***
— Карсары просят ещё полтысячи солдат, — сказал лорд Коул, внимательно смотря на Райдера. Они обсуждали войну, в которой семья Нарциссы, чета Карсаров, играла одну из важнейших ролей. Родители продали Нарциссу этому тирану только ради поддержки влиятельного дома. Обычно Нарцисса не участвовала в подобных беседах, Райдер всегда её сразу выгонял, но лорд Коул был не против её присутствия, а Райдер не стал спорить. То, что Нарциссе удалось послушать их разговор, было настоящим чудом. Она тихонько стояла сбоку сзади Райдера, опустив взгляд, но каждое их слово впитывала, как губка воду. — А не много ли им? Полгода назад я посылал отряд, пусть довольствуются тем, что есть, — усмехнулся Райдер и отпил вино. — Так-то оно так, но Розфельды наступают. В случае поражения Карсаров, мы тоже попадём под трибунал за измену королевской семье. Лорд Коул говорил разумные вещи и выглядел крайне обеспокоенно. Казалось, судьба семьи Нэдур его волновала куда больше, чем главу этой самой семьи. Нарцисса молилась, чтобы Райдер всё-таки дал её родителям армию. Они должны победить, а если нет… Тогда весь этот брак и мучения Нарциссы были впустую. При мысли об этом на глаза наворачивались слёзы, но Нарцисса раз за разом их сдерживала, проглатывая тугой ком. — Успокойся. Деньги и связи решают любые проблемы. Розфельды не посмеют казнить меня, — Райдер выглядел абсолютно расслабленным. Розфельды, королевская чета, против которой и выступила семья Нарциссы. Эта война длилась почти два года, а её конца всё не было видно. Никто не собирался отступать, но ресурсы были не бесконечны. Розфельды слишком горды, чтобы объявить капитуляцию, а Карсары подписали себе билет в один конец, развязав войну. У семьи Нарциссы был только один вариант — победить. Иначе они все отправятся на тот свет. Нарцисса не хотела, чтобы её семья или она сама умерли. Не для этого над ней издевались, и не для этого она это терпела. — Тогда что мне им ответить? — спросил лорд Коул, который смирился с решением Райдера, хоть и был им недоволен. Его лицо оставалось непроницаемым, но глаза выдавали истинные эмоции. Нарцисса это прекрасно видела. — Скажи, что мы отправим им помощь позже. Нарцисса возликовала внутри. Неужели Райдер передумал? — Вы всё же решили помочь? — Пусть тешатся обещаниями. Хватит с них моих солдат. Нарцисса почувствовала, как кровь отливает от лица, и оно становится бледным, словно полотно. — Почему же сразу не написать отказ? «Очевидно, чтобы подставить и поиздеваться» — ответила на вопрос лорда Коула Нарцисса. Она слишком хорошо знала своего мужа. И каждую его черту, каждый поступок и слово Нарцисса ненавидела до глубины души. Райдер Нэдур был злом. Самым настоящим абсолютным злом. В этом существе не было ни капли человечности и сострадания. Даже Дьявол не был настолько жесток, как Райдер. Дьявол хотя бы исполнял свою миссию — наказывать грешников, но Райдер просто наслаждался страданиями других. — На словах мы выполним свою часть договора, а потом скажем, что солдаты не добрались. Солнечное море в последние годы совсем неспокойное, никто не удивится, что отряд затонул на полпути к Карсарам, — Райдер довольно усмехнулся. — Перед Розфельдами же мы будем и в половину не так виноваты, как если бы помогали в полную силу, — он откинулся на спинку стула и поставил уже пустой золотой бокал на стол. «Так решение было вызвано не только желанием подставить нас, но ещё и хитроумным планом?» — нельзя было сказать, что Нарцисса сильно удивилась этому. В конце концов подлый человек был подлым во всём. И в политике в том числе. Нарцисса посмотрела на лорда Коула исподлобья. Тот выглядел смирившимся, но тень презрения не ускользнула от глаз Нарциссы. Этот человек наверняка был высоких принципов в плане ведения войны, но, прислуживая такому существу, как Райдер, сложно придерживаться подобных ценностей. — Тем более, у меня есть их девка. Что они могут мне сделать? — Райдер обернулся к Нарциссе и оскалился. — Так ведь? Нарцисса боялась этого взгляда. Она не понимала, как человек может быть таким. Как человек может упиваться кровью других и жаждать страданий всего, что его окружало? Злое, гнусное порождение Ада. Но, несмотря на страх, в Нарциссе взыграла обида. Прежде всего на родителей. Они даже ни разу не навестили её… Оставили одну с этим монстром. Отправили в место, где с каждым днём душа Нарциссы загнивала всё больше, а сердце превращалось в труху. Она умирала внутри. Нарцисса не жила, она просто продолжала существовать, жалко волоча своё бремя. Да, она жалкая, слабая, глупая девчонка. Но в ней всё ещё осталась гордость, — единственное, что напоминало ей её прежнюю. Но эта гордость была как спасением, так и проклятием. Нарцисса подняла на Райдера безразличный, пустой взгляд. — Отец часто спрашивает в письмах, как я поживаю. Я способна написать куда большее, чем «Всё хорошо». Завуалированная угроза, сказанная безэмоциональным голосом, разозлила Райдера. Он грозно поднялся и подошёл к Нарциссе. «Сейчас будет больно», — подумала она, и рука мужа с большим перстнем на пальце с размаху влепила сильную, болезненную пощёчину. Нарцисса качнулась, но равновесие удержала. Щека пульсировала, словно её обжигал огонь. По лицу пробежала одинокая слеза, которую Нарцисса не смогла подавить. Она осторожно прикоснулась рукой к саднящей щеке и украдкой взглянула на лорда Коула. Его глаза выражали жалость и сочувствие. «Не смотрите на меня так, лорд Коул. Ваша жалость не залечит мои раны и не остановит Райдера», — сказала она ему лишь в мыслях.***
Нарцисса сидела на кровати и старалась угадать, что дальше сделает её муж. Сначала накричит? Или ударит? А может сразу приступит к самой ужасной и болезненной экзекуции. Эти мысли не отгоняли страх, наоборот, только усиливали его. В носу защипало, а горло сдавило тисками. Жалела ли Нарцисса, что сказала подобное? Она не знала. Одна её часть гордилась смелостью Нарциссы. Другая же билась в истерике от ужаса и страха покарания за произнесённую угрозу. Нарцисса себя ненавидела. Она перестала понимать себя. Перестала осознавать смысл своих поступков. Она перестала доверять себе. — Ты не смеешь мне угрожать, сука, — Райдер замахнулся и ударил Нарциссу по больной щеке. Слёзы предательски наполнили глаза. Схватив Нарциссу за волосы, Райдер скинул её с кровати на пол. Она заскулила от боли и дрожащими пальцами стала вытирать слёзы. Райдер замахнулся и вновь ударил её по лицу, но уже кулаком. Нарцисса содрогалась, пытаясь прикрыть голову руками. Она застонала, когда Райдер пнул её в живот. Было так больно, что сил сдерживать рыдания уже не осталось, и единственное, что могла Нарцисса — закрываться руками от побоев. Райдер вновь замахнулся, но остановился, прежде чем ударить. В его ужасных карих глазах промелькнула искра. — Нет, я не буду тебя бить, — сказал он, грубо схватив Нарциссу за подбородок. — Иначе лекарь опять запретит тебя иметь. Нарциссу била крупная дрожь. Как же ей было обидно. Почему она всё ещё чувствовала это? Неужели она не привыкла? Неужели не перестала ощущать несправедливость за свою судьбу? Как бы Райдер не пытался, Нарцисса не хотела ломаться. Гордость — то единственное, что заставляло её склеивать себя из маленьких осколков вновь и вновь, словно любимую разбитую вазу. Чинить себя из раза в раз, чтобы снова быть сломанной. Да, Нарцисса ненавидела себя всем сердцем. Но ещё больше она ненавидела Райдера и его паршивого сынка. Она ненавидела всю их поганую семью. Она ненавидела тех, кто заставил её ненавидеть себя. Райдер схватил Нарциссу за руку и развернул спиной к себе. Знакомый страх обуял тело, и она стала вырываться. Нарцисса знала, так будет больнее физически, но спокойней морально. Она уже выучила, что душа, умывающаяся в слезах и собственной крови, будет болеть дольше, чем руки, спина, живот или промежность. Ей приходилось выбирать. И она выбирала. — Не надо! — выкрикнула Нарцисса, стараясь вырваться из крепкой хватки Райдера. Он до боли заломил ей руки и опустил на колени. — Пожалуйста… не надо… — не просьба — мольба, которую Нарцисса говорила навзрыд. — Заткнись, поганая девка, — Райдер задрал подол ночной сорочки и спустил нижнее бельё. Паника поглотила Нарциссу с головой. Она пыталась брыкаться, отпихнуть его, вырваться, но всякая попытка была тщетна. Бесполезна, словно мольбы к Богу остановить это. Бесполезна, как самые первые письма маме, в которых Нарцисса изливала всю свою боль, а в ответ получала: «Потерпи, родная… Скоро всё будет хорошо». Никогда и ничего больше не будет хорошо. Жизнь больше никогда не станет хорошей. Нарцисса больше никогда не скажет «хорошо», не солгав. Когда Райдер грубо вошёл в Нарциссу, она вскрикнула от боли и зарыдала. Почему это всегда было так больно? Почему даже физически она не могла привыкнуть? Отвратительное чувство омерзения вновь пустило свои корни в изнывающее сердце. Нарцисса словно перестала владеть своим телом. Тихий всхлип сорвался с дрожащих губ. А она хоть когда-нибудь владела им? Наверно, Нарцисса никогда не принадлежала самой себе. Родители продали её в место, где её безжалостно ломали. Родители писали ей: «Скоро ты привыкнешь» — желая, чтобы Нарцисса сломалась. Её всю жизнь учили, что семья — это защита, подобная неприступной крепости. Но крепость Нарциссы сама выгнала её голой на улицу в лютую зиму на растерзание голодному волку. И никто не придёт на помощь. Никто не излечит ноющие раны. Никто даже не поинтересуется, чего хочет она. Райдер продолжал грубо двигаться в Нарциссе, заставляя тихо плакать и смотреть, как крупные слёзы падают на дорогой ковёр, окрашивая жёлтую ткань тёмно-оранжевыми пятнами. Райдер с силой сжал грудь Нарциссы. Он называл её плоской и несуразной, но всегда грубо, до боли сжимал её, словно свою собственность. Грудь Нарциссы и была его собственностью. Слёзы всё не унимались, но Нарцисса не могла больше рыдать. Её голос охрип. «Ненавижу. Ненавижу!» — кричал разум Нарциссы, а душа продолжала обливаться кровавыми слезами. Грязная, избитая, изнасилованная и больная она голышом лежала в грязной подворотне, словно бездомная собака. Её унижали, об неё вытирали ноги, и всё это Нарцисса позволяла. Позволяла над собой издеваться. Позволяла себя мучать. Как же Нарцисса себя ненавидела. Ей казалось, её ненавидел сам Бог. Да что уж там… Её ненавидели родные родители. Толчок — и от хрустальной вазы откололись ручки. Второй — и горлышко было разбито в щепки. Третий — и вот красивый узор раскололся надвое. И каждый осколок, каждая песчинка стеклянной пыли кромсали сердце на кусочки. Резали и впивались в живую плоть, причиняя нестерпимую боль. «Убью…» — с яростной злобой подумала Нарцисса. «Уничтожу…» — экономка дала ей яд на случай, если Нарцисса поймёт, что не сможет больше так жить. Нарцисса не хотела умирать. Она хотела, чтобы умер Райдер. У Нарциссы была возможность отравить его. И она ею воспользуется. Воспользуется и не вздрогнет. Убийство Райдера будет самой приятной вещью, которую она когда-либо сделает. Нарцисса была готова гореть на Адском острове, заживо истлеть в дьявольском огне, но она была обязана сама прекратить свои мучения. Потому что никто её не спасёт. Никто не залечит ноющие раны. Никто даже не поинтересуется, чего хочет она. Тогда Нарцисса сама себя спасёт. Нарцисса сама залечит ноющие раны. И сама поинтересуется, чего хочет она. Вдруг Райдер вышел из неё и схватил Нарциссу за горло. — Что случилось? Больше не плачешь? — спросил он, облизывая губы в наслаждении. — О, я знаю, как тебя наказать за дрянное поведение. Нарцисса окаменела. Она не знала, что он собирается делать. Всё, что Райдер мог сделать, он уже исполнил. Унизил, ударил, изнасиловал. Что ещё? Нарцисса почувствовала, как паника окутывает тело, сжимая его в своих парализующих объятиях. Нарцисса не могла даже пискнуть. Она почувствовала, что он вновь с трудом и болью в неё входит. Не туда. Осознание пришло в тот же миг. Может, Нарцисса умерла, а это было её искупление за грехи? Её словно порвали изнутри, а Райдер от этого застонал. Нарцисса почувствовала, как на неё накатывает истерика. Так сношались только мужеложцы. То, что он с ней делал, было недопустимо и… больно. Гораздо больнее, чем прежде. С каждым движением Райдер разрывал её всё сильнее. Нарцисса начала брыкаться, выворачиваться, но он с силой сжал бледную шею и ударил по спине кулаком. Нарцисса застонала: он попал прямо по почке. Горячие слёзы обожгли лицо. Нет, то был не плач. Рыдания, истерика. Состояние, будто Нарцисса вот-вот умрёт. Она кричала. Громко, навзрыд. Райдер отпустил её шею и вновь сжал грудь. Нет! Пусть он схватит за горло ещё сильнее, чем прежде, пусть сломает ей позвонки, пусть перекроет дыхание. Пусть он убьёт её. Всё что угодно, лишь бы не ощущать это. Краем глаза Нарцисса увидела золотой графин, стоявший на тумбочке. Совсем рядом. Она не поняла, о чём именно подумала в этот момент, и какая мысль подтолкнула её к этому, но в следующий миг Нарцисса схватила графин, резко развернулась и ударила Райдера по голове. Он упал на пол, держась за разбитый лоб, а Нарцисса отползла от него, всё ещё пребывая в шоке и истерике. Тёмное вино разлилось по ковру, а графин укатился под кровать. Анус болел, как и промежность, но сейчас это было не главное. Одна мысль пульсировала в голове: «Бежать!». Нарцисса медленно поднялась, натягивая нижнее бельё. На одеревеневших ногах подошла к двери. Райдер всё ещё лежал на полу, стараясь прийти в себя после удара. Нарцисса не знала… точнее, знала, что делать, но не представляла, как заставить своё тело пошевелиться. «Беги, беги, беги!». «Я не могу!» — паника вновь обуяла её. Нарцисса так хотела сорваться с места, но она не могла себя заставить. Всё тело налилось свинцом, а коленки подкашивались. «Беги!» «Не могу…» Райдер посмотрел на Нарциссу с яростью, злобой и желанием жестоко отомстить. «Можешь». Нарцисса резко развернулась, открыла дверь и побежала, как никогда раньше. Она плакала, стонала от боли, но бежала, не понимая, куда несут её ватные ноги. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. «Схватить её!» — услышала Нарцисса и ускорилась. Она смахивала с глаз слёзы, старалась рыдать тише, но не останавливалась. Один коридорный пролёт, и она очутилась на втором этаже возле библиотеки. Ещё один и вот Нарцисса уже сбегает по огромной лестнице и заворачивает в узкий коридор. Нарцисса поняла, куда она бежит. К единственному человеку, который помогал ей всё это время и был добр к ней. Нарцисса плохо знала Штормлит, замок Нэдуров. Она редко выходила из спальни, и в основном виной тому был сын Райдера Нэдура. Авон был помешан на ней, но обращался с ней так же грубо, как и его отец. Он лапал её, приставал, а однажды чуть не изнасиловал. Яблоко от яблони недалеко падает. Вся их семья была поганой мерзкой сворой. Нарцисса ненавидела всю чету Нэдуров и желала уничтожить её на корню. Наконец, испуганная и уставшая, она выбежала в коридор, где располагались комнаты слуг. Нарцисса постучала в первую дверь, за которой были покои экономки. Нарцисса постаралась успокоиться. Нужно объяснить, что произошло, и просить спрятать её хотя бы на ночь. «Держи чувства в узде». Нарцисса услышала, как повернулся ключ. «Держи чувства в узде». Дверь начала медленно отворяться. «Держи чувства в узде». На пороге появилась заспанная женщина сорока лет в белой ночной сорочке и с растрёпанной косой, в которой уже проглядывались седые нити. Когда экономка увидела Нарциссу, её сонливость тут же ушла. — Миледи? Что вы тут… «Держи… — слёзы покатились по щеке, — чувства… в узде» — Нарцисса расплакалась. — Марила, прошу тебя, помоги, — проговорила Нарцисса сквозь рыдания. Экономка тут же потянула её в комнату, быстро заперев дверь на ключ. Она усадила Нарциссу на кровать и обняла её. В этом жесте читалась такая любовь, такое материнское чувство, словно Нарцисса была ей родной дочерью. Марила стала поглаживать её по спине, раскачивая и напевая какую-то колыбельную. А Нарцисса не могла остановиться, она всё плакала и плакала, уткнувшись в плечо этой абсолютно чужой по крови женщине. Но сейчас для Нарциссы Марила была роднее, чем мама, находящаяся далеко за морями. Нарцисса долго плакала и остановилась, только когда голова загудела от напряжения. Марила даже заварила ей тёплый травяной чай, когда она успокоилась. Нарцисса взяла кружку и просто смотрела на прозрачную жёлтую жидкость, пахнущую липой и мелиссой. Марила умела заваривать травяные чаи. Нарцисса сделала небольшой глоток. — Как вам? «На вкус как пепел». — Вкусно, — тихо ответила Нарцисса и посмотрела на Марилу. — Спасибо. Экономка положила руку на её плечо и осторожно спросила: — Миледи, что всё-таки произошло? Нарцисса перевела на неё безжизненный взгляд. Придя сюда, она подставила Марилу под удар. Женщину, которую она любила. Действительно любила, словно мать. Марила имела право знать, из-за чего Нарцисса прибежала к ней посреди ночи, и почему она подвергла её опасности, прося убежище. Нарцисса не хотела об этом говорить и даже вспоминать, но она знала, что должна. Рассказ не длился долго. Нарцисса даже удивилась тому, насколько безэмоционально она говорила. Наверно, всяким эмоциям есть граница. Нарцисса просто устала. Устала чувствовать. Она рассказала всё. От разговора Райдера с лордом Коулом, до того, почему она огрела мужа по голове графином. Без стыда и чувства вины. Перед Марилой незачем было стыдиться. — Прости, что подставляю тебя. Мне просто некуда больше пойти. — Не извиняйтесь, миледи, — она обняла Нарциссу за плечи. — Хотите принять ванну? Нарцисса хотела. Чтобы смыть с себя ужас этой ночи. Чтобы смыть страх и горесть. Благо, у экономки ванная комната была отдельной. Марила помогла Нарциссе искупаться. Она осторожно тёрла губкой спину, руки и ноги. Поливала плечи тёплой водой и никак не комментировала синяки и ссадины по всему телу. После она обработала раны Нарциссы, аккуратно нанося крем на избитое тело. Потом дала свою ночную сорочку: Нарцисса не хотела надевать свою – и уложила в постель. Нарцисса была рада, что Марила легла рядом и обняла, словно родную дочь, нежно поглаживая по волосам. Нарцисса прослезилась. Запах Марилы успокаивал и убаюкивал. Сейчас Нарциссе было так спокойно, как никогда раньше в Саншане. Нарцисса ненавидела этот город, Нарцисса ненавидела этот замок, Нарцисса ненавидела эту семью. — Я хочу убить его, — сказала она Мариле. — У вас всё ещё остался тот яд? — Да. — Хорошо. Я дала вам его, потому что думала, что самоубийство поможет вам избавиться от мучений, — Марила взяла лицо Нарциссы в свои руки и посмотрела прямо в глаза. — Но вы мне стали такой родной, — её голос дрогнул. — Вы стали мне доченькой, которой у меня никогда не было, — лицо Марилы исказила боль. У неё был муж, но эта бедная женщина не смогла выносить ни одного ребёнка, а единственная дочь, которую удалось родить, умерла ещё в утробе. После тщетных попыток муж развёлся с ней, оставив одну со своим горем. — Вы должны жить. Вы ещё такая молодая, красивая. Вернётесь к своей семье, а там, глядишь, выйдете ещё раз замуж… — Нет! — Нарцисса схватила её за руки и испуганно замотала головой. — Не хочу. Ни мужа, ни детей… Марила поцеловала её в лоб и сказала: — Так тому и быть. Тогда вы будете вольной птицей, которая сама построит своё счастье. Нарцисса обняла Марилу крепче и закрыла глаза, стараясь уснуть. Она устала жить в страхе. Она устала пытаться починить себя. Она устала ненавидеть себя. Нарцисса была настроена решительно. Она отравит Райдера, а потом и его сына. Она испачкает руки в крови и даже не вздрогнет. Такие как они должны умереть. «Клянусь, я уничтожу вас. Я сделаю вам так же плохо, как и вы мне делали. Я отомщу за себя сама».***
Нарцисса поднималась по лестнице, ожидая своего наказания. Пусть Райдер изобьёт её до полусмерти, пусть изнасилует, но его песенка уже будет спета. Нарцисса была решительна и непоколебима. Она готова взять этот грех на душу, лишь бы избавиться от страданий. Слуги оборачивались на неё, но никто не смел сказать хоть слово. Вчера она подняла шум. Промежность и анус всё ещё болели и каждый шаг причинял огромный дискомфорт, напоминая об ужасной ночи. Самой страшной в её жизни. Но Нарцисса шла с гордо поднятой головой. Она больше не жертва и не обязана смотреть в пол. Дойдя до покоев, Нарцисса слегка удивилась. Вокруг столпились слуги и о чём-то перешёптывались. Завидев Нарциссу, все расступились и пропустили её в покои. То, что она увидела в следующий момент, повергло её в шок. Райдер лежал на кровать, весь мертвецки бледный. Рядом с ним суетились лекари, а поодаль за этим всем наблюдал Авон, его сын. — Нарцисса, — позвал он её, отчего та вздрогнула. Она его боялась. Возможно, не так сильно, как Райдера, но ужас перед ним был сильнейшим. Однажды Авон почти изнасиловал её. Почти. Этому помешала Марила. В тот момент Нарцисса была готова расцеловывать ей руки и падать на колени. Собственно, она так и сделала, позабыв о своём высоком статусе. — Что происходит? — поборов страх, спросила Нарцисса. — Отец умер этой ночью. Нарциссе показалось, что её мир только что рухнул. Просто разлетелся в щепки. Превратился в одну зияющую дыру. Голова закружилась, а в ушах начало звенеть, будто Нарциссу оглушили. Он умер? Но как? Это же невозможно… Слишком хорошее совпадение, чтобы быть правдой. Слишком вовремя оно произошло. Коленки стали подкашиваться, и Нарцисса чуть не упала, её подхватили служанки. Тело задрожало. Она хотела что-то сказать, но голос перестал слушаться. Чувств было так много, что она не могла выделить какое-то конкретное. Её трусило, а дышать становилось всё труднее. Сердце колотилось, словно бешеное, и ужасно болело. На лбу выступил пот, а перед глазами всё поплыло. Наконец, мир погрузился в темноту.***
Нарцисса шла по тёмному коридору подземелья, которое вело к камерам для заключённых. За ней тихой поступью следовал верный охранник её мужа, Вайн. Они повернули и очутились в коридоре, по обе стороны которого располагались решётки. Нарцисса точно знала, куда посадили Авона. Подойдя к самой дальней камере, она устремила свой взор на сына её бывшего мужа, который смиренно сидел на холодном полу. Подлец, насильник и предатель. К такому человеку, как он, можно было подобрать массу эпитетов. — Так и думал, что ты придёшь… — сказал Авон тяжёлым, уставшим голосом. — У меня есть к тебе вопрос, — Нарцисса держалась спокойно, хотя в её душе бушевал дикий ураган. — А он тебе зачем? — спросил Авон, указывая подбородком на Вайна. Тот демонстративно положил руку на меч, с намёком, чтобы Нэдур следил за своим языком. — Для защиты, — сухо ответила Нарцисса. — Защиты? — Авон раздражённо потряс руками в кандалах. — Ты издеваешься? Нарцисса проигнорировала вопрос. У неё был свой собственный, и она должна была узнать на него ответ прежде, чем Авона казнят за государственную измену. — Ты действительно убил Райдера? — спросила Нарцисса как можно хладнокровнее, но воспоминания о той ночи мелькали ужасными картинками перед глазами. Хотелось бы ей забыть то, что произошло. — Да, — Авон усмехнулся. — Я уверен, ты помнишь эту ночь так же хорошо, как и я. Я помню, как увидел тебя, бегущую по коридору. Заплаканную, напуганную, в одной ночной сорочке, — Авон на миг остановился, словно вновь погрузившись в ту ночь. — Я слышал, как ты кричала. Подумал, что пришло время воплотить план, который уже давно назревал в голове. — Лекари сказали, Райдер умер от инфаркта. — Яд подделал симптомы инфаркта. Я сам вонзил иглу с ядом в его шею, когда он уснул. Видел, как отец умирал, — Авон посмотрел на Нарциссу снизу вверх. В его глазах мелькнул огонёк. — Скажи, что тогда произошло? Неужели это была последняя капля? Или он сделал что-то поистине ужасное? — взгляд Авона был заинтересованным. Но Нарцисса увидела в нём ту каплю безумия, присущую всем Нэдурам без исключения. Он был одержим Нарциссой, он был одержим страданиями. Наверно не так сильно, как его отец, но кровь жестокого Райдера всё ещё текла в его жилах. — Кроме меня об этом знает только один человек. Другим же это не обязательно, — безэмоционально ответила Нарцисса. Она не будет приносить ему удовольствие и рассказывать о своих мучениях. Об этом никому, кроме Марилы, не надо знать. Её унижение, ненависть и страх уйдут в могилу вслед за Нарциссой. — У тебя глаза ожили, — сказал Авон. Нарцисса слегка нахмурила брови в недоумении. — Я словно смотрю на тебя прежнюю, когда мы только познакомились. Когда ты уезжала из Саншана, они были похожи на глаза только что умершего кролика. Сейчас в них появился огонь. Нарцисса посмотрела в сторону, задумавшись. Наверно, Авон был прав. Она стала счастливее с того момента, как уехала из того пекла. — Скажи, он правда не тронул тебя в первую брачную ночь? — задал Авон неожиданный вопрос. — Альфонс… — Нарцисса запнулась. Он был её новым мужем. Единственным мужчиной, которого она приняла и полюбила. Единственным мужчиной, который её спасал. Который залечил ноющие раны и поинтересовался, чего хочет она. — В нашу первую брачную ночь он сказал, что не разделит со мной ложе, пока я сама того не захочу. — И ты захотела, — лицо Авона исказила гримаса обиды и отвращения. Он желал Нарциссу больше всего на свете, а узнать, что она по своей воле отдалась другому, резало сильнее любого меча. — Я не обязана перед вами отчитываться, лорд Нэдур, — Нарцисса специально перешла на вежливое обращение. — Скажу вам лишь одно: с вашим отцом я умирала… А Альфонс заставляет меня жить, — в её голосе слышалась гордость. Да, она гордилась этим. Изначально Нарцисса ненавидела даже мысль о том, чтобы вновь выйти замуж. Она боялась и ненавидела Альфонса всем сердцем. Но он всегда был к ней терпелив, добр и благороден. Именно он взрастил в Нарциссе эту любовь, и именно он показал, что близость может быть невероятно приятной и желанной. Авон оскалился и перевёл обиженный взгляд на Нарциссу. В его глазах горела ярость. — Если бы я был на его месте, я бы сделал тебя своей в тот же миг, и не пожалел бы ни на йоту, — голос Авона сочился ядом. Нарцисса понимала, что в нём говорила обида. Сильная и обжигающая. Вайн подошёл ближе, чтобы ещё раз показать, что любое слово Авона может стоить ему очень дорого. Нарцисса остановила его и, неожиданно для всех, улыбнулась. Она опустилась на один уровень к лицу Авона и спокойно сказала: — В моей жизни есть лишь две вещи, за которые я тебе благодарна. За то, что ты убил своего отца и за то, что сказал подобную гнусность. Наверно, моё сердце ещё недостаточно очерствело, и во мне уже появлялась жалость к тебе, — Нарцисса остановилась, чтобы подчеркнуть следующие слова. — Как хорошо, что ты уничтожил её на корню, — Нарцисса выпрямилась и гордо посмотрела на Авона сверху вниз. — Желаю хорошо провести последние сутки своей жизни. С этими словами Нарцисса развернулась и ушла прочь.***
Несмотря на ноябрь, на улице стоял тёплый солнечный день. Нарцисса наблюдала с возвышения за местом для казни. На площадке стояли Альфонс и Авон, закованный в кандалы. День был прекрасен. Солнце приятно целовало лицо своими тёплыми лучами, а спокойная морская гладь поблёскивала, немного слепя глаза. — Авон из дома Нэдур, тебя приговаривают к смерти за государственную измену, убийство короля и клевету на членов королевской семьи, — Альфонс громким и чётким голосом зачитал приговор. — Ты имеешь право на последние слова. Авон медленно повернулся к Нарциссе. Она выглядела безразлично, но небольшая радость всё же играла внутри неё. Скоро случится месть. Нарцисса клялась самой себе, что уничтожит весь их поганый дом. Большую часть сделал за неё Авон, но этот последний штрих был за ней, даже несмотря на то, что меч был в руках Альфонса. — Ты моя, и всегда была моей, — последние слова Авона сочились болью и злобой. «Лучше бы помолился перед казнью» — подумала Нарцисса. Альфонс посмотрел на неё, и она увидела в его глазах вопрос. Нарцисса ответила красноречивым взглядом, смысл которого Альфонс прекрасно понял. В тот же миг голова Авона слетела с плеч и покатилась по каменной площадке. Нарцисса удовлетворённо улыбнулась и вдохнула морской бриз. Клятва, которую она давала самой себе была исполнена. Сердце трепетало от свершившейся мести и понимания, что теперь каждый Нэдур ушёл в небытие. Будто бы их никогда и не было, а Нарцисса никогда не страдала от их рук. Теперь всё закончилось, а в жизни началась новая светлая глава. Нарцисса развернулась и отправилась в замок.