Наруто. Явление косы Смерти

Пять лет спустя нападения Девятихвостого на Конохагакурэ но Сато. Мягкий утренний свет осеннего солнца заливал просторный кабинет. Его легко можно было принять за кабинет успешного чиновника средней руки. Крепкий дубовый рабочий стол, заваленный свитками с докладами, гроссбухами с финансовой отчетностью и папками с личными делами. Перед столом подцепленное к столешнице весит потертое жёлтое знамя с красным стилизованным листом. И надпись гласящей «Тень Огня». На одной стене был прикреплён холст с надписью, сделанной профессиональным каллиграфом и гласившей «Наследие». Противоположную стены украшал развёрнутый свиток, на котором в стиле совершенно отличном от его соседа были выведены строчки: «Жизнь и Смерть поймёшь Когда услышишь голос Почтенного Будды…» Вся стена за столом была сплошным панорамным окном, из которого открывался вид на людный, полный жизни город. Можно было подумать, что жизнь вернулась в него лишь недавно. – Ох… Тяжелый вздох старика, сидевшего за столом, нарушил тишину кабинета. Старик был одет в длинную белую хламиду. Его борода и волосы давно поседели, лицо изрезано морщинами, а глаза выдавали усталость. Несмотря на почтенный возраст, он всё ещё был силен и далеко не так стар, как могло показаться. Стар был только его дух, что влиял на тело. И такая эфемерная сущность, которая, возможно, существовала лишь для него одного – «Воля огня» – заставляла его жить. Человек, далекий от философии жителей Хо но Куни, назвал бы это ответственностью. Старик был нужен здесь и сейчас. Когда он поймет, что его долг выполнен, а воля его учителя всё ещё вибрирует в душах людей, он уйдет. Он закончит свиток, пылящийся в ящике стола с того самого злополучного дня, спустится в родовую усыпальницу, возляжет рядом с женой и вынет «шип жизни». Ведь для человека, почти переставшего быть человеком и отнявшего столько жизней, оборвать свое собственное существование кажется легче легкого. Но этот час ещё не настал. – Войди, Какаши-кун. Сразу после этих слов легкий порыв ветра качнул занавески, а перед столом, стоя на одном колене, появился юноша не старше двадцати зим. Он был одет в стандартную форму шиноби своей страны. Зелёный жилет чунина с символом Узушиогакуре, синий обтягивающий костюм, сандалии и перчатки с защитными щитками на костяшках. Нижняя половина лица была закрыта облегающей полумаской, левый глаз – банданой с протектором и символикой листа, идентичной изображенной на флаге. – Вызывали, Хокаге-сама? – Да, я хотел с тобой поговорить. Уделишь время старику? Не дожидаясь ответа, с показным кряхтением Сарутоби Хирузен Третья Тень Огня, третий лидер Деревни, Скрытой в Листве поднялся из-за стола и тут же исчез в Шуншине, размазавшись с характерным визуальным эффектом техники мерцания. Молодому подчинённому не осталось ничего, кроме как последовать за Хокаге. Догнав шустрого старика на крыше Административного здания Деревни Какаши, Какаши-кун поравнялся с Хирузеном. Глава клана Сарутоби стоял на самом краю и смотрел вдаль, медленно покуривая свою неизменную трубку. – Знаешь, с чем жить куда больнее, чем с чувством потери, Хатаке-кун? С чувством упущенных возможностей. По моему скромному опыту куда больше, чем сам факт пропажи человека из нашей жизни, нас тяготят сожаления… Сожаления о невыполненном обещании, нарушенном слове или о несказанных словах. Сожаления о времени, которое могли провести вместе, но потратили на вещи... Вещи, которые в тот самый момент потери становятся совершенно неважными и мелкими. Понимаешь, о чём я? – Если честно, не очень, Хирузен-доно, – прямо и честно ответил юноша своим как обычно безразличным голосом. Но старику было не за что обижаться. Какой смысл обижаться на живой труп, на человека, живущего по инерции уже не один год. Ведь вернуть глазам этого юноши жажду жизни было одной из целей этого разговора. Таков его долг, как человека, в том числе повинного и в его несчастьях. – Хорошо. Знаешь, Какаши, ведь я провалился. – Что?! Надо же, можно порадоваться – подобный простой трюк выбивает эмоции даже из него. – Хирузен-доно, Вы положили конец третьей мировой войне. Вы столько раз спасали деревню. Вы… – Да, да, да. Только, знаешь, всё это не имеет смысла. Я не смог предотвратить отправку детей на фронт. Я обещал позаботиться о потомках моих учителей после их ухода и провалился с треском. Клан Сенджу можно считать прервавшимся, если только не случится чудо. Я провалился как учитель, не разглядев тьму в одном своем ученике и талант в другом. Я провалился как защитник, ведь по моей вине погибли моя жена и четвертый. И, к сожалению, я могу продолжать этот список ещё долго… Так что готов ли ты выслушать совет старой мудрой обезьяны? – Конечно, Хокаге-сама. Видимо, речь произвела на него такое впечатление что он даже не заметил, как молчаливо согласился с титулом «старой обезьяны». – Завтра будет ровно пять лет с момента трагической гибели твоего учителя и его жены. – Так точно… Было видно, насколько тяжёло ему даётся этот разговор. И, кажется, он начал понимать, к чему всё идет. – В эпоху моей юности ещё были свежи воспоминания о традициях воюющих княжеств. Наше поколение чтило связь учителя и ученика куда больше. По старым порядкам об осиротевшем ребёнке Четвертого должен был позаботиться либо ты, либо Джирайя. Но, к сожалению, как раз из-за моего поражения, как учителя, он предпочитает не появляться в деревне. Ты был слишком юн. Тебе было всего четырнадцать, и навесить на тебя младенца против твоей воли было бы неправильно. Но прошло уже пять лет. Чтобы защитить мальчика от внешних угроз, мне пришлось поддаться давлению старейшин и спрятать его среди гражданских. Более того, они не верят, что ребёнок сможет удержать тайну своего происхождения и ничего ему не рассказывают. С течением рассказа атмосфера вокруг сгущалась и становилась всё более и более напряженной. Шестидесятилетний хокаге сам не заметил, как начал распаляться и выпускать в воздух энергию ки и продолжил свой рассказ: – Но и этого старым дуракам не хватило. По чьей-то указке кто-то выпустил информацию что этот гражданский ребенок – вместилище Девятихвостого и так же виновен в смерти четвертого. Хотя Наруто невероятный ребенок, очень добрый, весёлый, но при этом спокойный и организованный. Даже при той малой поддержке, которую удается ему оказать, не взывая гнев старейшин и кланов, он все схватывает на лету. Будь это обычный шумный ребенок, я бы не стал взваливать это на тебя. Но у тебя есть возможность помочь ему,спасти от жесткости общества. Он не доставит тебе проблем. Хотя бы посмотри на него и подумай – хочешь ли ты в старости жалеть о том, что предал память своего учителя, наплевав на его сына и оставив без внимания его нужду. – Я, я… – Восприми это как простенькую миссию D Ранга. От меня лично. Если тебе так будет легче. – Хорошо, Хокаге-сама. Выдвигаюсь. Дождавшись одобряющей улыбки и кивка, Какаши Хатаке отправился искать сына своего почившего наставника. «Старая обезьяна», ощутившая, как стал чуть меньше круг, давящий на её плечи, смотрела ученику вслед и надеялась на лучшее. ……… В одном из череды многоквартирных домов спального района Конохи открылось абсолютно идентичное соседним окно. В ничем не заслоненную створку можно было разглядеть небольшую комнатушку с минимумом удобств. Из окна сначала показались свесившиеся вниз ноги. Затем появились руки, ухватившиеся за раму. И только после этого седовласая голова ребенка пяти-шести лет на вид. Затем ребенок одним плавным движением совершил совершенно невозможный для простого человеческого дитя прыжок и махом оказался на козырьке. Ещё мгновение спустя мальчик, одетый в серые шорты и зеленую майку с красным водоворотом, из-под которых выглядывало плотное белье черного цвета, стоял на крыше собственного дома. Лицо мальчика было закрыто черной полотняной полумаской, а отросшие волосы перевязаны красным шарфом на манер банданы. ……….. POV Наруто Что ж, десятое октября. Определённо не самый мой удачный день. Хотя, казалось бы, ровно пять лет назад я появился на свет. И этот день определённо открыл полосу неудач, которой еще только предстояло закончиться. Несмотря на то, что зимы в Стране огня не такие уж холодные, стоит задуматься о зимней одежде. Ветер на крыше дома уже ощущался промозглым и очень мерзким. Быть уверенным, что зимнюю одежду мне предоставят, я не мог. Первые часы после подселения ко мне в душу квартиранта я провалялся в глубокой отключке, знакомясь со своим внутренним миром и осколком души Кушины. Тем временем мое тело забрал мужик, которого моя новая мать опознала как Сарутоби Хирузена, что в первое время вызвало у нее волну одобрения. Она почему-то была уверена, что он позаботится обо мне. И первое время все шло в пределах её ожиданий. Судя по многочисленным клановым монам на стенах, я находился в поместье клана Сарутоби. К моей кроватке несколько дней подряд не стихало настоящее паломничество. Бесконечная вереница людей приходила посмотреть на нового носителя хвостатого зверя. Где-то в других помещениях дворцового комплекса гремели споры, но мне, будучи закованным в темницу собственного тела, пока было все равно. Нянечка из слуг ухаживала за мной и кормила меня, пока мои дни тянулись в глубинах моего внутреннего мира. Во время череды визитов я и выяснил, что в моей душе находится лишь осколок души моей новой матери. Выяснилось это очень просто: она точно была уверена, что, будучи могущественным воином своего поселения, она знала почти всех важных шишек. Но в реальности же оказалось, что она не помнит большую часть людей. Фантомное ощущение узнавания и постоянно ускользающее имя – вот как она описывала это чувство. С этого начались наши эксперименты с целью понять, что произошло. Благо, времени у нас было предостаточно. В ходе методичных расспросов мы немало выяснили:очевидно, Минато не мог запечатать полноценную душу в моем теле, это был лишь кусок души его супруги. своего рода фантом. Он сохранил всё, что касалось семьи и друзей. Она поведала мне о её учительнице – госпоже Мито Узумаки, Учителе её мужа санниние Джирайе, его единственном ученике Хатаке Какаши и ещё десятке имен, видимо имевших для неё огромное значение. Всё остальное было покрыто пеленой беспамятства. И даже то, что она могла рассказать через их биографии, зачастую теряло смысл без контекста. Хотя многие пробелы были восполнены со временем. Я узнал, что нахожусь в Конохагакурэ но Сато – Деревне, скрытой в Листве в стране Огня – Хо но Куни – одном из самых могущественных поселений пользователей мистической энергии – «чакры». Чакро-юзеры были способны на действительно невероятные вещи. К сожалению, этот кусок души хранил лишь самою базовую историю чакры и, что куда хуже – не хранил самых главных и желанных сокровищ местных колдунов – «техник». Если что и балансировало эту печальную действительность, так это факт наличия огромной базы знаний по Фуиндзюцу. Прямое наследие клана Узумаки, скорее всего, полученное ещё от самой смерти и отточенное до высочайшего уровня. Ныне, по словам Кушины находящееся в упадке из-за уничтожения мировой столицы Фуин, места силы нашего клана Деревне Скрытой в Водовороте. Кушина хоть и не являлась специалистом по использованию этого искусства начертания, но всё ещё росла как клановая принцесса и получила объем знаний, которому многие могли позавидовать. Таким образом, пока окружающий реальный мир только набирал обороты, я, за невозможностью тренировать тело, погрузился в изучение фуин под руководством призрака матери. Эти годы изучения древнего искусства окрыли мне буквально новый взгляд на битву. Печати, барьеры, зачарования. В голове крутились сотни идей о том, как совместить это с моими навыками мечника, по сути – главным куском моей силы, оставшимся со мной после потери Цубаки и Клинка тьмы. И это всё ещё без чёткого понимания, что из себя представляют «техники». Пока я развлекал себя в глубинах подсознания, оставив тело на откуп рефлексам при участии моих периодических пробуждений для контроля развития моторных навыков, в реальности прошел год. В это же время начались странности, вызвавшие дикое негодование Кушины. Из поместья клана Сарутоби я был тайно, под покровом ночи, перенесён самим Хирузеном в маленькую квартирку, в которой живу и по сей день. Думавший, что говорит с неразумным ребенком старик вывалил мне, лежащему в люльке, целую исповедь о сожалениях: о необходимости сохранить мое происхождение в тайне, о давлении со стороны старейшин, требовавших усиления контроля за мной за счет менталистов и печатей подчинения. Он говорил про какого-то старого дурака, требовавшего отдать меня в какой-то «Корень». Про разочарование в Джираей, не пришедшем позаботиться о своём крестнике. И о том, что сожалеет, что не может раскрыть мне личности моих родителей, естественно, ради моей же безопасности. Последнее вызвало бурю гнева у матушки, начавшей буквально пылать и не только гневом. При жизни она была страшным противником. В общем, с тех пор моя жизнь сильно изменилась. Нянечка, но уже без символики на своих одеждах, приходила каждый день. Раз в несколько дней приходил Хирузен и играл со мной, явно выдавая в себе человека, воспитавшего не одного ребенка. Так что с моей позиции Блэк Стара, не видевшего ничего, кроме приюта, все было неплохо. Постепенно сокращая периоды бессознательного существования, я потихоньку начал говорить с полутора лет. И к двум с половиной годам уже перешел к более-менее внятной речи и бесконечному потоку вопросов. Не переставая радоваться моей «гениальности», старик Шиноби начал вливать в меня знания о мире. Помимо очевидного факта, что меня зовут Узумаки Наруто, от остального голова, конечно, шла кругом. Элементальные страны. Скрытые деревни ниндзя. Ниндзюцу. Легенды. Додзюцу. Мировые войны. С историей этого мира еще предстояло разобраться. К сожалению, в моем рыжем справочнике не осталось ни единого воспоминания о ней. В тот же период мне было скормлена ложь о том, что мои родители погибли во время бедствия сразу после моего рождения. Рассказал, что он на самом деле – вот это новость – лидер этого поселения. Всё шло своим чередом, но резко изменилось после моего четвёртого дня рождения. Приходы няни, которая носила имя Симидзу Ая резко прекратились. А приходы сильно сдавшего за эти годы старика Сарутоби сократились до одного раз в пару недель. Лишними объяснениями меня не порадовали, но стабильно раз в две недели начали оставлять деньги. Очень смелое решение – оставить четырехлетнего ребенка самого по себе. Успокаивая бушующую Кушину, я начал новую главу своей жизни. Эта же глава сопровождалась еще двумя открытиями. Во-первых, за мной начали постоянно следить. Простой ребенок бы никогда этого не ощутил, да и взрослый гражданский тоже. Но я все ещё нёс в себе память и опыт борца с демонами с почти двадцатилетним стажем. Так что чужой взгляд теперь постоянно был моим спутником. Второе открытие стало еще более неприятным. Ая часто водила меня гулять по Конохе, так что я неплохо знал план города. Более того, моя полная примет внешность примелькалась в округе. В то время как после начала самостоятельного существования я столкнулся с волной злобы от ранее вполне дружелюбных горожан. Несколько недель слежки и подслушивания показали мне неприятную правду. Буквально недавно среди населения разошлась информация о том, что я джинчурики. Вместилище девятихвостого лиса, виновник недавних разрушений, смертей и, в особенности, гибели четвёртого Хокаге с супругой. Будучи несколько раз посланным продавцами в магазинах и пару раз убегая от хулиганов, мной было сделано два решения. Очевидно, кто-то в верхах деревни играет в свою игру. И с этим же слухом связанно дистанцирование от меня семейства Сарутоби. Так что вместо жалоб я попросил у Хирузена принести мне полумаску, обосновав это тем, что видел такую у крутого ниндзя. Сперев висевший на сушке в соседнем районе красный шарф (как напоминание о подарке Цубаки), я начал скрывать лицо и волосы, что сильно упростило жизнь. Вторым важным решением было начало тренировок. Чакра, будучи странной смесью духовной и жизненной энергии, давала удивительные возможности. В силу особенностей моей биографии мой источник чакры кочегарил с первого дня жизни. А каналы, по которым текла эта энергия, были толстыми и мощными, как объяснила Кушина – из-за наличия в моем теле биджу, а также из-за родословной клана аловолосых демонов Узумаки. Я легко мог усилить свое детское тело, но контролировать эту энергию было очень трудно, как минимум из-за ее большого объёма и напора. С того трудного первого времени самостоятельной жизни прошёл уже год. Год, полный тренировок и тяжёлой работы. Я приучал своё тело и мышцы к растяжкам и нагрузке. Тело быстро восстанавливалось, что открывало большие возможности в будущем. Занятия с чакрой ограничивались тренировками по контролю, с чем очень помогали зазубренные знания фуин. За неимением специальных инструментов, я учился зажигать нужные символы прямо в виде оттисков из чакры. Как объясняла мать, позже это поможет использовать их таким образом прямо в бою. Тем временем мой путь по крышам подошёл к концу, завершившись недалеко от главного городского госпиталя Конохи. В полном соответствии с естественной человеческой логикой, вокруг госпиталя разросся профессиональный квартал. Множество аптекарей, торговцев травами, медиков частной практики и прочих, прочих, прочих. И, к счастью, среди многочисленных обитателей этого царства микстур и акупунктуры затерялся пункт моего назначения. Получаемое мной пособие покрывало минимальные затраты на жизнь, но учёба и развитие требовали много дополнительных . Получаемого мной пособия хватало на ведение скромной жизни, однако для учёбы и развития требовались дополнительные затраты: тренировочные снаряды и оружие, медикаменты и прочие расходники, на которые выделяемых сироте деревней средств уже не хватало. Таким образом, после нескольких недель поисков я нашел одного аптекаря по имени Имаи Иошинори, помогавшего сиротам. Мужик раз в неделю собирал толпу приютских детей и рассказывал им про травы, которые ему нужны, показывал для чего они и как выглядят. Затем детвора разбегалась по лесу, чтобы через время вернуться с добычей. Несколько дней слежки и шатания по этому кварталу показали, что платит он не хуже и не лучше других, что меня вполне устраивало. Регулярные вылазки в лес давали мне пространство для тренировок без лишнего внимания со стороны большей части местных. Плюс в теории я мог бы в будущем использовать этот канал для покупки лекарств уже для себя. И, конечно, деньги. Пока у тебя есть деньги, ты сможешь позволить себе сильное тело. Как ни крути, я в средневековье, пусть и достаточно странном, где сильное тело, хорошее здоровье и умение постоять за себя — это привилегии, за которые мне придется побороться. Затесаться в очень недружелюбный к чужакам социум малолетних беспризорников было сложно, но в конечном итоге, после нескольких десятков разбитых носов и намеренно схваченных тумаков, моё присутствие перестало вызывать вспышки злобы у работников этой скромной артели. Поздоровавшись с уже прибывшими детьми, я неторопливо прошёл через дворик и занял место в тени сушильщицы для трав и принялся ждать. Время стремилось к концу часа кролика (7 часов утра), дети продолжали прибывать и молча рассаживаться по холодной и мокрой земле в ожидании нашего Хозяина. Надо объективно признать, для военизированного поселения магов Коноха – хорошее место. Не думаю, что за пределами деревни, в которой каждый третий житель является пользователем чакры, жизнь можно назвать легкой. Так что и сироты тут получали не плохой уход и их сложно было выделить среди других живущих тут детей. С другой стороны, в местах вроде этого хорошо было видно, как много семейных историй оборвала последняя война и трагедия с освобождением Кьюби. Как только бег солнца достиг часа Дракона деревянная дверь дома аптекаря отъехала в сторону, и в утреннюю прохладу шагнул мужчина на вид тридцати лет, одетый в синее кимоно с рисунками волн, перетянутое красно-бежевым поясом оби, волосы цвета соломы были заправлены в фиолетовую косынку, в руках он держал массивный мольберт. – Доброе утро, ребята! Бодрым голосом, полным энтузиазма, он поздоровался с детворой. – Доброе утро, Имаи-сенсей! – Хором отозвалось почти три десятка детских голосов. Постепенно ребята от пяти до одиннадцати летсгруппировались вокруг мужчины. Так что очевидно, что среди пришедших многие уже обучались в академии шиноби и имели доступ к чакре, а значит – забирались в лес дальше и могли принести более редкие травы. Поставив мольберт с рисунками на землю, аптекарь продолжил. – Итак, ребята! Наступила осень. Кто-то из вас помогает мне уже не первый сезон, кто-то впервые, поэтому пара слов об особенностях осеннего сбора. Заготавливают лекарственные растения в то время года, когда они набирают максимальное количество действующих веществ. Или, если это энергетически насыщенные, растения, то в момент их энергетического пика. В разных частях растений, являющихся сырьем для производства пилюль и микстур, это зависит от фазы развития и погодных условий. Сейчас нам нужно собрать корни и корневища… Лекция с иллюстрированием нужных ему даров природы продолжалась почти сорок минут. И вот настал момент истины: он раздал сумки с ящичками для урожая, и мы неровной гурьбой двинулись к выходу. Покинув деревню через один из второстепенных выходов и поочередно дав записать себя в книгу сидящему за пропускным столом шиноби, мы углубились в лес. Малыши и неодаренные чакрой искатели остались позади. Я ещё с десятком пробудивших источник чакры ребят двинулся по давно определённой договорённости – каждый в свою сторону. Время было дорого. Напитав тело чакрой, я рванул в глубь леса. Следующей точкой моего маршрута была небольшая полянка примерно в получасе бега от выхода в лес, где я тренировался и где я прятал свой тайник. Это были невеликие сокровища, но если бы кто-то обнаружил хранение этих вещей у меня, то мне точно несдобровать. К сожалению, даже одного взрослого чакро-юзера я пока не мог победить. А любители самосуда над «поганым лисьим отродьем» наверняка пришли бы толпой. Стоит сказать, что лес вокруг Конохи не был в полном смысле слова диким. Перепрыгивая сквозь кусты и овраги, хватаясь за ветки на обезьяний манер, я хорошо видел, что лес полон следов человеческой активности: тропинки патрулей на верхних и нижних путях, просеки лесозаготовок, перемежающиеся с лесопосадками. И, что говорило о положении дел лучше всего, так это сеть печатей следящих фуин, концентрическими кругами расходящаяся от стен конохи и делящая подступы к ней на сектора. Я несся по осеннему лесу, вдыхая чистый лесной воздух. Бежалось легко и свободно. Тут не нужно было опасаться, что шарф или маска сползут. Или что кто-то просто слишком внимательный заметит мои красные глаза.Даже постоянные взгляды наблюдателей сегодня давили меньше. Кроме одной странности: казалось, что один из скрытников сегодня постоянно находится ближе, чем обычно. Я не мог понять, где он точно находится, но своим инстинктам я привык доверять. Тем не менее, это не было поводом менять свои планы. Длинным прыжком влетев на нужную мне опушку, я принялся за дело. Первым шагом отпустив ток чакры и усевшись в позу полного лотоса на еще не прогретый солнцем камень в центре опушки я погрузился в медитацию. Под звуки просыпающегося леса чакра и кровь размеренно текли по каналам и венам, делая круг за кругом. Сознание прояснялось, бытовые проблемы уходили на задний план. Сформировав над рукой кандзи «покой» из чакры, я провалился в свое подсознание. Внутренний мир, как всегда, встретил меня шумом волн. – Привет, сынок! Кушина, как всегда, встретила меня потоком радости. Хоть в последнее время она и начала грустнеть. Она слабела, чакра составляющая этот призрак постепенно утекала. И чем чаще и активнее мы взаимодействовали, тем активнее шел расход. – Привет, мам! Как ты? Ты смогла понять… – Да, Наруто. Думаю, у меня не больше пары недель… Но я и так счастлива! Осталась еще пара вещей, которые я должна тебе передать, и я смогу уйти в чистый мир без сожалений. – Хорошо, матушка… Мне будет тебя не хватать... – Ну чего ты. Я еще тут. Для человека, физически мертвого уже пять полных лет я и так неплохо справилась с воспитанием «малолетнего» /не смогла сдержать сарказма/ сына. Сегодня всё как обычно? – Да. Медитация. Тренировка тела без чакры. Тренировка с оружием. Тренировка с чакрой. Ну и собрать травы для Имаи-сенсея. Как тут, рыжий на связь не выходит? – Нет. Как и последние пять лет, от него ни слуху ни духу. Видимо, отделение его Инь составляющей повлияло на него куда сильнее, чем мы думали. – Ладно. Хорошо, что у нас ещё есть время закончить все дела. А я пока начну то, зачем пришел. Встав с камня, я начал методично разминаться и растягиваться. Тела людей, открывших доступ к источнику чакры, были сильнее, выносливее и, как я уже упоминал, чакра давала им невероятные возможности. Но при этом вся собранная мной информация указывает на то, что путь к силе лежит не только в энергетическом допинге. Маг, или как их тут называют – шиноби, что, забавно учитывая масштабность и разрушительность местной военной доктрины, развивается и достигает новых вершин, закаляя тело и дух. Равномерно продвигаясь вперед, в пятилетнем возрасте несмотря на то, что даже без мистических сил тело члена клана Узумаке было сильнее и выносливее обычного, мне, как ребенку, пока были противопоказаны тяжелые силовые тренировки. Поэтому растяжка, разработка специфических мышц, включающихся в работу мастерами единоборств, работа над мелкой моторикой – рабочая рутина поглотила меня с головой. Когда солнце взошло в зенит, я прервался, и в качестве отдыха прошелся по окрестностям в поисках нужных мне растений. Заполнив шкатулку примерно на две трети, я вернулся к своей стоянке. Достав спрятанную высоко в древесной листве котомку, я разложил свои неправедно нажитые сокровища. Сумка с кунаями, стыренная у пьянчуги, нализавшегося после возвращения в деревню. Несколько мотков лески, которую удалось выменять у маленького сына хозяина кузнечной лавки в обмен на деревянную игрушку, вырезанную мной от скуки. Пара синаев, утяжелённых металлическими сердечниками, купленных вполне легально. Стоило бы еще найти что-то, на чём будет удобно нарабатывать навыки владения кусаригамой. Но чего-то подходящего пока не подворачивалось. Метание кунаев. Работа ног. Движение с оружием. Стойки и удары с мечом. Тело для битвы готовится годами, в то время как момент, ради которого льется весь этот пот, продлится считанные мгновения. Встаю в стойку Чудан каме. Из-за больших различий между чакрой и духовной энергией все мои попытки использовать старые умения провалились. При этом моих знаний о новом энергетическом ресурсе пока не хватит на то, чтобы создать аналоги. Поэтому стили клинка тьмы и бесконечных мечей пока остаются в стороне. Цуки. Ноги и меч двигаются одновременно и пронзая невидимого противника колющим ударом. Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны. Тут, в новом теле, я могу шагнуть дальше. Будучи Блэк Старом, я взял меч в руки непозволительно поздно. Сейчас, даже не имея наставников, я смогу создать необходимую базу для дальнейшего движения. Маки учи. Ноги продолжают двигаться. Кажется, что сейчас взлечу, но, тем не менее, падение меча в рубящем ударе, нанесенном сверху вниз возвращает меня к земле. А там уже и Академия начнется. Надо будет узнать, что они смогут предложить своим ученикам,потому что пока никто из моих знакомых учеников не стремится трепаться об обучении в ней. Ура ёкомэн учи и преследующий его как брат близнец Омотэ ёкомэн учи. Оба удара направлены в голову тени. Пока мне остается оттачивать то, в чём я уверен. Занятие клинком гипнотизирует. Течение боя с тенью не меняется. Еще два удара-близнеца. Ура до – быстрый удар разрывает бок тени, двигаясь наружу. Омотэ до – следующий удар врубается в плоть. Каждый удар связан с движением. Движение наполняет удары силой и смыслом. Вращение и переход в О гасуми. Я замираю и вижу, как мой меч пронзает левый глаз несуществующего противника. Разрываю дистанцию и убираю синай в ножны. Впереди тысячи и тысячи таких повторений. Всего за несколько месяцев площадка утоптана так, что понять, что тут регулярно бывает человек, сможет даже обыватель, ни разу не выходивший в лес. Танец с мечом без капли чакры продолжается еще несколько часов. Пока синай просто не выпадает из рук. Как раз наступает конец часа обезьяны, а значит можно перекусить онигири, прихваченными с утра. После еды еще два часа посвящены работе с чакрой. Дело близилось к вечеру, и я направил путь к одной из многочисленных речушек, протекающих через эти леса и потом впадающих бурный поток в реки Нака. В этот раз решил проверить одну свою теорию. Я долго пытаюсь понять природу стихийных техник, которые несколько раз видел на городских празднествах. Какой-то четкой системы пока проследить не удалось. Но настал час проверить самую очевидную теорию насчет формы природной предрасположенности. Раздевшись, я зашел в мелкую речку и снова принял позу для медитации. Но в этот раз не погружаясь во внутренний мир, а стараясь равномерно выпускать чакру через каналы, близкие к коже. Время замедлилось вокруг меня. Сразу пришла ясность, что с водой моя энергия никак не синергирует. Температура не поднялась, значит, и огонь маловероятен. И тут я обратил внимание на то, что чувствую плывущих вокруг меня рыб. Но я не вижу их, и это не ощущение движения. Сознание пронзает молния понимания, и я почти теряю это состояние. Я чувствую пузырьки воздуха, прогоняемые рыбами через их жабры вместе с огромным объемом воды. Тело движется быстрее, чем работает мозг. Я стою посредине реки с большущей рыбиной в руке. Усталая, но довольная улыбка растекается по моему лицу. – А вот и ужин! Ещё час спустя я уже сидел у костра и жарил свой улов. День казался прекрасным. Вот уж действительно подарок на день рождения. Небо уже начало темнеть. Бег солнца выходил на финишную прямую. После полного забот и открытий дня на душе ощущалась невероятная легкость. Костер трещал, обдавая ноги приятным теплом. Шкворчала рыба на вертеле. Внутри моего сознания звучал мелодичный голос Кушины, певший мне колыбельную. Да, вот такой вот день рождения. Далеко за вечерним облаком Сокол парит одинокий. Я слышу его грустный крик. В безмолвном ветре он один летит. Рассекает небо крыльями. И нет отдыха ему там никогда... Никто не знает, что в сердце моём, В сердце как у этого сокола. Никто не знает, что в сердце моём. Одиноко соколу в небе... По полевой дороге иду я И друг идёт рядом со мной. Мы с тобой всегда одни. На лугу цикады стрекочут где-то. Мы смотрим друг на друга и что-то Я никак не могу слово сказать. Никто не знает, что в сердце моём. Я одинока на свете этом. Никто не знает, что в сердце моём, Одиночество грустно... (https://www.youtube.com/watch?v=0oiK1nkt_V0 Tales From Earthsea Teru no Uta) Хотелось смеяться и плакать одновременно. Слова Кушины о двух неделях не выходили из головы. Это было страшное ощущение. Я знал, что это рано или поздно произойдёт, но за эти годы я действительно ее полюбил. Вдруг я понял, что хочу сделать что-то эдакое, просто чтобы отвлечься. Я посмотрел в глубину уже потемневшего лиственного леса и без лишних ожиданий крикнул: – Наблюдатель-сан! Выходи, сегодня мой день рождения, выходи, поешь со мной вкусной рыбы, которую я поймал! Прошла где-то минута в полной тишине, разгоняемой лишь треском костра и уханьем рано проснувшейся совы. Вдруг кусты зашевелились и из них на опушку вышел шиноби в форме вооруженных сил Конохи. – Эээ… Йоу! Видимо, сюрпризы на день рождения еще не закончились, ведь передо мной стоял сильно изменившийся и подросший ученик моего покойного отца, Хатаке Какаши.