5/5

— Знаешь, танцевать вместе медленный танец, поглядывать в окно, а там среди синевы всего неба мерцают огни всего города. Будто поддерживают Вас. Любят.  Чонгук фыркает. Да, не такое ему приходилось слушать. Возможно, во всём вина эта его непонятливость везде искать изъян.  У него очень сильно болит голова, хочется распластаться по земле, даже исчезнуть. Он хочет спать, но от головной боли заснуть не может. И сейчас, когда со скрещёнными на груди руками выглядывает в то же окно, видит палящее цветущие деревья Солнце. Такое яркое, что и в очках тебе не даст жить. Чонгук никогда не любил такую солнечную погоду.  Не отвечала она его чувствам.  Можно сказать, что множество произошедших с ним в этой жизни вещей проявляли к нему излишнее внимание, не оставляя в покое вот уже столько лет. Ему хотелось похрустеть пальцами, важно откинуть взгляд в другую сторону, будто он о них и не думал, но всё же. Вместо этого хотелось лишь зажечь сигарету, вдохнуть её тусклость и бренно выйти в какую-нибудь лоджию и покурить.  Он очень любил курить. Видимо, его это спасало много думать. Но что, если он и в принципе думал мало? Думал лишь об одном.  И любовь его совсем не обошла стороной. Острым лезвием она рушила эти дыхательные пути, будто на хирурга и не нужно было жаловаться. Всё это ему казалось смешно.  Смешно, что третий год он так и продолжает смотреть на этого человека. Чувствовать этот аромат, даже если они и стояли рядом всего несколько раз. Он даже не верил, что такое случалось.  Каждому слову своему не верил. А глаза так и болели от палящего Солнца на улице.  Жаль, людей нельзя выключить, как телевизор.  Он вышел из аудитории оркестровой практики. Скрипка превращала его в озабоченного стоика, неспособного нормально мыслить. Много лет уже прошло, как он перестал это делать по своему желанию.  Последний год в академии. Он свободен. Вау! Так ведь обычно говорят? Но он ничего не скажет.  Чонгук уже не терпит не дышать воздухом. Хватаясь за прекрасную возможность проскользнуть на улицу без пропуска, он спешит зажечь огонь.  Превратиться в этого беспризорника. Мальчика, который испортился.  — Будет чем зажечь? Зажечь?  — Да, — рыпается в кармане, а потом поднимает взгляд. — Тэхён? Стекляшки в глазах трескаются, в тресках просачивается непонятный свет, что даже палящему Солнцу он успевает противодействовать.  — Чонгук? — хлопает глазами, но вместо нервного кивка улыбается. — Не думал, что ты куришь. Спасибо.  Кивает.  Будто он не знает.  — И я не думал, что ты куришь.  — Так и застыл в скрипке? — бордюр оказывается свободным, и Тэхён немедля усаживается на него, мимо тени пропуская затяжку сигаретного дыма.  — Остался месяц. Как так выходит, что самым любимым людям мы отвечаем холодно? Будто они нам не нужны, будто они нам надоели.  Не знает.  Но Тэхёну отвечает холодно, не натягивая никакого разговора. Кто же ему скажет, что внутри всё горит, пылает? Дым еле пробирается в лёгкие, что тут говорить о воздухе?  Они вместе зажгли эти сигареты.  Чонгук знал, что так произойдёт. Всегда происходит, как-то всё непонятно сходится, а ты этому подчиняешься. Ведь это не должно было произойти, правда?  Ты вроде отталкиваешь себя от человека, горя им так ярко. Но в один момент ему стоит вернуться, всё разрушить. Теперь ты снова не можешь дышать.  — Похвально.  Это была несчастная любовь. Как первый неудачный вальс. Как тот самый человек, в глаза которого было посмотреть страшно, но желанно.  Чонгук был обычным первокурсником. Он так и с детства любил игру на скрипке, сравнивая её со вторым дыханием.  Не надо уменьшать важность сигарет в его жизни теперь, ведь их он поставил выше своей любви. Он так любил себя ненавидеть.  Каждый день был прекрасен. Новая обстановка ему очень нравилась, незабываемые эмоции ему давали люди, с которыми и для которых он выступал на концертах. Кажется, каждый аплодисмент радовал его, пока в толпе, будучи тем же самым первокурсником, он не увидел улыбающегося парня.  Отнюдь, все там улыбались. Все радовались. Но почему же именно улыбку Тэхёна он заметил? Почему она была для него такой яркой и непозволительно прекрасной, что хотелось в буквальном смысле прикоснуться к этому человеку и спросить его имя?  С тех пор Тэхён был для него ночным кошмаром. Издали он видел его в академии. Будучи первокурсником, Чонгук уже был прозван самым талантливым скрипачом всей Кореи. На каждом концерте присутствовал Тэхён, смотрел на него как всегда. Очень лучезарно.  Во втором семестре Чонгук лишь сглатывал каждый раз, когда мимо него проходил Тэхён. Тот будто не замечал его, даже если он и сидел всегда скромно во время перерывов между репетициями. Чонгук был всегда воедино с наушниками, задумчиво смотрел вдаль и при себе держал книгу, которую не смел пролистать, не прочитав всю страницу.  Вот таким был Чонгук. Лучезарным, но внутри. А Тэхён тоже лучезарным, но снаружи.  Есть люди, внутренний мир которых можно предугадать сразу же с одного их вида. Понять, чем они страдают и чем позволяют себе радоваться. Но вот те другие, которые снаружи сияют… почему их так сложно понять? Затмевает ли их свет всё? Даже если этот свет темнее густой ночи?  Чонгук срывал листы из скетчбука, сжимал в руках. Нет, у него не было сил подойти и сказать хоть кое-что. Это не показывало слабость, он просто не хотел занимать себя такими вещами в виде любви.  Обычно так и бывает. Люди избегают любви, потому что у них есть ощущение, что она им в жизни помешает. В чём они не правы? Не каждый ведь готов рискнуть всем своим ради какого-то человека.  Но внутри они любят сильнее, чем кто-либо другой. Чем тот, который является самым грубым hopeless романтиком; чем тот, который по вечерам листает фотографии того человека, представляя их совместное будущее. Вот это слабость.  Чонгук с самого начала знал, что эту любовь нужно избегать.  Но она так горела в нём. Как ужасно его сердце полыхало, когда Тэхён снова приходил на его концерт. Как можно было влюбиться в того, кто был по уши влюблён в тебя?  В того, который признался тебе в середине первого семестра второго курса? Под дождём, когда за ним пустовала автобусная остановка, к которой он спешил.  Он был без зонта, плакал, глазами впитывал существо напротив. Смотрел на него всего, такого для него красивого и невозможного. Тэхён его любил самой чистой любовью. Той, которая описывалась в самых чистых романтических произведениях. Смотрел на него тогда, когда он не видел. Оставался тем самым hopeless романтиком.  Молчал. Чонгук просто молчал.  Нет, не может. Впереди гастроли, он должен сосредоточиться на работе. Будь оно не так, что станет с ним потом? Надо обеспечить себе будущее.  Тэхён понял, что к нему не готовы. Он знал это. Знал, что амбициозных людей очень сложно любить. Но его это не отрешало.  Кажется, он уже ненавидел его. Но не так. Он любил его ненавидеть.  Чонгук становился всё более популярным. Его знало огромное количество людей, от таких цифр он сам был в восторге, а иногда и не очень. Делало ли это его весёлым видеть то самое лицо среди тысяч лиц?  Тэхён всегда сидел на пятом ряду, пятом месте. 5/5. Всегда смотрел на него, всеми взглядами стараясь показать, как же он его любит.  Он признался ещё раз. Настойчиво. Схватил его руку в момент, когда он хотел отойти. Скрестил пальцы и посмотрел на них, подумав, как бы хорошо они смотрелись вместе вот так, вот так всегда.  Что делает с людьми любовь?  Тэхён пробовал его имя на вкус, прямо как француз смаковал каждым слогом. Наслаждался.  Чонгук снова отверг.  Во второй раз он закрылся в примерочной.  Тэхён понимал, что второй провал всё-таки давал трещину в надеждах. Но что, если и той надежды у него не было? Тэхён просто любил. А ради любви ты действуешь непонятно, по чувству и без разума. Так он думал.  Нет, он не прекращал ходить на концерты. И даже когда проходил мимо, когда Чонгук всё также задумчиво сидел в коридорах академии, он смотрел на него. Он не подходил, потому что получить отказ в стенах учебного заведения не являлось его планом.  Но он и не следил за ним. Нет, Тэхён уважал его.  Тогда, когда Чонгук уже перешёл на третий курс, Тэхён заметил между его пальцев сигареты. Те пальцы, которые изящно двигали покрытый канифолью смычок. Возненавидел ли он его за курение? Нет, абсолютно нет.  Чонгук курил везде. И Тэхён чувствовал, как он съедает себя.  С каждым днём популярность Чонгука возрастала, он не мог ничего контролировать, не мог контролировать эти слова в Интернете, не мог сделать ничего, что бы ему самому помогло кроме сигарет. Вместе с этим он пытался разумно контролировать свои чувства по отношению к Тэхёну.  Кто бы посчитал, сколько раз Чонгук уже хотел всё бросить и побежать к нему? Нет, он проверял свою прочность, ведь он должен добиться результатов в этой жизни, стать для кого-то важнее. Хотя бы для самого себя, если на то пошло.  Но не мог. Опять горел огонь, когда Тэхён нечаянно стукнулся лбом в его грудь в коридоре. Кажется, на это смотрел весь мир, а Чонгук лишь успел вдохнуть отдалённый запах ягод от волос этого парня.  В голове прочно засело.  Они больше не виделись.  Спустя год Чонгук решил выйти покурить, спустя год зажигалку попросил тот самый Тэхён.  Чонгук думал, что этот год всё изменил и что отсутствие Тэхёна на его концертах привело бы к каким-либо изменениям внутри.  Но во что превращается человек, когда от закрытых внутри чувств уже хочется громко рыдать? Неужели он был таким глупым, когда вот этот человек всё время тянулся к нему?  Чонгук ведь знал, что Тэхён о нём знал всё. Вот только это было не взаимно.  Но тянуло очень. Хотелось наплевать на всё.  Чонгук снова повернулся к сидящему на бордюре парню. Эти типичные для него классические штаны так и не поменялись в сочетании с большой хлопковой рубашкой. Он весь светился до сих пор, он был превосходным, самым красивым, самым любимым.  Чонгук его тоже безумно любил.  — Как дела, Тэхён? — сглатывает.  Удивлённые глаза поднимаются на него. Казалось, сейчас бы Тэхён высокомерно откашлянулся, но нет. Тэхён изменил свой взгляд на честный, а в этой честности Чонгук засмотрелся на пламя.  — У меня всё нормально, у тебя как?  — Нормально.  — То есть… ты просто решил узнать об этом? — хлопает глазами, получая кивок.  Недокуренная сигарета ломается, когда Тэхён давит её в бордюр. Она выпадает из его рук, как и выпадает эта холодная маска. Опять же, он снова наивен, снова тот, кем был.  Люди не меняются. Дай им случай полюбить снова, они всё бросят и полюбят.  — Мне неожиданно было такое слышать, я не шучу.   — Пора спуститься на Землю, я не такой урод, — Чонгук кидает сигарету в урну.  Как же тяжело ему даются эти слова, но ему уже плевать. Кто он такой? Простой популярный скрипач, которого знает почти весь мир. Знали бы фанаты, какими клубами он курит, то ушли бы сразу же.  Но его главный фанат здесь рядом. И он тоже курит.  Это та самая обыденная вещь, которую можно уложить в философскую притчу.  Показаться умным.  — Я не надеюсь.  — На что? — Чонгук заводит руки за спину.  — На все мои упрёки, в прошлом я был слишком… — Я не считал тебя таковым. Удалось.  — Я не думал, что ты надоедаешь мне. Я не знал, что делаю сам. Прости.  Он ведь так любил. Разве это не было очевидно? Тэхён ведь так горел им. Он буквально им жил. Разве это не было так очевидно?  И сейчас, когда он горел каким-то другим оттенком, будто ничего и не изменилось. В глазах читалась боль между строк написанного пламенем стихотворения, Чонгук вчитывался в каждое слово, молчал и анализировал всё то, что кричало в его уши тихим шёпотом.  Было тоже больно.  — С самого первого дня… с самого первого дня я не знал, что бы делал без тебя, — Тэхён так очевидно хотел прикоснуться к Чонгуку, хотел снова смаковать его именем.  Но столько всего его изменило. Столько мыслей собственных заставило его поверить в то, что он этого не достоин.  — Тэхён, — стекло разбивается вдребезги. — Ты красив. Очень. Каждый раз я смотрел только на тебя, — но как же было сложно смотреть на губы, которые он не мог поцеловать. — Твой голос. Знал бы ты, сколько раз я проигрывал в голове те слова под дождём. Мне искренне не хотелось в это верить. Это как выходить из зоны комфорта. Когда ты даёшь другому человеку право внести изменения в твою жизнь, ты ощущаешь ценную надобность от него избавиться.  Ненормально ведь сидеть по ночам и думать только о том человеке.  — Я не буду ранить тебя. Мне хватит моих слов, что я сказал.  Знал Чонгук, он тоже хотел танцевать вместе медленный танец, поглядывать в окно, а там среди синевы всего неба мерцали бы огни всего города. Будто поддерживали их. Любили. — Я хотел быть твоим, во что бы то ни стало, — качает головой, будто собственным словам не верит. Но Чонгук всегда знал, что Тэхён искренность свою никогда не сможет скрыть. Каждому слову он верил. К каждому дыханию прислушивался. — Я заслуживал просыпаться рядом с тобой, быть с тобой… я хотел… я хотел, чтобы ты любил меня. Чтобы мы смотрели на звёзды… чтобы мы могли смотреть друг на друга и видеть звёзды в нас самих… — прикусывает губу, чувствуя, что говорит лишнее.  Не верит.  — Тэхён, — Чонгук делает многозначный шаг в его сторону. — Ты можешь стать моим. Я не против. Я тоже хочу этого. Давай я стану твоим, а ты моим. Как пять на пять, помнишь? — Помню.  Чонгук прикасается к драгоценному подбородку, поднимая лицо к себе. Эти глаза.  — Будь моим королём, а я буду твоим, — шепчет, большим пальцем проводя по скуле. — Мы будем правителями, я отдам тебе всё.  Тэхён не чувствует собственных мыслей, разума будто нет. Он лишь поддаётся вперёд, резко встречаясь с губами напротив. С теми, которые он так желанно хотел поцеловать. С теми, которые не давали ему покоя с того самого момента, как он их увидел.  Чонгук был тем самым. Он это всегда чувствовал. Пять на пять.