━─━────༺༻────━─━
Дыхание выбило из груди выстрелом, который пришёлся в бронежилет. Он спас Минхо, но ударная волна ощущалась адски болезненно. Расстояние выстрела было слишком маленьким. Чуть ли не в упор. Из-за этого каждый новый вдох сейчас был мелким, рёбра отдавались саднящей болью, но Минхо лишь покачнулся и пошёл дальше. Дверь чудом всё ещё не была выбита, но уже не закрывалась, еле держась на петлях. Переступая её порог он оказался в настоящем пекле. Пол усеивали трупы. Особенно у двух входов и лестницы. Ботинок Минхо сразу наступил на чьё-то мягкое тело, но времени не было даже на то чтобы просто опустить глаза. Ли пытался максимально быстро адаптироваться чтобы не попасть под чей-то прицел. Чёрные глаза скачками перемещались по помещению, сначала цепляясь за барную стойку, которую использовали как баррикаду члены синдиката, отстреливаясь короткими очередями по основному входу. Затем на схватку у сцены, где истошно закричал мужчина в форме СЭО, когда когда ему прострелили живот. Крик прекратился мгновенно, потому что следующая пуля попала ему в голову. Минхо с поднятым пистолетом сразу отступил от прохода, чтобы не быть хорошей мишенью. У перевёрнутых столов он узнал Пака и его команду. Им удалось зачистить территорию сада и оттеснить СЭО к основному выходу. На первом этаже ещё кипел бой, но подкрепление сейчас дало мафии перевес. Пак очень вовремя вернулся. И его люди как раз были во всеоружии. Минхо на первый взгляд не заметил ни Сынмина, ни Феликса, ни Джисона. Ни отца. Поэтому, переведя прицел на лестницу, он аккуратно двинулся по ней вверх. Чёрные ботинки бесшумно ступали между тел, лежавших на ступеньках. Было липко от крови. Казалось, что на втором этаже было тихо, но Минхо всё равно поднялся с максимальной осторожностью, сначала выставляя перед собой пистолет, затем подаваясь всем телом вслед за ним. Он почти спустил курок, когда увидел блеснувшее в полумраке дуло, направленное на него. Сынмин почти что сделал так же. Оба выдохнули с таким облегчением, что стало даже смешно. Они чуть не застрелили друг друга. Из-за стола высунулись макушки младших, но времени не было даже на малейший разговор, поэтому Минхо, зацепившись глазами за Феликса с Джисоном, быстро командует: — В саду сейчас чисто, можно отступать, пока не прибыло их подкрепление. Быстро. Феликс не мог поверить своим ушам. У них есть шанс выбраться? И если Минхо здесь это значит, что… Хёнджин? Тоже здесь? Он бы мог испытать радость, если бы замороженная шоком нервная система могла чувствовать сейчас хоть что-то.━─━────༺༻────━─━
Глаза зафиксированы на тёмном дверном проёме, за которым мигают вспышки подсветки, из-за которого доносится музыка вперемешку с выстрелами, с порога которого капает кровь. И Хёнджин идёт именно туда. За спиной ночь. За спиной город. За спиной жизнь. Впереди ад. Впереди клуб. Впереди смерть. Но Хёнджин даже не делает выбор. Этот вопрос даже не встаёт. Он действует инстинктивно. Разум больше не властвует над телом. Всё происходит на каком-то автопилоте. Он словно ходит во сне, одновременно ощущая босыми стопами траву сада, ощущая холод, так легко проникающий под тонкую одежду, ощущая нарастающую головную боль после удара о сиденье… и в то же время не чувствуя ничего. Трава сменяется парой бетонных ступенек и затем порогом. Хёнджин хватается одной рукой за дверной косяк, сохраняя равновесие, в другой сжимая нож. Ноги сразу же вступают во что-то влажное, липкое. Кровь. Весь пол покрыт телами. Но вниз Хван не смотрит, делая шаг внутрь, погружаясь в хаос вспышек и движущихся фигур, в шум выстрелов и музыки, которая не прервалась этой ночью ни на секунду. Возможно, диджей умер первым, так и не успев её выключить. Первый этаж клуба огромен, но большая часть людей находится на баре и в дальней стороне у главного входа. Глаза Хёнджина всё никак не могут адаптироваться к мраку и мигающим огням и поэтому он не замечает движение на полу сбоку. Один из бойцов СЭО лежал на полу, ему только что прострелили бедро, но он был ещё в сознании. Встать он сразу не мог, но он смог дотянуться до своего оружия рядом и, завидев фигуру блондина на пороге, вскинул ствол на него. Сквозь узкий прицел было так хорошо видно висок блондина. Это была самая лёгкая мишень. Тот даже не двигался, не замечал его. Палец в перчатке лёг на курок. И сделал выстрел. Сквозь шум Хёнджин услышал что-то что привлекло его внимание. Это был едва заметный звук на фоне стоящего грохота и криков, но он услышал. Щелчок. Он обернулся на звук резко и карие глаза встретились с голубыми глазами человека на полу. Штурмовик был без шлема, но всё ещё в балаклаве, прикрывающей его лицо и волосы. Были видны только его расширенные глаза, которые он перевёл на свой автомат, в котором… кончились патроны. Холостой выстрел потревожил лишь воздух сухим щелчком и теперь мужчина видел, как этот блондин обернулся на него с каким-то диким взглядом. Взглядом хищной птицы, которая фокусируется на жертве где-то внизу. Мужчина видит, как этот парень делает шаг и замечает, что что-то с ним не так. Он идёт босиком, неустойчиво, словно его контузило. Но взгляд дикий, а в руке зажат нож. Именно последний факт заставляет силовика откинуть бесполезное оружие и не с первого раза выдернуть из крепления на бедре короткий боевой нож. Такой есть в распоряжении каждого члена СЭО. Он упирается свободной ладонью в пол и поднимается на одно колено, выставляя лезвие перед собой. Хёнджин видит лишь тёмный силуэт с белыми буквами на груди. СЭО. Дуло было направлено ему в голову всего секунду назад. Этот человек пытался его убить. Блондин шаткой походкой приближается. Дымовая шашка давно себя израсходовала, но всё ниже колена было всё ещё подёрнуто лёгкой дымкой, словно в тумане. Поэтому его ноги создают страшную, но завораживающую картину, ступая по полу в дымке босиком и оставляя за собой чёткие кровавые отпечатки. Мужчина пытается подняться. Медленно. Не спуская глаз с блондина. Хёнджин же идёт неспеша, запинаясь о чью-то руку. Но стоит им оказаться рядом, как всё происходит молниеносно. Боевик вскакивает резко, выкидывая вперёд нож. Хёнджин блокирует его и наваливается на мужчину всем весом так, что тот не смог устоять на ногах, простреленное бедро дало о себе знать. Они падают на пол. Но тому удалось подмять Хёнджина под себя. Бой происходит тесный, жаркий, с чужим разъярённым дыханием в лицо. Каждый в этом помещении знает, что он может погибнуть в любую секунду и каждый сражается как в последний раз. Хёнджин держит нож, скрестив лезвия у рукояти, блокируя соперника. Дополняет это захватом его кисти. Боевик же из всех тактик выбрал просто давить на блондина, постепенно вжимая оба лезвия вниз, к его лицу. Он чувствовал, что его оппонент слаб и что его мышцы сдают под напором. Об этом свидетельствовала характерная дрожь, передающаяся даже через лезвие. Эта схватка проходит без чьего-либо внимания потому что СЭО совершает новую волну штурма через основной вход. У бара взорвалась граната и картель понёс потери, но люди Пака смогли сдержать наступление опять. Среди всех присутствующих именно они были полностью вооружены для боя и составляли основную линию обороны. Кажется, СЭО не ожидали такого организованного отпора. Штурмовикам приходилось занимать оборонительные позиции и ждать пока либо у мафии закончатся патроны, либо прибудет подкрепление. Взрывная волна обдаёт обоих резким толчком воздуха с щепками, запахом дыма. Но ни один из них не ослабевает хватку, зная, что сделай он это, в следующую же секунду чужое лезвие рассечёт горло. Хёнджин чувствовал, как была пройдена точка где он ещё мог перебороть мужчину, но сейчас он просто сдавался под его напором. Тот сидел во всём чёрном на бёдрах Хёнджина и продавливал свой нож всё ниже. Голубые глаза были широко раскрыты, они выискивали и ловили каждый малейший признак поражения соперника, но вместе с ними увидели что-то ещё. Разбитые губы блондина неожиданно раскрылись и его грудь содрогнулась от смеха. Эта ситуация вызывала дежавю и ощущалась как что-то настолько правильное… Практически родное. Хёнджин не боялся. Он проигрывал. Но ему становилось весело. — Сука… — Выдохнул мужчина, глядя в абсолютно безумное лицо под собой, собираясь сделать последний рывок, который закончит это всё. Но его неожиданно отбрасывает в сторону так, словно в него врезается что-то невидимое. Хёнджина ещё мелко трясло, дыхание вырывалось тихим прерывистым смехом, когда он видел как кровь брызгами взлетела в воздух, затем зрение размылось из-за попавших в глаза капель. Хван уронил руки на пол, чувствуя, что давление наконец исчезло, что на нём никто не сидит. Несколько пуль мгновенно убили этого боевика, откинув его в сторону. — Хёнджин! Голос, прорывающийся сквозь музыку кажется знакомым. Хёнджин не поднимаясь поворачивает голову и видит спускающегося по ступенькам Минхо. В его руках пистолет, его дуло дымится. А его лицо… что с его лицом? Минхо выглядит… испуганным? Минхо, словно на мгновение забыв обо всём, делает пару быстрых шагов с лестницы в сторону Хёнджина, как очередная волна сплошного огня раздаётся грохотом стекла и градом осколков. Ноги Минхо подкашиваются и он падает на колени. Сынмин, который был на лестнице за ним, резко выкидывает руки в стороны, сдерживая Джисона, который хотел кинуться к Минхо, и Феликса, который хотел кинуться к Хёнджину. Он замер на месте, удерживая обоих парней на ступеньках. В открытое пространство зала сейчас сунуться нельзя. Хёнджин был на другой стороне зала недалеко от сцены, Минхо же упал по середине. В него попала шальная пуля. — Ни шагу, блять! Пригнитесь. — Сынмин рычит на обоих, держа их крепко за рукава, утягивая за собой вниз, на корточки. И они втроём застывают, наблюдая как среди дыма и пыли начал подниматься на ноги Хёнджин. Двигаться не хотелось, но Хван увидел, как Минхо упал на пути к нему, хватаясь за свой бок. Сначала у него подкосились ноги, потом он полностью упал лицом в пол. Он был в сознании, он двигался, согнулся, прижимая ладони к ране. И Хёнджин не мог оторвать от него глаз. Трясущиеся ноги еле держали, пришлось для опоры нащупать стену и подниматься по ней. В одной руке всё ещё был зажат нож, словно Хёнджин боялся с ним расстаться. Он уже почти сделал шаг к Минхо, как сзади его окликнул голос. — ТЫ! За спиной Хёнджина был угол зала со сценой. С неприметной железной дверью в стене, которая всегда держалась закрытой. Это была тайная дверь клуба, где обычно хранились наркотики. Сейчас же она была использована как убежище для элиты картеля, которая не могла себе позволить умереть во время штурма. За спиной Хёнджина был Ли старший собственной персоной. Его грузная фигура быстро приблизилась, пользуясь тем, что от основного входа в клуб его скрывает угол зала. Перстни переливались бликами на пальцах, когда те сгребли в охапку футболку на груди Хёнджина, дёргая на себя. — Ты, сучье отродье… Рядом они смотрелись так, словно были из разных миров. Высокий худой Хёнджин со слипшимися от крови и пота волосами, разбитыми губами, бледным лицом, дикими глазами. Его лицо сейчас рассекала полоса свежей чужой крови, которая попала в глаза, от неё слиплись ресницы. Хван был в лёгкой домашней одежде на которой не осталось чистого места. Он дрожал, босые ноги еле удержали его на весу, когда отец дёрнул его на себя. И рядом был он — глава синдиката в роскошном халате, на котором не было ни капли крови, не было пыли. Он был ниже, он притягивал Хвана за одежду к себе, заставляя нагнуться. Его лицо было искажено от гнева. — Ты сдал нас всех. СЭО здесь из-за тебя! Сука! Ты даже погибнуть не можешь достойно. Я всегда знал, что ты… Поток яростной речи обрывается кашлем, когда вместо воздуха в лёгкие входит нож. Минхо приподнялся на локте, расширенными глазами глядя на то, как на руке Хёнджина проступают сухожилия, когда он рывком всаживает нож в широкую грудь отца. Перед глазами начинало темнеть и мир кружился, но Минхо удерживал фокус только на них двоих. Только на Хёнджине. Его рука подаётся назад и врезается в тело мужчины. Хван бьёт его ножом. Снова и снова. Пока пальцы на футболке на размыкаются. Пока разъярённый взгляд отца не сменяется на удивлённый. С такой эмоцией он и падает навзничь, пачкая красивый халат в своей и чужой крови. Капля влаги срывается с пушистых ресниц больших карих глаз и падает куда-то на лестницу, смешиваясь с чужой кровью. Именно в этот момент рухнул мир Феликса. Мир, который он сам и создал, рухнул за долю секунды. Момент, который оставит травму в его душе, сейчас растягивался в вечность. Человека, которого он успел полюбить, больше не было. Это был не тот Хёнджин. Феликс его не знал. Хотя чем больше проходило мгновений, тем больше становилось ясно, что именно этого Хёнджина он часто чувствовал. Тёмная сторона оказалась вовсе не стороной, не частью его личности. Это и была его личность, которую он так тщательно сдерживал. И которую больше не мог сдержать сейчас. Судорожный вдох, который издал Феликс не услышал никто кроме Сынмина. Именно этого вырвало его из оцепенения, которое вызвала развернувшаяся картина. Всё шло не по плану. Чертовски не по плану. Сынмин впервые по-настоящему растерялся. Но к реальности возвращает то как Феликс прижал ладони к своему лицу, как задрожал. — В сад. На улицу. Быстро. БЫСТРО! Сынмин толкает Феликса вперёд, пользуясь тем, что стрельба затихла. Дверь в сад открыта и расположена близко. Нужно вывести отсюда всех. Срочно. Здесь нельзя оставаться ни секунды дольше. Оба парня двигаются как-то заторможенно, нерешительно, поэтому Сынмин их практически выталкивает на улицу, оглядывается на Минхо, но тот ловит его взгляд и кричит: — Найди машину. Иди! Сынмин не из тех кому нужно повторять дважды. — Вы оба! Сидите здесь! Я найду машину, — Сынмин тянет обоих в сад, толкает за каменную клумбу, пытается докричаться до них, но, похоже, у тех перед глазами та же картина, что и у Сынмина, — Здесь! Ждать! Последние команды он выкрикивает коротко, как собакам, надеясь что хоть это дойдёт до их сознания и Джисон кивает, переводя взгляд на друга. Он запоздало думает, что хотел бы быть полезным, но у него не было даже оружия. Феликса под боком трясло. У него по лицу текли слёзы. Но Джисон не чувствовал в себе сил что-либо сказать, он лишь устремляет взгляд обратно в дверной проход. С такого ракурса он мог частично видеть Минхо и… Хёнджин пошатнулся, когда мужчина упал у его ног. С лезвия стекала каплями кровь. Хван медленно повернулся и глаза зацепились за Минхо. Тот лежал там же, встречая его взгляд. На его лице была странная эмоция. Такая, словно он видел перед собой… ангела. Шаткой неровной походкой Хёнджин пошёл навстречу. Не обращая внимания ни на что. Ни на отдалённые сирены, звуки голосов и выстрелов. В клубе начинался пожар и их от основного входа уже отделяла стена чёрного дыма, который постепенно поднимался к потолку. Минхо просто смотрел как заворожённый, как Хван шёл на него. В руке зажат окровавленный нож, на лице младшего… полное отсутствие страха. Губы приоткрыты, ресницы приопущены, щека и волосы в крови. Но по-настоящему завораживали… его глаза. Узкие дикие глаза смерти. Глаза дьявола. Джисон их тоже видел. А ещё видел как Хёнджин сжал в руке нож, приближаясь… к Минхо. — Он собирается убить его… — Прошептал сам себе Хан и сорвался с места. Феликс запоздало выкинул руку пытаясь его удержать, но не успел. Он было хотел подняться следом, но его кто-то схватил за плечи. Хёнджин был не в себе. Это видели все. Это видел Джисон, когда ворвался обратно, когда кинулся к нему, становясь на пути. Он загородил собой Минхо, выставив вперёд руки. Сам Минхо в этот момент пытался ухватиться за последнюю нить, которая держала его в сознании, но она обрывалась, погружая в темноту. Восприятие мира Хёнджина превратилось в узкий коридор. В одну маленькую точку. За её пределами не было ничего. Вся вселенная свелась только к одной единственной детали… Чёрные глаза. Они смотрели в душу. Они видели. Больше его не видел никто. Существует ли что-либо если его существованию нет свидетелей? Хёнджин существовал. Благодаря Минхо. Потому что Минхо его видел. Пусть это и был холодный жестокий взгляд полный насмешки и издёвки, он всегда был тем, что держало его в этом мире. Но Минхо пропадает из виду, когда перед глазами появляется что-то… …что мешает. Мешает. Блондин тряхнул головой, словно пытаясь прогнать наваждение. Избавиться от преграды, но она стояла у него на пути. Кто-то что-то говорил. Но Хёнджин не слышал. Мешает. Исчезни. Существует ли событие если у него не было свидетелей? Сейчас свидетелей не было. Никто не видел как нож Хёнджина вошёл в тело Джисона. Как тот голыми руками схватился за его руку, пытаясь удержать. Никто не видел как Хёнджин даже не посмотрел Джисону в лицо. Никто не видел как Джисон упал. Никто не видел. Никто не видел потому что… (Минхо) …потому что пронизывающий до костей взгляд Хёнджина был последним что он увидел. Пульсирующая боль в теле победила, отключая разум, погружая в темноту. Но это не была обычная потеря сознания. Он всё ещё слышал отдалённый шум, он чувствовал дрожание пола, запах дыма и чьи-то руки, сжавшие его плечи. (Хёнджин) …потому что он не видел перед собой вообще ничего кроме тела старшего. Нож лежал в руке правильной тяжестью. Словно он был там всегда. Стоя над телом Минхо, Хёнджин мгновение колебался. Он не думал. Мыслей не было. Были какие-то глубинные инстинкты. Глядя на черты спокойного лица с закрытыми глазами Хёнджин чувствовал что-то из-за чего сжималось сердце. Перед ним было всё. Всё самое худшее что с ним случалось. Причина всей боли, которая сделала жизнь невыносимой. То, что растерзало и искалечило его тело и душу. Перед ним было всё. Всё. С глухим стуком нож упал на пол. Следом за ним на пол упали и колени Хёнджина, когда он опустился вниз, сгребая Минхо в охапку. Перед ним было его всё. (Феликс) …потому что в этот момент его кто-то схватил и потащил назад. — ФЕЛИКС?! ЛИКС?! Что ты тут делаешь?! В уши врезается глубокий напряжённый голос. Такой знакомый. Такой родной. Но Феликс не может оторвать взгляда от двери в клуб и поэтому ему кладут руки на щёки, с силой отворачивают. Вместо дверного проёма, в котором только что исчез Джисон, Феликс теперь видит чьё-то лицо. — Ты ранен?! Человек его трясёт, вглядывается ему в глаза так близко, что их лица почти соприкасаются. Но глаза Феликса застилает пелена слёз и он не сразу может сфокусировать взгляд на… хёне. — Чан? — Голос Феликса совсем тихий и глухой, ком в горле не даёт выдавить и слова. — Что ты тут… Ты ранен? Ответь мне! Феликс чувствует себя так словно его ударили чем-то тяжёлым по голове. В ушах звенит, мысли превратились в кашу, а перед глазами только одна картина, которая будет ещё долго его преследовать в кошмарах. Бледная рука с проступившими мышцами и сухожилиями раз за разом вгоняющая нож в грудь человека. Феликс пытается что-то ответить, но ничего не выходит. Феликс пребывает в шоковом состоянии. (Чан) …потому что произошло что-то абсолютно непредсказуемое. Что-то, что приковало его внимание и, в последствии, изменило жизнь навсегда. Когда час назад СЭО выезжали на штурм, по протоколу Чана они не могли взять с собой. Он хоть и имел звание капитана, но всё же не являлся частью их структуры, не проходил с ними одинаковую подготовку и не знал их правил захвата. Взять его с собой они не могли. Но Чана уже мало что могло остановить. Он нарушил столько пунктов протокола за последнюю неделю, что мог быть не просто уволен с должности, но и привлечён к уголовной ответственности. Но абсолютно каждое его действие было совершенно не просто так. Каждая жертва, на которую он пошёл, была призвана стать ступенькой к высшей цели. К цели светлой и правильной. Чистый от мафии город. Улицы без наркотиков. Родители, которые могут увидеть как взрослеют их дети. Чан и так знал где будет проходить штурм. Он сам эту информацию получил от Хвана и сам же её в СЭО и передал. Ему не составило труда приехать на место на личной машине, хоть он и опоздал к началу штурма, прибыв уже в самый разгар. Дорога, ведущая к основному входу в клуб была вся заблокирована автомобилями СЭО и чёрными фургонами без каких-либо обозначений. Там невозможно было подъехать. Поэтому Чан объехал здание, останавливаясь чуть поодаль. С пистолетом наготове он пересёк улицу, двигаясь на звук стрельбы. Из соседних домов выглядывали люди, паникуя, звоня в полицию, скорую и пожарную, разрывая все экстренные службы города звонками. Потому что сегодня здесь творилось что-то ужасающее. Стрельба не утихала на протяжении большого промежутка времени, сопровождаясь криками, музыкой, редкими взрывами, сигнализацией припаркованных рядом машин, сиренами. А ещё к начинающему светлеть небу стал подниматься чёрный дым. Клуб горел. Чан видел разбитые окна клуба, увидел и распахнутую дверь. К ней дорога лежала через сад. Здесь уже были следы настоящей войны. Разбитые машины со следами от пуль по всему корпусу, несколько трупов в форме. Рассвет только только занимался, поэтому разглядеть всё в деталях было сложно, но взгляд Чана приковали фигуры совсем рядом. Они двигались. Одна из них вскочила и побежала в клуб. Вторая вытянула руки, словно пыталась удержать. Чан вскинул пистолет, переводя прицел с одной на другую, когда тусклый мигающий свет заземлённого фонаря осветил лицо ближней. Феликс. Чан не поверил своим глазам. Это было абсолютно невозможно. Феликс выглядел до ужаса напуганным, в больших глазах стояли слёзы, ноги дрожали, когда он на них попытался встать, а лицо было бледным как бумага. Чан на мгновение заколебался. Ему бы стоило заняться операцией, участвовать в штурме, зайти в клуб, убить мафию… но… Но это же Феликс. Его Феликс. Феликс, с которым они вместе росли. С которым они так мало виделись из-за работы Чана. Феликс, который так сильно изменился. Но при виде которого, сердце сжалось в страхе. — ФЕЛИКС?! ЛИКС?! Что ты тут делаешь?! Лицо Феликса было совершенно отрешённым, он невидяще смотрел перед собой, он плакал, его трясло. Чан пытался до него достучаться, но тот очевидно был в шоке. Где-то в клубе прозвучал новый взрыв и Чан быстро кинул взгляд на вход. И замер. В дверном проёме, на фоне чёрного дыма он увидел… Хван Хёнджина. Это точно был он. Та самая одежда. Браслеты наручников всё ещё на запястьях, с разорванной цепью. Он сидел на полу склонившись над чьим-то телом. Чёртов дьявол. Его не удержало подземелье СЭО, не удержали наручники. Он всё ещё жив и достаточно здоров чтобы вернуться к своим, чтобы сеять смерть и хаос. Чан жалел, что не сломал ему ноги. Инстинкты сработали за него. Чан вскинул руку с пистолетом. Прицел зацепился за светлые волосы. Палец нажал на курок. — НЕТ! В последний момент Феликс всем телом навалился на руку Чана, отводя её в сторону. Пуля попала куда-то в стену клуба высоко над входом. Первым порывом было оттолкнуть Феликса чтобы он не мешался. Первой эмоцией был гнев. Но Чан перевёл на него глаза и увидел такой чистый ужас и страх в котором он тонул, что на секунду прозрел. Он хотел идти по пути своего гнева. Праведного, но гнева. Он хотел предаться жестокости. Мести. Действительно ли он хотел спасать жизни или… забирать их? Ведь у него на руках сейчас то, ради чего он начал весь свой путь. У него на руках жизнь. Одна очень дорогая ему жизнь. Важнее ли она кровавой бойни, которой жаждет его душа? Феликс утыкается лицом в широкое плечо и рыдает. Чан опускает пистолет. Накрывает худые плечи своими руками — Всё хорошо. Я рядом. Пошли. Пошли отсюда. Кинув напоследок быстрый взгляд на двери клуба Чан видит этот профиль, который он никогда не забудет. Олицетворение всего что он ненавидит. Ничего, тебе всё равно никуда теперь не деться. (Сынмин) …потому что в этот момент он локтём разбивал боковое стекло какой-то брошенной неподалёку машины. Видимо, одного из членов синдиката. Зазрения совести Сынмин не испытывал, потому что владелец этого автомобиля, вполне вероятно, уже мёртв. Просовывая руку в окно, Ким разблокировал дверь и снял сигнализацию. Садясь за руль он быстро завёл двигатель и неаккуратно вырулил на дорогу, царапая стоящие рядом машины. У него нет прав. Но сейчас это уже не играет никакой роли. Подъезжая к саду Сынмин краем глаза видит движение. Феликс обнимал кого-то. Крупную фигуру какого-то человека. На плече которого красовалась нашивка полиции. Этот мужчина помог Феликсу подняться и повёл куда-то прочь. Не против его воли. Сынмин с офигевшим взглядом проследил за ними, но затем быстро вернул глаза к саду и дверям в клуб. Что, чёрт возьми, происходит? Где Джисон? Где Минхо? Ответ скоро появился сам. Из раскрытой настежь двери клуба валил дым и сквозь его пелену неожиданно прорисовались очертания высокой фигуры Хёнджина. Он закинул руку Минхо себе на плечо и вытаскивал его из клуба. Голова Минхо была опущена, он еле держался, но переставлял ноги, помогая Хёнджину. Вместе они шли слишком медленно, поэтому Сынмин выскочил из машины, подбегая к ним, подхватывая Минхо со второй стороны, дотаскивая его до машины. — Где Джисон? — Сынмин усадил Минхо на заднее сиденье, цепляясь взглядом за большое влажное пятно у него на боку под задравшейся курткой. В ответ тишина. Минхо пару раз тяжело вздохнул и снова отключился, откидываясь на спинке кресла. Хёнджин сел рядом с ним, опустив голову, невидяще глядя перед собой, тяжело дыша. — Где Джисон?! Поняв, что от Минхо сейчас ответа не получить, Сынмин положил руку на плечо Хёнджина и яростно потряс. Но его голова лишь безвольно качнулась. Он ни черта не соображал. — Блять! Оглянувшись на клуб Сынмин не увидел ничего, что напоминало бы Джисона. Внутри всё было задымлено и опять начиналась стрельба. А Минхо истекал кровью. — Блять… Дверь машины захлопнулась с громким звуком. Взревел двигатель, унося машину прочь. Куда-то в рассвет. (Чанбин) …потому что ветки расцарапывали руки и лицо, когда его крупная фигура продиралась сквозь этот лес. На секунду остановившись, Чанбин прислушивается к звукам и не слышит ничего. Отлично. Он, кажется наконец оторвался. Нога предательски хромает после аварии. Его машину подрезала курийская мафия. Его самого чуть не зарезали на месте. Но Со убить не так просто. Они гонялись за ним неделю и пару раз были очень близки к тому чтобы убить. А всё потому что у Со была информация. Очень важная информация, которую он успел получить от предателя в Кури. Информация, которая может перевернуть всю игру. Нужен лишь телефон. Чанбин не пытался найти ни еду, ни воду, ни убежище. Он искал только телефон. И знакомая будка показалась на краю трассы железным корпусом. Только бы успеть. Только бы успеть передать Минхо… …что всё происходящее давно спланировано. Что они идут в ловушку. Что среди них есть предатель. Ян Чонин. (Чонин) …потому что в этот момент спокойный голос отдавал приказ. — Крысы бегут с корабля. Сейчас. И ровно в этот момент Сеул сотрясло несколько сильных взрывов. На первый взгляд абсолютно никак не связанных между собой. Ресторан. Офис. Загородный особняк. В эту ночь в городе полыхали пожары. Это были огни, знаменующие закат империи сеульской мафии. Знаменующие рассвет новой. — Ты уверен, что нам нужно там быть? Там опасно. СЭО всё ещё зачищают территорию. Чонин лишь искоса смотрит на своего партнёра. Чего ещё можно было ожидать от Раона. Трус. Всегда им был. Чудо как он умудрился стать главой курийского синдиката. Забрался на верхушку за счёт связей и богатства. Чонин был не таким. Его путь начинался с самых низов. Он был никем, когда попал в синдикат. Но его преимущество было в молодости. И в его остром уме. Он в раннем возрасте начал учёбу и вскоре перебрался в Сеул чтобы поступить в школу полиции. Он всего добился сам благодаря упорству и терпению. А ещё он знал, что должность в полиции столицы даст ему власть, которой нет ни у кого в синдикате. Он всегда был двойным агентом, работая в первую очередь на синдикат. И вскоре его положение стало очень выгодным для Раона. Настолько, что Чонин быстро смекнул, что может его шантажировать. Выбившись в руководящие должности полиции, Чонин потребовал партнёрство. Равные права в картеле. И самолюбивый Раон переступил через себя, соглашаясь. У него не было другого выбора. Без Чонина весь небольшой картель в Кури был бы лишь шайкой. А вместе с Яном у них появилось нечто бесценное. План. Чонину всегда было мало. Достигнутое вскоре становилось скучным и приедалось. Быть партнёром в картеле маленького города не удовлетворяло его. И он решил захватить самый большой и богатый город в Корее. Сеул. Суельский картель вышел на него сам, когда попытался купить его, узнав что управляющим отдела в столице стал совсем юный мальчишка. Ли казалось, что это лёгкая добыча. А Ян прекрасно сыграл её роль, позволив себя купить. На протяжении нескольких лет он был полезен сеульскому синдикату, попутно строя с Раоном план. Такую машину разрушить сложно. Нужна одна попытка. Одна операция. Взрыв, который подорвёт эту гору. Подставить одного из сыновей было изначальным планом. Именно поэтому Ян хранил номер Хёнджина на телефоне самоубийцы. Он бы по крупице скармливал полиции нужную информацию так, чтобы синдикат накрыли в нужный момент. Запланированный. Но Чан вмешался слишком рано. Он был непредсказуемой переменной, от которой не удалось избавиться. Но даже его вмешательство не помешало плану. Возможно, получилось даже лучше. Изначально Ян не планировал привлекать СЭО, но те, похоже, справились с задачей даже лучше, чем смогла бы полиция, атаковав картель беспощадно. Уничтожив всё на своём пути. Чонин улыбается. На самом деле Раон прав. Туда соваться, конечно, не стоит. Но план Чонина всё ещё не завершён. — Уверен. Нужно убедиться что крысиный король мёртв. Мало кто знал о тайной комнате в клубе. Чонин знал. Потому что он был главным приближённым Ли старшего. Его любимчиком. Чонин, Раон и пара их лучших бойцов натягивают шлемы на головы. Такие же как и у СЭО. Копия получилась не очень хорошей, но сейчас никто разбираться не станет. Дверь фургона отъезжает и они цепочкой выходят из автомобиля, трусцой направляясь к зданию клуба. СЭО сделали свою работу. Как дезинсекторы они уничтожили эту свору тараканов. За Чонином же осталось малое — закончить уборку. Ян знал, что глава сеульского картеля будет отсиживаться в подвале, пережидая бойню. И хотел не дать ему этого позволить, убедившись, что капитан пойдёт ко дну вместе с кораблём. В клубе теперь было тихо. Снаружи звучали сирены, голоса. Но внутри больше не было стрельбы. Только треск пожара. Бой закончился. Чонин успел зайти в здание в идеально выверенный момент, до прибытия пожарных и полиции. СЭО покинули здание, потому что задымление становилось слишком сильным. Синдикат был разбит. Чонин знает куда идти. Но тайная дверь оказывается открытой. А за пару шагов до неё… тело Ли старшего. Глядя на него не дольше секунды, Ян разворачивается, подавая сигнал своим людям. Но его внимание привлекает что-то ещё. Знакомое лицо под ногами. Опустившись на корточки, Чонин вглядывается в лицо и узнаёт. Это мальчишка Минхо. Ян когда-то пытался о нём навести справки, ища слабые места у главы картеля и его сыновей, но с этим парнем ничего не было ясно. Он ни в синдикате не состоял, ни на Минхо толком не работал. Из-за чего Чонин пришёл к выводу, что он любовник Ли младшего. Похлопав Джисона по щеке, Чонин увидел слабое шевеление ресниц. Становилось трудно дышать. Крыша опасно трещала над головой. — Возьмите его. Убираемся! Команда покидает здание также быстро как и заходила в него. Чонин замыкает группу и в последний момент останавливается на пороге. Вскидывает руку с пистолетом. Фигура впереди так чётко выделяется в тусклом свете зари. Затылок Раона взрывается кровью и он падает на землю замертво. Чонин оглядывается назад, словно выстрел был из помещения и бежит к остальным. — Живо, живо! СЭО открыли по нам огонь! (Джисон) Последнее что он увидел, было, пожалуй, худшим из всего что могло произойти. Хёнджин его убил. Хладнокровно. Бездушно. Без колебаний. Джисон лежал на полу и видел как Минхо ушёл с ним. Ушёл с Хёнджином. Ни разу не оглянувшись назад. Джисон никогда не верил во взаимность, но сейчас почувствовал как вся его любовь сыпется на мелкую стеклянную крошку, которая врезается в сердце. Больнее чем нож Хвана. Минхо его бросил. Ушёл в объятиях его убийцы. Перед тем как дать тьме поглотить себя, Джисон почувствовал лишь ноту разочарования и грусти. Вот как… Тьма, на удивление, не казалась кромешной. Она имела очертания. Очертания автомобиля, очертания людей. — Меня тоже так однажды бросили… Мягкая тряска и бархатистый тихий голос над ухом убаюкивали. — …и посмотри где я сейчас… Живот тянуло и жгло. Сознание проваливалось в ямы, отключаясь и возвращаясь вновь. — …любовь, она как лезвие… Чьи-то холодные пальцы провели по лицу. Они ощущались как касание самой смерти. — …всегда есть другая сторона.