Meeting with a demon

Воздух внутри пропах сыростью и пылью, а особо сильные порывы ветра, проникающие под крышу, заносили ароматы гнили с болота, от которых силой втолкнутый завтрак просился наружу. Мох и плесень, увязшие во влаге, чавкали под подошвами ботинок, и Хэ Сюаня тошнило при мысли о чистке обуви. Может, после этой вылазки стоит сдать их в химчистку? Или сразу же выбросить? Создавалось ощущение, что этот богом забытый храм, куда он забрался, накренился, и стоячая, гниющая вода затекала в нужную парню самую дальнюю его часть, где когда-то должны были располагаться молельный ящик, благовония, подношения. И статуя. Хэ Сюань чувствовал себя кругом обманутым. Он планировал спокойно перекусить, когда Ши Цинсюань, этот странный парень с кучей ненужных историй о его больном брате и давно умершем лучшем друге, вытащил его на «просто божественную вечеринку». Если бы Хэ Сюань сразу отказался от этой сомнительной затеи, ему не пришлось бы ни проигрывать в карты этому жуткому одноглазому типу Хуа Чэну, ни слушать слезливые страшилки Ши Цинсюаня. Мальчишка с самым невинным видом рассказывал, как его старший брат когда-то забрал себе проклятье какого-то демона и до их пор ждёт в древнем храме, что тот, реинкарнировавшись, придёт к нему. Будь он, Хэ Сюань, на месте демона, никогда бы не пошел в этот старый, тухлый храм. Должно быть, брат Ши Цинсюаня просто безбашенный. Руины храма Повелителя Воды были заброшены многие века назад. Интернет говорил, что этот Шуй Ши Уду терроризировал близлежащие воды и в итоге стал тёмным божеством, убивающим собственных прихожан. А после, когда ему едва ли кто молился, храм, по иронии судьбы, затопило водой. По желанию победившего – одноглазого Хуа Чэна – Хэ Сюань должен был здесь сфотографировать бога. Речь, должно быть, шла о его изображении – кто в здравом уме решит, что бог здесь действительно живёт? Статуя нашлась сразу же, как только Хэ Сюань вошёл в молельный зал. Искусно выточенные из камня струящиеся шелка обхватывали тело мужчины с холодным, снисходительным взглядом. Хэ Сюань, крохотная рыбка рядом с каменным богом в натуральный рост, не смел ни двинуться, ни отвести взгляд от ледяного презрения на прекрасном мраморном лице. В руках бог держал веер, который был столь тонок, что, казалось, просвечивал луч фонарика из рук Хэ Сюаня. Изящные ленты и шнурки, бусины всех размеров и почти воздушные, как морская пена, шелка — всё искусно вырезано из камня. Зодческое мастерство древних скульпторов поражало воображение, как и сила природы, пятнами укрывшая грязью и тиной весь неживой облик бога. Хэ Сюань включил камеру на смартфоне и сделал несколько фото великолепной статуи. Через пару шагов юноша наткнулся на табличку, поросшую липкой плесенью, увязшую во влажной трясине, скапливающейся вокруг каменного тела покровителя морей. Хэ Сюань не из тех, кто любопытен, и не из тех, кто любит копаться в грязи, но что-то смутно знакомое, долгожданное и томительное охватило его душу и подтолкнуло коснуться старинной таблички. Юноша достал из рюкзака салфетки и аккуратно протер постамент, убеждая самого себя взглянуть лишь одним глазком и сразу же уйти. Чувство было такое, будто Хэ Сюань всю жизнь знал этого бога, а сейчас почему-то забыл. Его имя вызвало дрожь по всему телу. Покровителя вод звали Ши Уду. Вся эта атмосфера затхлой брошенности и гниющей воды наводила жути. Каменный Ши Уду словно дышал, словно смотрел из каждого угла на едва дышащего в стенах его обители Хэ Сюаня. Рассеянный свет фонарика со смартфона бедного студента так и оставался единственным светом в этом сыром и тёмном замкнутом пространстве. Звуки снаружи не доносились – должно быть, перекрывали толстые стены храма. Что-то давило на Хэ Сюаня, что-то рвало ему сердце и травило душу неизвестным, но очень сильным ядом, вдавливая в мозг тревогу и желание поскорее убраться отсюда. Рассеянный свет дергал густые тени, а возросшая паника наполняла их собственной силой. Звучно выдохнув, юноша поспешил к выходу. Наверное, чувство тревоги появилось из-за спертого воздуха и столетиями гниющих пыли и трав. Собственные шаги гулким эхом разносились по влажным стенам храма, порождая новые и новые отзвуки движения, вливая страх в сердце Хэ Сюаня. По теням определённо кто-то ходил. – Посмотрите, кто пришёл. И в тот же миг сквозь древние, отполированные влагой камни, хлынула затхлая вода. Возможно, где-то открылся люк, и внешние воды стали затекать в наполовину погруженный в них храм. Так это или нет, а серая жижа меньше чем за минуту достала Хэ Сюаню до щиколоток. Нужно было срочно выбираться отсюда, пока болото лилось из всех щелей по чужому безмолвному приказу, словно этот рокочущий голос управлял водой. Тревога сменилась паникой – от одной только мысли захлебнуться в этих чёрных водах Хэ Сюаню становилось дурно. Фонарик шарил по стенам в поисках выхода, но тёмная вода скрывала проходы. Хэ Сюань нырял под водопады, в панике шаря по поросшим мхом и плесенью стенам в надежде отыскать дыру проема. Наконец ладонь соскользнула в пустое пространство и Хэ Сюань, вне себя от радости находки, бросился в проход, но тут же налетел на чью-то крепкую фигуру. Здесь, под потоком воды, юноша едва мог дышать и почти не видел лица того демона, что стоял на пути, виднелись только длинные чернильные волосы, сливающиеся с потоком чёрных вод. – Боже мой, – невольно сорвалось с губ. Человек перед ним ответил ему хохотом. Его ледяные ладони обхватили лицо Хэ Сюаня будто бы в нежном, любовном жесте, не позволяя отвернуться от льющейся в лицо болотной влаги. Парень попытался вырваться, но руки мертвеца держали так крепко, что Хэ Сюань мог бы уйти, только отрубив себе голову. Безумные синие глаза горели злостью и разочарованием, а сухие белые губы широко раскрывались, смеясь над ним под беспрерывным водяным потоком. – Бог твой, – сообщил ему веселящийся демон, толкая на спину. Хэ Сюань рухнул прямо в воду, с головой уходя под стремительно заполняющее руины болото. Затхлая вода с привкусом тины и гнили мгновенно заполнили рот. Хэ Сюань попытался встать, но что-то навалилось на него сверху, не давая подняться. Грязь скапливалась вокруг лица, и Хэ Сюань не мог раскрыть глаз, даже чтобы взглянуть на того, кто собственным весом придавливал парня к полу. Ледяные руки скользнули по коже и сжались горло мёртвой хваткой. Юноша пытался сбросить мучителя с себя, разжать чужие пальцы, но демон только сильнее сдавливал его, забирая последний кислород. Жар растекся по телу, в висках бешено стучала кровь. Движения в воде выходили вялые и медленные, Хэ Сюань чувствовал страх перед смертью и странное разочарование в самом себе. А ведь когда-то он был хозяином черных вод, опасных и смертельных. Внезапно давление исчезло с его горла. Это был шанс на спасение, Хэ Сюань мог бы подняться, мог бы сделать небольшое усилие и всплыть, но… сил не осталось. Кислорода больше нет, и вонючая грязная вода затекает ему в глотку. Хэ Сюань всплывет только кверху брюхом. Словно во сне, он почувствовал, как кто-то схватил его за шиворот толстовки, а затем пребольно ударил прямо в живот. От такого удара Хэ Сюань мог бы выплюнуть собственные внутренности, если бы те не порвались прямо внутри. Юноша упал на мокрый камень и сплюнул воду. Кое-что все равно затекло в желудок, но, тем не менее, после нескольких тяжелых откашливаний он смог сделать чистый, почти безболезненный вдох. Хэ Сюань стер с лица липкую влагу и с трудом раскрыл глаза. К его удивлению, каменный пол пусть и был мокрым и грязным, но бесконечного потока воды не было. Залы не залиты, с потолка не капает – будто весь этот кошмар Хэ Сюаню почудился. Юноша с трудом поднялся на колени. В голове всё ещё стоял страшный гул, а перед глазами плясали искры. Паника захлестнула с головой, как совсем недавно болотная вода, а тело штормило. Мерзкий привкус гнили полнил рот и обоняние, и Хэ Сюань чувствовал, что его вот-вот вырвет. Он попытался подняться, но тут же покачнулся. Чья-то рука, холодная, как у трупа, подхватила его и поставила ровно. Хэ Сюань закрыл рот рукой, чувствуя, как желудок угрожает сию же минуту избавиться от болотной жижи вместе с остатками еды. Юноша с трудом разогнулся и тут же отшатнулся – его держал всё тот же мужчина, что едва не задушил его под водой. Всё тот же мужчина, что был вырезан из огромной каменной глыбы древними зодчими. Ши Уду предстал перед ним в своём безобразном и проклятом лике. Чёрные нити волос спутались, средь них затерялась морская трава и камни жемчуга; неказистые и серые, его руки покрылись струпьями, а плесень росла на плечах и бёдрах. Взгляд божества пылал узнаваемой яростью и злобой, и горькая усмешка исказила его прекрасное, но потемневшее от столетий тяжкого бремени лицо. Хэ Сюань пораженно смотрел на открывшееся ему таинство и не смел пошевелиться; даже вдох он делал с трудом, страшась могучего и ужасного видения пред собой. А меж тем тёмный бог вышел из темноты полностью. Его некогда роскошные одежды теперь были изорваны и по-безобразному мокры, а жемчужные нити, покрытые тиной, тускло шуршали при каждом шаге божества. – Ты пришёл сюда, чтобы бередить мне старые раны, – сказал Ши Уду без вопроса. В глазах его теснились обида и боль, сожаление и разочарование. Чем дольше он смотрел на Хэ Сюаня, тем скорее ярость покидала его уставший взгляд, и весь его вид, чудовищный и безобразный, вдруг напомнил юноше о чем-то далеком, давно забытом и иррационально родном. – Я… – тяжело было сказать даже несколько слов, – чем-то обидел тебя? Взгляд Ши Уду сделался острым настолько, что несчастный Хэ Сюань почувствовал боль в сердце. Белые губы накрыла тень улыбки, из его груди толчками вырвалось несколько глухих смешков. Хэ Сюань помнил это яростное, но все такое же прекрасное лицо, хотя уверен, что никогда раньше не встречал Повелителя вод. Но он все равно помнил, как держал в руках отрубленную голову Ши Уду. Вздрогнув, он взглянул на бледный ворот божества – толстый шрам некрасиво сшитой шеи. – Тебе пора уходить. Ши Уду провёл его за собой по тёмному лабиринту собственного храма, провёл его на поверхность, где воздух свободно затекал в лёгкие, где водяные блики и страшные тени не пугали угрозой схватить сейчас же и утащить на дно в подношение водному тирану. Хэ Сюань вышел из затопленного храма, обернулся, но чудовище в лице проклятого бога не покинуло своей темницы.