«Мусора нам не друзья!»
Ночь затянула город своим темным полотном, нагоняя сонную атмосферу. Тусклые огни, сияющие в окнах мрачных домов, нагоняли тоску вместе с страдальчески изогнутыми уличными фонарями. Разбитые улицы облегченно вздыхали, погружаясь в спокойствие. Остатки неприятной духоты и людских переживаний уносил легкий прохладный ветерок, что по своей неосторожности путался в хрупких ветвях деревьев. Летняя ночь так прекрасна! Лишь окраина маленького городка снова поддалась натиску малолетних маргиналов. На потрепанной жизнью детской площадке развернулась грустная тусовка. В худых стертых в кровь руках поблескивали бутылки с краденым алкоголем. На худых телах гордо красовалась паль Stone Island и Adidas. Десяток пустых глаз наивно сиял, пока громкая бессмысленная музыка ударяла по ушам. Фальшивая радость залечивала душевные раны, казалась искренней. Юный затуманенный разум так легко обмануть. Пока небольшая компания подростков сливалась в нелепом энергичном танце, чуть подальше в гордом волчьем одиночестве сидел странный парень. Он совсем был не похож на местных спортиков. Скорее, выглядел как местный стиляга. Иначе не объяснить, почему он был одет в рваные джинсы и кофту с гордой яркой надписью Thrasher, что была на пару размеров больше самого парнишки. Завершали сие образ черные кеды. Его поплывший взгляд скрывался за осветленными непослушными прядями. В подрагивающих руках тлела очередная сигарета. Веселья на душе совсем не было. В голове что-то или даже кто-то противно скрипел, ругался, выбиваясь из общей кучи спутанных мыслей. Но четкое ощущение и понимание происходящего отсутствовало. Юноша точно находился в своем далеком от этой тухлой тусовки мире. А странная печаль вместе с завистью так и скребла душу. Истерзанное сердце болезненно трепетало, пока в мыслях вспыхивало имя друга, который сейчас завязал конфликт. Стоп. А точно ли он? Множество чужих голосов сплетались в единый и невыносимый шум, дополненный раздражающей музыкой. Подростки столпились вокруг конфликтующих, радостно прыгая и толкаясь. Совсем ничего не ясно. Стиляга затушил сигарету и двинулся к интересному зрелищу. Всё лишь потому что крепкая дружеская связь отдавалась тревожным звоночком в отравленной юной душе. Шаг становился быстрее. Бренное тело пробирала мерзкая дрожь. Отвратительный скрип в голове звучал всё громче, отпечатывался связными и осмысленными фразами, что нагонял больший страх. Достигнув цели, юноша заглянул через плечо одного из зрителей и заметил своего друга с ярко сияющими азартом глазами. Он занимал свою излюбленную горделивую позицию, пытаясь словесно отстоять свое имя. Но и потенциальный враг был не промах. Совсем не вёлся на этот блеф. Лишь начинал сильнее давить, выводить товарища стиляги на искреннюю злобу. Интерес продолжал накаляться. Бледное лицо исказилось в эмоции ненависти. Ладони сжались в кулаки. Мгновение-второе и началась самая настоящая драка. Внезапный удар по лицу неприятеля поверг зрителей в удивление. Многие проникались уважением к инициатору боя. Но все так ложно и отвратительно. Пьяную голову легко вывести на конфликт или мордобой. Проклятый так бы и простоял в наблюдателях, если бы не обострение ситуации. Удар за ударом проходили мимо, злили только больше. Враг продолжал насмехаться, намеренно задевать больные точки. Но, оступившись, он упал на землю. Полный жгучей ненависти приятель стиляги набросился на сбитого с толку юношу. Тогда уже удары проходили точно и чисто. Он вкладывал в них весь свой негатив и желание доказать, что все не так, как говорят некоторые долбаебы. Восторженные крики оглушали. Ситуация выходила из-под контроля. — Акумов, прекращай! За тобой сейчас мусоров отправят! — Парень пробился сквозь стадо спортиков с несколько испуганным криком. Дрожащие руки вцепились в чужое бренное тело. Но оттащить яростно сопротивляющегося Сергея не получалось. Его несвязный поток сознания разбивался о здравый разум проклятого. Это всё казалось тщетным. Устранить конфликт окончательно не получится. Отчего стиляга начал сдаваться. Внезапно раздавшаяся сирена полицейского автомобиля лишь добила и усугубила ситуацию. Словно по воле необдуманного до конца слова они явились здесь, дабы разогнать толпу пьяной школоты. Подростки действительно бросились убегать, услышав до боли знакомый вой. Лишь виновники конфликта остались на месте в странном удивлении. Через пару минут к парням стремительно приближались двое полицейских и женщина в гражданском, но с очень строгим видом. Курседов тут же вцепился в рукав друга, в панике озираясь на взрослых. Он умолял бежать, пусть и было поздно. Лучше так, чем ничего не делать совсем. Только Кумаке жёстко затупил и перепугался от вида своей матери, от того не смог сдвинуться с места. На миг потерял свой крутой лик. — Кир, съебись отсюда, если не хочешь мучиться в мусарне, — Попросил Акумов, выпутываясь из проклятых рук. Он не подавал виду, что его сжирает страх и непонимание. Оставался до последнего ярким перед другом. — Но как же ты?! Я не уйду без тебя! — Стиляга все не унимался. Он никак не мог принять факт того, что главный маргинал на районе так просто решается сдаться. Да и снова оставаться в одиночестве слишком страшно. — Не ссы ты! Я ещё вернусь! — С некой злобой ответил Сергей и поднялся на ноги. Избитый бедолага даже не пытался бежать. Сил у него совсем не осталось. Зря натравил на себя лишние проблемы. — Блять, только попробуй соврать! — На грани слез выпалил Курседов и поспешил скрыться во дворах. Он не увидел, как друга со скандалом заключают в наручники, оставляя в беспомощном положении, как его вели в автомобиль вместе с пострадавшим, как мать была готова разорвать сына на куски из-за сложившейся ситуации. Кир ничего не увидел. Но и без того был в отчаянии и страхе.***
Холодное осеннее утро. Тусклые солнечные лучи, что пробились сквозь ленивые тучи, осторожно проникали в небольшую комнату. Невыносимый звон будильника так и норовил вытащить юношу из счастливого сна. Отчего Сергей поспешил нащупать под подушкой телефон и положить конец ненавистному звуку.6:20
Раннее время вынужденного подъёма убивало последнее желание встать с кровати. В затуманенном разуме промелькнули мысли о школе и выход в социум, но даже они не смогли изменить ситуацию. Потому парень просто лёг обратно и благополучно заснул. Но манящие грёзы были затянуты странным серым полотном. Ни одной яркой и счастливой картинки даже не стремилось промелькнуть за всё время погружения в сон. Лишь шуршащий шум, отдаленный гул голосов и это ненавистное полотно сопровождали юношу до самого конца. Да и слишком долго проспать не получилось. Чужие руки мягко трясли Акумова за плечи, отчего он нехотя открыл глаза. Нежный материнский облик склонялся над юношей, всё также тепло улыбаясь, как и всегда. — Доброе утро, — Выдавил из себя Сергей, поднимаясь с кровати. Противное чувство вины вспыхнуло в глубине души. Стыдно смотреть в глаза родному человеку за очередные доставленные проблемы. — Доброе. Надеюсь, ты не забыл, что сегодня выходишь на учёбу, — Мягкий голос родительницы струился по комнате, вгрызаясь в негативную голову нежелательным напоминаем. — Нет, не забыл, — Несколько сухо ответил парень и поспешил выбраться из комнаты. Черепная коробка разрывалась от очередных путанных мыслей, что так и норовили расшуметься. Их гул только невыносимо давил. Бренное тело обречённо плелось в сторону ванной комнаты, пока о стены коридора разбивались страдальческие причитания о новом наступившем дне и нежелании вырываться в социум. Всё стихло с хлопком двери. Акумов оказался заперт среди противных кафельных стен. Пустой взгляд вновь зацепился за грязное зеркало, но ничего, кроме измученного бледного лица с мешками под глазами, не отражалось. Такого себя видеть было попросту жалко. Дабы не ворошить угли своего сознания и разъедающих мозг мыслей, Сергей поспешил прокрутить вентиль с холодной водой. В ту же секунду искрящаяся в тусклом свете струя разбилась о бортики раковины. Так завораживающе, но почему-то бессмысленно. Исхудалые руки обожглись о ледяную воду, после подставляя той же участи и лицо. Притупленная боль объяла юношу, помогла прийти в себя. Лишний негатив будто бы отступил. Это было одним из наивных временных утешений. Теперь предстояло перебороть себя и пойти на завтрак, когда совсем не хотелось заталкивать в свой желудок пищу. Под жалобный скрип пола Акумов осторожно проскользнул на кухню. К его сожалению, мать уже находилась там и спокойно заваривала себе чай. Атмосфера тут же стала напряжённой. К горлу подкрался удушающий ком. Устроившись за столом, Сергей устремил свой взгляд на тарелку, в которой находилась ненавистная молочная и уже остывшая каша. Взяв в руки ложку, пришлось заставить себя съесть хотя бы немного. Правда, ощущение ползающего по хрупкому телу материнского взгляда сбивало весь настрой, отчего круг норовил повториться. Под надзором делать что-то тяжело. Ощущение пищи в желудке было таким странным, непривычным. От него было мерзко и хотелось разобрать себя по частичкам. Лицо искажалось в страдальческой гримасе. Родительница лишь тяжело вздохнула и убрала злосчастную тарелку с завтраком. Вместо него она протянула стакан с водой и таблетку. Что ж, в последнее время это стало частью рутины. Всё бы ничего, если бы это были не антидепрессанты. Сергей отрицал наличие у себя душевных болячек, но женщина настояла на походе к врачу. Итогом стала выявленная депрессия и рецепт на препараты. Отчего сейчас приходилось глотать временный блокатор негатива и разума. Жизнь жестока. Тесная и холодная школьная форма впервые за долгое время сковало юное тело. Стало так мерзко, что появилось желание сжечь или разорвать эту одежду прямо на себе. Особенно хотелось испепелить удушающий воротник, что усугублял и без того тяжелое дыхание. Но деваться было некуда. Нужно привыкать. В прихожей глаза матери вновь были прикованы к процессу конечных сборов в школу. Шнурки на кроссовках удивительно легко поддались дрожащим рукам. Осенняя куртка тоже норовила сковать движения, отчего пропало желание её застегивать. Рюкзак на плече был конечной вещью в образе страдающего школьника. — Ну, я пошёл, — С некой неуверенностью проговорил Акумов, нервно царапая ладони от неприятного волнения, осыпающегося внутри пеплом. — И куда ты такой собрался? На улице сегодня холодно, а ты нарастопашку! Так не пойдёт, — Родительница поспешила возмутиться. Она шагнула к сыну и принялась застегивать куртку. После, схватив с верхней полки шарф, утеплила своего страдальца. Лишь тогда женщина тепло улыбнулась и одобрила выход в забытый социум. — Прости. И спасибо тебе за всё, мама, — С виной в голове ответил парень и легко улыбнулся в ответ, пытаясь скрасить ситуацию. Но в итоге он поспешил вырваться из лап родной квартиры, лишь бы перестать терпеть эту странную атмосферу.***
Холодный октябрь снял пелену с юных глаз. Серый и жёсткий реальный мир снова пробуждает чувство злобы и отвращения. Но и те вспыхнули ненадолго. Так болезненно они осыпались пеплом в глубине истерзанной души. Осенние огненные краски были смыты дождём ещё в сентябре. Сейчас их безжалостно смешивали с грязью множество человеческих ног. Так грустно. Высокие мрачные дома жалобно вздыхали, провожая Сергея на учёбу. Забытый запах сырости и бензина витал в воздухе, нагоняя больше негатива. Всё такое странное и серое, что даже сложно поверить. Хорошо было лишь то, что новая школа находилась всего в десяти минутах ходьбы от дома. Идти куда-то далеко было попросту лень. Широкий шаг стремительно приближал Акумова к высокому забору, за которым пряталось потрепанное жизнью здание. Но чем ближе юноша подходил, тем чаще он натыкался на незнакомые группы школьников. Мерзкое чувство страха и презрения тщетно вспыхивало, пробуждало полные злобы по отношению к людям мысли. Страдальцу осталось только опустить взгляд в пол и незаметно слиться с пугающей толпой. Ступив на школьную территорию, руки сильнее сжимали лямки рюкзака. Лицо пряталось под шарфом. Напряжённые плечи и измученная походка делали Сергея похожего на местных неуверенных в себе фриков, но уж точно не на большинство. Маскировка сотого уровня не обеспечивала безопасность. Напряжение, повиснувшее над пустыми молодыми головами, не давали свободно вздохнуть. Мелкая дрожь, разливающаяся по хрупкому телу, подливала масла в огонь. От чего пришлось остановиться, чтобы прийти в себя. Тревога нарастала. А дойти до крыльца оставалось совсем немного. — «И что я делаю? Лучше бы прогулял. Друзей всё равно не осталось. На образование мне самому как-то всё равно. Ну перевёлся бы на домашнее обучение, если мать так париться из-за моей учёбы. Смысл мне сейчас сидеть среди долбаебов?» — Яркие мысли, за которые зацепился парень раз за разом прокручивались в голове. Бледное лицо вновь искажалось в негативных эмоциях. Взвешивания все за и против похода в школу, Кумаке совсем не заметил, как некто подкрался к нему сзади. Через пару мгновений в бренное тело впились чужие руки. Волна шока накрыла с головой. Акумов тут же поспешил оттолкнуть нападавшего, совсем не слыша радостных выкриков. — Серёга, ну ты че? Забыл старого друга? — Растянутая в ядовитой улыбке фраза разбилась о сбитого с толку страдальца. Тёмные глаза зацепились за высокий юношеский облик. Черно-красные длинные пряди были спутаны. Солнечные очки с белой толстой оправой скрывали чужой сияющий взгляд. Гордый спортивный костюм с тремя полосками красовался на хрупком теле. Руки стерты в кровь вместе со странными рисунками на бледной коже. Яркий запах дорогого парфюма переплетался с дешёвым табаком. Клоун какой-то.. — Мне мама не разрешает с такими разговаривать... — Произнёс Кумаке сквозь удивление и сделал пару шагов назад. Глупость, но это лучшее, что он смог выдавить из себя. — Так и чуял, что не узнаешь, — с некой печалью ответил странный незнакомец и нехотя снял очки. Но это мало, что дало, поэтому парень поспешил убрать с лица россыпь непослушных прядей. Что-то добавить он не осмелился. Дал время на воспоминания. Тут-то всё частично встало на свои места. Черты чужого лица действительно были знакомыми. Мутные картинки прошлого так и замигали перед глазами. Пьянки в подъездах, побеги от полиции и та роковая ночь были пройдены вместе с этим человеком. Приятная ностальгия объяла юное сердце, заставив его болезненно трепетать. — Курседов? Ты что ли?! — Радостно сказал Сергей, нелепо улыбаясь.«Обещал же вернуться..)»