесах и жестах отметила что-то помимо пятнистости ушей. В этом же случае тролль достаточно убедился в отсутствии злого умысла (даже интерес к серьгам и каффам носил вполне себе невинный характер) - на чём обзор тогда и завершился.       Позже, узнав эту "традицию" охотников на троллей приносить уши, девушка выразила сомнение, что ухо является достоверным доказательством убийства: ведь отрезанное ухо можно принести и с живого противника, который не факт ещё, что умрёт от потери крови, а доступ к телу, дабы привести свидетелей, не всегда предоставляется возможным. Однако отметила, что жест вполне подходит для подтверждения того, что не стоит связываться с добытчиком. Хекима счёл нужным тогда пояснить, что свидетели вряд ли захотят сунуться в места, которые они обходят стороной, а срезание ушей именно с мертвеца зачастую является делом чести, да и так надёжнее: ведь за мошенником устроит охоту скорее сам бывший обладатель отнятой части тела, которому вряд ли захочется оправдываться перед соплеменниками, что позволил отрезать себе даже не часть, а целое ухо в стычке с проходимцем. Собеседница тогда сочла эти доводы вполне убедительными...       И вот сейчас, почти пять лет спустя, Хекима вновь глядел вблизи на уже-давно-бывшую подопечную. Теперь уже он изучал её лицо с вниманием, пусть только глазами: в последнюю их встречу практически двухлетней давности Хекима помнил Саути с относительно длинными волосами, а нынче ветер шевелил лёгкие короткие пряди - что куда больше подходило чертам её лица, в котором прослеживалось нечто гоблинское, и миндалевидным, чуть раскосым глазам, под которыми по-прежнему, благодаря множеству сосудов, словно бы залегли тени. Он заметил даже морщинки, что появились за уголками рта. И как образовывались складки у нижних век, когда она щурилась, не в силах подавить улыбку. Впалые щёки так таковыми и остались, разве только общий вид не был уже измученным, а во взгляде и хватке читалась уверенность.       Наверняка это приветствие длилось бы дольше, если бы его не прервало бесцеремонное похлопывание по бедру и недовольный голос из того же района:       - Эй! Эй! Ну хорош уже!       Хекима в несказанном удивлении опустил взгляд - у его ног стоял гоблин, с вызовом глядя троллю в лицо. По всему виду было понятно, что коротышка настроен решительно.       Похоже тролль наступил на что-то важное или встал среди дороги? Но ему отнюдь не велели убираться с пути "важной шишки" и не осыпали ругательствами.       - Это мой компаньон, - внезапно ответила синчжэ. И представила: - Натан Уиз.       - А, вот как, - Чёрное Копьё опустил подругу на землю и, сев на корточки, обратился к новому знакомому: - Рад знакомству! - и протянул руку. Гоблин скривил рот в вымученной улыбке и тряхнул трёхпалую кисть в рукопожатии, процедив приветствие. Весь вид зеленокожего говорил, что он не жалует троллей.       За всё время, что Хекиме довелось общаться с этим народом, тролль встретился с достаточно разным отношением к своей персоне. Но то, что Уиз невзлюбил Хекиму с этой их первой встречи, последнему стало ясно сразу.       Однако самого Хекиму это не волновало.       Волновать стало другое: после радостной долгожданной встречи, полной общения со старыми друзьями, он не столь часто, как бы ему хотелось, видел Саути и Федха. Если Тофаути ещё встречался, общающимся чаще с шаманами и жрицами Элуны, то монаха Хекима видел в достаточно разномастных компаниях, иногда с тем гоблином, иногда - без него, то и дело она помогала чем-то кому-то.       Пару раз он застал её в обществе Шандор Звёздный Поток (узнав последнюю со спины), с которой синчжэ довелось познакомиться в Пандарии. Однажды те вовсе сидели на склоне небольшого холма друг подле друга и любовались ликами обеих лун Азерота. В какой-то момент ночная эльфийка, чей буйный нрав Хекима успел узнать, а в памяти запечатлелось восхищение этой женщиной, наклонилась к товарке и что-то начала той шептать на ухо. После они обменялись взглядами. Подруга ей что-то ответила - и вернулась к созерцанию ночных светил. Шандор, пожав плечами и закинув руки за голову, вовсе легла в траву.       Образ ночной эльфийки пронёсся в памяти тролля. Хмыкнув про себя, он покинул место уединения двух дам.       После Хекиме удавалось побывать в компании синчжэ, однако всё то время, что он с ней общался, чувствуя её уверенность в себе, его всё же беспокоило, что она держится словно на расстоянии. Притом, что они в письмах были очень откровенны и даже обнажали друг перед другом какие-то вещи, которые не решались открыть кому-то другому, такая отстранённость вводила в заблуждение. Женщина в компаниях вела себя с ним как со всеми, но и Хекима не лез выказывать свою бурную радость, даже несмотря на тоску по друзьям. Чаще он старался просто держаться ближе, но этого ему было всё равно недостаточно, он ожидал большего. Иногда ему казалось, что его периодически игнорируют.       Недавно Хекима вовсе узнал, что пара пандаренов называет его подругу "Гэн", обозначая этим словом нрав. "Металл, из которого делают орудия труда и войны - прямолинейный, достаточно холодный, имеющий свои понятия о чести и отстаивающий их, делающий своё дело, впадающий иногда крайности, но в то же время, подобно топору, мечу или молоту, обладатель нрава Гэн - один из преданных друзей", - так говорили пандарены.       Сочетание непростое.       В самом деле, порой с уже-бывшей-подопечной было отнюдь не легко. Но моменты, которые периодически возникали... Если и сравнивать с куском чёрного металла, то она была иногда гибкой, а иногда и в самом деле решительной. И если так уж разобраться, он видел её даже в те моменты, когда этот "металл покрылся ржавчиной". Даже недостатки не могли погасить тепло, с которым Хекима относился к ней. Она не раз говорила, что она "та ещё мегера". Он знал это. Такое слово, с таким значением, да ещё и в адрес Саути - откровенно говоря, забавляло его. Правда, товарища она вовсе звала иногда "рыжим чёртом".       Но в то же время одна из тех двоих пандаренов упомянула, что "и холодный металл можно расплавить".       "А ещё даже сталь преобразуется, когда её оплетает лоза - увлекая в танец Сюэня с Ю'лон".       Хекиме доводилось видеть Августейших Небожителей лишь на изображениях, однако ему особенно запомнилось одно из них: где Белый Тигр кружит вместе с Нефритовой Змеёй - противоположности, дополняющие друг друга в этом танце, подобно Тушуй и Хоцзинь...       После тех слов, в один из ближайших дней тролля осенило, как он может "расплавить металл"!       Выцепив момент, Чёрное Копьё отыскал Саути. Та, взобравшись на деревянные ящики, как раз закончила подвязывать тент палатки для юной тауренки. После слов благодарности женщина встряхнула руками и потёрла затёкшую шею. Хекима поприветствовал подругу. Та дружелюбно ответила тем же. Чёрное Копьё подошёл к ящикам - и вдруг стремительно обхватил её изталию, и наклонил совсем не тяжёлое для него тело, практически уложив на спину и подставив своё колено, как в одном гоблинском парном танце. Всё это произошло так быстро, что синчжэ, не ожидавшая такого фортеля, аж вскрикнула. Только пятки опирались о крышку ящика. Пальцы правой руки оказались переплетены с пальцами тролльей руки левой. Хекима шкодливо посмотрел в лицо, полное недоумения.       - Давай потанцуем! - он выдал предложение, которое несомненно должно поднять волну ностальгии. - Ты помнишь наш тот танец? Эту музыку? Под Луной... И когда солнце всходит...       Когда-то они втроём оказались на Лунном Фестивале, но поскольку это пришлось на не самый простой период в жизни Саути, наставник решил отвлечь скованную дурными мыслями подопечную и выпустить то, что в ней сидело - замолчанные эмоции. Обстановка словно сама подыгрывала: праздник, природа, наряды и прочее - буквально всё звало пуститься вслед за вихрями ветра и веселья под шум листвы. Хекима заприметил место в стороне от толпы: небольшая поляна, укрытая мхом, с парой камней со светящимися атрибутами культуры кал'дорай, с одного края отсутствовали деревья - восточная сторона с обрывом, с края которого открывался великолепный вид. Серебристая луна, в отличие от зеленовато-синего малого собрата, заливала ярким светом всю поляну, а музыка долетала сюда отголосками снов. Иными словами, чудесное место для отдыха! Здесь можно и поговорить, и посидеть, и даже прилечь, если захочется.       Но у тролля были совсем иные планы.       Во-первых, подопечная не знала, что здесь есть такое место - поэтому результат предложения "Пойдём, я тебе покажу кое-что!" себя оправдал: залюбовавшись, девушка осторожно прошла на поляну и, сняв обувь, аккуратно ступила на мох. Переступая с носка на всю стопу, продвигаясь с осторожностью пуганого зверя, фемина вышла в середину этой небольшой поляны. Хекима наблюдал. Ему было весьма непривычно видеть такую картину. Даже пустая - поляна завораживала, а сейчас на ней начинало происходить действо.       И тут следовало "во-вторых": Хекима счёл, что лучшим способом облегчить состояние подопечной станет возможность выразиться в танце. Поскольку тролль мастерски владел своим телом, а танец, даже как само явление, имел для него глубокий смысл, то он уверенной поступью также прошёл на поляну и объяснил, что он хочет от девушки и какую цель преследует - без утайки, абсолютно честно и откровенно. Не привыкший к подобным заданиям, человек-чужак не знал, что ответить. Однако совет прислушаться к музыке и к ощущениям в теле, что эта музыка вызывает, оказался дельным...       А через некоторое время полилась плавная мелодия, придавая эфемерности происходящему - и странный танец, где одна, утонув в происходящем, совершала интуитивные движения, а другой подстраивался со всей уверенностью мастера своего дела, потерялся во времени...       И лишь когда солнце поднялось выше сине-зелёных перьев в головном украшении, дополнявшем наряд Хекимы - только тогда они остановились, словно очнувшись.       Похоже, выплеснуть эмоции посредством танца и потренировать свой навык сосредоточения друиду было так же необходимо.       Когда они уходили с поляны, абсолютно молча, оба пребывали в ощущении нереальности происходящего, и, по мере возвращения к празднующему люду, - всё больше обоих настигало чувство смятения и некоторой неловкости, будто случилось нечто слишком личное. Наверное, так же мог бы решить и случайный зритель, пришедший встретить рассвет. А может, и не решил бы.       После удовлетворения таких базовых потребностей как еда и сон, это ощущение усилилось, а то время перед рассветом и во время оного вовсе стало похоже на то, что происходит обычно во сне или в бреду болящего. Оба партнёра по танцу решили не упоминать тот случай, даже воспоминания вызывали лишь неловкость (это притом, что не произошло ничего из того, что могло бы нарушить приличия праздника)...       Однако в какой-то момент Хекима начал поднимать у себя в памяти то событие, воспроизводил моменты раз за разом - и однажды отважился написать о нём в письме подруге. Когда он впервые это сделал, то не знал, что ему думать: с одной стороны, ему было любопытно узнать, что собеседница думает по этому поводу, но с другой - страшно боялся ответа. Тролль пытался успокоить себя, что может облечь всё в шутку, однако уверенности сия мысль не придавала - скорее казалась унизительной. К его облегчению, подруга отнеслась с пониманием. Более того - она сама написала строки, в которых выразила не только глубину благодарности, но и то, что это воспоминание занимает в её памяти особое место. К этим воспоминаниям оба товарища, как выяснилось, стали относиться с трепетом.       И именно через эти эмоции Чёрное Копьё попытался достучаться до подруги сейчас. Его предложение имело непринуждённый характер. Он ждал, что удивление сменится пониманием, и на лице синчжэ расцветёт улыбка, а взгляд смягчится - и она засмеётся либо отпустит какую-нибудь шутку...       - Ты уверен, что сто́ит - тем более, сейчас? - ответила она, серьёзно глядя ему в глаза. Шершавая интонация могла выражать сомнение.       Улыбка сползла с лица Хекимы, внезапно он осознал, что спина синчжэ всё это время была напряжена. Женщина встала на ноги с такими словами:       - Я не могу. Да и тогда - там было по-другому. Сейчас так не получится.       - А если просто? - предпринял ещё одну попытку тролль, поняв, что подруга восприняла его призыв слишком буквально. - Не как тогда?       - Прости, я... не могу, - подобрав слово, она виновато глянула на друга и затем отвела взгляд в сторону. - Не могу. Особенно сейчас.       - Что произошло? - Хекима не знал, как реагировать, к чувству досады примешались тоска и беспокойство.       Казалось, его Саути поведает ему великую тайну, но она лишь выдала:       - Вся эта ситуация, и... я отвыкла от общения с тобой, - она решилась снова прямо глянуть ему в глаза. - Прошло много времени, и мы... изменились.       - А как же письма? - в недоумении напомнил тролль.       - Там всё по-честному, - твёрдо ответил адепт Легбы. - Просто живое общение, быт - это всё же немного другое... К этому надо привыкнуть.       - Так, может, чтобы привыкнуть, стоит больше времени проводить вместе? - Чёрное Копьё был рад, что дело сдвинулось с мёртвой точки и что-то стало проясняться, но он всё ещё не понимал, почему оно движется будто ржавое колесо.       Ответом стало молчаливое покачивание головы и поджатые губы.       - Почему? Ты меня боишься? - Хекима схватил подругу за плечи и попытался заглянуть ей в лицо.       - Нет, я не боюсь тебя, - провокационный вопрос заставил женщину снова посмотреть в глаза собеседника. Пока она всматривалась в них, и в принимающем жесте взялась за тролльи запястья, тот ждал. - Я боюсь, что мы оба изменились, наши жизни идут по-своему - и мы не сможем так же просто быть друг рядом с другом.       В этом признании заключалась своя правда: подруга воспринимала бытовые моменты с некоторыми товарищами гораздо более серьёзно, нежели сам Хекима. И, признаться, он сам помнил, какими были их отношения в быту, и сейчас именно через повседневность друг пытался вернуть утерянное ощущение.       Он убрал свои руки.       - И так будет каждый раз? - негромко спросил он. - Каждый раз, когда мы подолгу не будем видеться?       Она неуверенно пожала плечами. А затем, после паузы, всё же выдала более конкретное:       - Ну, наверное, можно попробовать...       Прозвучало обнадёживающе. Если не начать, то ни к чему и не придёшь. Хекима во внезапном порыве обнял синчжэ, а последний хоть и ойкнул от неожиданности (или оттого, что наткнулся на ожерелье), всё же ответил на объятия.       На тролля нахлынули тёплые эмоции - и он озвучил вопрос, который собирался задать уже давно:       - Я могу попросить тебя о помощи?       - О помощи? - пробубнила подруга. Хекима отстранился и, разжав объятия, посмотрел на неё чуть застенчиво. Таким она его ещё не видела... ну, разве только однажды - и то тогда это был не совсем он.       - Я тут о многом думал, - начал он, пытаясь подобрать слова. Собеседница смотрела на него немного настороженно - матёрый тролль нервничал, будто нецелованный юнец (разве только краской не заливался). - И я понял, что хочу связать свою жизнь с кем-то, кто мне очень важен. Но тут такое дело... Мне нужна поддержка друга. Может, даже где-то - совет. И я хочу, чтобы ты была рядом, когда я встречусь с мпензи.       - Ого! Да ладно! Хекима готов попрощаться с холостой жизнью? Не верю! - задорная улыбка во все зубы тут же озарила лицо Саути, она ткнула друга кулаком в плечо - тот одобрительно хохотнул. - Это дело хорошее. Но, смотри, ты уверен, что моё присутствие необходимо? - синчжэ прищурился, одна бровь взметнулась вверх. - Твоя "мпензи", боюсь, не поймёт. И вообще она уж точно навряд ли поймёт то, что ты так упорно ищешь общения со мной...       Хекиму обрадовала безоговорочная готовность подруги помочь в столь важном деле - и он заметно взбодрился.       - Хотя... - она непроизвольно сунула руку под воротник и почесала место, куда недавно приложилось ожерелье её друга. - Теперь, когда мы вроде решили какие-то моменты...       Человеческая женщина снова глянула прямо на Хекиму:       - Ты уж извини, но теперь-то точно надо держать хоть какую-то дистанцию - чтобы твоя зазноба тебя не приревновала! - заявила она не терпящим возражений тоном. - Если, конечно, ты ей нравишься.       Чёрное Копьё весело хмыкнул:       - Вот и узнаю - насколько ей нравлюсь. А по части ревности - может, это как раз и не помешает!       - Думаешь? - скрестив руки на груди, синчжэ одарил друга выразительным взглядом и скептической усмешкой. Подобное Хекима уже видел когда-то очень давно, когда речь зашла о его разовых похождениях дабы удовлетворить мужскую природу - поэтому столь явный намёк он понял сразу. Однако в своих предпочтениях в последнее время, планах и душевных порывах он был более чем...       - Уверен! - он отзеркалил позу подруги.       - Ну, смотри! - самоуверенно поставила точку последняя. А после короткой паузы выдала фразу на родном языке: - Ну да, "чёрт да мегера - всё одна холера!"... Не сомневайся, чем смогу - помогу, только предупреди. Познакомишь нас с Федха-то с ней? - она лукаво прищурилась - один из невербальных жестов, скопированный у давно-уже-бывшего-наставника.       - Если дело выгорит - обязательно, - Чёрное Копьё благодарно улыбнулся. На душе у него было радостно, а такое шутливое обещание "мегеры" заставляло "рыжего чёрта" лишний раз вспомнить, что у него за друзья. "А Друзья - это Семья". ...Они всегда будут разными. Однако, при ряде различий в некоторых вещах, в главных вопросах, влиявших на мировоззрение, эти двое смотрели в одну сторону. Своими различиями на этой дороге, придавая друг другу уверенности при всех переменах, они продолжали поддерживать то, что называется огнём дружбы - огонь, который плавит Гэн.