Найди хоть тысячу причин

— Ребя-ат, — протянул Барни О'Грейд, — а почему Великая Баньши забрала Грогана? Джерико покосился на него, Шон хохотнул: — Успел соскучиться, а? Барни скривился. — Я просто спросил! — Чтобы он не затеял очередную войну, — пожал плечами Шон. — Тогда почему она не забрала нас? Джерико закашлялся. — А что? — Барни обвёл друзей взглядом. — Мы ведь не меньше неприятностей принесли. Так почему его забрали, а нас — нет? — Твой брат — поборник справедливости, Джерико. Думаешь отдать его в судьи или в адвокаты? — По-че-му? — с детским упорством повторил Барни. Шон вздохнул и понял, что придётся объяснять. — Наверно, она считает, что нас всё это чему-то научило. А его — нет. — Только представь, что было бы, если б она не оставила его у себя! — поддержал Джерико. Барни задумался. — Хватит, хватит, парни, — проворчал Шонни. — Я понимаю, как вы соскучились, но давайте-ка лучше победокурим! — Да! — оживился Барни. — Давно мы не шутили над братьями Фитцпатрик! — Слушай, а правда. Чего она его оставила-то? — Тебе ж сказали: он бы войну развязал! — Нда?.. И как же? — Ну... других фей бы подбил на драку... Гроган нечасто кричал так — в основном потому, что уж слишком пугал окружающих его гнев. Некоторые действительно мчались исполнять его приказания — но большинство фей лишь мелко тряслись и пытались провалиться под пол. А раз так, толку кричать? Но в этот раз сдержаться он не мог. — Вы с ума сошли?! Он же лепрекон! Лепрекон! ЛЕПРЕКОН... «...Мать вашу!» — осталось непроизнесённым. Эрик и Дрейк переглянулись. Гроган ударил кулаком об ладонь. — Мы не можем позволить одному из них жениться на нашей принцессе! На моей сестре! — Можем, — неожиданно ответил Эрик. — Они очень любят друг друга, — поддержал Дрейк. — Какое «любят»?! Он лепреко-о-о-он! Повисла тишина. Невольные слушатели потрясли головой, отходя от этого вопля. — Знаешь, а ведь война — очень полезная вещь, — протянул Эрик, глядя на Дрейка. — Она делает из юношей мужчин, позволяет понять, что важно, а что — наносное… — «Полезная»?! Хотя… если никто не умирает, тогда конечно. Дрейк ухмыльнулся, и они ушли. А Гроган остался глупо глядеть им вслед: это был первый раз, когда на его ярость просто не обратили внимания. — Ну… допустим. Но он бы тогда сам нарвался! Устроил бы очередную драку — и все дела! На этой тропинке они разошлись бы без проблем — так что зацепил его плечом Гроган явно не случайно. — Смотри, куда идёшь, Дивайн. — О! Всё так же нарываешься? Гроган скрестил руки на груди. — А если б и нарывался? Что бы ты сделал, Дивайн? Шон смерил его неприязненным взглядом и потянулся к посоху. Но замер, поражённый неожиданным осознанием... — Да мы ведь это уже проходили! — Шон помолчал, а потом произнёс совершенно спокойно: — Тише, приятель. Дороги хватит двоим. Он мягко отстранил графа и пошёл по своим делам. А Гроган остался смотреть ему вслед, слишком изумлённый, чтобы ответить. — Ну, не со мной, так ещё с кем-нибудь бы сцепился!.. С тобой, например! — Всё так же медлителен, О'Грейд? — процедил граф. Джерико молча улыбнулся. — «Помолчи, за умного сойдёшь»? Тебе не помогает. Улыбка Джерико стала лишь шире. Гроган вспыхнул: эта мразь смеет над ним насмехаться?! — и сжал кулаки. — Я так рад, что ты жив, — тихо ответил О'Грейд и похлопал его по плечу. — Не хватало этих твоих... закидонов. Сначала граф снова растерялся — но тут же привёл себя в чувство. Ну уж нет! Пусть делают, что хотят, но драка будет! Он снова потянулся к посоху, но взгляд Джерико вдруг неуловимо изменился. — Не надо. Перед ним не был привычный, медлительный и неумный лепрекон. На него смотрели глаза мужчины, который прошёл войну. И Гроган резко понял: действительно не надо. А О'Грейд дружески улыбнулся и пошёл дальше. — Да брось ты, это же Гроган! Он бы придумал что-нибудь. Подставил бы нас... — Гроган. Граф вздрогнул и отпрянул от балкона. — Что... тётя?.. Как вы оказались здесь ночью? Королева смерила его взглядом столь ледяным, что им могла бы смотреть сама зима. — Я знаю, куда ты собрался и что ты хочешь сделать. Я предупреждаю тебя, племянник: если ты попробуешь расстроить свадьбу моей дочери, если ты только попытаешься снова развязать войну — в замок ты не вернёшься. — Но он же!.. — ...Лепрекон. Я знаю. Но Джессикой рисковать я не готова. Гроган выдохнул сквозь сжатые зубы. — Я желаю сестре добра! Я не хочу, чтобы она разрушила свою жизнь с этим уродом! Королева снова смерила его взглядом. И повторила: — Только попробуй — и можешь забыть сюда дорогу. Она ушла. Гроган бессильно ударил кулаком в стену. Почему никто не хочет его слушать?! — … — Ага. — Знаешь, а… правдоподобно. — Угу. Серьёзно: не вышло б у него ничего с войной. — Может быть. Твоя версия? Давай, колись! Почему она не вернула этот подарочек нам? — Ну-у, как ты правильно заметил, давай представим, что было бы, если бы она не оставила его у себя... Солнце било беспощадно и дико. Гроган прищурился от яркого света, но тут же изумлённо распахнул глаза. Солнце?.. Вечер же был! Точно, был вечер; он дрался с Дивайном, потом с Мулдуном… а потом умер. Умер. Гроган потряс головой. Столько лет сны не снились, а тут такой яркий… Он попытался встать, но странный сон не прекращался: под руками оказалась трава. И тут с графа словно сняли стеклянный купол. В уши его ворвались дикие крики. Гроган вскочил. Он стоял на огромном поле. Вокруг толпились лепреконы и феи в полном вооружении. Валялась оружие, вставали с земли другие феи — такие же ошарашенные, как он сам. «Война?..» И тут тишина взорвалась криками. Лавины из фей и эльфов кинулись друг на друга. Гроган попятился, потом догадался взлететь над поляной. Едва не затоптали… Он взглянул на поляну. Феи радостно обнимали друг друга… и даже лепреконов! Граф изумлённо моргнул. — Эрик! Ты жив! — раздалось совсем рядом. — Гарольд! — донеслось в ответ. «Брат!» — «дядя!» — «Шон!» — раздавалось со всех сторон. Крики мешались в сплошной набор звуков, врывались в уши. Имена фей путались с именами лепреконов, зелёные и серые пятна мелькали перед глазами. Гроган взмыл выше. «Была война... — осознал он. — А я... я умер раньше, и на неё не попал. Но почему тогда я жив?..» Рядом парила Великая Баньши. «Да, да, война была! — понял Гроган. — Мы умирали! А теперь воскресли...» Совсем рядом тётя причитала над Джессикой, Джессика цеплялась за руку Мулдуна. Сам Мулдун пытался обнять Дивайна, а на них обоих висел О'Грейд-младший. Феи парили рядом с ним — искали кого-то и, найдя, немедленно кидались вниз. На Грогана никто не обращал внимания. Он хотел подлететь к Джессике, но её уже обступила столь плотная толпа, что приземлиться было просто некуда. Все вокруг обнимались, братались, радовались; все торопились обнять самых близких: родных, друзей... и никто не вспомнил о нём. Вокруг выкрикивали чужие имена, но его не прозвучало ни разу. Чувство одиночества, на которое он никогда не обращал внимания, вдруг сформировалось особенно остро. Гроган ещё не знал, что в следующие дни оно будет становиться только сильнее. Почему Великая Баньши оставила у себя Грогана? Причин было много. Нужно было показать другим, что подобное не остаётся безнаказанным, да и как-то унять его самого. Нужно было исключить любую возможность новой войны... Причин было много. И одной из них было — милосердие.