прощай, хайтам

пусто. в квартире хайтама также пусто, как и в его сердце. кавех пропал без вести три дня назад. никто не видел архитектора с вечера пятницы, после того, как он покинул город. аль-хайтам прочесал все сумеру, но так и не нашел этого несчастного. никто толком не мог ему сказать, в какую сторону он направился, во сколько точно. в окрестностях города его также никто не видел. хайтам никогда бы не признал того, что скучает. ему ведь нравились бурные возмущения кавеха на ту или иную тему, нравилось наблюдать за тем, как заинтересованно он рисовал, нравилось слушать его смех. нравился кавех. он не хотел признавать своей влюбленности, своей привязанности. они столько времени провели вместе, что аль-хайтам уже не мог представить себя без него. без кавеха. он не хотел думать о том, что будет, если архитектор покинет его. да, говорил он совсем иное, но это лишь было отговоркой. отговоркой для самого себя. кто бы мог подумать, что он будет так скучать и переживать. неделя тянулась как год. ни одной весточки, ни одного слова о нем. ученому казалось, что он сходит с ума, но снаружи пытался изобразить саму невозмутимость. лишь бледность лица могла выдать его беспокойство, но и ее было почти незаметно. вечер пятницы. он все еще продолжает поиски. прошла ровно неделя, ни больше, ни меньше. недалеко от города, на север, он наткнулся на оборванный крупный кусок ткани. до боли знакомая расцветка, хотя и полностью пропиталась кровью. аль-хайтам не мог не узнать ее. нет. не стоит терять последнюю надежду. с кавехом точно все будет в порядке. он справится, он справился.. сейчас он, наверное, где-то прячется. ученого не было дома уже трое суток. все это время он почти не спал, бегая по окраинам всего региона в попытке найти архитектора. он даже до разлома дошел и облазил его вдоль и поперек. ничего. никаких результатов. придется возвращаться. потрепанный и уставший аль-хайтам вернулся в город. встретила его неожиданная новость - кавех нашелся, но сейчас он находится под наблюдением врачей у него дома. никогда ученый так быстро не бежал. весь грязный, мокрый, на себя не похожий, он ворвался в собственный дом, чуть ли не вырывая ручку двери, а то и саму дверь. он живой. он дома. он.. белый, безжизненный, он лежал на его кровати, не шевелясь. хлопал светлыми ресницами, пытаясь понять, кто пришел. хайтам больше не хотел играть равнодушного, безразличного и неприступного, он в панике бросился на колени рядом с кроватью и аккуратно взял запястье кавеха, сжимая его в своих ладонях. он ждал, когда тот скажет хоть что-то, но архитектор молчал. на шее виднелся крупный надрез, судя по всему он не позволял говорить кавеху. ну ничего. аль-хайтам подождет, когда рана заживет. подождет ради того, чтобы снова услышать его звонкий голос, громкий смех, нелепое возмущение. он подождет, когда кавех снова сможет говорить, он подождет, когда он снова встанет на ноги. он подождет.. хайтам бережно поцеловал руку блондина, слегка улыбаясь и давая ему понять, что все в порядке. кавех в ответ постарался улыбнуться ему, но даже на это не хватило сил. ученый принялся покрывать его запястье легкими поцелуями, почти невесомыми. он не хотел отчитывать кавеха за то, что тот пропал, он не хотел ругаться с ним. он уже пообещал себе, что когда ему станет легче, он больше никогда-никогда не будет с ним ругаться. он не будет грозить архитектору выселением, он будет хранить его как зеницу ока. он не позволит кому-то причинить ему вред, всегда будет опорой и защитой. он не хотел, чтобы ситуация повторилась. пошла вторая неделя мук аль-хайтама. он дни и ночи просиживал рядом с безжизненным кавехом, то и дело поглаживая его по волосам, рукам, касаясь его лица кончиками пальцев и поцелуями. за это время никто из них так и не проронил ни звука. оно и не надо было. хайтам просто наслаждался моментом, пока может быть рядом с архитектором. он хотел, чтобы тому стало лучше. перевязывал раны, поил и кормил с рук, отдавал ему все. будь бы кавех в состоянии - наверняка бы пошутил о том, что это не в стиле аль-хайтама. а хайтам бы усмехнулся, но виду не подал. но все иначе. хайтам обещал себе, что больше никогда не будет скрывать эмоции. он будет показывать все, что чувствует, ради кавеха. он хотел, чтобы тот знал его настоящего. он верил кавеху. шли сутки. но архитектору все не становилось лучше. он мерк на глазах. последние огоньки в его глазах угасали, как и последние признаки жизни. он стал все больше спать, реже моргать, а выдавить из себя элементарную улыбку и подавно не мог. но ничего.. аль-хайтам ведь мудрец, он справится со всем. и не такое видали. надежда всегда умирает последней. первым умирает кавех.. - н-не..вини себя, хайтам.. -, сквозь дремоту слышит ученый, на что резко вскакивает с места и удивленно смотрит на кавеха. - - не говори -, за несколько дней молчания его голос сел, звучал более низко и охрипше. - кавех, ничего не говори. - прости.. меня. я думаю.. это конец. но... но ты не виноват.. виноват я. прости меня.. я.. заставил тебя волноваться. я.. я люблю тебя, аль-хайтам. больше всего на свете я люблю тебя.. и всегда любил. ты мне нравился, я влюблен в тебя. прости меня.. прости, что принес столько хлопот и боли -, каждое его слово звучало тихо, с каждым словом угасала жизнь в его голосе и глазах. - прощай, хайтам.. до встречи на том свете. кто знает, что будет потом, после смерти. - нет.. кавех, стой, не молчи, кавех -, аль-хайтам судорожно схватил его руку и прижался губами к запястью. холодно. его горячие покусанные губы накрыли безжизненные губы архитектора. вкус вишни.. кавех любил вишню, мог съесть целое ведро за час и не наесться им. аль-хайтам впервые в жизни кого-то целовал. по-настоящему искренне, открыто, по-настоящему что-то чувствуя. он наконец почувствовал любовь, привязанность, беспокойство, а сейчас тот, к кому он испытывал все это, покидал его. покидал навсегда. хайтам снова впился в ледяные губы, не желая отпускать. почувствовал легкую улыбку. «только дыши, кавех, только дыши. живи» -, мысли судорожно носились в его голове, дыхание сбилось.. дыхание.. он не.. он не чувствует того, как дышит кавех. сердце.. крупная слеза скатилась с его щеки, падая на белое-белое лицо кавеха. его закрытые веки не шевелились, а само лицо выражало спокойствие. смертельное спокойствие. прошло еще около пары месяцев. в доме хайтама пополнение - рыжеватый кот с нахальными манерами поведения. захочет - на стол залезет, захочет - еду утащит, захочет - ляпнет ученого грязной лапой. его манера уж очень напоминала аль-хайтаму одного дорогого ему человека. каждый раз, смотря на выходки котика, его сердце одновременно сжималось, но и какое-то странное тепло заполняло его. ему так не хватало его.. кавеха. он ведь даже не успел сказать архитектору о том, что любит его. а ведь он столько всего хотел сказать. хайтам скатился по стене вниз, падая на пол. его лицо приобрело бледный-бледный оттенок, появились крупные синяки под глазами, губы то и дело поджимались. крупная слеза скатилась по его щеке, падая прямо на пол. а за ней еще одна, и еще. неужели он плачет? рыжий кот трется о его ноги в попытке успокоить. рука тянется погладить его, пальцы зарываются в длинную шерсть. он спокоен. по крайней мере у него есть новый сосед - котик с именем бывшего соседа. никогда раньше хайтам бы не подумал о том, что назовет кота именем своего академичного друга и соседа. он вообще не думал о том, что все кончится так. кот недовольно мяукнул и повернулся в сторону миски. есть хочет. недавно же ел. что ж. хайтам, приложив огромные усилия, поднимается на ноги и направляется к шкафу, чтобы достать коту еды. ненасытный.. точь в точь. ну этот хотя бы вино не пьет. зато хайтам каждую ночь видит сны, в которых живой и здоровый кавех выпивает по несколько бутылок самого дорогого вина в сумеру, купленного за счет аль-хайтама, звонко смеется. тихий стук в дверь отвлекает его от тяготящих, но в то же время приятных мыслей о том, что все хорошо. аль-хайтам медленным шагом направляется ко входной двери и, не смотря в зрачок, открывает. вместе с яростным порывом ветра на него набрасываются с объятиями. - хайтаам, как же я скучал! -, до боли знакомый звонкий голос звучит прямо под ухом. неужели это сон? или ему настолько плохо, что галлюцинации перешли на новый уровень. - но ты же.. -, не решаясь ничего делать, аль-хайтам пинает дверь ногой так, чтобы она закрылась. - ты не помнишь? тогда, когда ты заплакал, ты больше ничего не помнишь? как за мной пришли врачи? меня вылечили, хайтам, я ждал тебя два месяца в чертовой палате, в надежде на то, что ты придешь. ни слова не говоря, ученый крепко-крепко сжимает в своих объятиях архитектора. кажется, ему больше ничего не поможет выбраться из этих оков. они вечность будут стоять в темном коридоре в обнимку, ни говоря больше ни слова. и даже если это был сон, то хайтам хотел бы остаться жить в нем. навсегда.