***
Лондон встретил авиалайнер дождём. По словам местных, он не прекращается здесь уже вторую неделю. Странный город с такими же странными погодными привычками. Зачем прятать свою красоту, ежедневно затягивая свои улочки и проспекты густым туманом? Туманный Альбион будто что-то скрывает. Может, действительно, у Лондона есть свои тайны? Или он хранит чужие? Уставший экипаж ждал своих пилотов возле паспортного контроля аэропорта Хитроу. Их слова после приземления — традиция, без которой не обходится ни один полёт. Род деятельности заставляет покорно следовать всем существующим приметам. Тина стояла вдали от всех, задумчиво разглядывала мраморный пол аэропорта и свои новые туфли, которые до крови натерли ей кожу. Десять часов на ногах давали о себе знать, но от напряжения гудели не только ноги, но и голова. Сегодняшние пассажиры оказались слишком требовательными и шумными, а когда лайнер пролетал грозовой фронт — борт то и дело встряхивало — пассажиры впали в настоящую панику, их приходилось успокаивать и в срочном порядке возвращать на свои места, чтобы избежать всеобщей паники. Один из пассажиров — высокий мужчина с аккуратной седой бородкой — пытался прорваться в кокпит, чтобы предупредить пилотов о том, что именно сегодня ему никак нельзя умирать. У него пять взрослых сыновей, но только неделю назад у него родилась первая внучка, и вот сегодня он летит в Лондон, чтобы увидеть ее. Тина с пониманием отнеслась к мужчине, ее сердце вздрогнуло, когда он так тепло говорил о долгожданной девочке, но ее прямой обязанностью было остановить его, дав пилотам возможность спокойно справится с непогодой. Это ее работа. Любимая работа. — Идут, — проговорил кто-то из экипажа и ретировался, оставив Тину одиноко стоять в первом ряду. Капитан лайнера Дан Балан шел гордо и резво, по дороге успевал разглядывать лица стюардесс и стюардов, анализируя общее настроение экипажа. Дан славился своей строгостью, невозмутимостью и невероятной мужественной красотой, которая заставляла окружающих даже немного побаиваться пилота. Было в этой красоте что-то демоническое. Идеально выглаженная рубашка, лакированные туфли — его внешний вид был безупречен даже после долгого полёта. Его усталость выдавали лишь красные глаза и напряжённые мышцы шеи. Тина кусала красные губы и представила, с каким бы удовольствием сейчас коснулась его плеч и сделала расслабляющий массаж. Для того чтобы не раскраснеется от мыслей, Тина поджала губы, вызвав у Дана этим невинным жестом улыбку. Черт. Нужно же ему было именно в этот момент посмотрел на стюардессу. — Спасибо всем за работу. Полёт вышел непростым, но ваш профессионализм в очередной раз превысил все мои ожидания. Ещё раз благодарю каждого. Отдыхайте. Обратный рейс завтра вечером. — одарил всех победной улыбкой и сомкнул ладони у груди. Тина похлопала пилотам и уже потянулась к своему чемодану, но чьи-то сильные руки ловко перехватили ручку. — Дан, по правилам авиакомпании, каждый член экипажа должен сам следит за своими вещами! — Тина недовольно поморщилась, беспокойно оглядываясь. Дан с Тиной не скрывали свои отношения, но и не объявляли о них официально. Адреналина хватало на работе, им не хотелось играть в шпионов, но и отношений напоказ не хотелось. — Я подчиняюсь правилам только в небе, — усмехнулся Дан, везя ее чемодан к выходу из аэропорта. Он всегда делал то, что хотел, и получал от этой свободы удовольствие. Дану нравилось принимать сложные решения, брать на себя ответственность в чрезвычайных ситуациях. Во время его первого полёта в качестве главного пилота при посадке произошла проблема с шасси. Одну из стоек не получилось выпустить. Как позже выяснилось, это была ошибка механиков, готовящих самолёт. Но тогда было не время искать виновных, нужно было сажать лайнер с несколькими сотнями пассажиров на борту без переднего шасси. Дан в экстренном порядке ушёл на второй круг. Честно, в благополучный исход этой ситуации верилось с трудом, слишком сложной была ситуация и слишком неопытным был пилот. Но Дан посадил самолёт. Четко произведённые манипуляции с раскачиванием борта позволили выпустить шасси в аварийном режиме. Никто из пассажиров так и не догадался о том, что происходило в кокпите, когда невозмутимые стюардессы готовили их к посадке. После этой истории Дан обрёл уважение в глазах старших пилотов и стал примером для коллег. — Устал? — Тина выдохнула и незаметно прижалась к его плечу. Она заботилась о пассажирах на протяжении десяти часов, но ласки и заботы осталось достаточно. Для него. — Не сильнее, чем обычно. — Грозовой фронт… В последнее время он нас буквально преследует, — Тина развела руками, вспомнив минуты беспокойства. Кароль летала уже третий год, но до сих пор не могла привыкнуть к грозовым встряскам. Каждый раз ей казалось, что это будет последний полёт. Но, когда она слышала уверенный хриплый голос Дана по громкой связи, все страхи рассеивались. Он сказал, что все будет хорошо, значит, все будет хорошо. Кажется, она умеет летать только с ним. — Это Лондон малышка, чего ты от него ждала? Что он прогонит тучи и встретит тебя тёплыми объятиями? Нет, это не в его стиле. Главное, что наш самолёт на земле, — он говорил об этом так спокойно и легко. Кароль восхищала его уверенность, а еще ее форма. Черт, она с ума сходила от его пилотки и лаконичного галстука на белоснежной рубашке. — В этом твоя заслуга. — И того, кто в нужный момент приносил мне самый вкусный кофе на свете и зачищал от пассажира, «которому именно сегодня нельзя было умирать» — Дан рассмеялся и поцеловал девушку в волосы. — Откуда ты знаешь? — У меня есть глаза и уши по всему салону. Кстати, он все-таки подошёл ко мне после посадки. Поблагодарил и сказал, что будет настаивать, чтобы внучку назвали в твою честь. — Прекрасная новость. Где-то на улочках Лондона будет прыгать через лужи ещё одна Тина, — девушка улыбнулась, а Дан застыл. Представил эту картину, и почему-то она ему очень понравилась.***
Они вошли номер и наконец-то окончательно выдохнули. По правилам, членов экипажа расселяют строго по одному. Благо, что пилотам полагается люкс с двуспальной кроватью, которую Дан с радостью делил со своей стюардессой. Дан сразу же стянул с ее шеи фирменный платок, а Тина скинула с ног ненавистные туфли. Дан засмеялся — без каблуков она будто уменьшилась в два раза — стала совсем малышкой. Другого варианта не осталось — он подхватил ее на руки и прижал к себе — Тина обвела его торс ногами и потянулась к губам. Дан коснулся губ и поморщился. Красная… да ещё таким толстым слоем! — Кароль! — Ты же знаешь, что красная помада — это обязательное условие нашей авиакомпании, — хихикнула Тина. — Глупое правило! — Улыбку должно быть хорошо видно. Улыбка — это гарант спокойствия пассажиров. Что бы не происходило на борту, я должна улыбаться, показывая, что все хорошо. — Сейчас она не нужна, — Дан аккуратно стёр помаду подушкой большого пальца и наконец-то коснулся желанных губ. Ему хотелось, чтобы рядом с ним она ни о чем не беспокоилась и не надевала маску. Такая, как есть — это ее лучшая грань, и самая любимая. Тина улыбнулась сквозь поцелуй и зарыла пальцы в его волосах. Она нуждалась в его руках. Она ждала. — Моя… — прохрипел ей на ушко. Тина на на секунду замерла и напряглась. — Что-то случилось? — Дан попытался разглядеть ее лицо, но Тина опустила взгляд — Ты устала? — Нет. Я просто… — Ти, не пугай. — Когда нас сегодня в очередной раз накрыл грозовой фронт, я смотрела в иллюминатор и думала... много думала о нас… — Тина наконец-то собралась с силами и подняла взгляд, Дан взглянул в глаза и утонул в их голубизне. Такого чистого голубого он не видел даже в небе. — Ты все еще меня пугаешь, голубоглазик. — Небо — всегда было и будет моей страстью и мечтой, но я очень рада опускаться с неба на землю, чтобы взлетать снова… уже наедине с тобой, Дан. — Мне тоже по-настоящему хорошо только с тобой… — Балан выдохнул и поцеловал ее в висок, — счастливой женщина можно быть и на земле, главное с первоклассным пилотом. — В точку, — рассмеялась она, взъерошив его кудри. Дана тронули ее слова. Тина была человеком с сильной мечтой. Он знал, как она грезила о полетах, как ей тяжело дался путь к этой мечте. Ее признание сейчас… абсолютно не входило в параметры сегодняшней ночи, это было нечто большим, чем просто нежные слова перед долгожданной телесной близостью. Тина воспользовалась паузой — оказалась за его спиной и нежно коснулась его плеч — ей всё-таки хотелось успеть сделать ему массаж. Медовая прядка выбилась из идеальной причёски и упала на мужское плечо. Этот невинный жест вернул его из мыслей. Дан улыбнулся от легкой щекотки и притянул девушку к себе. Сейчас хотелось насладиться ей и доставить удовольствие ей. Дан жадно касался ее белоснежной кожи, пытаясь успевать восстанавливать дыхание — от Тины пахло сандалом и чистым утренним небом. От неё пахло счастьем. Они устали, но оставить друг друга без объятий и поцелуев не могли. Им слишком много нельзя было делать в небе. — Так тяжело видеть тебя и не иметь возможности обнять, — Дан расстегнул верхние пуговицы ее блузки и уткнулся носом в ложбинку между грудью. Перед глазами пробежали моменты нестерпимой разлуки, когда ее хотелось поймать, усадить к себе на колени и целовать, доверив самолёт автопилоту. — А я люблю смотреть на тебя во время работы, когда ты такой сосредоточенный, строгий. Это очень сексуально. — Ммм. Мне даже страшно представить, какие картинки возникают в твоей голове, пока я управляю лайнером. — Нет ни одной, которую я не могу притворить в жизнь сейчас. Дан, — ещё никто не произносит его имя так протяжно и нежно. Тина улыбнулась и укусила его за плечо, как шоколадного зайца из детства, — хорошо, что у вас не отбирают эту форму после посадки. — Кароль, — сорвалось с его губ, когда она перешла к шее. Кажется, сила притяжения их душ и тел больше не поддавалась контролю. Он поменял плоскость — уложил ее на постель и хищно навис над напряжённым телом. — Скажи, я бы привлекал тебя так же сильно, если не носил погоны пилота? — поговорил рвано, но это вопрос, действительно, начал его волновать. — Не знаю, не заставляй меня рассуждать над такими философскими вопросами сейчас. — А я вот знаю. Форма стюардессы тебе только мешает, — тихо шепнул в волосы и стянул форменную юбку, которая, если честно, ему очень нравилась на Кароль. — Черт, кажется, мы уже минут десять назад должны были расправиться с этой одеждой. Тина улыбнулась и решила не отставать — потянулась к его ремню. Напряжённые пальцы не справились с пряжкой, Дан помог ей и, перехватив ее руку, поцеловал каждый пальчик, заставляя Тину поёжиться от неожиданной ласки какого-то неземного рода. Их нагие тела соприкоснулись, между ними пробежала вибрация, похожая на смертельный удар тока. На Дане осталась последняя вещь — белоснежная рубашка с погонами. Когда он стянул ее, в голову резко пришла безумная идея — он накинул ее на Тину. Девушка довольно кивнула и завязала ее на животе так, что налитые бугорки груди остались снаружи. Рубашка безумно ей шла, Дан нервно облизнулся. Тина положила руки на мужскую грудь и тяжело вдохнула наэлектризованный воздух спальни, будто первый раз готовилась отдаться его ласкам. Дан посмотрел на неё с немым восхищением, перемешанным бешеной тягой. Она даже немного испугалась его взгляда в этот момент, но расслабилась, когда его ладони сжали грудь. Тина ловила его толчки бёдрами, мелодично постанывала, зарывая пальцы в простыни. Ее голос звучал так сладко и уверенно, казалось, что она могла бы стать хорошей певицей. Но она ни раз в жизни не пела. Не хотелось. В ее жизни не было боли, которую хотелось бы излить в песне. Не было боли, которую бы не могло вылечить небо. Тина проводила ладонями по его горячей груди и оглядывалась, будто боялась, что им кто-то может помешать. Дан фокусировал ее взгляд на себе, хотел, чтобы она ничего не боялась. — Как ты? — По ощущениям выше облаков, — мелодично произнесла Тина. — Это завтра, а сегодня, пожалуйста, спи в моих руках и никуда не убегай. — Некуда и незачем, — прошептала она и прикрыла глаза, все ещё вздрагивая от принятой пульсации.***
Утром Тина тихо сбежала на балкон, чтобы попробовать встретить рассвет. Кажется, природа решила сжалиться над Лондоном и подарить жителям пару солнечных часов. Если бы они только знали, обязательно бы проснулись, чтобы не пропустить этот момент. Дан не любил ранних подъёмов, тем более между полетами пилоту полагается спать долго, но он не мог не разделить с ней этот маленький, но важный момент. Тина вздрогнула, когда скрипнула дверь, но руки, которые в следующую секунду обвили ее талию, тотчас успокоили ее. — Я тебя разбудила? — Да, — не стал скрывать. — Прости, — поморщилась, заглянув в его сонные карие. Она — жаворонок, он — самая настоящая сова — по идеи они никогда не дадут друг другу выспаться. — Как бы тихо ты не убегала из постели, я всегда чувствую твоё отсутствие. — Я решила посмотреть рассвет. — И замёрзнуть? — коснулся своей рубашки на ее плечах и, заглянув в ее глаза цвета рассвета, нервно сжал ткань, — я должен следить за членами своего экипажа, даже на земле, особенно, когда они ведут себя плохо. улыбнулся и ударил ее по попе — Прекрасное правило, мне нравится, — встала на носочки и его руки автоматически переместились на ее бёдра под собственную рубашку. — Ты не насмотрелась на рассветы из иллюминатора? — Нет, пока ты любуешься небом, я делаю все, что моим пассажирам было комфортно. А вообще ими нельзя насладиться вдоволь. Он посмотрел в ее глаза и ответил. — Да, нельзя. — Рассвет там, — засмущалась Тина, осознав, чем на самом деле он не может насладиться. — Знаю. Тин, мне всегда было интересно, — прижал ее к груди и обратил взгляд на первые лучи солнца, осторожно выглядывающие из-за горизонта, — если бы мы с тобой не выбрали небо, где бы мы встретились? — Не знаю… но я уверена, что в матрице этой Вселенной мы все равно должны были встретиться. Магия все равно связала бы нас. Возможно, ты был бы учителем, а я твоей студенткой. Или мы играли в театре, и нас бы утвердили на главные роли… — Я не представляю нас где-то ещё. Кокпит, облака, закаты и рассветы — это мы. Небо — наш двойной рай, единственная возможность оторваться от реальности и парить, слушая только звук двигателей и собственное сердцебиение. Это магия. — Мы Водолеи, тяжело идти против стихии. — Наша стихия, говоришь... Обстоятельства все время были против меня, но я знал, что обязательно стану пилотом. — Знал, что умеешь летать? — солнце слепило глаза, но Тина очень хотела видеть его эмоции. — Чувствовал. А теперь летаю. С тобой. — Хорошо, что мы оба умеем летать, — прижалась к его груди, они замолчали. Они могли обнимать друг друга вечность, но Тина нарушила тишину тяжёлым вздохом. — Знаешь, я рада, что мы всегда летаем вместе. Если что-то случится, мы не потеряем друг друга… Тина отстранилась и нервно сжала кулаки. Дан нежно разжал ее пальцы и взял за руку. Его пугали такие грустные мысли в ее голове во время одного из самых счастливых моментов в их жизни, — Дан, не смотри на меня так… наша стихия такова, что может случиться все что угодно. Ты знаешь это лучше меня. — Малыш, я верю, что, даже если, когда-то, — он в шутку постучал по ее голове, — наш самолёт останется где-то выше облаков, мы начнём нашу историю сначала. Но пока я очень хочу полетать с тобой здесь… в этом мире. Нам еще очень много нужно увидеть и совершить. Люблю летать и тебя, моя рассветная нежность…