***
На следующий день Дадли разбирает коробки с кошачьим кормом, когда спиной вдруг чувствует на себе чей-то взгляд. Он оборачивается. На него пристально смотрят льдисто-серые глаза. Дадли, сглотнув, возвращается к работе. Шагов не слышно. Малфой, что, просто стоит и смотрит на него? Дадли чувствует, как по виску катится пот. Ну почему, почему все самые странные вещи приключаются именно с ним? «Это все Гарри виноват!» — шепчет тоненький голосок у него в голове. Вообще-то Дадли давно не вспоминал о своем братце. В последний раз — тогда, когда Эмми спросила, что это за шрамы у него на заднице. Чертов поросячий хвост! Дадли до сих пор иногда снятся кошмары про того лохматого великана. Иисусе, а вдруг этот Малфой один из них? Вдруг он… волшебник? Кажется, лет пять назад была война, и Гарри в ней участвовал, и… вдруг Малфой — если это, конечно, его настоящее имя — какой-нибудь злодей? Вдруг он хочет похитить его и шантажировать Гарри? Но Гарри плевать на него, и его будут пытать, а потом просто убьют… — Дадли? — раздается голос Приши, его напарницы. — Помоги на пятой кассе. Я опять забыла код-пароль! Дадли поднимает глаза. Малфоя нигде нет. Дрожащей рукой он утирает лоб. — Да. Хорошо. Я иду.***
Всю неделю Дадли пытается забыть о случившемся. Малфой в магазине больше не появляется, так что Дадли старается не паниковать почем зря. Ночные кошмары возвращаются. Дадли снится, будто он снова по ту сторону стекла, и рядом с ним гигантская змея, а Малфой смотрит на него своими серыми глазами. Хорошо, что теперь есть Эмми — она обнимает его в ночной темноте, и страхи понемногу уходят. Чтобы развеяться, они идут гулять. Эмми крепко держит его под локоть. У нее маленькая теплая ладонь. Эмми пахнет корицей и осенью. Осень — любимое время года Дадли, потому что Гарри свалил в конце лета, и сентябрь с октябрем выдались на редкость хорошими — тогда, много лет назад. Фонари светят теплым светом. Как все-таки здорово, что у него есть Эмми. Она не стесняется его. Не ворчит, когда он вдруг уходит в свои мысли: о Гарри или родителях. Он до сих пор на них злится. И Гарри, должно быть, тоже. Соседние дома теперь позади. Эмми берет его за руку. — Это все из-за письма? — Какого письма? — От твоего брата. Уже пару дней как пришло. Я думала, ты прочитал его — специально положила его в твою корзинку. Ах, эта корзинка! Они специально завели ее, чтобы Дадли вспоминал про важные дела. Туда попадали платежки и письма, но Дадли все равно забывал периодически ее проверять. Счет за квартиру однажды больше месяца так пролежал! — Ах, то письмо! — Врешь ты ужасно, — ворчит Эмми, но руку не отпускает. — Помнишь, я даже спросила тебя тогда, мол, можно я приглашу твоего брата к нам на ужин в субботу? Ты даже кивнул! Дадли морщится. — Блин, прости. — Дадс, ты хоть иногда меня слушаешь? — вздыхает Эмми. — Конечно. Просто я устал тогда, наверное. — Ты слишком много работаешь. — Тут Эмми все же преувеличивает. — У тебя есть номер брата? Можем отменить, если захочешь. — Да нет, все нормально. — Не может же Дадли признаться, что у него нет номера Гарри. Да что там, может у Гарри и телефона нет! — Интересно, почему он решил заглянуть к нам? — Не знаю. Писал, что у него важные новости. Новости. В прошлый раз после таких новостей Дадли с родителями пришлось уехать из дома. Может, над ними снова нависла угроза? А Эмми? Она тоже в опасности? Вдруг тот Малфой — злой волшебник и хочет убить их? Дадли ведь не дурак. Он помнит, что Гарри воевал против маньяка-убийцы и победил, но кто знает, сколько их таких еще бродит в Британии? — Когда вы вообще в последний раз встречались? — Года два назад. Дадли хорошо помнит ту встречу. Стоял обычный июльский день. Было жарко и пахло скошенной травой — и такое бывает в Лондоне. Дадли возвращался с провального собеседования и истекал потом в своем костюме. В глазах щипало. Ему срочно нужно было холодное пиво. Дадли зашел тогда в первый попавшийся паб — и увидел там Гарри. Он был загоревшим, отдохнувшим и о чем-то смеялся с барменом. Тот, судя по говору, был ирландцем. Дадли хотел было уйти, но было поздно: Гарри его заметил. Пришлось сесть рядом. В тишине прошло несколько томительных минут. Дадли потягивал пиво, пока вдруг не заметил одну интересную деталь. — Ты что, женился? — воскликнул он, уставившись на безымянный палец брата. — Ну… — Гарри робко улыбнулся и покрутил свое простое платиновое кольцо. — Можно и так сказать. — Это как? — Я женат, да, но только по меркам волшебного мира. — Ничего не понимаю. Гарри почему-то переглянулся с барменом. — Его зовут Драко. — Ого. Мысли пустились вскачь. Значит, Гарри был геем? Дадли давно подозревал, ведь Гарри даже взглядом не удостоил ту девушку, которую Дадли привел знакомиться с родителями несколько лет назад. И еще какой-то Седрик, про которого Гарри часто бормотал во сне… Что ж, это многое объясняло. На ум приходили и куда более обидные слова: фрик, извращенец, — но, поразмыслив, Дадли решил, что ему плевать, раз это не касается его самого. Родители бы, конечно, сказали все, что они думают по этому поводу, но их не было рядом, поэтому Дадли пробормотал просто: — Какое странное имя. Гарри слегка расслабился. — Вот и я так думаю, — усмехнулся бармен. — Выпендреж какой-то. Гарри сурово на него зыркнул. — Ой, заткнись, Симус. Вообще-то, — тут Гарри снова робко улыбнулся, — мы только что вернулись из медового месяца и… — он прочистил горло: наверное, не захотел ранить психику Дадли еще сильнее. — А ты, Дадли, чего такой нарядный?.. Дадли моргает, вырвавшись из воспоминаний. Гарри даже не позвал его на свадьбу, так что же случилось в этот раз? — Должно быть, что-то важное, — говорит Эмми, словно прочитав его мысли. — А? — Новости, Дадс. — Эмми одаривает его нежным взглядом. — Ты точь-в-точь зомби, когда хочешь спать. Дадли выдавливает улыбку. Да, точно. Важные новости.***
Малфой возвращается на следующий день. Он в черном узком пальто и вычурном костюме, стоит как ни в чем не бывало у машины Дадли. На его лице закат рисует причудливые узоры. С ласковой улыбкой он поглаживает свой странный живот. Стоит Малфою заметить Дадли — и на его лицо тут же возвращается восковая маска. — Ну здравствуй, Дурсль, — говорит он. — Откуда ты знаешь мое имя? — Дадли крепче сжимает в кулаке ключи. Малфой только фыркает, всем своим видом выражая презрение. — Ты совсем не похож на него. — На кого? — На моего мужа. — Малфой поджимает свои тонкие губы. — Разве что носом. Иисусе. Дадли вдруг понимает: перед ним настоящий безумец. У мужчин не может быть мужа! — Послушай, ты. Не знаю, из какой психушки ты сбежал, но лучше оставь меня в покое! В старшей школе я был чемпионом по боксу! Малфой заходится истеричным смехом. — Поверь, Дурсль, у меня нет ни малейшего желания драться с тобой. — Он заправляет за ухо выбившуюся светлую прядь: не будь сумасшедшим, сошел бы за красавчика. — Но не обольщайся насчет себя; ты и пальцем пошевелить не успеешь, как окажешься на земле. Дадли подбирается поближе к машине. — Что тебе нужно от меня? — Обсудить кое-что личное. — У нас не может быть ничего личного! — Дадли рывком открывает дверцу и прыгает на сидение. — Держись от меня подальше! Трясущимися руками Дадли блокирует двери и включает зажигание. Визг колодок — и машина летит. Дадли провожает тающий в зеркале силуэт Малфоя и чуть не врезается в грузовик. Господь всемогущий. Ему удалось сбежать. Не будет же Малфой его преследовать. А если еще раз попробует заявиться в Сейнтберри, Дадли вызовет полицейских. Так он утешает себя всю дорогу. Дома все идет наперекосяк. На обувнице стоят чьи-то дорогие начищенные ботинки. На вешалке висит то самое пальто, которое Дадли провожал в зеркало заднего обзора. Кажется, на нем даже виднеется светлый волос. С кухни раздается мужской голос, ему вторит смех Эмми. — Дадли! Ты не предупреждал, что к нам заглянет парень твоего брата! Дадли кажется, что его ударили под дых. Этот безумец и есть тот самый загадочный муж, про которого рассказывал Гарри. И он прямо у Дадли дома! Он вот-вот рухнет в обморок. — Вообще-то, — слышится голос Эмми, — он даже не рассказывал, что Гарри предпочитает мужчин. На негнущихся ногах Дадли плетется на кухню, и точно — вот он, Д.Л. Малфой — Драко, собственной персоной восседает за столом и потягивает из чашечки чай. И как он так быстро успел здесь оказаться? Чертова магия! — Добрый вечер, — радушно улыбается Малфой и разглаживает невидимые складки на своем свитере. На животе он натянут, как на барабане. Дадли весь сжимается. У Малфоя под столом наверняка волшебная палочка. Эмми гладит его по спине. — Милый, ты в порядке? — Д-да, — каркает Дадли. Ему в руки суют чашку чая. — С-спасибо. Эмми добрых полчаса болтает с Малфоем о всякой ерунде. Дадли молчит. Он повержен. Беззащитен. Ничтожен. Чай в его чашке давно остыл. Почему Малфой сидит тут, как ни в чем не бывало? Потом происходит страшное: Эмми вдруг заявляет, что ей пора на маникюр. Дадли любит Эмми и любит, когда она рада, но сейчас он готов разбомбить этот чертов салон, только бы не оставаться один на один с этим чокнутым парнем Гарри. Мужем Гарри. Не важно. Но Дадли просто целует Эмми и закрывает за ней дверь, а потом возвращается на кухню к своему холодному чаю и пугающему Малфою. Тот смотрит на него взглядом своих холодных странных глаз. — Я не займу много твоего времени. — Ч-что? — Дадли заикается, попутно проклиная себя за трусость. Ну вот, теперь Малфой точно знает, что ему страшно. — У меня есть одна просьба. Я хочу убедиться, что ты правильно меня поймешь. Дадли сглатывает ком. — Что за просьба? — Ты, наверное, заметил, что Гарри хочет восстановить ваши отношения. На мой взгляд — пустая трата времени, но Гарри иногда очень сложно переубедить. Мне кажется, это все из-за ребенка. Ближе к делу: я хочу, чтобы ты вел себя безупречно в те пару часов, когда мы придем к вам. — Это ты мне рассказываешь, как себя надо вести? На лице Малфоя застывает нечитаемое выражение. — Поверь, Дурсль, я не понаслышке знаю, что такое предрассудки. Давай перейду на твой язык. — Тут Малфой задирает рукав, и взору Дадли открывается уродливый шрам на предплечье: череп и змея. — Знаешь, что это такое? Дадли качает головой. В горле першит, сердце заходится в бешеном темпе. Может, это тюремная наколка? Малфой встает со стула и становится прямо перед ним. — Я выбрал не ту сторону во время войны. Это значит, Дурсль, что я знаком с темной магией. — Малфой говорит тихо, и это намного страшнее отцовских криков или воплей тетушки Мардж. — И если ты словом или делом навредишь моей семье, пеняй на себя. Дыхание замирает. Дадли не хочет никакой магии, особенно темной, особенно войны. Он еще помнит газеты, пестревшие страшными заголовками о таинственных смертях. Губы Малфоя изгибаются в подобии улыбки. — Так что, мы договорились? Дадли кивает, не в силах произнести ни слова. — Чудненько, — усмехается Малфой. — Значит, мы прекрасно поладим. Только будь добр, постарайся удивиться, когда Гарри скажет о ребенке. Этот разговор — только между нами, понятно? Малфой идет к входной двери. Дадли, как зачарованный, плетется за ним. — Я… я правда изменился. Мы поладим с Гарри. Малфой принимается застегивать пуговицы на пальто. — Тебе придется очень постараться. Дадли так стыдно, что он не может поднять взгляд. — Знаю. Несколько секунд тишины; скрипят дверные петли. — Тогда до субботы, — бросает Малфой — и уходит.***
Суббота приближается слишком быстро. Откровенно говоря, Дадли предпочел бы оказаться в сплошном дне сурка, лишь бы выходные не наступали. Он пытается не думать о Малфое: запирается в комнате и просто играет в консоль и надеется, что Гарри спасет его от своего сумасшедшего мужа. Эмми тем временем готовит ужин. Около половины пятого Дадли выключает игру. Скоро в дверь должны позвонить. Он уже мокрый насквозь, а гости даже не пришли. Гарри ведь не даст его в обиду? В прошлый раз, два года назад, они чудно посидели в баре. Да и Эмми преобразила его — с такой девушкой кто угодно станет лучше. Во дворе раздается треск. «Чья-то машина», думает Дадли, но потом в приоткрытое окно вдруг доносятся голоса. — Все в порядке? Это Гарри. Сердце пускается вскачь. — Да, и прекрати каждый раз спрашивать! — капризно отвечает кто-то. Малфой, очевидно. — Но аппарация… — Абсолютно безопасна во втором триместре, — перебивает его Малфой. — Как и секс, к твоему сведению! — Драко, только не снова. — Ты избегаешь меня! — Избегаю?! А кто прошлой ночью предложил от… — Мне этого мало, и ты прекрасно это знаешь! Дадли кажется, что его сейчас стошнит. — Я не этого хочу! — Драко, давай отложим этот разговор до дома… о, нет, — голос Гарри вдруг становится приторно-нежным, — нет, пожалуйста, только не плачь! — Я не плачу! Я просто злюсь! — всхлипывает Малфой, и, хоть Дадли и не может представить себе плачущим кого-то вроде него, мысль тут же цепляется за странные слова. Второй триместр. Ребенок. Малфой неоднократно упоминал его. Нет, такого не может быть. Подозрение уже формируется, но это какая-то чертовщина, и Дадли отказывается верить в подобное. — Ладно, хорошо. Я сдаюсь, — ласково щебечет Гарри. — Сегодня, если тебе так хочется. Но будем очень осторожны! — Ненавижу тебя, — всхлипывает Малфой. — Знаю, знаю. — И на заметку, это все твой ребенок виноват! Гарри заливисто смеется. — Я не сомневался. — Ладно. Давай покончим с этим, — говорит Малфой, и только тогда дверной звонок звенит.***
Дадли открывает дверь. Они с Гарри смотрят друг на друга целую вечность; простояли бы в дверях дольше, не будь на улице так холодно. Дадли вспоминает не их последнюю встречу в пабе, нет — на ум ему почему-то приходит их давний разговор, когда он сказал Гарри, что тот — не пустое место. Дадли впервые жалеет о том, как сложились их жизни. — Привет, — Эмми улыбается и неловко обнимает Гарри. — Рада видеть вас! И все становится чуть проще. Разговор за столом течет вяло. Серые глаза Малфоя прожигают Дадли насквозь, но он умудряется не подавиться и вообще ведет себя образцово. Эмми просто умница, пусть даже курица у нее немного подгорела. Она искренне удивляется, узнав, что Гарри учился в школе-интернате. Они неспешно ужинают. Улыбка Гарри становится все шире; он расслабляется в кресле, и Дадли невольно обмякает сам. Может быть, им и вправду удастся поладить. Кто знает? После десерта Эмми вдруг вспоминает про письмо. — Гарри, ты писал, у вас есть новости? — Ах, точно, — Гарри бросает быстрый взгляд на Малфоя. Тот постукивает пальцами по своему животу. — Мы… мы хотели сказать, что у нас будет ребенок. Эмми выглядит сбитой с толку. Пауза так затягивается, что Дадли уже представляет, как их выпотрошат темной магией, но тут Эмми вдруг широко улыбается. — Надо же! — говорит она. — Как здорово! Я и не знала, что однополым парам можно усыновлять. Все молчат. Гарри неловко смеется. — Выходит, что можно. — Поздравляю вас! — Эмми так искренне радуется, что Дадли вдруг понимает: она будет замечательной матерью. — Дайте-ка проверю, кажется, у нас была бутылка шампанского… Эмми исчезает в кладовке, а Гарри идет за ней и бормочет о том, что они не пьют. Малфой только качает головой, провожая их взглядом. — Ты что… ты правда..? — Дадли даже не может произнести это вслух: так ему неловко. Повезло Эмми! Блаженное неведение. Дадли и сам бы предпочел этого не знать. Малфой лениво моргает. — Что тебя удивляет? Гарри сказал ведь: мы ждем нашего первенца. — Но... как? — Естественным путем. — В голосе Малфоя звучит неприкрытая гордость. — Мы надеялись, что чистоты моей крови будет достаточно. Так оно и вышло. Нам даже не потребовались особые зелья. Только немножко терпения… — мечтательное выражение тут же сменяет холодная маска. — Но кому я объясняю? Ты все равно ничего не поймешь. Дадли не может оторвать взгляда от его живота. Там ребенок. Ребенок у мужчины. Если магия способна на такое, она и вправду всесильна. — Не могу поверить. — Не напрягайся так сильно, вдруг сломаешься? Тут Малфой не прогадал. Дадли трет виски. — А как он… как он родится? Малфой фыркает, но что-то в его лице неуловимо меняется. Улыбка становится мягче. — Знаешь, ты напоминаешь мне одного моего друга. Вы оба такие тупые! — Я бы попросил! На кухню входит Гарри с бутылкой газировки в руках. — Не бери в голову, Дадс, — говорит он. — Это Драко так шутит. Считай, он сделал тебе комплимент. «Вряд ли», думает Дадли, но спорить на этот счет не собирается. Он и сам знает, что не блещет умом. А еще он знает, что Малфой напыщенный индюк, строящий из себя невесть кого, а Гарри вечно его защищает. Ну и пусть. Гарри — неплохой малый. Да и Дадли тоже. Может, они поладят. Когда-нибудь. Звенят бокалы. Гарри болтает о детях; Дадли вспоминает старый анекдот, и они оба смеются. Малфой смотрит на них с улыбкой — он явно доволен. — Как бы ни было приятно с вами сидеть, — говорит он, когда бокалы пустеют, — боюсь, нам пора. Эмми выглядит расстроенной. — Но ведь еще так рано! — К сожалению, у нас с Гарри осталось одно незаконченное дело, которое не требует отлагательств. Гарри тут же кашляет и становится пунцовым. Дадли тоже краснеет. Может быть, есть какое-то заклинание, которое сотрет ему память? — Точно. — Гарри берет Драко под локоть, свободной рукой пожимает руку Дадли. — Благодарю за вечер. — Малфой позволяет Эмми себя обнять, и они уходят. Через несколько секунд с улицы доносится громкий хлопок. Дадли потихоньку выдыхает. На кухне ему тепло улыбается Эмми и кладет второй кусок пирога. The end.