***
Яркая мраморная комната в сопровождении стекла и белого яркого света. Огромный зал и три величественные фигуры передо мной. Меня знобило, выворачивало изнутри, но настоящий ад был ещё впереди. —.. это моя вина... —последние слова Жемчуг, что стояла передо мной. —Да как ты посмела?! —возмущалась женщина, обладающая достаточно басистым голосом. —Ты заслуживаешь больше, чем раскол! Самое мучительно, что есть в этой вселенной! —Жёлтая, сейчас не время! —потянулась одна из фигур к той, что ругалась. Её громкий, но при том тихий голос манил загадкой и был приятен моему слуху в столь омерзительное мгновение. —Посмотри на Розовую! Надо помочь ей... Боль в груди продолжала жечь. Мне казалось, что сейчас сердце резко остановится, моё тело было горячим, а из-за температуры в данном зале уж тем более. Словно пламя во льду, что угасает. —Вам стоит угомониться! —радостный голос вмешался в диалог других фигур. Она была самой яркой из всех. —Розовая всего лишь спряталась в этом сосуде! Пора настало избавить их друг от друга и этого мучения быть вместе.***
Стуча крохотными тонкими ножками по гладкому столу, я чуть ли не вырывала с чужой головы голубые волосы. Жёлтый Алмаз сначала наблюдала за моей истерией, а затем внезапно прижала ладонью меня к столу, пальцами удерживая ноги и руки. —Розовая, успокойся. Её приказная манера никак не помогала мне. Я визжала как маленький ребёнок, продолжая пребывать в состоянии припадка. —Хватит придуриваться! —с каждой секундой самоцвет закипала всё сильнее. —Тебе не может быть больно, угомонись. —Мне больно! —истерично кричала я, продолжая громко рыдать. —Больно от воспомина-аний! Жёлтая похлопала глазами, а затем выдохнула и взяла меня против моей воли в руку, вернее Синюю Жемчуг, в теле которой была я. И прижала к своему самоцвету. —Что тебе причиняет боль? Сейчас она стала говорить со мной спокойно. Мне было очень приятно и казалось, что ей знакомо это. Она меня понимает. Я могу ей довериться. —Боль от большой яркой фигуры... —сквозь вдохи и выдохи медленно рассказывала я о своих воспоминаниях. —Там было их три и Жемчуг...Там... —Была я?—уточняла императрица. — Ругалась на Жемчуг? —Д-да! —Не продолжай, я поняла. Розовая, теперь ты в безопасности и тебе ничего не угрожает. —ее взгляд не сходил с меня. Такой строгий, пристальнвй, я бы даже назвала его кошачий. —Ты должна это осознать. —Хочу домой! —Не капризничай, прошу тебя. У меня уже нет сил терпеть это. —Тогда уходи! —сжавшись в клубок, я закрыла голову руками. Невозможность успокоится, эти просьбы воспринимались как:"какая же надоедливая, громкая, шумная". Это вся моя жизнь в детском доме. Я рыдала в чужие ладони, находясь на других. Меня преподнесли к самоцвету ещё ближе. Очень хотелось верить, что сейчас она с сочувствием смотрит на меня, а не с отвращением. С её губ раздался тяжелый вздох. Большой худощавый палец в перчатке стал поглаживать меня по волосам. Она могла лишь лицезреть мои страдания. Мы не понимали друг друга, но сейчас она будто знала, что делать со мной в таких ситуациях. Словно перед ней это происходит постоянно. —Не бойся, я не уйду. Ты мучаешь саму себя. —Я знаю... Нужно поспать и успокоится, но.. —Без но. —Она аккуратно положила меня на бок и стала проводить своим наэлектризованым пальцем по спине. —Закрой глаза, расслабься. Я послушно следовала её приказам, располагаясь поудобнее на ладошке. Процедура расслабляла, мои мышцы перестали гудеть, а дрожь расслабляющей. Она что-то говорила мне, но мое сознание не помнит этого. У неё получилось помочь мне отдохнуть.***
С момента моей реабилитации прошёл месяц, наполненных страдания, подобным тем, что всплыли в моей голове со дна памяти. И с каждым днём становилось все меньше и лучше, однако...Я не смогла смириться с порядками нового для меня "дома". —Розовый Алмаз, мы настоятельно просим вас надеть этот наряд! —Вы сможете надеть на меня платье, только через мой труп. Мои истерики не закончились, непонимание всего продолжалось. Эти Алмазы меня успокаивают, пытаются идти на уступки, но я, увы, не тот человек, что будет идти на них. Только через силу. И потому, в последнее время наши отношения сильно ухудшились. —Розовый Алмаз!—Жёлтая Жемчуг продолжала пытаться уговорит меня, временами кидаясь с этим розовым платьем, но я ловко уворачивалась. Мое тело значительно уменьшилось в объемах за всё время, что я пребывала здесь и ощущение легкости не покидало меня. Клянусь, моя талия была как у этой Жемчуг, столь худощавым и прекрасным. Хоть какая-то мечта сбылась. —Жемчуг, это бесполезно. Если Желтая взъесться на меня, то пускай. Ты сделала всё, что могла. —М-может тогда сшить вам костюм? —Если он будет ярко розовым, то не стоит. —А если бледно-розовым? В её глазах горели последние искры надежды. Я не особо предпочитаю светлый, а в последнее время и вовсе стараюсь избегать всего яркого и белого... Но ходить в серой тунике не выход. —Нельзя ли что-то помрачнее?.. —Бордовый. —Пусть будет предыдущее предложение. —выставив руку вперёд, я отвернулась, дабы скрыть свою физиономию от неё. Дежавю бордового костюма Хелен навевал еще большее с осадком. Постоянная тоска лишь вспоминая её образ. Она моя мама... Стала ею для меня. И я не могу её так просто отпустить, смирившись с тем, что больше никогда не увижусь с ней. Надежда горела, свеча ещё не погасла. Это то, что будет жить во мне до её прихода. —Вы снова вспоминаете того человека, Розовый Алмаз? Вопрос Жемчуг поставил меня в ступор. Я обернулась к ней и она пояснила. —Вы произнесли Хелен. Вы всегда говорите её имя, когда думаете о ней. —Извини, но это личное. — отвернулась от неё, опасаясь своих эмоций. —Однако, спасибо. Что сказала. Я постараюсь следить за собой. По звуку открывающейся двери, я поняла, что она уходит. Это успокаивало. И стоило мне обернуться, как неожиданный визит Жёлтой заставил меня взвизгнуть и отскочить назад. —Почему ты все еще не одета?! Её согнутые брови и тяжелое дыхание демонстрировали всё недовольство, но не остальное. Она старалась быть хладнокровной, в её плане каменной. Через чур. —Я ненавижу платья, юбки и всё пышное. Ты бы хоть прислушалась к моим пожеланиям. Она была ласкова со мной и очень снисходительной, а я слабой и беспомощной. И эти обстоятельства заставили меня привязаться к ней так, к кому я давно уже не привязывалась. —Раньше ты обожала всё перечисленное. Нам нужно пытаться восстановить твою память, —она начала шагать по покоям. Мне пришлось отходить в сторону, дабы не стать жертвой её сапог.—а ты только и делаешь, что постоянно избегаешь своих обязанностей и требований! —Ты меня не слышишь. Углядев с высока мои закатившиеся глаза, алмаз села передо мной на колени и ткнула пальцем в самоцвет на моем пупке, чуть ли не прижимая мое хрупкое тело к полу. —Всё то же легкомыслие. Если продолжишь бунтовать, я запру тебя в башне. И поверь, в ней тебе никогда не нравилось. —её голос был таким злым и грубым. В моей голове всплывал образ воспитательницы из детского дома.—Кроме того, там ты не сможешь разобраться со своими потребностями.***
—Никакой еды, —продолжала орать каштановая карга, чуть ли не взрываясь от гнева. —дрянь! Мои слезы ничего не значали. Я должна её слушаться, но этого мало. Очередная пощечина оставила отпечаток на моем лице. Выхватив потрепанную куклу из моих рук, она швырнула её к ребятам, которым уже стало все равно на крики и скандалы. И увидев мою Шанель, они накинулись на неё. Да, игрушки все общие, но я всегда старалась беречь Шанель от злых рук, разрывающих её на части. Позволяя это делать себе, своему гневу и боли. Схватив меня за руку, воспитательница подтащила к подвалу и швырнула меня в подсобку напротив. Это был один из самых худших детских домов. К нам никогда никто не приезжал, а здание выглядело, как давно заброшенный дом. Было сыро и страшно. Тени швабры и вёдер выглядели как чудовища, скрип дверей из-за двери пугал. Я долго долбилась и кричала, но никого. Обо мне забыли? Тиран в юбке решил заморить меня голодом. Окно было завешано плотными шторами, через который не проникал не один лучик света. С трудом и не первой попытки я отдернула её, повалив на себя. А выбравшись из ловушки, увидела свет, что озарил всю кромешную тьму.***
—Ты этого добиваешься? Хочешь быть запертой? Отвечай мне. —Да пожалуйста, я все равно сбегу. Мой ответ удивил её? Или напугал? Жёлтая отстранилась, на секунду поверив в мою правду, но потом усмехнулась. —Без своих сил ты ничего не сможешь сделать. И не надо плакать. —Я не плачу. Её палец провел по моему недовольному нахмуренному лицу, смахивая слезы. —Я спровоцировала неприятное воспоминание? —Не важно. Это не касается тебя и моей "прошлой жизни". Ответ огорчил её. Ожидаемо. Я поднялась на ноги и направилась к кусту яблони, что посадили из-за моей потребности питаться. Раздражает. Как часто стало употребляться это слово. Чувствую себя питомцем. —Можешь идти. Я надену то, что принесёт твоя прислуга. —Не замыкайся, Розовая. —Я не замыкаюсь. — демонстративно сорвала и надкусила плод искусственного яблоко. —Всего лишь восполняю потребность. Ты что-то хотела еще? —Понаблюдать за тобой. —Я тебе не декоративная зверушка, Жёлтая. —Поешь. Её просьба отбила желание доедать этот безвкусный плод. Я демонстративно швырнула его ей в ноги, ожидая агрессии в свою сторону. —Хорошо, как знаешь. Жёлтый Алмаз развернулась и ушла из покоев, закрыв за собой дверь. Наконец-то я могла сесть у стены и прийти в себя. Меня всю шатало, так не хватало кислорода. Без понятия, сколько я провела времени в комнате. Но судя по плодам, что росли и отпадали с веток, пропустила приём пищи раз восемь. Итого: почти два дня одиночества. Мне снились кошмары. Улегшись на своей маленькой новой кровати, я начала убаюкивать себя, качаясь из стороны в сторону. —Розовая... Услышав зов "имени", моё тело вскочило, пока мозг думал о том, какого черта ко мне кто-то вошел. —Синий Алмаз? —разглядывала я её опечаленное лицо, что не вызывало лично у меня никаких чувств. —Вы что-то хотели? После моего вопроса она присела и подставила ладонь к моей кровати. —Извините, но нет. —Ты устало выглядишь. —Синий Алмаз огляделась на маленькую яблоню. —И совсем перестала питаться. —Настолько большие мешки под глазами?—с ухмылкой спросила я. Она погладила мен по голове против моей воли и чуть ли не в плотную опустила голову возле меня. —Снова поругалась с Жёлтой? —Нет. Просто я ненавижу, когда меня заставляют что-то делать. —Это тревожит тебя? —Да мне всё равно, честно. —неумышленно упала головой на подушку, устало выдыхая. — просто все раздражает. Мой дом разрушен, единственный близкий мне человек неизвестно где, так ещё и всё это. —развела руки в стороны, указываю на окружающие меня вещи. —Заставляют быть тем, кем я не являюсь. Напоминают о том, что я так ненавижу и не хочу вспоминать никогда. —О прошлой жизни?... Одним вопросом она, вывела меня из себя. Я вытащила из под своих сальных волос подушку и швырнула ей в лицо. —За что?! —За тупые, раздражающие вопросы. Нет у меня воспоминаний самоцвета, ясно? —Да, прости. —Синий Алмаз подала подушку мне в руку. —Мне тяжело, как и всем нам. Я пытаюсь понять тебя, узнать получше. Понять, как могу помочь тебе. Но ты не хочешь ни о чем ни с кем говорить. —Хочу, но не с вами. —Мы для тебя чужие... —с огорчением говорила Синяя. —Но поверь, ты мне роднее некого. —Ты меня даже не знаешь. —Я хочу узнать. Мой желудок прервал нашу плаксивую беседу своим ревом. Синяя одной рукой дотянулась до плода и сорвала его с куста, протягивая его мне. —Пожалуйста, не мори себя голодом. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Мои руки сомкнулись, раскрыв ладони для яблока, которые Синий Алмаз ложила мне в руки. —Не думаю, что после двух суток голодания стоит начинать с него. —Мне нужно позвать Жёлтую?! —испугано воскликнула Синяя. —Потом. Сейчас я только настроилась на разговор с тобой. Синий Алмаз приняла положение сидя и положила руки на колени, готовая выслушать меня. Она единственная, кто был крайне добр ко мне и никогда не хамила, не говорила, что я обязана делать. Лишь просила. —Дело не только в том, что она указывает. Жёлтая была так мила со мной. А я была беспомощной, как котёнок, которому хотелось заботы и ласки. И вот, получив её, привязалась к Желтому Алмазу. Теперь с каждой нашей встречей чувствую её отстраненность, злость и равнодушие ко мне. Будто я всего лишь зверь, эксперимент. Как она сказала — подопытное млекопитающие. —Ох, Розовая... Ведь и ты совсем не знаешь Жёлтую. —мои руки потянулись к одеялу, но Синий Алмаз сама уже решила его поправить. —Она слишком ко всему серьёзна. Ты ей дорога, очень! Жёлтая никогда не интересовалась людьми и прилетала в зоопарк только чтобы увести меня... Потому, она смотрит на тебя с научной точки зрения, желая вернуть тебе твою прежнюю огранку. —Но я человек. Я истекаю кровью, имею свои потребности и абсолютно не похожа на вас. Нельзя вернуть того, чего нет. —Она верит, что та Розовая все ещё существует, внутри тебя. Я тоже очень надеюсь на это, хочу, чтобы было так. Её слова заставили меня задуматься. Ведь я для них как Хелен для меня. А если она жива, но забыла меня?.. Это больно. Одна мысль об этом пугает и ранит. Быть оттолкнутой. А ещё хуже, что меня уже отталкивает тот, кто боролся за мою жизнь. —Я понимаю... —Ты тоже веришь в то, что твой человек жив. —Да. И все же, люди в зоопарке? Это ведь прямое доказательство моих слов о том, что я не более, чем животное. —Не совсем. В далеком прошлом ты умоляла сохранить людям жизнь, считая её бесценной. Для самоцветов другие расы, кроме нашей не так важны. —Но почему зоопарк? —Для заповедника слишком много контроля у людей. Чтобы они не были на стадии дикарей, наши технологии дают им необходимые знания для общения с нами. —Вот оно как... И вы сделали это, потому что Розовый Алмаз этого хотела? —Мы до сих пор не понимаем ее действий и мыслей. Я старалась поддерживать, но, иногда доходило до того, что принять сама не могла. —Иногда смотреть на одни и те же вещи под разными углами нормально. —с теплотой говорила я, успокаивая переживающую Синюю. Я тоже не всегда одобряю действия Хелен. До сих пор не понимаю, почему она тогда сложила вещи в коробки во время конца света. —Конец света? —поинтересовалась Алмаз. —Так на Земле назвали то событие, когда чудище разорвало мою планету на части. Синий Алмаз сочувствующе погладила мое тело через одеяло, прикусив губу. —Мне жаль... —Мне тоже. Возможно, встретившись чуть раньше, вы бы могли спасти мою планету. Хотя и не обязаны. Из-за спины Синей послышался звук каблуков. А затем недовольный крик. —Пропускаешь приемы пищи?! Снова хочешь мучаться?! —Жёлтая, перестань. —просила Синий Алмаз успокоится Жёлтую. —Она и так мучается. Я накрылась с головой, не желая смотреть на недовольный устремлённый на меня взгляд Жёлтого Алмаза. —Сама себя наказала и меня за одно. Синяя, оставь нас пожалуйста. Из под одеяла мне было ничего не видно, однако скрип открывающихся и закрывающихся дверей слышно. —Розовая, вылазь. —Потом поставишь, сейчас у меня ничего не болит. —Будешь ждать боли? Вылазь, немедленно. Скинув с себя одеяло, я сложила руки и начала недовольно сверлить её взглядом, получая взаимный в ответ. —Почему не принимала пищу? —Не хотелось. —И что? —И всё. —Не зли меня. Точно ничего не болит? —Я же сказала нет. Зачем ты пришла? —Захотела. —присела теперь Жёлтая на место Синей. —Ты не похожа на ту, что любит одиночество. —Может хватит решать что я люблю, а что нет? —Ты всё никак не успокоишься. —Жёлтая попыталась дотронуться до меня, но я накрылась одеялом. Она недовольно фыркнула. —Твой костюм скоро будет готов. Нужно будет провести обследование, чтобы понять, можем ли мы приступить к твоему обучению. —Мне это не нужно. Послышался тяжкий выдох. Жёлтая схватила меня вместе с одеялом и поднесла к лицу. Из-за того, что её указательный падец держал мои руки, я не могла выбраться, однако пыталась все же укусить. —Не психуй. Разве не хочешь узнать о своих способностях и учиться применять их при необходимости, а не случайности? —Хочу укусить тебя. Жёлтый Алмаз закатила на мгновение глаза и раздала несколько пальцев, давая мне возможность совершить глупость. И как только мои зубы вцепились в палец, злость отступила. Я не хотела делать ей больно. Подняв взгляд выше, Жёлтая скептически смотрела на меня. —Успокоилась? —Угу... —Тогда идем кормить тебя. Чтобы не кусалась.***