прошлое и настоящее

утро субботы. Ацуши уже выпил кружку ароматного чая, что-то будто перекусив и думал, чем заняться, и куда сегодня пойти, или точнее куда потащить Акутагаву, который выходит на улицу только по работе. или может быть, погулять с Изуми, если та не занята? интересно. думая об этом всем, он вышел в коридор, пойти к Рюноске и рассказать свои планы на этот день. он заходит за угол, и тут же оказывается прижатым рюноске. — доброе утро, Тигрёнок... — тот улыбнулся и мягко коснулся его губ, будто пробуя на вкус — надеюсь, выспался. — ах... доброе-доброе. да, выспался... — он немного откашлялся, пока тот стал медленно растегивать пуговицы на его пижаме — Рю... — позволишь? — лишь прошептал парень над ухом, пальцами уже пересчитывая ребра юноши — Рю... — ацуши убрал его руку с живота, — прекрати... — м? что-то случилось? — он посмотрел ему в глаза, немного отдалившись — я... не хочу, просто... прости. и... у меня работа... — Накаджима пытался смотреть куда угодно, лишь бы не ему в глаза, уже полностью исследовал весь коридор — ладно, хорошо... не извиняйся за это, и я не давлю. люблю тебя, — он поцеловал того в щеку, — звони, если, что-то случится. — обязательно. я тебя тоже люблю... конечно же, Ацуши врал. суббота. какая работа? "младший" двойной чёрный, будучи в отношениях, ни разу не занимались сексом. в отличие от Чуи и Дазаем, который намекают друг другу 24/7, они же в принципе не заходили дальше поцелуев. акутагава всегда спрашивает, на что получает тихое и немного виноватое "нет". но никогда не расспрашивал и не давил, просто принимая это как за норму. чувствовал ли Ацуши какую-то вину? определённо. винил ли его Акутагава? точное — нет. причина была. только одна, с которой Ацуши мерился несколько лет, с самого приюта. *** ебанное опустошение. почему одного простого движения от дазая, заставило вспомнить все, что происходило в приюте? Ацуши успокаивал себя как мог, лёжа на полу и молясь, что Кёка задержит подольше и не увидит его. просто больно. когда Ацуши уже собирался идти, Дазай резко, но не сильно схватил за запястье и стал рассказывать что-то, что уже Ацуши не слышал. почему даже это заставило вернуться в пучину всего того, что произошло? одно простое касание, Ацуши. «все нормально. это ведь давно в прошлом, как и директор приюта, правильно?» — пронеслось в голове. если бы. видимо, не только Акутагава может мастерски врать самому себя, не испытывая и капельки стыда. было бы невозможно, забыть те похобные фразочки, прикосновении и ощущения. когда твои запястья в каких-то красных кольцах, оттого, что их держут над головой и не отпускают, пока ты не перестанешь сопротивляться. прикосновения, которые уже никак не смоешь. потому что это невозможно. ощущения, которые никогда не забудешь. потому что они въелись в память настолько сильно. *** — Ацу! — когда ацуши вышел из своей комнаты в агентстве, сразу встретился с дазаем — пошли, может выпьем? — на такое предложение Дазая, ацуши всегда отказывался, но в этот раз, стоило перепробывать все моменты забывания ужасных эпизодов, а точнее — алкоголь. — давай, я не против... — серьёзно? — ага... мягко говоря, плохая идея. когда Акутагава уже стоял в баре, дазай рассказывал 45 анекдот, над которым смеяться первый не стал бы, даже ради признания. — зачем ты вообще пришёл...? — промычал блондин куда-то ему в шею, прикрыв глаза и вдыхая его запах — может, потому что ты звонил мне раз 10? с разным содержанием, одно, которое "я тебя не люблю!", второе "забери меня, пожалуйста", а третье простое и короткое "иди нахер". может, поэтому? — произнёс Акутагава, и покосился на Осаму — и сколько он выпил? — ну, не злись, Рю... — я не злюсь. домой поехали, — сказал он и вызвал такси ещё и Дазаю. дома было ещё лучше. пока, Ацуши чуть не ударился об весь интерьер в доме, не сломал зеркало, и почти станцевал какой-то непонятный танец где-то в коридоре. был уже вечер, и Акутагава хотел спать, но у его парня — сна ни в одном глазу. а ещё шило в одном месте. — Тигр, когда ты уже уснёшь? — НЕТ, слушай! я тебе, что хотел сказать то... — и очень долгая история, о том, как он гуляя с Изуми, встретил кошку. простую кошку. и при этом, конечно же, перепрыгивая с темы на тему, и рассказав одновременно сотни тупых шуток, не сильно отличающихся от шуток Дазая. — Тигр! спать, все, успокойся. на дворе ночь, нормальные люди спят, а не... — Рю.. а... вот, как ты меня терпишь? — сам поражаюсь. — нет, просто... я... отвратительный человек... разве нет? — я тебя сейчас покусаю. — ответил Рюноске, и уже собирался пойти за тазиком, но следующие слова его остановили: — я тебя даже в сексе отказываю, разве это не ужасно? — Ацуши, я тебя реально покусаю за такие слова. — после приюта, думал, это изменится, но это все ещё отвратительно. ах... — тот грустно улыбнулся, и Акутагава уже передумал куда-то идти, — я думал, я просто игрушка для битья, а не игрушка для утех... хотя может... я именно на это и годился. — в каком смысле? — хотелось заткнуть уши, чтобы просто не слышать этого. — тебе стоило догадаться откуда эти красные следы на руках... похоть, похоть, похоть... возможно, мне стоило покончить с жизнью, ещё тогда, а не задумываться об этом только сейчас... может, и на одну проблему меньше бы стало... — Рюноске просто застыл. кажется, Ацуши только сейчас замолк. он уткнулся в подушку, после этих слов. — это правда? Ацуши...? — ему самому не было понятно, какие чувства он сейчас чувствует. недоумении, удивление, гнев, одновременно с этим какой-то ступор. если это правда, то он убьёт любого, кто прикоснулся к его Ацуши. как можно было бы поступать так, с живым человеком и ребёнком? хотелось сломать им все кости, убить, сжечь заживо. все, что угодно. у него тряслись руки. накаджима крепко спал, и он мог слушать только его сопение. но ведь стоило взять себя в руки. он пошёл на кухню, и открыл верхний ящик. а после этого действия простоял ещё несколько минут, будто бы потерявшись во времени и пространстве, и только после, вспомнив зачем пришёл. достав необходимые лекарства для него с утра, он поставил их на стол. и вернувшись в комнату, он лёг рядом, крепко прижав Ацуши к себе. — я люблю тебя. — лишь тихо прошептал мафиози. *** 12:34, день — воскресенье. Акутагава уже давно встал с кровати, и попытался найти сотни дел, чтобы отвлечь себя от мыслей. приготовил блины с омлетом, сходил в магазин, позвонил Гин, пока та в командировке, прочитал несколько глав книги и посмотрел серию какого-то ужасного ситкома. и только после, Ацуши пришёл на кухню. — Рю? — голос сонный и хриплый, — ты... встал уже... — как себя чувствуешь? — я... у меня болит голова... — выпей, — он протянул две таблетки и стакан воды, — сначала голубую, после 10-15 минут белую — хорошо... спасибо. — возникла неловкая тишина, пока Ацуши пытался осознать реальность и выпить таблетку. он осмотрел кухню, и уже увидел, что видимо Рюноске многое сделал, пока тот спал. — ты приготовил блинчики...? — да. ты ведь любишь их. — снова. пауза. они будто длятся вечность. — Рю. — он начнёт первым, — то, что было вчера... или то, что я тебе рассказал.. — это правда? —... — он набрал в лёгкие побольше воздуха, стараясь не смотреть в эти, до боли, знакомые серые глаза, — да. это правда. — он на секунду бросил взор на него, и увидел, как тот сжимает край кофты, который лежит у того на коленях. «ты теперь ненавидишь меня?» — я... я знаю, что ты скажешь... я.... это только моя вина, правда, я понимаю это! если ты хочешь расстаться, то, это будет лучше, я... если меня изнасиловали, то не значит, что... — его голос дрожал, и он запинался через каждое слово. — почему ты говоришь это? почему говоришь, что виноват ты? — а... может быть иначе? — его глаза уже налились чем-то мокрым, что он попытался сразу скрыть. — Ацу. посмотри на меня. — неожиданно, этот голос слишком близко. взглянув на него, он не увидел отвращение. даже не гнев. лишь... сожаление? — я люблю тебя. ты ни в чем не виноват. это ужасно, что случилось с тобой... ты... мог сказать раньше... — что...? — я ценю тебя. чтобы не случилось, я буду на твоей стороне. ты... ни в чем не виноват. — повторил он, обнимая его за плечи, — ацу... скажи, что-нибудь. — я... прости... — он плачет. потому что Рюноске узнал об этом. и все ещё не отказался от него. не стал орать. не стал разрывать их отношения. — за такое не извиняются. я правда.... люблю тебя. и в его словах, не было и капли лжи.