Rock with you

Очередная длинная бессонная ночь, наполненная творческой агонией, подходила к концу. Хёнсок прослушал сырой трек раз двести, но он не стал ему нравиться от этого больше. Чего-то не хватало. Но чего? Ему следовало понять как можно быстрее, потому что срок сдачи песни уже маячил на горизонте. И вот где-то между второй и третьей чашкой американо без сахара Хёнсоку пришла гениальная идея добавить в часть бриджа гитарные рифы. В его голове сложилась идеальная композиция, которую он напел на диктофон, чтобы не забыть, и с блаженной улыбкой на лице, только нажав на красный кружок записи, он отключился в кресле. Спустя четыре часа отключки без всяких сновидений и повторного обдумывания своего гениального замысла, Хёнсок обнаружил, что без сессионного гитариста не обойтись. Он начал ломать голову, вспоминая всех своих знакомых музыкантов, на ум пришли парочка хороших вариантов, но, к его несчастью, оба парня оказались недоступны в ближайшее время. Тогда Хёнсок зафлудил во всех чатах, в которых состоял, бросив клич по типу «эй гайз, мб у кого есть хорошие гитаристы на примете?», несколько ребят ответили ему, скинув ссылки на личные аккаунты, и тогда Чхве подумал, что он выживет. Пусть это будет трудно подбить клинья к абсолютно незнакомым людям, но с этим можно работать. А потом в его студию пришел Чону, парень, который исполнял вокальные партии для песни, и выслушав жаркие рассуждения старшего о необходимости добавления гитары в мелодию, сказал: - Знаешь, мой хён играет на гитаре. Профессионально. Далее последовал красочный рассказ, потому что Чону по-другому не умеет, о том, что его прекраснейший старший брат, лучший мужчина на свете, является гитаристом в рок-группе «Магнум», которая, между прочим, довольно популярна в своих кругах. Закончив с росплесками восторгов по поводу деятельности рок-банды, Чону предложил сходить на место их тусовки, не откладывая дела в долгий ящик, и напрямую переговорить с хёном. Хёнсок, подумав от силы секунды три, согласился, а почему бы и нет, воодушевленно вскочил со своего кресла, к которому прилип едва ли не на десять часов, и сразу же сел обратно, потому что… а) он чертовски голоден, его желудок урчит, как монстр из бездны; б) ему нужно в душ, экстренно; в) переодеться в более презентабельный вид тоже было бы весьма неплохо, коли хочется произвести положительное впечатление. В конечном итоге на поклон к хёну-гитаристу, чье имя как-то проплыло мимо ушей Чхве, они пошли спустя два часа. Хёнсок заморочился, это было понятно по реакции случайных встречных, которые щурились на него, шепчась, а не айдол ли это случаем. Ну, ничего не поделать, Хёнсок всегда выделялся, любил это дело и практиковался в нем каждый божий день. Его зелено-синяя голова привлекала внимание из далека, так же, как и надетый поверх белой майки ярко-розовый блейзер, словно украденный из гардероба Барби. Кольца и цепи вместе с хиповатыми брюками должны были навести гитариста на мысль, что он крутой парень, а розовый цвет смягчить образ, добавив капельку милоты для очарования. Во всем у Хёнсока был продуманный концепт, а срабатывал он или нет - уже другой вопрос. Местом тусовки оказался подвал, как говорится, по классике. Но находился этот подвал на Каннаме, кажется, парни из «Магнум» были при деньгах. Чону провел Хёнсока по лестнице вниз, дверь открылась, разнося музыку ветра. На Хёнсока уставилось шесть или семь парней, в суматохе он даже сбился со счета и уже не был так уверен. Спустя секунду первоначального удивления от появления незнакомца в помещении, музыканты громко приветствовали Чону. И пока младший жал всем руки, обнимал или отбивал кулачки, Хёнсок все же пересчитал всех заново – в подвале присутствовало семь человек. Сама комната была чисто как репетиционная: стояли музыкальные инструменты, стойки микрофонов, проигрыватель, куча динамиков. Была обустроена и зона отдыха с холодильником, минибаром и диваном. - Хёнсок-хён! – Чону окликнул его и, бесцеремонно схватив за локоть, потащил как раз-таки к минибару, где их встретил внимательно осматривающий его парень с ног до головы одетый в черное. - Познакомься этой мой брат – Джихун, тот самый гитарист. Вау. В мозгу зажевалась именно такая реакция – ВАУ. Джихун был таким…, даже слова трудно подбирались, манящим что ли? Как будто ему не нужно было даже говорить что-либо, достаточно одного пронизывающего взгляда и полуулыбки, чтобы попасть под его чары. В репетиционной было семь других парней, Хёнсок обратил внимание, что все они были привлекательными, но, встретившись с Джихуном, он уже не мог досконально вспомнить их лиц. - Значит, ты хочешь пригласить меня на запись? – спросил старший Пак, отпив из стакана, видимо потеряв надежду, что другой заговорит первым, как и должно было случиться по логике. Чону рядом с ними уже не было. Боже мой, сколько времени Хёнсок витал в облаках? Ему следовало взять себя в руки прямо сейчас. - Да. Хочу. Тебя. - Так сразу? – хищная ухмылка расцвела на его лице, пока темные глаза пристально смотрели в чужие напротив. Хёнсок только тогда и понял, что сморозил его глупенький рот, и с одной стороны, конечно, прямо-таки ничего ужасного он не сказал, потому что по существу ответил на поставленный вопрос, но с другой стороны, двоякий подтекст проглядывался очень даже. Ему удалось не отреагировать на провокацию и сохранить максимально нейтральное лицо, пусть за этим фасадом хотелось поорать и похлестать себя по щекам за тупизм. - Ты не представляешь, как я тороплюсь, - сказал он, выезжая на рельсы делового разговора. - Я сойду с ума, если не закончу с этой песней в ближайшее время. - Думаю, я могу найти свободное время на этой неделе. Вот только у меня есть принцип. - Какой? - Я не буду играть то, что мне не нравится. Окей. Такое условие вполне можно понять, Хёнсок по крайней мере уважал чужие вкусы и криво-косо, но принимал тот факт, что кому-то могут не нравиться его песни. - Ладно. Ты можешь прийти в мою студию и послушать трек, - предложил он без долгих раздумий. - Есть еще что-то, о чем я должен беспокоиться? - Шумоизоляция в студии? Глупый вопрос. - Конечно. Джихун поставил пустой стакан на барную стойку. - Тогда идём. – Он подхватил с дивана клетчатую рубашку и натянул поверх полуспортивной майки, которая никак не скрывала его бицепсов. - Что прямо сейчас? – изумленно выпалил Чхве, глядя во все глаза на прихорашивающегося перед зеркалом парня. Просто он вспомнил какой оставил свою студию – в полном хаосе, который всегда настигал, когда Хёнсок находился в творческом кризисе. Он даже не проветрил комнату…Кто же знал, что придется впускать гостей так скоро. - По-моему, ты сказал, - Джихун подошел к нему едва ли не вплотную и теперь глядел совсем не фигурально свысока, как будто в жизни старшего без него не было достаточно прессинга в жизни, - что торопишься, нет? - А, ну…да. Именно так он и сказал, но все равно все как-то неожиданно быстро. Тем не менее надо ковать железо, пока горячо. - Идём. – Хёнсок махнул на прощание Чону, как в принципе единственному, с кем был знаком, и двинулся на выход из подвала, ведя за собой Джихуна. По пути они неожиданно много разговаривали, в основном, конечно, о музыке. Хёнсок вообще считал себя довольно открытым и общительным человеком, но Джихун здесь переплюнул его. По общему впечатлению, было весело и время прошло незаметно. Наконец, парни оказались перед дверью хёнсоковой студии. Он арендовал это небольшое помещение в одном из зданий, которое находилось на равном отдалении от его квартиры и университета. Конечно, Хёнсок уже давно лелеял мечты о личной навороченной студии прямо в квартире, но пока что его квартира никак не могла потянуть такую мечту. Джихун вошел в небольшую комнату следом за хозяином и начал очевидное исследование. Он осмотрел, по ощущениям, каждый уголок, каждый предмет на полочках, которые Чхве расставил для эстетического разнообразия. По лицу Джихуна сложно было сказать, какое впечатление на него производила студия, и впервые за последние полчаса парень сохранял абсолютное молчание. Хёнсоку даже стало не по себе от такого резкого контраста. - Что? – он понял, что больше не выдержит тишины. - Не нравится моя студия? - Да нет. – Джихун пожал плечами с прозаичным лицом. - Именно так я ее и представлял. Не ясно, комплимент это был или критика, но Чхве воспринял такое замечание, стиснув зубы, чтобы не вытрясти из парня всю душу за то, что так пресно оценил его святую святых. - Эй, что с лицом? – усмехнулся Пак, панибратски хватая его за плечи и подталкивая к крутящемуся креслу. Хёнсок, бурча, уселся в него и тут же включил комп, не собираясь больше тратить время на лишние мутки. Джихун же занял место на двухместном диванчике, предусмотренном как раз для гостей. Он откинулся на спинку и скрестил ноги, возможно, сожалея, что отсутствует низенький стол, чтобы закинуть их туда. Чхве начал нервничать, как только иконка файла появилась перед его глазами, внезапно он понял, что оценка Джихуна его беспокоит до сухости в горле. Демо полилось из колонок, заполняя тишину студии. Хёнсок старался не смотреть на Пака, звуковые дорожки показались ему более интересными. Правда пару раз он не удержался, бросал взгляд искоса и тут же натыкался на встречный чужой обжигающий. О чем была его песня? Чхве сам написал лирику, но сейчас слова проходили мимо его ушей. Так не должно было случиться. Как парня могло смутить присутствие едва знакомого гитариста? Окончание песни застало врасплох. Следующие десять секунд они разделяли абсолютную тишину, просто глядя друг на друга. Хёнсок ожидал, когда другой что-либо скажет, но Джихун не торопился. - В какой части ты хочешь добавить гитару? – спустя еще несколько мгновений спросил Пак. У Чхве кажется наконец появилось дыхание, которое он, видимо, задерживал в ожидании комментария. Сразу отлегло. Хёнсок объяснил, какой представляет себе аранжировку, причем именно так, когда с ним случался кураж – эмоционально, размахивая руками, играя на импровизированной гитаре и барабанах, взбудоражено, почти подпрыгивая в кресле. Надо отдать Джихуну должное, он хоть втихаря и посмеивался с такого поведения, но внимательно выслушал, осведомился об акцентах и уточнил ряд моментов. А потом пошел еще дальше - внес свои предложения, причем не только в части гитары, но и в парочке других моментов. И тут Чхве почувствовал, как теряет контроль над собственной композицией, будучи ее продюсером. Возможно, что-то из того, что предлагал Джихун, было действительно годным, оно так и было вообще-то, но хёнсоково детище должно было остаться его личным. - Знаешь, я разберусь с песней, мне лишь нужна твоя гитарная партия, - подчеркнул Хёнсок твердо, но при этом постарался прикрыться добротой, добавляя, – Я не собираюсь тебя слишком задерживать, понимаю, что у вашей группы свои дела. - Но я еще даже не согласился. Теперь пришло раздражение. Старший крутанулся в кресле, отворачиваясь. - Может быть, я найду другого гитариста. - Такого как я не найдешь, - прилетело в ответочку. - Да что вы говорите? – возмутился Хёнсок, вновь раскручивая кресло, чтобы высказать свое мнение ему в лицо. - В моей студии сидит лучший гитарист Кореи? Я даже не слышал твоей игры, чтобы доверить свою песню! Джихун казался невозмутимым типом. - А ты послушай. – Он сместился на диване и, резко выкинув руки, схватил за подлокотники и подтащил до такой степени, что голени Хёнсока ударились об твердую нижнюю часть дивана. Его голос понизился до полушепота, они находились слишком близко друг другу. - Приходи на наш концерт, и тогда, будь уверен, ты не захочешь никакого другого гитариста. Хёнсока пробрало до мурашек, но он не подал виду или точнее очень-очень старался не показать, что другой так умело влиял на него. - Когда твой концерт? – спросил он с вызовом. - В пятницу. – ехидная улыбка украсила лицо Пака. - 8 вечера в клубе «Treasure». - Отлично. – он ответил той же улыбкой и с силой дернул кресло, отодвигаясь на безопасное для впечатлительной натуры расстояние. - Постарайся не налажать на моих глазах. - А ты постарайся не намокнуть так сильно.