Хочешь поебаться?

- Хочешь поебаться? Резкое слово режет слух – в Вано даже заключенные общались так, будто за нелитературный слог получали кнутом по спине. Режет еще и голос – дурацкий. Таким голосом, таким абсолютно беззаботным не предлагают секс. Взгляд встретился с совершенно беспечным лицом Луффи, он преспокойно нес камень, ковыряясь мизинцем в носу и терпеливо ожидая ответа. У Кидда все тело дрожит, рука – огромный камень на плечах хочет завалиться. И почти заваливается, заставляя тело напрячься, замедлиться – от глубого ахуя. Кидд точно почувствовал чужие напрягшиеся спины и животы – эмоционально. Как Луффи тут никто не говорил, сперва на него глаза пучили – потом забили, привыкли. Но одно дело – матершина, другое предлагать СЕКС. Из уст Луффи это звучало максимально странно, что голова просто путалась в реакциях. Возмущаться, злиться, смущаться, вскипать. Выиграло последнее, потому что Кидд чуть не потерял равновесие. Придавить себя в тюрьме – такая себе смерть. - МУГИВАРА БЛЯТЬ! – вырывается отчаянное, а рука-таки удерживает груз на плечах. - Че блять-то сразу? Че я такого сказал? Действительно, че? Дальше они разделились, не виделись, не встречались, и Кидд бы позабыл этот эпизод, потому что говна наваливается каждый день столько, что какая-то социальная непонятная дичь тут же стирается из головы. К ночи особенно, когда хочется лишь лежать, похер, что на камне, не особо тепло, неуютно – телу в какой-то момент становится все равно как и где. - Так ты че решил насчет ебли? Вообще-то Кидд, вроде как, был в камере один. - ЧТО? – он предпочитает думать, что ему послышалось, и обратить внимание на внезапного соседа, подскочив. Сон как ветром унесло. Его собеседника вообще не задела эта звуковая волна возмущения. - Да тут не смотрят особо, куда сажают, - Луффи пожимает плечами, на его лице ни следа от сюрреалистичной реальности, которая была пару секунд назад, где фигурировало слово «ебля», - Мне одному скучно! Ну, так что? - Что? - Ты че, оглох, дебила кусок? Я ПОТРАХАТЬСЯ предлагаю. Кидд просто пялился. - Ч-чего блядь? - Не блядькай, не хочешь, так и скажи. И тут Кидд внезапно для себя задумывается. Каков концепт – потрахаться с самим Мугиварой Луффи. Вообще, Луффи выглядел как человек, для которого секс на уровне чего-то несуществующего, типа. Сложно представить Луффи и Секс в одной комнате, в одном, блядском, предложении. Но реальность случается, и его лицо – обыкновенное, мега-спокойное, и слово «ебля» - из его рта. - С чего… ты вообще за этим ко мне пришел? – Кидду становится интересно, тут особо не поболтаешь, с Мугиварой они чаще срутся, чем дышат, а тут что-то… что-то пиздецки странно-жуткое, оттого и привлекательное. - Ну, я тебя знаю. И это все?! - И ЭТО все?! - Ну, других же я не знаю, - говорил Луффи с таким лицом, будто объясняет очевидное слабоумному. - И тебе этого достаточно?! - Ну… Да. Ну, и ты не старик. И не слишком огромный. И не слишком мелкий. Хотя-а-а, - Луффи сщурил глаза, задумываясь, измеряя что-то в голове, - Да, сойдет. И с тобой клево носить камни наперегонки. Круто. Приоритеты выбора партнера очень затрудняли мысленную деятельность Кидда. Он не мог… даже примерно охарактеризовать происходящее. Ладно, блядь, Йонко, превращающийся в дракона, ладно, блядь, люди-комары, стены с глазами, но вот это… по сравнению с этим весь прожитый пиздец просто бледнел. И Кидду становится интересно. Не то, чтоб он считал Луффи сексуальным, ХОТЯ, сейчас, задумавшись, он начал замечать детали, к которым бы прицепился глазом. Но все-таки это больше научный эксперимент, нежели момент близости с кем-то охуительно охуительным. Нет, Луффи… был хорош. Хорошо сложен, совсем не урод – только странный, что пиздец, но это не то, чтобы минус. -… Ладно. – согласие не ощущается реальным, чувство вибрации голоса в горле – тоже. Ничего не кажется реальным, когда эта зараза с хитрой рожей тянет за ткань к себе. Луффи целуется… нормально. Удивительно нормально – хотя, может, причиной тому наручники из кайросеки, но… это было очень приятно. Он был горячим. Губы чуть обветрились, но ни разу не портили ощущение. Да и… Кидд, чего уж врать, соскучился по поцелуям, которых в его жизни было не так уж и много, как и этого самого пресловутого секса. Был, кажется… разок?... Воспоминания смутные. Его губы сминают, кусают, размазывают помаду, дышат, обжигая дыханием, оставляя ощущение влаги. Языки сталкиваются, голова смелеет. Чужие руки - тоже, они оценивающе ощупывают грудь, отводят ткань в стороны, скользят от грудной клетки ниже – резко ниже – чтоб сдернуть ремень… Зараза! Он же его чуть не порвал! Кидд мычит протестующе, но оторваться ему не дают, а потом вовсе резко хватают за член. Это не то, чтоб приятно, больно – это, блядь, просто охуенно неожиданно – рука проскользнула под ткань с удивительной скоростью. Кидд чуть не задохнулся, замычал, стиснул зубы и чуть не прокусил свой язык. - Я думал, будет больше, - заявляет итог своего тактильного изучения Луффи, и Кидд взрывается. - МУГИВАРА, - он шипит возмущенно, - а ты не охуел ли предъявлять требования к МОЕМУ хую? Вот…! – он забирается ладонью под чужое кимоно, путаясь в ткани, путаясь и путаясь, наконец, нащупывая ляшку, там, выше… ого… без белья… член, - Вот! - Ну? - Иди ты в жопу, слушай. – у него член в руке, даже не особо вставший, но такой, тепленький, пальцы нащупывают кудри на лобке, в голове пустота, ситуация – позорище. -… Я же не сказал, что это плохо, - Мугивара нетипично аккуратно улыбается, -… Мне нравится. Ты не обиделся? - Иди нахуй, Мугивара, просто иди нахуй, - хочется закрыть лицо ладонью, но, руки-то, блять, второй нет, и Кидд страдальчески сводит брови, пока из ушей идет пар, а рожа нещадно горит, а… Гребанный Луффи сползает вниз, и одаривает… неожиданно стоячий член дыханием. Он не дразнит, он сразу берет в рот – на всю длину, и у Кидда возникают вопросы. Много, блять, вопросов. Но они отпадают. Пока. На время. Пока голова между ног двигается, пока жар греет плоть, пока язык скользит по текстуре, залезает под крайнюю плоть и вытворяет черт возьми что – и как же хорошо, блядь, вытворяет, что на пару секунд Кидд забывает, где он находится, он запрокидывает голову и тихо-тихо-тяжело выдыхает, пока единственная оставшаяся рука забирается в грубые волосы, несильно те натягивая. Но в ответ не протестуют, нет, будто бы это мотивирует, и Мугивара старается тщательнее. Он… вроде потрахаться предлагал… Нет? Или отсоса хватает? Или… Впрочем, сильно думать не получается, когда так – впервые за долгое время – хорошо, невыносимо, до сводящей щекотки, до дрожи в коленках, до рвущихся из горла стонов – приходится сжимать челюсти. Губы крепко обнимают ствол, Луффи не брезгует, не мучает, он решил, видимо, сразу же довести, потому что ни усилившаяся дрожь, ни участившееся дыхание новоиспеченного любовника (боже, как же это ДИКО звучит!) его не останаливает. Да его даже рука, оттягивающая за волосы – хоть бы хны! - М-Мугивара, блять, я… сейчас! В общем, Кидд-то не сильно старался. Он предупредил – это главное, то что Луффи наотрез отказался выпускать хер изо рта, когда его ПРЕДУПРЕЖДАЛИ – его проблема и исключительно его, а дело Юстаса превратиться после всего этого в лужу, растекаясь по стенке и полу. Твою мать, он кончил самому Капитану Соломенных шляп в рот – но это не то, чем бы Кидд гордился или хвастался бы. Тут скорее радоваться надо, что хер с аппетитом Луффи и количеством еды в тюрьме оказался цел. По Кидд лежал-сидел, ощущая прохладу воздуха пахом, думая, как бы подтянуть штаны уже, Луффи приподнялся – судя по надутым щекам, ничего не глотал и не выплевывал. Что, все-таки брезгливый?... - Фля фмафки, - поясняет Мугивара, усаживаясь на бедра. А, то есть это не конец? У Кидда брови поползли на лоб. Он руками скребет свое кимоно, стараясь собрать складки и задрать то так, чтоб не впоследствии не мешалось. - Фефжи! – рычит Луффи ну очень злобно, - фе фуфна фука. Кидд предпочитает не переводить с кхтульского, и, ориентируясь на злобность, положение рук, последующую перспективу – помогает удержать задранную ткань, обнажая задницу. Зачем, когда можно просто снять? - Ты же можешь просто снять… - Фофеф нафуф, - огрызлись ему в ответ. Ну фофеф нафуф, так фофеф нафуф. Луффи подносит ладонь ко рту, засовывает два пальца, вытаскивает, выплевывает часть спермы, смешанной со слюной на подушечки и запрокидывает руку назад. Ага, не все сразу сплюнул, запасливый какой. Пальцы направляются к заднице, толкаются внутрь резко и грубо, Луффи мычит недовольно, не из-за ощущений – ему-то, по факту, все равно, это как комар укусит, - а потому что, вот, без этих тупых наручников было бы куда быстрее. А дальше ничего, особо-то и не происходит. Все, что видит Кидд перед собой – это очень сосредоточенно-злобную рожу Луффи (ну, обычно у него как раз такая), который что-то там делает за спиной. Кидд слышит его дыхание – ничем не отличается от обычной картинки, когда они выполняют работы. Но, конечно, присутствует некий флер интима, это ж не в шахте работать или еще что, это ж, ну, секс. Частично становится грустно, что Кидд не может увидеть всего, но от этих легких покалывающих пах мыслей, у него снова встает, он не обращает внимания, Луффи, кажется, тоже, слишком занятый. Дело Кидда – дождаться. Наконец, Луффи заканчивает, сплевывает остатки спермы на ладонь, уже торопливо смазывая член. - Я хочу лечь на спину, и чтоб ты – сверху, - требует Мугивара, а кто такой Кидд, чтоб отказываться? Раз они, блять, уже такие близкие, да даже если бы и нет, пофиг уже, Кидд расстилает свою шубу, приглашая прилечь на нее, Луффи воспринимает это как само собой разумеющееся, не требующее благодарности. «Ну, и иди нахуй»,- думает хмуро Кидд, потом его настроение резко меняется – Луффи же как раз будет заниматься этим самым похождением на хуй! Тут и настроение уже и не такое паршивое, и даже тупой оскал лезет на лицо. Кид нависает сверху, осознает, что, боже у него одна рука, но из вредности и упрямости решает продолжать так – он, че, слабак? Луффи сам пристраивается снизу, вновь задирает эту проклятую ткань. И, ладно, есть что-то такое супер эротичное в том, чтоб видеть, как обнажаются бедра и пах, и волосы на нем, и живот, и это все показывается только для него – для Кидда. Так как рука занята тем, чтоб держать тело, Луффи соображает и поддерживает за член, поднося к влажной дырке, остается лишь качнуть вперед бедрами и тяжело охнуть, когда тело решает пропустить внутрь, приятно сдавливая до боли – очень туго, жарко и тяжело. Тяжело. Сперма, конечно, неплохо, но – не идеально. - Без кайросеки было бы проще, - наконец руки так странно ласково обнимают Кидда за шею, Луффи не морщится, хотя, по правде говоря, вряд ли ему сейчас приятно, он тепло улыбается, ну, может, чуть хмурится, по лицу пробегают капли пота. «Проще»? То есть, это он не первый раз? То есть, он вполне себе пользовался этой своей гомухерней для секса? То есть, ему есть с чем сравнивать? То есть, такое было и не один раз, судя по тому, как легко это все предложили Кидду… Потоки мысли вкупе с позицией, вкупе с давлением на член, вкупе с жаром ударяют голову смущением, только пар из ушей идет, Кидд сводит брови, возмущенно уставившись на Мугивару. - Заткнись, блять, просто заткнись, - он шепчет, ругается, а хочется так выстонать имя, да погромче, потому что так, блять, хорошо, и от ощущений, и от мыслей, и от картинки, где Луффи не с ним, может, с кем-то из команды, может, с той… рыжей, или зеленым, или еще кем-то… Наконец, бедра столкнусь друг о друга, Кидд вжал своим телом чужое в пол, потихоньку – ведь иначе чужое тело не позволяет – двигается назад, чтоб продолжить. Пара таких мучительно медленных движений, и получается быстрее, и Луффи, хоть и молчит, хоть и лицо почти не меняется, Кидд чувствует дрожь, как разведенные бедра подрагивают от каждого толчка, как эта зараза кусает губы, облизывает их, и от этой картинки в паху еще тяжелее, и движения становятся быстрее, грубее. Потные тела липнут к друг дружке, Кидд опускается вплотную, вжимается носом в шею, ощущая острый запах пота – но каким же приятным он теперь казался. Он слизывает, и Луффи наконец издает звук кроме тяжелого дыхания, он довольно мычит, притирается щекой, крепче обнимает и руками, и ногами, случайно подаваясь так навстречу. - Колючка-а-ах, ты просто отлично справляешься, - голос чуть хриплый, негромкий, ласковый, не крикливый, все еще дурацкий, потому что в Луффи все такое дурацкое, и еще рука его забирается в волосы, почесывает затылок, так, хваля. Еще и взгляд этот из-под открытых век, и улыбка эта ласковая, с которой Мугивара вжимается лбом в плечо, а потом Кид ощущает язык где-то под ключицей, зубы – несильно, так, игриво. Потом губы сталкиваются о губы, и Луффи мычит вновь, Кидд вторит ему, когда кажется, что он сгорает, и так, целуясь, затыкая себя, можно хотя бы частичное не сдерживаться. Что-то Луффи не нравится. Или наоборот нравится, но стоит ослабить бдительность – и Кидд уже на лопатках, а тело, бывшее под ним, уже сверху. Луффи раздраженными дерганными движениями срывает с себя надоевшее кимоно, и Кидд задыхается от взгляда на возвышающееся над ним тело, и на секунду, на какой-то ебучий миг, ему хочется отдать этому человеку все, и титул Короля Пиратов, и золото, и себя… А потом Луффи начинает двигаться. И, если Кидду казалось, что, он, вроде как, ебет, то теперь начали ебать его, тут любые величественные образы забываются, потому что от такого лишь рот зажимать, и крепко вжиматься пальцами то в бедро, то в бок, оставляя там синяки. Нет, Кидд не ебал, это он так, мелочился. Движения Луффи быстрые, но он умудряется полностью впустить и почти выпустить, дразня давлением сфинктера у самой головки. Его любопытные ладони скользят по торсу Кидда, груди того, чтоб крепко стиснуть, ущипнуть за соски, и, кажется, что даже прижатая ко рту ладонь ничего не спасет. Опять приходится прибегнуть к поцелуям, дать волю им обоим, сталкиваясь зубами, губами, кусаясь случайно не так, сталкиваясь носами – совершенно неаккуратно. Руку Кидда отводят к истекающему члену, он хватает крепко, и Луффи на нем дрожит, даже замирает, отрывается от губ, мыча, падая лбом на плечо. Кидд чувствует ногти на своих руках, он двигает ладонью, и дрожь усиливается, движения портятся, они уже не такие ритмичные – но ощущения-то просто охуенные. Луффи сжимает его сильнее, издает такие ебучие звуки, так дрожит, что нет сил скакать, как пару секунд назад, и Кидд спускает только так, доводя чуть позже и Мугивару. Мугивара свалился сверху, даже не удосужившись слезть, и Кидд это сделал… Ну, как мог, поерзав под Луффи. Он ощущал влагу, пот, их текстуру запах, знал, что помыться им нормально дадут не скоро, ну и все равно. Потому что сейчас хорошо. Может, ему действительно не хватало спонтанно перепиха с едва знакомым человеком. Хотя, про Луффи и так каждая собака лает, что он не ощущается едва знакомым. - И это, ты… так часто? – спрашивает Кидд. - Что? - Трахаешься, с кем попало. - Ты считаешь себя «кем попало»? Кидд закатывает глаза, тяжело вздыхает. - Ты понял, о чем я. - Неа, - ему смеются в ответ, Луффи складывает руки, упирается в них подбородком, смотря на Кидда, взлохмаченный, потный и немного сонный. - Ладно, ты просто не выглядишь, как тот, кто… «Занимается сексом в принципе» - продолжает в уме Кидд. -… Кто заинтересован в ебле с едва знакомым человеком. - Так ты не едва знакомый, ты тут уже… Мы тут уже… Ну, несколько дней? Прикинь. И мы до этого еще два года назад дрались! Кстати, клево ты… - Блять, Мугивара, просто скажи, когда ты там успевал использовать свои гому-гому-штуки, ебясь с кем-то? - Ну, хе-хе, частенько. И если, кстати, дать войти, потом резко стянуть, говорят, ощущения охуенные. А еще языком круто выходит. А еще пальцы… а еще… Луффи не дают продолжить, ему затыкают рот ладонью от греха подальше.