Деготь

Звереву в страшном сне не приснилось бы принятие подобного решения. А принимал ли он его сам, собственно говоря? Или за него это сделала внутренняя темнота, что таилась в Тиме с самого рождения. В любом случае, он старался не думать о той ночи. Плевать. И не ему одному. Саяна сама предложила забыть обо всем. Сделать вид, что той ночи не существовало. Отлично. Это было ее первое правильное решение. Считал ли Тим, что изменил Лизе? О, если бы он мог ответить на этот вопрос… Зверева ведь предала его первой. Тим соврал бы, если бы сказал, что ее поступок не был решающим. Именно Лиза стала его главным «мотиватором». Вчерашнюю ночь Тимофей Зверев провел в объятиях жрицы. Которая, к слову, была старше его на пару десятков лет. Но это его нисколько не волновало. Ему было все равно. С кем, где, как и когда. Вермут отлично справился со своей задачей. Зверев не помнил, как оказался в полной темноте. В спальне Корфа, должно быть. Узнал бы об этом Алексей, Тим бы не дожил до утра. Саяна уже была там. Она не искала компанию. Компания сама ее нашла. Жрица сидела на кровати, закинув ногу на ногу. Кольца сигаретного дыма вились у ее приоткрытых губ. Необычайно влажных, покрасневших, предназначенных для него, губ. Глаза ее были прикрыты, веки трепетали. Тим никогда не видел ее настолько спокойной. Саяна всегда казалась ему эдакой безумной стервой, одержимой местью за своих сородичей. А сейчас весь её вид был… умиротворенным. Лицо её поблескивало в полумраке, созданном висящим за окном фонарём. В этот миг Саяна выглядела хрупкой, беззащитной. В здравом уме Тим никогда бы не охарактеризовал её так. Прикосновения были его спасением. Прикосновения к ней. Он искренне верил в то, что забудет об этом на утро. О том, как он возвышался над ней, стоя рядом с кроватью. О том, как его грубые пальцы очерчивали линию её скул, пока сам Тим следил за этим простым движением. Всё было как в замедленном кино. Казалось, не Зверев исполнял главную роль. Скорее, его внутренняя темнота. Тим, не отрывая завороженного взгляда от её глаз, чуть наклонил голову, переместил пальцы на её шею. Еле заметно сжал… А ведь он мог задушить её в этот момент. Так просто избавить мир от этой назойливой проблемы. А Саяна, прекрасно зная это, не оттолкнула его. Просто смотрела ему в глаза, по-прежнему сохраняя тишину. Тогда Зверев не выдержал. Он запрокинул голову к потолку, тяжело выдохнул, а затем наклонился к ней вплотную. Саяна пахла сигаретами и железом. Терпкий, едкий запах. Но он мог поклясться, что это было безумно вкусно. Зверев вновь провел пальцами вдоль её щеки, убирая пряди волос, так не вовремя загородившие ему вид. Раньше он не замечал, что её локоны сменили цвет. А может она покрасилась совсем недавно… Да какая к черту разница. Дело лишь в том, что этот золотисто-русый оттенок шёл ей куда больше того цветного хаоса. Но это не имело ровным счётом никакого значения. Просто потому что в следующую секунду Зверев просто закрыл глаза. Возможно он сделал это, желая остановить порыв. Возможно, ради того, чтобы сосредоточиться на ощущениях. Но самым правильным предположение будет то, что он просто действовал по интуиции, нисколько не задумываясь. Поэтому нам не стоит искать скрытого смысла. Тим не шевелился всего пару секунд. А Саяна и не собиралась перехватывать инициативу. Ей было плевать, что он будет делать. А Зверев просто прильнул к её губам. Этот поцелуй не был пропитан романтикой. Он лишь олицетворял их усталость. Рваные движения их губ, плавные и почти невесомые. Все так же молчаливые. Но никому из них не хотелось прерывать это молчание. Им было хорошо и в тишине. Вернее сказать им было неплохо. Даже так, им было никак. Её пухлые губы были пропитаны никотином. Его — алкоголем. Они оба устали. Бороться, говорить, существовать. Они нашли то, на что смогли отвлечься. Хоть на секунду вынырнуть из океана-отчаяния. Зверев мягко укусил её нижнюю губу, оттягивая нежную кожу. Медленно и осторожно. Не из заботы о жрице. Из боязни самому рассыпаться на осколки. И пусть завтра утром он будет жалеть о сделанном, но сейчас он с удовольствием наслаждается её вкусом. Они вместе — чистый деготь. А потому, пара из них не выйдет. Ни в это время. Ни в этой жизни. Но этой ночью это неважно. Этой ночью ничто не важно.