Сэцубун: когда в деревню пришла весна

      Весна пришла неожиданно, подарив жителям деревни тёплое солнце, распускающиеся почки и невероятный запах цветочной свежести от расцветающей сакуры. Начало февраля выдалось жарким, природа благоволила к празднованию Сэцубуна — главного праздника, открывающего двери в весну.       Мэй, хоть и жила в деревне долгое время, всё ещё не знала основных традиций, — праздник был неофициальным и мало где проводился. Поэтому кицунэ была удивлена, когда, выйдя на улицу, увидела дорожки, усыпанные соевыми бобами. Прямо при ней женщина высыпала жареное и терпко пахнущее лакомство рядом с домом, задорно крикнув: «Демоны вон, счастье в дом!» Мэй опешила, но постаралась не показывать своё удивление. На деле, странным казалось то, что раньше она никогда не сталкивалась с таким празднованием.       — Вот ты где, лисоведьма, — Сатоши появился неизвестно откуда и аккуратно подхватил её под локоть. — Только тебя и ждём!       — Кажется, я просила так меня не называть, — в холодном голосе проскочили угрожающие нотки.       — Кажется, мне всё равно, — опрометчиво, но он был навеселе. — Опаздываешь к самому интересному. Надо быть уже на площади…       — Что там?       — Увидишь, — протянул, интригующе прищуриваясь.       На главной площади маленькой деревушки собралось много народу, но Сатоши был очень уверен в себе, поэтому смог протиснуться вместе с Мэй в первые ряды. Шоу уже началось.       Посреди безлюдного круга стояла девушка, облаченная в ярко-алое кимоно с золотой искусной росписью. Кицунэ решила, что, судя по наряду, это танцовщица, но ошиблась. Девушка обернулась, и Мэй испуганно поежилась. Маска óни: красная, пугающая. Масамунэ, оказавшийся рядом, недовольно дёрнулся, бормоча под нос: «И сюда добрались, демоны…»       Хотя лицо незнакомки было скрыто под маской, кицунэ её узнала по смоляным волосам, собранным в привычную прическу, и резким, пусть немного и подавленным движениям. Азуми. С чего бы предательнице находиться в центре внимания?       Прозвучал гонг, и началось нечто ужасающее. С громкими криками, полными презрения и ненависти, люди начали бросать в девушку бобы, усыпая её ими с ног до головы. Азуми не двигалась, лишь, сгорбленная, стояла, опустив лицо вниз. Мэй ощутила, как к горлу подбирается тошнота, смешанная с сочувствием.       — Что происходит? Почему именно Азуми? — тихо спросила у Сатоши.       — Каждый год выбирается человек, совершивший большее злодеяние. Он становится демоном, которого на день изгоняют в хижину, находящуюся в горах. С собой он не берёт ничего, кроме горсти бобов. Предварительно происходит обряд, который ты видишь сейчас. У этой традиции древние корни. Однажды в далёкой деревне появился злой дух, сошедший с горы Курама. Чтобы его прогнать, люди молились несколько лет, а затем откупились бобами.       — Хоть Азуми мне не нравится, но… это как-то жестоко, — в голосе отчётливо сквозила печаль.       — Это не наказание. Это учение. Впредь предавать клан не будет, — Сатоши был на удивление серьёзен. — Эй, не вешай нос, лисоведьма! Не забывай, что вы с Такао обещали танец свой показать. Скоро твоё время придёт.

***

      Переодевшись, Мэй вышла к друзьям. Такао уже ждал её, встретив жену искренней улыбкой, полной нежности и восхищения.       — Ты прекрасна, как первый распустившийся бутон сакуры.       Кицунэ зарделась, поправляя складки на шёлковом бледно-розовом кимоно. Легкий макияж с тенью золота; собранные в красивый пучок из кос волосы, которые украшал золотой цветок; аккуратный, но величественный веер, окантованный перьями, — все это дополняло и без того весенний образ Мэй. Теперь она готова к представлению.       Зазвучали первые музыкальные аккорды. Кицунэ улыбнулась, — они намеренно выбрали лёгкую мелодию, которую мог создать лишь один инструмент, и игрой на нём в мастерстве владел Масамунэ. Перебирая левой рукой струны на грифе, ронин методично ударял плектром по ним в нижней части, извлекая из сямисэна приятную плавную мелодию. Люди из толпы начали что-то напевать, дополняя красивую музыку.       Шаг. Ещё один. Лёгкая кошачья поступь. Поворот. Трепетание рукавов, как полёт первой весенней бабочки. Взмах рукой с веером, как птица, впервые распахнувшая свои широкие крылья. Магия. Всё вокруг Мэй засверкало золотом, засветилось тысячей светлячков. Музыка ускорилась, а вместе с ней быстрее и уверенней начала двигаться кицунэ. Так в природе зима сменялась весной.       Она танцевала, не обращая внимания на боль в ноге, не жалея себя. Танцевала, как никогда раньше, сплетая сердце с магией Такао. Она не могла двигаться так точно и легко как до травмы, часто оступалась, но все вокруг думали: так и задумано. Мелодия подходила к концу, как и силы Мэй, но, выдохнув, она решилась на ответственный шаг. Пас. С неба вместо дождя посыпались лепестки сакуры, плавно опадая на землю. Кицунэ грациозно поклонилась, делая лёгкий взмах веером. Толпа зааплодировала. Танец удался.

***

      К ужину на свежем воздухе в деревне появилась Сино, которая знала о традициях Сэцубуна ещё меньше, чем Мэй, поэтому была удивлена, когда ей протянули огромную тарелку, наполненную бобами. Больше, чем у нее, жареного лакомства было только у Чонгана.       — По традиции каждый должен съесть столько бобов, сколько ему лет, — объяснил Масамунэ. — Так как мы не были уверены в твоем возрасте… положили побольше.       — Всё верно сделали, у девушек неприлично такое спрашивать, — улыбнулась, потирая руки. — А я покушать люблю. Больше еды — больше радости.       После сытного ужина последовало финальное блюдо — длинный ролл из нори, риса и различных ингредиентов. Эхо-маки был ещё одной излюбленной традицией этого праздника, о которой Сино никогда не слышала. В этот раз ей подсказала Мэй:       — Это счастливый ролл, он исполняет желания. Скажи, чего бы ты хотела и попробуй его.       — Я хочу, чтобы у нас с Масамунэ было много маленьких паучат, — произнесла ёкай и, зажмурившись, откусила кусок эхо-маки.       Мэй прикрыла ладонями рот, удивлённо округлив глаза. Сатоши с Хонгом переглянулись, довольно ухмыляясь и потирая руки: что-что, а сплетни из их уст распространяются быстро. Кадзу, казалось, никак не отреагировал, продолжая точить свой нож, только на губах наметилась ехидная улыбка. Масамунэ подавился чаем и впоследствии его выплюнул.       — Сино, желание вслух не говорят! — наконец сконфуженно улыбнулась Мэй, глядя на подругу.       — Особенно такое, — недобро хохотнул Кадзу.       — А я думал, больше чем мы с Хонгом опозориться никто не сможет, — Сатоши толкнул напарника кулаком в плечо. — Всю ночь кровать скрипела, а потом вообще сломалась. Матушка потом таких подзатыльников навешала… и не зря, её же комната была.       Теперь засмеялись все, наполняя и без того приятный вечер атмосферой веселья и радости.       Остаток дня прошел тихо, спокойно и в комфорте: Мэй с Такао понемногу тренировали пасы, наслаждаясь обществом друг друга, и иногда забывались в осторожных поцелуях, стараясь скрыться от публики; Масамунэ играл для Сино на сямисэне и кормил её дайфуку, которые привез из родительского дома; Хонг и Сатоши раскладывали карты, и, судя по всему, игра была на раздевание; Кадзу просто лежал на траве, получая удовольствие от долгожданного отдыха.       Первый день весны был встречен друзьями с восходом.