Инцестный гарем.

Клинт Эллистон. — Агх, я не могу поверить, что Мисс Айерс задала нам столько домашней работы по математике, — моя кузина и лучшая подруга простонала. Она покачала головой, её заплетённые светло-песочные волосы танцевали на её плечах, — Разве она не знает, что сегодня выходные, Клинт? Я не хочу их потратить, высчитывая синус, косинус и тангенс. Я, вздохнув, кивнул, Мелоди и правда ненавидела математику, — Сколько времени пройдёт до того момента, когда ты завопишь и выкинешь свою домашку из окна спальни? — Я так сделала однажды, мудень, — сказала она, одарив меня яростным взглядом и хлопнув по плечу, — Такое было всего раз, в седьмом классе. Это было давным давно. — Или 4 года назад. Не так уж и давно. Она закатила глаза, — Я просто спишу у тебя. — С чего ты взяла, что я сам знаю, как её делать? — спросил я ворчливо. — Потому что ты не захочешь того, чтобы я её завалила, — она подвинулась ко мне ближе, почти прикоснувшись к моей руке. Моя ладонь крепко сжалась. Я хотел дотянуться до её руки и держать в своих. Но мы были в людном месте. Одно дело быть лучшими друзьями со своей шестнадцатилетней, озорной кузиной, а другое держать её руку, как будто она твоя девушка. Я не мог не засматриваться на профиль её лица, её нос был с небольшим и милым выступом, губы её поджаты. Они были фиолетового цвета. Мелоди не использовала губную помаду, однако ей этого и не было нужно. Красота её была естественной, даже тогда, когда она надевала широкую футболку и удобные джинсы... Она не использовала узкую одежду, как другие девушки в нашей школе, щеголяя своим телом, желая того, чтобы все парни засматривались на неё. Это и было причиной, почему мы были лучшими друзьями так долго, что сами уже не можем упомнить. Нам сейчас по шестнадцать, хоть я и моложе её на месяц, мы росли, живя по соседству. Я не знаю почему наши матери, которые между собой были сёстрами, решили жить так близко друг к другу, но было трудно не гулять с Мелоди, когда мы были детьми. Она любила взбираться на деревья, играть в солдатиков, кататься на велосипеде и играть в видеоигры. Она действительно была моим лучшим другом. А потом, год назад, кое-что изменилось. Мы лежали на моей кровати, болтали, делали домашку, занимались херней, а затем... мы поцеловались. Это получилось случайно. Она обернулась ко мне, когда я прислонился к ней, чтоб пощекотать, наши губы соприкоснулись. И мы не смогли оторваться. Теперь мы кузены, которые целуются. Мы делаем так каждый раз, как подворачивается случай. Я хотел сделать с ней много чего, но в первую очередь мы кузены. Наши матери сёстры. Это... неправильно. Инцест. Мы оба это понимаем. Но всё равно, мы наслаждаемся поцелуями, прикасаниями, интимом. Мне показалось, что она для меня теперь больше, чем друг, после года игры в интимные прятки. И когда мой отец умер полгода назад, кузина была единственной в семье, кто помог мне справиться с этим. Мать затерялась между ящиками с вином, моя старшая сестра была просто сволотой, а младшая сестра ушла ещё дальше в себя, читая книги. Тётя Вики, мать Мелоди, пыталась помочь, но она лишь сделала всё ещё хуже, а моя другая кузина, Ли, осталась таким же шалопаем. Но Мелоди была той, с кем я могу поговорить, поделиться чем-либо. Чёрт, я даже мог немного плакать рядом с ней, без обвинений, типа "сосунок". — Так что сделай домашку хорошо, — сказала Мелоди, подтолкнув меня плечом. Это был наш способ держаться за руки. У нас было множество незаметных путей оказывания знаков внимания так, чтобы для окружающих это не выглядело странно, — Я не хочу провалиться. — Поэтому мне, как мужчине, нужно позаботиться о тебе? — спросил я, приподняв бровь, — Довольно по-сексистки. — Я наслаждаюсь традиционными гендерными ролями, когда мне это выгодно, — сказала она, ухмыльнувшись и облизав губы. Это было преднамеренно медленное облизывание. Мое сердце учащённо забилось. Это был её способ поцелуя на публике. Чёрт, я так хотел бы, чтоб мы не были на тротуаре нашей улицы. Под ногами шуршали первые листья осени, которые опали с японского клёна Мисс Линч. Почему мы кузены? Если бы она была просто соседкой, мы бы уже трахались. Причём месяцами. Тогда я бы не был чёртовым девственником. — Хорошо, я помогу твоей ленивой заднице, — сказал я с ухмылкой на лице. — Ленивой? — сказала она, приподняв бровь и начав говорить потише, — Я думала, что моя задница не ленива, а горяча. Тебе она понравилась в тех стрингах, что я покупала. Я ухмыльнуся сильнее, более жадно. Недавно, она раздевалась до нижнего белья для наших сеансов поцелуев. Мы флиртовали всё сильнее и сильнее с каждым днём. Это уже перешло черту в настоящий инцест. — Мне это понравилось, — я усмехнулся, — Может, если ты хочешь списать домашку, тебе нужно показать мне другую пару стринг. — Но ты уже сказал, что можешь дать списать. Никаких возвратов, Клинтон Эллистон Третий. Я тяжело вздохнул. Мой отец был Клинтом, я Клинт, — Хорошо. Но... если ты хочешь, чтобы я сделал все возможное, мне нужна мотивация. Её усмешка стала заметнее. Её губы были так желанны. Интересно, какого вкуса сегодня её блеск для губ. Я надеюсь, что это абрикос. Мне нравился этот вкус на её губах. Мы подошли к нашим домам. Тень гигантского каштана на моём переднем дворе упала на нас. Широкий зеленый навес дерева покрывал большую часть моего двора и четверть двора Мелодии. Мой дом был серым с лиловым узором - моя мать выбрала схему, и папа ее раскрасил и построил три этажа, а моя комната на чердаке. Дом тети Вики был красновато-коричневым, только с двумя этажами и меньше нашего. Отцу тоже пришлось красить его. У тёти Вики не было мужа или даже бойфренда. — Итак, ты делаешь свою домашнюю работу, мистер, — сказала она мне, улыбаясь, — Я закончу через час или где-то так. — Хорошо, — проворчал я. Я взял ее руку на короткое мгновение, сжав её. Это был мой способ поцеловать ее публично, она же засмеялась, когда я медленно облизывал губы. Это выглядело сексуально для девушки, но, похоже, не для парня.