Rock with you

Следующее, что Хёнсок увидел, было солнечной комнатой. Незнакомой комнатой. Он медленно сел на… А на чем вообще он спал? Это был матрас, каких-то 20 см от пола. Голова его соображала туго, но главное не болела, и еще важнее, что его не мутило, к щедрости похмельного бога он обошелся диким сушняком. Комната была необжитой, почти без мебели, кажется, ей мало пользовались. Спасибо, что не кладовая или подвал. Можно сказать, что о нем в целом хорошо позаботились. Однажды Чхве уснул на лавке в парке, так что ему есть с чем сравнивать. Одежда Хёнсока была при нем, даже джинсовка, которую он вроде снимал в порыве танцев. Значит, ничего криминального с ним не случилось, пока длилась отключка. Медленно, но верно парня настигал стыд за то, что так наквасился. Это же надо было, уснул в чужом доме как последний алкаш! (случай с парком – буквально, самый низкий уровень его безрассудного кутежа) Хёнсок неуклюже встал с матраса, ставшего ему ночлегом, и неуверенно вышел за дверь. В доме было тихо, как в склепе. Он, как ниндзя, спустился вниз по лестнице и зацепился взглядом за часы - пять, гребанных, утра. Честь надо было знать уже давно. Хёнсок хотел было сразу же шагать на выход, но природа одолела, он заглянул в ванную, потом на кухню, где, очень стыдясь, прихватизировал одну из бутылок с водой. Выйдя на крыльцо, Чхве опомнился о своем телефоне, к счастью, тот лежал в кармане джинсов. Экран блокировки моргнул непрочитанным уведомлением. Добби: «Хён, я уехал домой, тебя решили не будить, доберись до дома безопасно!» Класс. Время сообщения гласило, что Доён свалил с вечерины не сказать, чтобы очень давно, два часа назад. Очень мило, конечно, с его стороны, такая забота, но лучше все-таки надо было разбудить, как-нибудь бы пережил туманное состояние. Отследив свою геолокацию, Хёнсок выяснил, что в десяти минутах находится станция, где курсируют электрички, так что он в темпе вальса направился туда. Давненько парень не гулял в такую рань, оказалось, что очень даже фривольно идти по пустым улицам, не наблюдая ни души, словно ты один выжил после апокалипсиса. Пока поезд несся, разум Чхве все более прояснялся. Смутные картинки в голове стали четкими, красочными и…пздц. Хёнсок вспыхнул, его лицо ощутимо потеплело, сердце застучало как пушечная дробь. Он целовался с Пак Джихуном. Какого хрена? Где были его мозги? Их отношения должны быть сугубо профессиональными, сошлись – разошлись, а теперь им обоим будет неловко! Всё случилось по пьяни, наверняка Джихун уже сожалел о случившемся. Господи, Хёнсоку нужно найти нового гитариста… Поднимаясь по лестнице своего девятиэтажного дома, Хёнсок судорожно печатал сообщение Джихуну, в котором извинялся за случившееся и выражал надежду на то, что это не помешает их сотрудничеству. А потом он ебнулся, споткнувшись об ступеньку и чуть себя не убил нафиг. С самоубийством пронесло, а телефон не выжил. После Чхве сидел в гостиной ныл над своими разбитыми коленками и пытался реанимировать его, но тщетно. Только одно сдерживало парня от безумной истерики, хвала умным людям, придумавшим облако хранения файлов и игровую синхронизацию. Как бы то ни было он остался без средства связи, и та смска так и не дошла до адресата. Целые сутки Хёнсок прозябал в квартире, мучаясь сожалениями, смущением и стыдом. Вчера они с Джихуном договорились, что запишут партию для песни завтра, но теперь Чхве сомневался в том, что лидер «Магнума» придет. Вечером к нему заскочил Доён, бледный и встревоженный. Он то плакать хотел, то - прибить его. Напугался, говорит, что потерялся, винил себя, что оставил. - Да посмотри! – Хёнсок потряс перед лицом младшего мертвым телефоном. – Поэтому абонент – не абонент, а так я в норме. Они сели за стол на кухонной части квартиры-студии, Доён принес, да хранят его небеса, рамен и заботливо приготовил им ужин. - Спасибо, что хоть спать на матрас положил, а не на полу бросил, - съязвил Чхве, отчего Доён едва бульоном не подавился. - Вообще-то, извини, хён, это не я. Это Джихун-хён позаботился. Ну вот, он еще и обязанным ему остался. Почему никто не отхлестал его по щекам вчера, чтобы протрезвел? К благополучию его ментального здоровья, спалось отменно. Сказалось очень раннее пробуждение и недосып, но Хёнсок встал как штык в восемь утра, прилежно отсидел три пары и после полудня стоял у здания, где арендовал студию. У двери его ждал сюрприз. - Как жизнь? – с раздражающе яркой улыбкой спросил не кто иной как Пак Джихун. Хёнсок непроницаемо посмотрел на него и распахнул дверь, входя внутрь. Каких усилий ему стоило сдержаться от всяких проявлений эмоций! А он был одновременно и шокирован, и рад, и, возможно, что-то еще, о чем пока не хотелось и думать. Дверь с негромким щелчком закрылась, Чхве не рискнул повернуться, занимая себя включением компьютера, но он почти реалистично представлял себе, как Джихун вальяжно расселся на диване и не сводит с него пыткого взора. Хёнсок занервничал, все его действия были резкими и смазанными, он не знал, как себя вести. - Как спалось? Воображение Хёнсока подвело, потому что Джихун проигнорировал диван, он был прямо за его спиной, нависая над плечом, почти касаясь губами краешка уха. Ответа пришлось бы ждать слишком долго, потому что Чхве закоротило, хотелось, как в классической манге заорать «слишком близко!!!». Пак раскусил его панику, обошел кресло и встал к нему лицом, приваливаясь к столу. Он пристально изучал его, от чего Хёнсок почувствовал себя раскрытой книгой, ему явно не удалось подавить смущение, но прятаться теперь было не солидно. - Не подозревал раньше, что способен заставить одним поцелуем потерять сознание, - негромко, даже задумчиво сказал Джихун, но в его заявлении проскальзывал дразнящий оттенок. В числе прочих талантов гитариста «Магнума» Хёнсок бы еще добавил «способность быстро выводить из себя». - Ты пришел сюда, чтобы помочь с записью, или раздражать меня? - Одно другому не мешает. Получится ли у него выгнать Пака из студии? Хёнсок попытался рассчитать процент успеха, но его прервали. - Ты ведь не игнорил меня, да? – с некоторой затаенной надеждой спросил парень. - О чем ты вообще? – Чхве прямо кожей ощутил, как его раздражение готово выплеснуться, если ему продолжат досаждать. - Мы вчера даже не виделись! - Я не мог дозвониться до тебя. А вот это интересные новости. Теперь вместо раздражения хёнсоковым сердцем овладело волнение, пульс участился, он подозревал, что слишком очевиден под острым взглядом другого. - Я убил телефон вчера, - прокомментировал Чхве с самым пресным голосом. - Это случайность, не смотри на меня так! Интересно, если бы такой оплошности не приключилось, стал бы Хёнсок всерьез применять тактику игнора и не реагировать на джихуновы звонки? - Зачем ты мне звонил? Хотел отменить сегодняшнюю встречу? Ну, тогда было бы логично не приходить. - Чтобы узнать, всё ли с тобой в порядке. Ты просто взял и по-тихому свалил! – звучал Джихун обвинительно. - А что я должен был всем дать знать, что я проснулся в 5 утра? Я и без того злоупотребил гостеприимством вашего друга. - Да брось. Такое случается на вечеринках. Ты же не злишься или что-то в этом роде? Ну из-за… Поцелуя. Он точно хотел произнести именно это слово. - Нет! – резко воскликнул Хёнсок, не позволяя этому слову прозвучать в стенах студии. Как будто кто-то может их подслушать, сам же говорил, что здесь установлена шумоизоляция! - Ты прав, такое случается на вечеринках. – Вместо логичного прояснения той пикантной ситуации между ними, он выбрал безопасный путь. - Может, приступим? Джихун странно посмотрел на него, но не стал напирать, кивнул и потянулся за гитарой, одиноко заброшенной на диван. Это была блестящая Gibson черного цвета, и к инструменту явно относились с большой любовью. Хёнсок включил музыкальную дорожку, и Джихун начал наигрывать на гитаре, подбирая аккорды. Он действовал интуитивно, чисто на слух, быстро перебирая струны пальцами с классическим черным рокерским маникюром на ногтях. Чхве не мог заставить себя перестать так палевно наблюдать за ним, зрелище того, насколько Джихун увлечен, погрузившись в собственный, скрытый ото всех мир, поглотило его, родило в голове строчки для новой лирики. В следующую минуту он строчил в свой блокнот с текстами, забыв обо всем на свете. Хёнсок не понял, сколько прошло времени с тех пор как он уткнулся в бумагу, но очнулся он от короткого присвистывания. Подняв взгляд, парень встретил большие глаза Джихуна, которые сканировали весь исписанный лист блокнота в руках старшего. Кажется, Хёнсок увлекся. Почувствовав новый прилив смущения, он захлопнул блокнот. - Может быть, ты и для нас песню напишешь? – предложил Пак, явно без сарказма или подвоха. - Мы открыты для сотрудничества, знаешь. - Мм. – Это предложение польстило Чхве, для него это стало бы поистине интересным опытом, но он постеснялся так сразу бросаться обещаниями - Может быть. – Хёнсок пожал плечами, стараясь не смотреть другому в лицо. - Ты готов? Он был готов, и эта уверенность исходила из него как жар от кипящего масла. Пак вошел в звукозаписывающую кабинку, и теперь между ними было стекло. Оно совсем не спасало Хёнсока от того странного воздействия, которое на него оказывал брюнет. В его животе словно пузырилось шампанское, а чувство невесомости не покидало, словно игра Джихуна обладала какой-то магией, заставляющей его тело парить. - Что скажешь? - А? Чхве пару раз моргнул, устанавливая с парнем зрительный контакт, пытаясь уловить, о чем его спросили. - Тебя устраивает, как получилось? Вот тут до Хёнсока и дошло, что он пропустил всё, что мог. Вот это профессионализм, Чхве Хёнсок, молодец! - Дааа, - протянул он, натягивая наушники и клацая повтор, чтобы все-таки выполнить свою работу. Наложив дорожку к уже готовым в момент бриджа, его настиг натуральный восторг, именно так должна звучать песня. - Улыбайся чаще, Хёнсок-а. Что еще за…? Ну да, он ведь все это время лыбился как тепленький мальчик. Чхве решил пропустить кокетливую ремарку Джихуна, прокашливаясь и прикусывая губы, чтобы больше не улыбаться настолько очевидно довольно. - Можешь ли ты во второй половине чуть-чуть ускорить темп? – спросил он, заглядывая за стекло. Пак широко улыбнулся ему, затмевая все горящие лампы в комнате. - Всё для тебя. Сердце Хёнсока хотело выскочить из груди, и, если Джихун продолжит в том же духе, это приведет к его смерти. Конечно, он не глупый мальчик и не стал бы отрицать правду – ему понравился Пак Джихун, и наверно с первого взгляда. Просто чудо, что парень еще способен как-то работать в таких трудных условиях, когда голова занята другими мыслями, а руки потеют, как в самое знойное лето. Но тем не менее он сосредоточился, включая продюсера, которым мечтает стать. С четвертой попытки трек приобрел свой лучший вид, и Хёнсок, чувствуя небывалый прилив счастья, схватил вышедшего из кабинки Джихуна за руки. - Спасибо! Это было идеально! – воскликнул он с самой лучезарной аурой, которая у него была. Его можно понять, ведь песня, над которой Чхве так усердно трудился, наконец обрела окончательный вид, как он и представлял себе в мыслях. - Сколько я тебе должен? Джихун сжал его руки в своих ладонях, когда Хёнсок опомнился и, раскрасневшись, хотел отстраниться, думая, что заставляет другого чувствовать себя неловко. - Нисколько, - донесся твердый ответ. Хёнсок почти плавился от такого близкого контакта и, так сосредоточившись на губах Джихуна, не сразу распознал, что именно они произнесли. - В каком смысле? Наверняка, он выглядел комично в своем недоумении, но Хёнсок действительно не соображал, к чему такое милосердие. У него были деньги, которые он мог спокойно заплатить за услугу, тем более, когда Пак выполнил ее очень качественно. И вообще почему они до сих пор стояли так близко и держались за руки? У старшего не было больших надежд на взаимность, Джихун представлялся ему естественно флиртующим типом. - С тебя свидание, Чхве Хёнсок, - прошептал тот и соединил их лбы, заставив Чхве беспокоиться о том, что он сейчас точно перегреется. - Ты пойдешь со мной на свидание? Ну, возможно, надежда все-таки была. - Да. Боже мой, да. ДА! Он пойдет.