VI сезон. Глава IV «Прощальный привет»

      Вечером в любимой беседке Ятена собрались только сейлор-воины. Они вежливо попросили всех девушек и окружающих жителей не появляться там около часа, поскольку им нужно обсудить какие-то важные дела. Двадцать человек едва уместились в хрупком сооружении, чтобы поговорить о том, что они так долго откладывали. О возвращении домой.       Солнце висело над самым горизонтом, и всё вокруг отливало красноватым цветом. Девушки в большинстве сидели на низкой стенке беседки, парни стояли рядом, кое-кому достались две небольших скамейки. Воины, слегка огорчённые близким расставанием с деревней, тепло улыбались при нечаянном воспоминании о доме. И было видно, что они уже загостились, что ждёт нормальная жизнь, к которой все так привыкли, и от которой на время пришлось отказаться.       Ами сидела в очках с раскрытым компьютером в руке и изредка туда посматривала. Мамору, стоящий за её спиной, тоже со знанием дела вглядывался в мелькающие цифры. Остальные ничего не спрашивали.       – Ну, что, – вздохнула наконец Мисао. – Пора домой?       – Да… пора… – закивали окружающие.       – Жалко, конечно, оставлять этих милых людей, – произнесла Макото. – Но ничего не поделаешь. Нам всё равно когда-то придётся уйти.       – Ну, конечно, – усмехнулась Юнами. – Такой курорт себе устроили. Я в жизни так отлично не отдыхала.       – Особенно, если вспомнить, с чего начался наш отдых! – кивнула Харука.       – Я не жалею, что нас сюда закинуло, – сказала Минако. – Так… Столько всего произошло…       – Ага, хоть книгу пиши, – проговорил Ятен.       – А давайте, правда, напишем? – улыбнулась Усаги. – Давай, Таики? Ты же у нас поэт-писатель!       – Э-э… – кашлянул Таики. – Я подумаю.       – Мы ждали времени, когда все поправятся, и это время пришло, – сказала Сецуна. – Уже завтра мы сможем телепортироваться.       – Точно? – огляделась Рей. – Ты как себя чувствуешь, Ятен?       – Я полон сил.       – Ами?       – Я вполне могу создать доступную мне концентрацию силы.       – Ну а ты, Сейя? – подняла голову Оноко.       – Зачем спрашиваете? Я в полном порядке!       – Тогда всё, – вздохнула Мичиру. – Завтра нам придётся покинуть это место.       – Я буду скучать, – протянула Нецу и обняла шею сидящей на её коленях Звёздочки.       – Слушай, тебе не тяжело? – удивлённо наклонилась Макото. – Она уже как медвежонок!       – Вот-вот, – подхватила Чибиуса. – Вырастет с медведя и по привычке запрыгнет к тебе на колени, что будешь делать?       – Да она тогда уже вряд ли что-нибудь сделает, – ухмыльнулась Сари.       – Да ну вас! – высокомерно ответила Нецу. – Она же не такая глупая, как некоторые. Правда, Звёздочка?       – Чувствую, через несколько лет на планете Безоара появится новый сейлор-воин, – улыбнулся Мамору.       – Да, Сейлор Ирбис! – воскликнула Усаги.       – Будем только рады, – засмеялась Сирена. – Пополнится наша небольшая команда.       Звёздочка нежилась под руками людей и как-то по-своему, по-кошачьи, улыбалась.       – Давайте проведём этот вечер хорошо, – сказала Хотару. – Он ведь последний.       – У меня предложение! – подняла руку Усаги. – Пусть все заночуют сегодня в деревне!       – О, ну конечно, – засмеялись остальные. – Что ты ещё могла предложить?       – Ну, а что? Места всем хватит.       – А знаете, я согласна, – весело сказала Мичиру. – Нужно провести последнюю ночь здесь.       – Я тоже не против, – пожала плечами Мисао.       – Мы с Ятеном уже привыкли, – улыбнулась Ами.       – Да и Сейе с Макото привыкать не придётся! – вставила Усаги.       – А ладно, чёрт с вами! – махнула Сари. – Всё равно, места для всех найдутся.       Дело было в том, что за прошедшие дни, каждый из воинов успел завести дружбу с определёнными людьми и всегда мог рассчитывать на ночлег в их доме. Деревня уже успела полюбить странных чужаков, которых раньше испуганно сторонилась. И теперь не хотела их отпускать, прекрасно понимая, что расставание неизбежно… * * *       Маленький кривоватый домик с одним полуразбитым окошком и скрипучей дверью, никогда не закрывающейся плотно. Усаги подходила к своему деревенскому ночлегу и не верила, что это в последний раз. Последний раз она откроет эту дверь, последний раз зайдёт в комнатку, последний раз сядет на кровать. Которую и кроватью-то не назовёшь. Железная сетка, накрытая матрасом и парой покрывал. Не верится. Неужели она больше никогда этого не увидит…       Небо уже потемнело, солнце скрылось за горизонтом, а луну скрывали набежавшие тучки. Усаги подошла к знакомой изгороди, положила руку на прутья и вздрогнула, услышав голос:       – Значит, уходите?       Усаги обернулась и увидела скрытую сумерками фигуру Рины. Блондинка стояла у ограды и, улыбаясь, смотрела на неё.       – Как видишь. Завтра утром.       – Жаль, – искренне сказала Рина, и Усаги сразу подумала о Ятене.       – Да, нам тоже. Но не можем же мы вечно тут жить?       – Вполне могли бы, – возразила Рина. – Но это, конечно, с нашей стороны. У вас, я понимаю, много дел в городе…       Усаги внимательно смотрела на девушку, удивляясь про себя, как здраво она сегодня говорит. Не впадает в истерики, не закатывает глазки, напротив, смотрит спокойно, понимающе и, наконец, выглядит на все свои годы.       – Там остался наш дом, – сказала Усаги. – Всё то, к чему мы привыкли. А здесь мы были в гостях.       – Вы никогда не рассказывали, как сюда попали, – с некоторым сожалением отметила Рина. – У кого бы я не спрашивала, никто мне толком не сказал. Видимо, это какая-то тайна. Но, в общем-то, это не важно, мы просто рады, что вас сюда занесло. Правда.       – Спасибо… – растроганно пробормотала Усаги. Нет, Рина явно заболела.       – Наш братишка от тебя просто без ума, – улыбнулась Рина. – Знаешь, никогда его таким счастливым не видела. Он уже давно вбил себе в голову, что никогда не найдёт человека, которому сможет довериться. С которым сможет по-настоящему дружить. И вот ты наконец сломала все его представления о ничтожности окружающих людей. Вчера я видела, как он беседует с кем-то из деревенских.       – О, это большой успех, – засмеялась Усаги. – Но мне даже как-то неловко…       – Да что там, ты просто вернула ему веру в людей. Атика сказала, что он попросил её сорвать один розовый бутон из маминого сада. Для какого-то там своего зелья…       – Ну и что же тут такого? – удивилась Усаги.       – Шутишь? – усмехнулась Рина. – Талис в жизни ни у кого ничего не просил. По крайней мере, у нас.       Усаги рассмеялась, не переставая удивляться переменам, произошедшим в самой Адрине. Блондинка вздохнула и с улыбкой проговорила:       – Я буду скучать по нашим посиделкам. По Ятену.       – О, Рина, мне так жаль, что у вас ничего не вышло… – Усаги слегка смутилась. – Но у вас в принципе ничего и не могло получиться…       – О чём ты? – засмеялась Рина. – Мне не нужен был роман с Ятеном! Это дела других, глупеньких, мечтающих только об одном. Он совсем не такой парень, как большинство, которых я знала. Главное, чего я хотела добиться, я добилась!       Рина запустила руку в кармашек и вытащила оттуда весело искрящуюся вещь. Усаги присмотрелась и потрясённо вытаращила глаза.       – Он… он подарил тебе свою брошь?!       Рина, счастливо улыбаясь, развернула подарок и приколола к своему сарафану. Теперь у неё на груди отливала золотистым цветом монограмма: три тонких, сплетённых между собой звезды и большая буква Y перед ними.       – Ну ничего себе! – Усаги с радостным недоумением разглядывала сияющую блондинку. – Как тебе удалось расположить к себе этого недотрогу?       – Знаешь… Признаюсь, в первый раз увидев Ятена, я была поражена его красотой. И первый день просидела рядом с ним, не в силах оторвать взгляд от его лица. Но потом меня задели твои слова. Я поняла, что более умного никто в деревне мне никогда не говорил. Что поклонение внешности ни к чему хорошему не приведёт, тем более для избалованного городского певца. Я увидела себя как бы со стороны и поняла, что похожа на тех деревенских ухажёров, которые вызывают у меня отвращение. Которые, высунув языки, любуются мной, не желая заглянуть куда-то глубже внешности… И тогда мне стало интересно, каков Ятен внутри. Не то, как он себя показывает, а то, что он скрывает от окружающих. Потому что моя жизнь отчасти была такой же, как у него…       – Продолжай…       – Понимаешь, меня всегда трогали чувства людей. Когда кто-то что-то чувствует, для меня это словно разряд тока. Так я сразу поняла, что ты не безразлична Сейе. Хотя потом мне требовалось время, чтобы понять, что ты не чувствуешь к нему любви. Здесь же, Ятен мог, как и в большинстве случаев, оказаться избалованным, заносчивым и просто испорченным человеком внутри. Но вскоре я с удивлением поняла, что всё наоборот. Что он пытается так себя представить, но не является таким на самом деле. И я стала вести себя совершенно не так, как вели все мои подруги. Они дрожали от одного его гневного слова и пытались как-то задобрить, начинали ползать перед ним на брюхе. Я поняла, что Ятену это не нужно.       – И что же делала ты?       – Я? – Рина улыбнулась. – Я с ним ругалась.       Усаги поражённо смотрела на неё, чувствуя слегка неуместную гордость. Гордость за Рину. Гордость за себя. Да что там, и за Ятена…       – Ты просто умница! – выдохнула она наконец.       – Да, я знаю, – слегка смущённо кивнула Рина. – Я в первый раз вела себя так. Раньше я всегда полагалась на себя… на свою внешность. Но сейчас… я поняла, в чём моя ошибка. В чём наши ошибки. Настоящие парни не будут любить только потому, что ты красивая.       – Правильно, – кивнула Усаги. – Любят за то, что внутри. Я очень рада, что ты поняла это… до того, как мы ушли.       Рина кивнула и подняла глаза к тёмному небу.       – Не могу сказать, что влюбилась. Я прекрасно понимала, что скоро наступит расставание, и завязывать какие-то отношения просто глупо… Но всё же он стал мне близким человеком. Как-то незаметно, неосознанно… Нас уже что-то связывает. Совсем чуть-чуть, но связывает…       Она помолчала немного и тихо проговорила:       – Сегодня мы столкнулись у беседки. Одни. И он сказал мне, что вы уходите из деревни. Что завтра днём вас уже не будет. Не так, как всегда, другим тоном, и взгляд у него был другой. И я поняла, что ему тоже жаль, что он чуть-чуть, но будет скучать… И я… я постаралась ответить спокойно, пожелать счастливого пути… но у меня, видимо, плохо получилось. Тогда он пристально посмотрел на меня, потом улыбнулся, встряхнул головой… тоже не как всегда… и достал из кармана эту брошку. – Рина пробежала пальцами по звёздочкам. – На память, сказал он… Больше ему нечего подарить перед расставанием…       – Поздравляю, – сказала Усаги и положила руку на её плечо. – Ятен выделил тебя среди всех. Это самая дорогая вещь, которая у него была. Я горжусь тобой, Рина.       – Да… Не верится, что вы уходите… – Рина всхлипнула и вытерла глаза. – Ну ладно. Я пойду, темно уже.       – Да, иди. Завтра ещё встретимся.       Рина повернулась, сделала несколько шагов и остановилась.       – Странно, – проговорила она. – Имя Рина мне нравится больше, чем Ада. Хотя с детства меня называли только так…       Она слегка пожала плечами и, не оборачиваясь, пошла дальше. Усаги проводила её взглядом до поворота. Потом повернула голову к домику и увидела, что там горит свет.       – Какие же необычные тут люди… – пробормотала она и вошла во дворик. * * *       Оказалось, что в домике уже во всю хозяйничала Фино. Она пролезла через забор со стороны дома Вахо, зашла внутрь и зажгла несколько свечек. Усаги застала ярко освещённую комнату и Фино сидящую на кровати.       – Ты уже здесь. Знаешь, да, что мы уходим?       – Да, – кивнула Фино. – Мне сказала Лия.       – А она откуда знает?       – Ей сказал Мамору.       – Мамору? – удивилась Усаги.       – Да, они недавно разговаривали. У наших ворот.       – И о чём же это, интересно?       – Кажется, насчёт нашей Долины. Что именно, не знаю, не слышала.       – Это интересно! Что же он ей говорил… Хотя, плохого он ничего не скажет.       – Я тоже так думаю.       Усаги села на кровать и посмотрела на девочку.       – Ну ты-то хоть плакать не будешь?       – Не буду, – сказала Фино.       – Это хорошо, – вздохнула Усаги.       – Если хочешь, не будем об этом говорить.       – Хочу, – призналась Усаги. – Так тяжело на душе…       – У меня тоже. – Фино подняла глаза и улыбнулась. – Но не будем об этом.       – Да, не будем. Слушай, я у тебя кое-что спросить хотела. Там, на нашей поляне с одной стороны росли рябины. Такие раскидистые, большие, под ними всегда было почти сухо. Но Вахо ни одного больного там не положила. Это потому, что ты мне рассказывала?       – Конечно! Ты что, если под рябину кого-то кладут, то это верный знак смерти. Ваши больные никогда бы не выздоровели.       – Да… Но я же лежала под рябиной! – Усаги скинула кроссовки и подобрала ноги под себя. – Помнишь, тогда на животе? Ты ещё ко мне подходила. И я ничего особенного не почувствовала. Даже печали никакой, только досаду на Сейю.       – Я помню, – кивнула Фино. – Я тогда за этим и подошла, чтобы тебе сказать. Но вдруг поняла, что ты в полном порядке. Я сильно удивилась, но потом увидела, в чём дело. В твоих волосах запутался лепесток черёмухи.       – И что? – удивилась Усаги.       – Черёмуха же светлое дерево! Она единственная может бороться с чарами рябины, её всегда призывают на помощь человеку, лежащему при смерти. Она всё отдаёт, всю свою силу, весь свой свет.       – Значит, – медленно проговорила Усаги, – рябина – дерево смерти, черёмуха – дерево жизни?       – Примерно так.       – С ума сойти! Если бы мне кто в городе такое сказал, я бы посмеялась. Но здесь, когда всё на своей шкуре испытываешь… Попробуй не поверь.       – Я не думала, что люди всё это уже забыли, – с сожалением проговорила Фино.       – Да просто в это никто не верит. Такие вещи люди приписывают к чудесам. А для вас это жизненные истины.       Усаги внезапно вздрогнула и взволнованно воскликнула:       – Только что вспомнила! Мне же сон на эту тему снился! Про рябину и черёмуху!       – Какой? – оживилась Фино.       – Мне снилось много-много рябин, а на самой большой сидела птичка и держала в клюве веточку черёмухи… Что это значит?       – Много рябин – это плохо… – покачала головой Фино. – А вот веточка… А какая птица была?       – Ласточка кажется. Так странно…       – О, ласточка? Это же хорошо!       – Почему?       – Тут опять ты можешь не поверить, – засмеялась Фино. – А ворон тебе не снился?       – Да нет… Хотя подожди, в другом сне. Мне снилась ворона и ласточка. Они сидели на большом дереве… Надо же, я даже вспомнила!       – Ворона или ворон? – уточнила Фино.       – Не знаю… Может, и ворон... – пожала плечами Усаги. - А какая разница?       – Тебе вещие сны снятся, – ответила Фино. – Правда, я смутно понимаю их смысл. В первом что-то очень плохое, много плохого, но внутри спасительный лучик или счастливый конец. А во втором поровну добра и зла с одной и другой стороны. Может быть, скоро они столкнутся?       – А как ты это поняла?       – Понимаешь, если рябина – дерево смерти, то ворон – её посланник.       – Значит… Подожди, ты хочешь сказать, что здесь ворон символизирует зло, а ласточка – добро?       – Ну да. Хотя нет, правильнее сказать: смерть и жизнь. У нас существует примета: если ворон пролетел над тобой – жди беды. А если пытается опуститься или сел на плечо, то человек скоро умрёт. Это смерть посылает своего любимца, выбрать жертву. Ну а если к вам в окно залетела ласточка, то лучше этого знака нет. Если она пролетает над домом, где лежит больной, значит, он скоро выздоровеет. И всё в этом роде.       – Понятно… – протянула Усаги. – Надо же, сколько всего я не знаю. А больше никаких поверий на этот счёт нет?       – Нет, по рыбам мы добро и зло не различаем, – засмеялась Фино. – Теперь ты, наверное, всё знаешь.       – Это хорошо. – Усаги перевела взгляд на окно и вздохнула. – Я хочу ещё раз сходить к тому озеру. Завтра в восемь они будут там?       Фино молчала, и Усаги удивлённо обернулась к ней. Серые глаза были спокойными и твёрдыми, девочка качнула головой.       – Не надо тебе туда ходить. Эти цветы плохо на тебя действуют.       Усаги вспомнила свою реакцию, почувствовала себя слегка виноватой, захотела возразить, но остановилась. Взгляд Фино ясно говорил, что она не поведёт её к тропе. Что, если уж Усаги так сильно захочет, то пусть сама идёт и ищет в дебрях леса тайный ход. Если не заблудится через два шага.       – Мне не жалко, – словно ответила на её мысли девочка. – Я просто увидела, что Лунные Слёзы вызвали у тебя боль. А повторять это чувство не надо, если нет необходимости. Те, кто упиваются своей болью, не бывают счастливы.       Усаги опустила глаза. Конечно, что в этом воспоминании хорошего? Гибель Луны, последняя жертва её матери, вечный свет, заполнивший Землю, Галаксия, браслеты, её звёздное семя… Действительно, одна боль. Что и говорить, Фино, как всегда, была права…       – Ты права, – с грустной улыбкой сказала Усаги. – Я больше не буду ходить к этому озеру. И не буду думать о плохих вещах.       – Хорошо, – радостно кивнула Фино. – Я бы очень огорчилась, если б ты упорствовала.       – Не будем огорчаться в последний день. Мы должны провести это время лишь с хорошими чувствами. Правильно я говорю?       – Да! – улыбнулась Фино.       – Тогда до завтра. – Усаги поднялась с постели, за ней соскочила девочка. – На улице, совсем темно, я не хочу, чтобы дома тебя ругали. Завтра утром мы встретимся, да? Ты придёшь ко мне?       – Конечно, – ответила Фино.       – Спокойной ночи! – Усаги улыбнулась. – И пусть нам не снятся ни рябины, ни вороны. * * *       Усаги проснулась глухой ночью от какого-то шума на улице. Ставня была прикрыта неплотно, и людские шаги снаружи глухо отдавались в доме. Усаги приподнялась на локте и посмотрела в окно. Грудь сразу и без остатка заполнила тревога, она попыталась себя успокоить, но безуспешно. Теперь она ясно слышала, как рядом мечутся тени, что-то тихо говорят и ускользают вглубь деревни. Кто они? Почему ночью? О чём они говорят? Усаги поправила футболку и опустила ноги на пол. Обуваться или нет? Да и что она сможет сделать, даже если выйдет? Разве что поднять тревогу? А, может, это кто-то из её знакомых?       Раздумья продолжались недолго, скользящие шаги раздались совсем рядом, и в дверь тихо постучали. Усаги быстро соскочила с кровати и потянула ручку. На пороге стояла Рей.       – Какого… – начала Усаги, но Рей быстро закрыла рот ей рукой и прислушалась.       – Шёпотом! – прошипела она. – Очень тихо, чтобы никто не знал.       – В чём дело? Почему вы шастаете ночью, как воры?       – Сюда никто не придёт? – оглядывая комнату, спросила Рей.       – До утра нет. Да в чём дело?       – Сейчас в этот дом придут все наши, – прошептала Рей, делая шаг на улицу. – Мы всех будим, так чтобы не знали деревенские. Будет повторное собрание.       – Что случилось? Кому-то плохо? Мы не улетаем?       – Сейчас всё узнаешь. Ами наконец разгадала этот дьявольский код. И то, что она увидела, совсем не похоже на детскую игру.       – Что… что это значит? – тревожно спросила Усаги.       – Последняя пакость Берил, – мрачно усмехнулась Рей. – Привет из ада.