Shoot me

Брайан издал долгий вздох, выходя из душа, расправил плечи и сразу сьёжился, почувствовав, как они одновременно хрустнули. О'Коннор, как обычно натянув одежду, вышел из крошечной ванной. Он провел рукой по лицу, затем перемещая её к затылку и потирая затекшие мышцы. Он плохо спал последние несколько месяцев. В последний раз ночью он спокойно отдыхал в гостевой комнате у Доминика, будучи убаюканным монотонной болтовнёй банды, рассредоточившейся по всему дому. Он желал вернуться в то время. Впервые за много лет он чувствовал себя как дома. С тех пор, как в Лос-Анджелесе всё полетело к чертям Брайан чувствовал, что потерял часть себя. Часть, которая уехала с мужчиной в неоново-оранжевой Supra и комплектом ключей. Мужчиной, который значил для него гораздо больше, чем он мог когда-либо узнать от кого-либо. Выпустив ещё один вздох, он снова провел рукой по лицу.  Ему необходим сон. И выпивка. Много выпивки. Он добрался до кухни, намереваясь достать бутылку "Короны" из мини-холодильника, прежде чем рухнуть на свою откровенно дерьмовую кровать. Открыв дверцу холодильника, он обнаружил, что тот пуст. Хах. Это было странно. Он был готов поклясться, что у него осталась по крайней мере одна бутылка. Всё ещё будучи сбитым с толку, но слишком уставшим, чтобы тратить время на лишние размышления, он отбросил идею об алкоголе и вместо этого направился прямо в свою спальню, надеясь на то, что он почувствует себя лучше после того, как проснётся. Однако он не надеялся на это, вспоминая, как он вставал день за днём в течение нескольких месяцев, чувствуя себя так же паршиво, как и накануне. Иногда ещё хуже. Никогда не случалось так, чтобы самочувствие улучшалось. Он просто хотел снова почувствовать себя нормально. Он хотел забыть. Хотел снова почувствовать себя целым. Хотел проснуться без тяжести на сердце. Не чувствуя вины, которая лежала на его плечах тяжёлым грузом. Не чувствуя одиночества, которое преследовало его вне зависимости от того, со сколькими людьми он связывался и сколькими друзьями заменял старых. Ему хотелось просто рухнуть на кровать и поддаться спокойствию, которое подарит сон. С этой мыслью парень открыл дверь в спальню и прошёл к своей кровати. Человек, сидевший на ней, заставил Брайана остановиться, пропавшая "Корона" лежала на полу у ног незваного гостя. Спокойные карие глаза встретились с его, и мысль о сне мигом вылетела из головы, когда огонь в них прожёг О'Коннора насквозь. Он едва смог вздохнуть. Уголок рта мужчины изогнулся в ухмылке. - Кот отрезал твой язык, О'Коннор? - глубокий, хрипловатый рокот его голоса напряг Брайана. Он открыл свой рот, закрыл его и снова открыл. -Дом... - Сядь, -  было слышно, что произнесенная фраза не подразумевала под собой никаких возражений, лишь чистое подчинение. Тем не менее, бывший коп колебался, снова приоткрывая рот и переминаясь с ноги на ногу. - Сядь. Брайан захлопнул свой рот и побрел к постели. Он сел на противоположной стороне, закинув ноги на борт кровати, спиной к Дому и как можно дальше от него, оставаясь при этом в сидячем положении. Брайан был готов бежать в случае необходимости. - Повернись ко мне, - громко сказал Дом. -  Ноги с борта. Лицом ко мне. Брайан сглотнул, его Адамово яблоко подпрыгнуло, и сделал так, как велел Дом. Было бы наглой ложью утверждать, что он не боялся. Да, они были друзьями, но это было до того как он предал и разлучил его семью, отправив их в разные части мира, пока они с Домом бежали от полиции. Брайан скрестил ноги перед собой, уже лицом к Дому. Он не хотел смотреть мужчине в глаза: слишком уж боялся того, что мог найти там. Он не сводил  своих глаз с покрывала под ними, словно это была самая интересная вещь в мире. Звук вращения барабана револьвера заставил его дёрнуть головой. Дом держал маленький пистолет на коленях. Заметив на нём взгляд голубых глаз Брайана, он вынул все пули из барабана. Это был семизарядный револьвер - на тот момент уже устаревшая версия. Он поднял одну из вытащенных пуль и вставил её в одно из отделений барабана револьвера и повернул цилиндр. Даже быстрый взгляд Брайана не смог уследить за траекторией одиночной пули. Когда барабан перестал вращаться, Дом положил револьвер между собой и Брайаном, рукоятью к О'Коннору, а дуло направляя на себя. Семь выстрелов, одна пуля. В одном из отделений была пуля, но ни один из них не знал, какой по счету выстрел выплюнет её. - Стреляй в меня. Брайан оторвался от созерцания пистолета так быстро, что чуть было не упал с кровати. Заложив руки за спиной, чтобы не упасть,  он уставился на Дома, надеясь, что неправильно расслышал его, но внутренне понимая, что это не так. Дом уставился на него в ответ бесстрастными глазами. Он не двигался. Он хладнокровно наблюдал за Брайаном, просчитывая каждое его движение и отслеживая каждое движение его глаз от пистолета к его лицу. Брайан ненавидел это. Конечно, мужчина никогда не был слишком эмоциональным, но сейчас спокойствие в этих карих глазах нервировало его. Он никогда не видел Дома настолько сосредоточенным. На лице у него всегда были хоть какие-то эмоции. Счастливый и ласковый, когда он разговаривал с командой. Сконцентрированный и прохладный когда копался в двигателе автомобиля. Расчётливый и напряжённый, когда смотрел на Брайана. Растерянный и обиженный, когда они оба встали на колени вокруг окровавленного, избитого тела Винса, и О'Коннор вызвал подмогу. Разьяренный и взбешенный, когда он вышел из гаража с дробовиком в руке. Измученный  и охваченный горем, когда он склонился над мёртвым телом Джесси. И, наконец, открытый и удивлённый,  когда Брайан отдал ему ключи от своей машины. Брайан видел много, очень много эмоций на лице этого человека. И теперь видеть его без них казалось неправильным. Зловещим. Страшным. Брайан пытался сохранить образ крутого парня, который так много раз спасал его в прошлом. - У тебя есть семья, сестра, которая любит тебя, Дом. Ты действительно думаешь я поверю, что ты просишь меня выкинуть всё это на помойку ради твоих собственных желаний? Что ты просто так оставишь свою семью? Дом на это лишь огрызнулся: - У меня была семья. Теперь все, что у меня есть - это сестра, которая даже не хочет со мной разговаривать, потому что я все испортил. Моя семья, — он выплюнул это слово, словно проклятие, — расколота. И это всё твоя вина. Брайан заставил себя ничего не почувствовать от этих слов, ничего не показать, скрывая свои мысли, стирая их и чувства с лица и оставляя его пустым. Заметив это, губы Дома дрогнули в безрадостной ухмылке. - Всё ещё скрываешься, не так ли? Брайан ничего не сказал, ничего не показал. Несмотря на то, что ему хотелось кричать и умолять Дома простить его, умолять прекратить то, что он пытался провернуть при помощи револьвера и семи выстрелов, он ничего не сказал. Ничего не сказал, потому что это доказывало бы то, что он заботится о Доме. Это могло сделать Брайана уязвимым, слабым. Это дало бы Торетто власть над ним. Брайан сделал бы для Дома что угодно, но тот этого не знал. Не мог этого знать. Все, перед кем парень становился уязвимым, только использовали его и причиняли боль. Брайану хотелось верить, что Доминик не поступил бы так же но он хотел верить в то же самое и в отношении других, и что это ему дало? Дом ещё мгновение наблюдал за ним, после чего жестом пригласил Брайана сесть рядом ещё раз. Брайан осторожно уселся обратно, скрестив ноги перед собой, заметно дальше от Дома, чем раньше. Пустые голубые глаза встретились с неподвижными карими. Несколько секунд они смотрели друг на друга, ничего не говоря, а между ними лежал нетронутый револьвер. Затем Дом поднял поднял одну руку (Брайан в ответ на это действие заметно напрягся), а другую сомкнул на запястье правой руки О'Коннора. Он притянул его к себе, заставляя Брайана двигаться вместе с ним. Не то чтобы ему нужно было прикладывать какую-то силу - бывший коп и так бы сделал всё, уходя без боя. Дом вложил револьвер в руку, держащую запястье Брайана, и осторожно сомкнул ладонь Брайана вокруг рукоятки пистолета. Он переместил свои шероховатые пальцы обратно на тонкое запястье Брайана. Используя обе свои, он потянул руку, сжимающую пистолет, на себя. Торетто продолжал двигать её, пока холодный ствол пистолета не упёрся ему в лоб. - Стреляй в меня. Брайан покачал головой и попытался отдёрнуть руку, желая опустить револьвер. Но Дом не собирался просто так отступать. Он куда крепче и менее нежно, чем до этого, сжал запястье Брайана, не выпуская его. Брайан перестал сопротивляться, неожиданно испугавшись. - Дом, это не смешно. В ответ тишина. - Мне жаль, ты знаешь. Это то, что ты хочешь услышать? В ответ вновь молчание. Только эти глубокие карие глаза, бесстратно глядящие в его. Маска Брайана треснула. - Дом, остановись, -  тихо сказал он, снова пытаясь освободить руку, чего Дом не позволил ему. - Дом, прошу, - прошептал он. Глаза мужчины сузились. Одна из его рук оторвалась от запястья и обхватила горло блондина своими тёплыми пальцами. Тяжёлая хватка не удушала, но сжимала кожу достаточно, чтобы оставить синяк. Всё это время его глаза не отрывались от парня, а Брайан не отводил глаз от него. Бывший коп боялся отвести взгляд. - Стреляй в меня, - отрезал Доминик. Это было произнесено куда более настойчиво. О'Коннор почти видел, как его терпение заканчивается. Словно песок, падающий в песочных часах: медленно, но верно опустошающий верхний сосуд часов и отсчитывающий секунды. Даже чувствуя руку на горле и с кровоподтеком на запястье Брайан ещё раз решительно покачал головой. - Я сказал пристрели меня, черт тебя побери! Внезапный громкий крик в сочетании со сжатой рукой на горле, в достаточной мере перекрывающей подачу кислорода, сделали своё дело. У Брайана было слишком много лет с гигантским числом врагов и такого же количества страха. От шока и страха Брайан среагировал рефлекторно, сжав пистолет в руке и нажав пальцем на спусковой крючок. Щёлк. Пустой. Дом одновременно отпустил и горло, и запястье Брайана, сразу же отстраняясь от него. Брайан тяжело дышал. Его глаза широко распахнулись, и он невидящим взглядом смотрел на стену позади головы Торетто. Пистолет выпал из его дрожащих пальцев на простыню. Несмотря на то, что хватка вокруг его горла исчезла, Брайан чувствовал, что не может дышать. В ушах звенело. Он отдернул дрожащую руку и сжал в кулаке другую, точно так же дрожащую. Он мог застрелить Дома. Он мог убить его. Что, если бы пуля оказалась в этом отделении? Что, если бы она вылетела из пистолета и попала прямо в голову Дома? Наконец, он снова сосредоточил свой взгляд на Доме, всё ещё смотревшим на него с тем же спокойствием и невозмутимостью в глазах. - Ты пробрался в мою семью и разрушил её, - заявил он так небрежно, словно констатировал что-то настолько будничное, как, к примеру, погода. Брайан опустил голову, а другой мужчина продолжил говорить: - Мы впустили тебя в наши дома - в наши жизни - и относились к тебе, как к одному из нас - как к семье. Дом поднял о отброшенный в сторону револьвер, уверенно сжал его и прицелился Брайану в голову. Тот посмотрел сквозь длинные ресницы на лицо Доминика, тщетно пытаясь прочитать то, о чем он думает. Он не мог. Другой мужчина, казалось, держал свои эмоции ещё ближе к себе, чем раньше. - Мы работали с тобой, приветствовали тебя, любили тебя, - Он неторопливо обхватил пальцем спусковой крючок и нажал на него. Брайан прикрыл глаза, ожидания попадания пули в мозг. Щёлк. Пустой. Дом опустил пистолет. - Но это не имеет значения, верно? Для тебя это была лишь работа. Всё это было просто ложью. На этой фразе Брайан, наконец, снова поднял глаза. - Бред сивой кобылы. Выражение лица Дома мгновенно изменилось, и Брайан почувствовал укол удовлетворения. Фасад окончательно рухнул. Даже если он был тонким, это было лишь начало. - Прости? - Бред сивой кобылы. Дом вызывающе поднял бровь. - Да, я пришёл в твою семью все испортил, я знаю. Но ничто из этого никогда не было ложью. Дом приоткрыл рот, на его лице отразился гнев. - Я любил Мию, возможно не так, как говорил ей, но я любил её как сестру. Дом сделал паузу, наблюдая за ним. Оценивая его. Брайан боролся со скопившейся в глазах влагой. Будь он проклят, если позволит Дому увидеть, как он плачет. - И несмотря на то, что Винс был полным придурком, я всё равно запрыгнул на тот грузовик - и все равно вытащил его из него. Он заслужил моё уважение. Кулак Торетто сжался, и Брайан остановился, настороженно глядя на него сверху вниз. Парень думал о том, что он в любой момент может прилететь ему в челюсть. К его удивлению, ладонь расслабилась, а затем легла на его. Брайан случайно взглянул на лицо Дома и обнаружил, что тот смотрит прямо на него. О'Коннор мгновенно отвёл свои голубые глаза и прочистил горло. Громкий, резкий звук прорезал тяжёлое покрывало тишины, окутавшее их. Он сглотнул, пытаясь справиться с комом, образовавшимся в горле. Черт, черт, черт... Он издал судорожный вздох, в тишине прозвучавший острым, как нож, и, всё ещё не глядя на Дома, продолжил. - Леон поддерживал меня, когда я так нуждался в нём. Ещё один болезненный глоток. - Летти приняла меня, когда половина из твоей семьи отказалась. Брайан почувствовал давление холодного металла на свою правую руку и понял, что пистолет снова вжимается в его руку. Закрыв свои глаза - и едва не проливая наворачивающиеся слезы - он сомкнул пальцы вокруг него и поднёс туда, где, как он знал, было лицо Дома. Брайан положил палец на спусковой крючок, но не нажал на него. - Джесси... Он был мне, как младший брат. Его голос сорвался на последнем слове, и он поспешно нажал на крючок, чтобы скрыть это, чувствуя, как напрягается каждый мускул его тела от страха. Щёлк. Пусто. Он уронил пистолет, словно обжёгшись, как только раздался щелчок, и отдернул руку. Тёплая мозолистая ладонь схватила его за запястье. Он чувствовал, как дрожало его тело, и знал, что Дом, скорее всего, тоже это ощущал. Черт, он, возможно, мог даже увидеть это, судя по тому, как его трясло. Брайан попытался освободиться из его мягкой хватки, но Торетто снова удержал его. - Пусти. - Нет. - Отпусти меня. - Нет. Он раскрыл глаза и посмотрел на Дома со всей ненавистью, какую только мог собрать, внутреннне понимая, что это, вероятно, не выглядело пугающе, как ему хотелось бы. Понимая, что он не мог по-настоящему ненавидеть Дома. Дом даже глазом не моргнул. Столько усилий для неудавшегося запугивания. Брайан резко пошевелил рукой, издав болезненный вскрик, когда Дом сильнее сжал ладонь, оказывая давление на формирующиеся синяки. Дом, спохватившись, расслабил хватку. На его лице промелькнула тревога. Он притянул ближе к себе за локоть руку Брайана, чтобы изучить его запястье удивительно ласковыми пальцами другой руки. Его запястье, как и предсказывал Брайан, уже было покрыто синяками: оно приобретало оттенки сердитого темно-красного, которые медленно сливались с фиолетовым. Дом нахмурился, проводя кончиками пальцев по самым темным местам, выглядя по-прежнему встревоженным. Хватка на его локте ослабла еще больше, и Брайан воспользовался этим, быстро вытащив руку и вернувшись в безопасную, по его мнению, позу на своих коленях. Дом быстро потянулся за ним, слегка наклонившись для этого над кроватью, и Брайан, не ожидавший этого, отшатнулся, когда Торетто приблизился к нему, ожидая, что тот причинит ему боль. Годы ударов и слишком большой боли укоренили страх в его голове. Дом на мгновение застыл на месте, и что-то промелькнуло на его лице, что-то, слишком быстрое для того, чтобы глаза Брайана могли это заметить, после чего он отстранился, оставляя Брайана нетронутым. Брайан, пребывая в замешательстве, слегка наклонил голову. Мужчина, не встречаясь с ним взглядом, поднял пистолет, направил на голову блондина и нажал на курок. Тот скривился, ожидая своей участи. Щёлк. Пустой. Брайан глубоко вздохнул, когда Дом снова опустил пистолет, стараясь не смотреть на покрывало, куда он упал, в то же время избегая столкновения взглядов с Домом. - Посмотри на меня. Нерешительно, но он повиновался. Каменное выражение лица Торетто исчезло. Оно стало более мягким, более открытым, и Брайан обнаружил, что так куда легче смотреть ему в глаза. Не то чтобы бывшему копу было комфортно находиться в этой ситуации, но, по крайней мере, он чувствовал себя более непринужденно, чем раньше. - Даже если мы заботились о тебе, ты всё равно обманул нас. Я едва избежал тюрьмы. Мия осталась одна. Винса допрашивали на больничной койке, а Джесси и вовсе мёртв, - Дом сделал паузу, чтобы взять пистолет и сунуть его в безвольную, ослабевшую руку Брайана. - И это всё - твоя вина. Пальцы Брайана сомкнулись вокруг револьвера, но тот не сделал ни малейшего движения, чтобы удержать его. Он поднял остекленевшие голубые глаза на Дома. Он чувствовал себя окончательно разбитым. Он лишь надеялся, что выглядит иначе. Он чувствовал, как его внутренности извивались, словно живые черви, внутри него. Чувствовал, как чувство вины разъедает его, пожирает. Чувствовал,  как страх контролирует и заставляет его делать то, чего он категорически не хотел. - Зачем ты это делаешь? Вопрос, произнесенный шёпотом, был настолько тихим, что Дом чуть было не упустил его. Однако лысый мужчина не мог не заметить слезы, потекшие по щекам блондина, очерчивающие все острые углы. Дом не ответил, а просто кивнул на пистолет в руках Брайана. Тот зажмурил глаза, и слезы снова потекли по его лицу. Мужчина поднял револьвер и нажал на курок, затаив дыхание. Щелк. Пустой. Брайан с облегчением вздохнул и опустил револьвер, наблюдая за Домом своими разбитыми, недоверчивыми глазами. Мужчина оглянулся на него в ответ. Осталось два выстрела. В одном из них находится пуля. Брайан, затем Дом. Одна пуля, два выстрела. Дом снова взял отброшенный предмет, навёл и держал на уровне головы Брайана, но не нажимая на спусковой крючок. - А что насчет меня? - О чем ты? - тихо спросил Брайан, хотя знал, о чем спрашивал Дом. - Кем я был для тебя? - остановился Дом, ожидая ответа, но Брайан по-прежнему молчал. Он не мог озвучить то, о чем думал. Если только не хотел, чтобы ему проломили башку. Дом молча нажал на курок, оценивая ситуацию глазами. Брайан закрыл глаза, но он уже не так сильно боялся, как раньше. В этот момент он примет смерть от Доминика. Щелк. Пустой. Дом снова кинул пистолет на покрывало, и когда Брайан открыл глаза, Дом смотрел прямо на него. Любые следы прежнего гнева на его лице исчезли. Он, взяв в ладонь оружие, потянулся к поврежденному запястью Брайана. У Брайана не было сил, чтобы отшатнуться от него. Он всхлипнул, когда Дом нежно взял его и потянул, приближая к себе. Теперь их разделял всего фут. Не отпуская его, Дом другой рукой вложил револьвер в контролируемую им руку, обхватывая его бездействующими пальцами Брайана. Затем он потянул О'Коннора за руку, пока ствол пистолета не уперся прямиком в лоб. Он осторожно обхватил обеими мозолистыми руками ту руку, которая держала пистолет. Брайан наблюдал за ним, не утруждая себя ни сдерживания слез, ни скрыванием выражения своего лица за маской. - Последний выстрел... Смерть моя, - тихо сказал Дом, глядя в покрасневшие глаза Брайана. Блондин издал сдавленный всхлип. -Дом... Мужчина оставался непоколебим. - Стреляй в меня, - прошептал он. Брайан вздрогнул и покачал головой. - Дом, прошу. Дом смотрел на него с теплотой,но руки сжали сильнее. — Ты действительно хочешь знать, кто ты для меня? - Брайан не знал, почему он заговорил об этом, но, увидев, как нахмурился Дом, и почувствовав, как кольцо рук ослабло, он был рад, что сделал это. Парень сделал небольшой вдох, затем выдох. — Ты для меня всё, — прошептал он срывающимся голосом. - Я отказался от работы ради тебя, я отдал свою жизнь ради тебя. Я убил человека, отдал тебе свою машину, бежал сам... всё ради тебя. И если бы у меня была возможность вернуться и повернуть время вспять, я бы всё равно проделал то же самое вновь, не колебаясь. Через взгляд мысли Дома невозможно было прочитать, поэтому Брайан продолжил, желая рассказать ему всё, пока он может. - Хочешь знать, почему? Дом молча кивнул. - Я сделал это, потому что заботился о тебе, хотел, чтобы ты был в безопасности. Брайан усмехнулся, хоть ничего смешного не было, отчего даже Дом вздрогнул. - Все думали, что всё из-за сестры, из-за которой я и стал таким негодяем. Руки Дома ослабли ещё больше. - Дело было не в сестре. Никогда не было. Брайан вырвал свою руку, держащую пистолет и прижал его к своей голове. Глаза Дома расширились. - Это было для тебя. Всё это было для тебя, - еле слышно, но достаточно, чтобы мужчина услышал его, прошептал он, и с этими словами он, не моргнув и глазом, нажал на курок, приветствуя пулю, которая стремительно летела ему в голову, обрывая его жизнь. Щелк. Пустой. Брайан нахмурился, недоверчиво моргнув. Доминик поднял одну руку. Та была сжата в кулак, словно он держал внутри неё что-то. Он разжал пальцы и единственная пуля выпала на покрывало. Пуля, которая должна была быть в пистолете... Её никогда не было там. Брайан невидящим взглядом посмотрел в глаза Дома. Здоровяк наклонился вперёд, отводя пистолет и вырывая его из пальцев блондина. Он, не глядя, отбросил его в другой конец комнаты, положив теперь уже пустую, руку на его щёку. Он находился так близко, в некотором роде даже слишком, придавая обстановке интимности. Словно Брайан был кем-то особенным. - Ты вправду думал, что я могу причинить тебе боль? - тихо спросил Торетто. И даже несмотря на то, что его голос был мягок, он оставался всё таким же сильным и глубоким. - Ненавижу тебя, - прошептал Брайан сквозь слезы. - Я знаю. - Я тебя ненавижу. Дом нежно приблизил Брайана к себе, не убирая руку с щеки, и прижался своим лбом к его. - Я знаю. И с этими словами он поцеловал его. Брайан, не сопротивляясь, закрыл свои глаза и растворился в нем, в то время как маленькая слеза, медленно стекавшая по его лицу, стала опускаться ещё медленнее. Поцелуй вышел мягким, но в то же время и властным. Дом целовал его настойчиво, словно умирающий, но руки, притягивавшие блондина к себе на колени, были как никогда нежными. Он прикусил нижнюю губу Брайана и бывший полицейский судорожно вздохнул, сжимая своими ранее безвольными руками белую рубашку Дома, придвигая его ещё ближе. Торетто усмехнулся ему в рот, сжав руки там, где обнимал тонкую талию Брайана в собственническом жесте. Брайан просто поднес руки к лицу Дома, обхватил его руками и слегка повернул лицо другого мужчины под лучшим углом. Дом также в полной мере воспользовался измененным углом и провел одной рукой по всей длине спины, чтобы после положить ее на затылок Брайана, мягко потянув за вьющиеся волосы, ни в коем случае не собираясь причинять боль. Он поцеловал Брайана вдвое сильнее, требуя всего, что тот мог предложить, и блондин охотно давал. Брайан отдавал всего себя, пока у него не перехватило дыхание, и он не отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Дом, не испугавшись, провел губами по челюсти мужчины и вцепился в его шею, покусывая. Брайан запрокинул голову и ,чуть было не задохнулся, когда Доминик прикоснулся губами к его точке пульса. Он заскулил, когда мужчина сменил губы на зубы и продолжил исследовать его. Брайан знал, что утром у него останутся следы, но ему было абсолютно все равно. Господи, мужчина едва его поцеловал, а в голове уже был бардак. Дом — этот ублюдок — тоже явно понимал это, потому что он, усмехнувшись Брайану в горло, снова мягко укусил его, прежде чем полностью отступить. Их глаза встретились. В уголках глаз Брайана появились маленькие морщинки, когда он мягко улыбнулся мужчине. Тот улыбнулся ему в ответ, убрав одну руку с талии, чтобы осторожно вытереть щеки Брайана большим пальцем, которые всё ещё были влажными от слёз. - Мне не нравится видеть тебя расстроенным, - прохрипел он. Брайан на это лишь игриво закатил глаза и улыбнулся шире, приоткрывая губы и обнажая жемчужно белые зубы. Дом ещё раз погладил его по щеке, всё ещё улыбаясь. - Так уже лучше, - прошептал он, располагая руки так, чтобы снова нежно поцеловать О'Коннора. На этот раз Брайан держал глаза закрытыми, когда они разрывали поцелуй, и удовлетворенно вздохнул, когда Доминик провел рукой по его светлым кудрям и откинул голову назад, осторожно потянув за них. Брайан вновь почувствовал его губы на своём кадыке и ахнул, почувствовав лёгкие прикосновения зубов, дразнящих кожу. Но Дом внезапно остранился. Растерянный, Брайан открыл глаза и наклонил голову, чтобы встретиться взглядом с Домом и посмотреть, что случилось, но тот откинул его голову назад. Почувствовав пальцы на своей шее, Брайан вдруг понял, что заставило Дома остановиться. Брайан склонил голову, не позволяя Дому дальше рассматривать синяки, которые так привлекли его внимание. Синяки, которые Дом оставил собственной рукой, сжимавшей горло Брайана, перекрывая ему кислород. Другой попытался удержать голову Брайана в приподнятом состоянии, но Брайан просто отмахивался, параллельно сопротивляясь и руке, запутавшейся в его кудрях. Дом сжал губы, избегая глаз блондина, когда Брайан пытался заставить его посмотреть на себя. - Эй, - тихо сказал Брайан. Дом всё-таки посмотрел на него с тем же расстроенным выражением на лице. И это нельзя было просто так оставлять. Брайан аккуратно обхватил лицо мужчины и приподнял его, чтобы нежно прижаться к его губам. Ничего глубокого или грязного, лишь мягкое соприкосновение губ. Больше ничего не нужно было. Это говорило больше, чем любой другой жест. Отстранившись, Брайан заметил, что глаза Дома всё ещё были встревожены, всё ещё расстроены. Он нежно провел большими пальцами по скулам Дома, тепло улыбаясь, когда Дом прикрыл веки от ласки. - У меня легко появляются синяки, ничего особенного. Они сойдут послезавтра. Это определённо было не то, что хотел услышать Дом, потому как из-за этого он стал выглядеть ещё более обеспокоенным. Внезапно он, оторвавшись от нежных рук Брайана, сжимавших его лицо, схватил правую руку блондина и провел большим пальцем по темным, болезненно выглядящим синяками на запястье. - Я причинил тебе боль. Голос был мягким, более неуверенным, чем Брайан когда-либо слышал, и это заставило его сердце сжаться. Дому было стыдно. Стыдно, что он сделал нечто настолько простое, что оставил синяк, в то время как бывший коп с лёгкостью разорвал жизнь другого человека в клочья за считанные недели. Брайан снова обхватил лицо Дома и снова наклонил его к себе, ободряюще улыбаясь, когда обеспокоенные глаза Дома встретились с его. - Всё в порядке. Это просто синяки. Они заживут, Дом, - невесело рассмеялся блондин и, уже тише, продолжил. - Видит Бог, я это заслужил. Дом вдруг зарычал, всего за секунду его выражение лица поменялось с просто мрачного на свирепое. Его рука оторвалась от запястья Брайана, чтобы крепко схватить его за подбородок, наклоняяя его так, что он был вынужден смотреть прямо на Торетто. Вторая рука вокруг его талии тоже заметно напряглась. - Мне без разницы, что ты сделал, - от этого низкого тона у Брайана по спине побежали мурашки. - Ничто не даёт мне права делать тебе больно. Не даёт право никому причинять тебе боль. Брайан посмотрел на него в ответ, чувствуя себя открытым и уязвимым. - Но... - начал было он, растерявшись. - Но ничего, умник, - резко оборвал его Дом, заставив его захлопнуть рот. Увидев все еще озадаченное лицо Брайана, Дом вздохнул, выражение его лица смягчилось, и он осторожно отпустил подбородок Брайана и провел тыльной стороной ладони по щеке Брайана, улыбаясь, когда Брайан инстинктивно наклонился к прикосновению. Он осторожно притянул Брайана к себе для еще одного нежного поцелуя, в котором было больше чувств, чем зноя страсти. Несмотря на это, бывший коп растворился в нем, позволив своим рукам опуститься на плечи Торетто, пока другой мужчина целовал его. Когда Дом отстранился,  Брайан запыхался так же, как и после первого поцелуя, чувствуя, как щеки покраснели, а на лице играла глупая улыбка. Но он не мог ничего с этим поделать. Не мог, когда Дом смотрел на него так. Так, словно он чего-то стоил. - Боже, ты великолепен, - Дом тихо вздохнул. Брайан наклонил голову, пытаясь скрыть пылающее лицо. Доминик громко рассмеялся. - Я думаю тебе следует проверить зрение, - сказал Брайан, всё ещё скрывая своё лицо из поля зрения Дома. - Нет, я думаю я прекрасно вижу, - ответил Дом. - Ты чертовски красив, Брай. Так я думал ровно с того момента, как впервые увидел тебя. - Это была не сестра. Это был ты, Дом, всегда ты. — повторил Брайан, глядя на Дома из-под ресниц, каким-то образом умудряясь одновременно выглядеть и застенчивым, и напряженным. Дом оценивающе посмотрел на него, и Брайан уточнил: - Конечно, я любил Мию, любил их всех, даже Винса, черт возьми... но именно ты заставил меня свернуть с привычной дороги, задуматься, заставил измениться. Брайан наклонился таким образом, чтобы их лбы соприкоснулись, прикрыл глаза и тихо вздохнул, ощутив, как рука Дома немного напряглась на его талии, надавливая достаточно для ощущения защищённости, но не настолько, чтобы чувствовать себя в ловушке. Брайан любил это. Любил его. Доминик не мог поверить, что человек напротив мог видеть в нём то, что стоит защищать, что он стоит того, чтобы отказаться от своей карьеры - от своей жизни. Он никогда не любил слов, поэтому лишь наклонил голову, чтобы ещё раз поцеловать мягкие губы Брайана, не чувствуя ничего, кроме нежности, прежде чем ощутил, как чужие губы изгибаются в улыбке. Мужчина отдалился на достаточное время, чтобы положить кисть на скулу Брайана и встретиться с ним взглядом, полным океана силы, от которого блондин невольно заерзал на его коленях. - И это ты изменил меня. Ты заставил меня понять, что мне чего-то не хватает в жизни. Что я гнался за неправильными вещами и причинял боль людям, которых любил, - он провел пальцем по щеке Брайана, улыбаясь тому, как лицо О'Коннора расплылось в милой ухмылке, от которой его голубые глаза сияли, а в уголках вновь появились очаровательные морщинки. Человек на его коленях так много сделал для него, а Дом был ослеплен непреодолимым ощущением предательства, чтобы сосредоточиться на благодарности и чувстве невосполнимой потери, которые он испытал сразу после отъезда из Лос-Анджелеса. Он знал, что Брайан причинил катастрофичные неудобства его семье, разделив её на части, заставив бежать разные части мира, но, в конце концов, им всем разрешили вернуться в Лос-Анджелес, когда не было найдено никаких улик, связывающих их с угнанным грузовиком, чему, отчасти,  они были обязаны именно блондину на его коленях. Водитель грузовика не помогал закрыть дело, на машинах не было никаких отпечатков пальцев (что было любезно исправлено Брайаном), а Тран был теперь на глубине двух метров под землёй и не мог сказать или сделать что-либо, что могло бы им навредить (также в некоторой степени благодаря Брайану). О'Коннор сделал все, что было в его силах, чтобы защитить семью, которую Дом должен был защищать сам. Да бывшему полицейскому самому пришлось бежать, когда в участке стало совсем жарко из-за провала такой крупномасштабной операции под прикрытием. Брайан ради них отказался от всего, и даже после всего этого блондин подумал, что было бы оправданно, если бы Дом и его семья ненавидели его? Руки Дома слегка сжались, когда он подумал о том, что блондин должен бежать, должен жить, каждую минуту оглядываясь через его плечо, должен спать с одним открытым глазом, должен справляться с чувством опасности и незащищенности в одиночестве, без кого-либо, кто мог бы предложить ему помощь или поддержку. Больше никогда. У Брайана есть они: Дом и семья, его семья, семья, ради защиты которой он стольким пожертвовал.  Они заставят его увидеть, что ему не о чем жалеть, что он был прощен в тот момент, когда стало ясно, что всё, что он сделал - это помог им же. "В конце концов заставим, " - Подумал Дом, крепко обняв своего блондина, улыбавшегося той великолепной, душераздирающей улыбкой, которая заставила Дома забыть обо всём, о чем он думал, и поцеловал его в висок. Брайан был семьёй, а Доминик Торетто никогда не отворачивался от семьи.