kiss and jealosy

В группе всегда были хорошие отношения. Ссоры случались, но без этого никуда, если вы колесите по миру на микроавтобусе. Это сейчас у них более оборудованная и комфортная машина, а тогда, в самом начале, когда приходилось сворачиваться калачиком, впоследствии страдая от болей в пояснице, делать выбор в пользу инструментов, брать по минимуму личных вещей, тупо потому что места не было. Хотя называть вещи личными сложно; если вы в туре много месяцев, они автоматически становятся общими, особенно одежда. Фрэнку повезло в этом плане: его штаны всем были коротки, а футболки он делил с Майки, как со вторым самым тощим в группе. Уэй-младший несколько раз пытался скоммуниздить джинсы гитариста, но на нем они смотрелись нелепо: как на ребенке, которому дали донашивать за старшим. Даже когда у Джерарда и Фрэнка началось это, чему нет названия, что никогда не было обговорено между ними. Это предполагалось вроде как выплеском накопившейся энергии после очередного концерта. Диким, грубым и быстрым сексом, просто потому что была возможность, потому что хотелось. Остальные закрывали глаза. Они знали, Фрэнк ловил на себе задумчивые взгляды Майки, но никогда не нарывался на диалог. Понятия не имел, что сказать, да и сам мало что понимал. Рэй, как самый тактичный, знал, когда стоит увести всех из микроавтобуса. Неважно, куда, в забегаловку, прогуляться по новому городу или что-то еще. Наверное, стоило еще тогда расставить все точки, обсудить, что вообще творится, но обоим как-то было не до того. В целом, Айеро хватало этого контакта, возможно, отчасти разговорами он боялся все испортить. Тогда Джерард казался ему довольно неловким, и его легко было отпугнуть. А самым страшным Фрэнку казалось потерять его внимание. Опыт с Бертом МакКрэкеном он запомнил надолго. Хотя у них с Уэем ничего серьезного не было, Айеро все равно мечтал вмазать вокалисту the used. А теперь все было странно. Джерард постоянно был напряжен, причем сквозь зубы он разговаривал исключительно с Айеро. Тот пытался выяснить, что происходит, но солист отмахивался тем, что ему кажется. Нихера не казалось. Фрэнк за эти годы достаточно изучил Уэя, чтобы чувствовать его. Он понимал, когда тот нагло врал ему в лицо, а именно этим он и занимался сейчас. Фрэнк злился. Сильнее, чем в 2007, когда казалось, что мир рушится. Позже он вложил всю свою ярость в альбом, записанный с leathermouth, он взрывался на тех концертах до такой степени, что выбрасывать энергию после было незачем, ее просто не оставалось, он спускался со сцены абсолютно измотанным. А может, не в адреналине дело было, а в человеке. Но Фрэнк точно знал, что на момент начала тура с новым альбомом, у них с Джи все было в порядке. А потом что-то произошло, и Айеро не мог вычленить, что именно, в этом проблема. От Уэя тоже было не добиться ответа, он всеми силами избегал его. Никаких совместных номеров в отеле, тот даже сменил койку в автобусе, раньше он всегда спал над Фрэнком. На концертах все вроде бы было, как раньше. Джерард был еще раскрепощеннее, он изгибался, ползал по сцене, манил к себе каждого. Даже выкрасил волосы в красный. У Фрэнка были явные проблемы с тем, чтобы держать руки на грифе гитары, и не залипать на откровенно соблазняющие движения. Порой это доходило до того, что ему необходимо было прикрывать промежность. В конце очередного выступления они отыгрывали house of wolves. Фрэнк реально души не чаял в этой песне, он обожал свою партию, та была идеальной. Конечно, они всегда оттачивали до совершенства слова и музыку, иногда обсуждение превращалось в спор, но это только подталкивало вперед. Но house of wolves была особенно потрясающей, драйвовой, заставляющей верить в то, что сможешь покорить мир. У Джи тоже была особая любовь к этой песне. Он исполнял ее, казалось, с каждым разом все лучше, будто бы бережно играл с ней, раскрывая ее с новой стороны. Только такой гениальный и творческий человек, как он, был на это способен. Итак, Джерард выставлял напоказ свою изящную шею, откидывая голову. Его красные волосы прилипли к коже, но это делало его лишь еще более сексуальным. Некоторые слова он хрипло шептал, некоторые произносил с придыханием. Сводил с ума всех в радиусе площадки. Он полностью откинул совесть, и Фрэнк бы соврал, если бы сказал, что ему не нравилось. В один момент Уэй оказался очень близко к краю сцены, он допевал последние строки, склонившись над каким-то темноволосым парнишкой. Фрэнк наблюдал за ним краем глаза, и только профессионализм не дал ему прекратить игру, когда Джерард прижался губами к губам фаната. Дальше, как в замедленной съемке, солист оторвался от него, подмигнул и, как ни в чем не бывало, перешел на следующую песню. Айеро переглянулся с нахмурившимся Майки и таким же, не особо догоняющим, что происходит, Рэем. К счастью, концерт подходил к завершению, Фрэнк отыгрывал заключительные песни, желая, сжать горло Уэя. Грубо, но не настолько, чтобы было действительно больно, он все еще заботился о нем. Гитарист слышал, что лажал, и замечал недовольные взгляды Торо. В гримерке Джаррод, Рэй и Майки быстро собрали свои вещи, чувствуя хмурое настроение Айеро, и свалили, что-то бормоча про отель. Джерард нервничал, но старался не подать виду. Как только за парнями захлопнулась дверь, Фрэнк начал наступать на солиста, в конце прижимая его к стене. Из-за разницы в росте ему и так приходилось чуть закидывать голову, а сейчас Уэй еще и был в своих сапогах на толстой подошве, в отличие от гитариста в конверах. — Ты охерел, Джерард? Что ты творишь? Фрэнк говорил очень тихо, но тем тоном, который, как все знали, не предвещал ничего хорошего. Джи поджал губы, и отвел взгляд в стороны двери. Айеро схватил его за скулы, чтобы тот не увиливал. Он сжал пальцы так, что Уэй поморщился. — У тебя разве есть право обвинять меня? Айеро заскрипел зубами. Все его нутро переполняла злость, грозившая вот-вот взорвать его. — Я в курсе, что, тебе, блять, плевать на меня, но подумай о Линдси. Думаешь, ей приятно будет увидеть фото? А я уверен, что кто-то это заснял. — Это не твои проблемы, Фрэнк. К тому же, это просто поцелуй. — Просто поцелуй? Я знаю тебя, для тебя же ничего никогда не бывает просто. Что происходит, Джи? Я не понимаю, что между нами, ты злишься на меня, и мне больно от этого. Фрэнк отступил на пару шагов. Он запутался, но с него хватит, сегодня они поговорят, и неважно, что будет дальше, ему надоело жить в неопределенности. Гитарист просто не даст Уэю выйти за порог этой комнаты. Джерард медленно спустился вниз по стенке, сгибая ноги в коленях. Он смотрел на Айеро сверху вниз несколько мгновений, и жевал свои губу в размышлениях. — Честно, Фрэнк, я не знаю. Я думаю, что зря мы много лет назад что-то начали, мы ведь не можем быть вместе, типа как нормальная пара. У нас у обоих ведь семьи, Фрэнки. Это разве не бессмысленно? — Знаешь, что я думаю? — Фрэнк последовал примеру солиста, усаживаясь на грязный пол. Его поясница болела после концерта, опора бы сейчас не помешала, но было не до того. — Если бы это было бессмысленно, это бы не продлилось так долго. Мы бы развлеклись и бросили. Я не знаю, как это назвать. По моему мнению, любовь у человека одна, и Джамию я точно люблю, как и ты любишь Линдси. Но нас тянет друг к другу, и это неоспоримо. Так, может, не нужны никакие названия, и лучше плыть по течению? Джи подпер голову кулаком, внимательно слушая. Только теперь Фрэнк видел в его глазах проблески той же неясности, что взрывала голову ему самому. Красноволосый тоже заплутал в своих мыслях. — Иногда чрезмерные размышления только мешают, — вынес вердикт солист. — Наверное, ты прав. Будем жить, как живется? Айеро пожал плечами и кивнул. — Тем более, и Джамия, и Линдси, знают, что ничего с этим не поделать. Как бы ни было мерзко, это было правдой. Их жены не в восторге, конечно, но они помнили тот промежуток времени, когда Фрэнк и Джи пытались ограничить себя исключительно дружбой. Оба буквально лезли на стенку, и в их семьях царили скандалы. Фрэнку реально было жаль. Он осознавал свою вину и вину Джи перед их женами за то, что оба повзрослели, но все так же не могут справиться с собой и, наверное, никогда не смогут. Это больше них. Все, на что они были способны, так это действовать менее открыто. Под негласным запретом были метки, хотя Айеро мечтал засосать нежную кожу возле кадыка всякий раз, когда оказывался в опасной близости от нее. Но нет, они должны были проявлять по крайней мере малейшее уважение к Джам, Линдси и детям. — Ну так, Фрэнки, — Уэй бросил якобы смущенный быстрый взгляд. — Ты ревновал? Он начинал новую игру, и Айеро принимал правила. Он подвинулся ближе и провел по голени рукой, обхватывая пальцами чувствительное место под коленкой. — А если я скажу, что нет? — Я скажу, что это ложь. Гитарист подорвался, снова вставая на ноги. Он шагнул к Джи, максимально сокращая расстояние, так, чтобы губы того были в нескольких сантиметрах от молнии на джинсах Айеро. В глазах Джерарда заплясали знакомые огонечки, по которым так скучал Фрэнк, он сглотнул, машинально облизывая губы. Поднял томный взор, а рукой ненавязчиво гладил бедро младшего, поднимаясь все выше и выше. — Быстро и грубо? — уточнил Фрэнк. — Можно не слишком быстро, у нас достаточно времени. — Я понял тебя. Уэй не изменяет своим принципам. Он ничего так не любит, как быть затраханным в буквальном смысле слова, давящимся стонами и еле держащимся на ногах. — Тогда приступай, — гитарист скрестил руки на груди, всем видом показывая, что Джи должен действовать самостоятельно, а он помогать не собирается. Однако не сдержался и нежно провел рукой по щеке, поглаживая. Джерард еще раз облизнул пересохшие губы и медленно потянулся к пряжке ремня. Он расстегнул замок, и Фрэнк издал тихий вздох облегчения, потому что кровь уже перетекла к члену, доставляя небольшой дискомфорт. Ощущение легких пальчиков было волшебным, не то что собственных, огрубевших, покрытых многолетними мозолями. А когда Джи приоткрыл свой ротик и выпустил нежный язычок, начиная неспешно посасывать головку, все стало вообще чудесно. Фрэнку стоило больших усилий отказаться от идеи схватить его за волосы и натягивать на себя. Ну, не совсем отказаться, скорее повременить, все же у них был перерыв на пару месяцев, и Уэй немного отвык. Постепенно Джерард вспомнил все свои крышесносные навыки и задвигал головой интенсивнее, отчего Фрэнку пришлось облокотиться руками на стенку, чуть скребя ногтями по штукатурке. Айеро все же запустил пальцы в красную шевелюру, дергая за волосы, прижимая еще ближе. Солист смотрел снизу вверх слезящимися довольными глазами, иногда жмурился, с уголков его губ стекали слюни и предэякулят Фрэнка. Это было охуенно горячо. Настолько, что гитарист чуть не кончил раньше времени. — Джи, остановись, — тот протестующе замычал, когда Фрэнк оттянул его за волосы. — Я все-таки уже не подросток, если кончу сейчас, не возбужусь так же быстро, как раньше. Уэй прокашлялся и вытер губы тыльной стороной ладони. Он сфокусировал размыленный взгляд и обдумал слова гитариста. Кивнул, соглашаясь, протянул руку Фрэнку, чтобы тот помог встать. — Ох ты ж блять, в нашем возрасте реально лучше подбирать комфортные позы, — Джерард растирал затекшие конечности и шею. — Прошу, — Фрэнк галантно указал на диван. Джи скептически осмотрел предложенное место. Ну да, удобным его язык слабо поворачивался называть. Диван был довольно компактным, но все же лучше, чем койки в микроавтобусе в начале нулевых. В любом случае, выбирать не приходилось. — Эм, смазка? Солист оглянулся на Айеро и ухмыльнулся. — Что ж ты, Фрэнки, не подготовился? Тот фыркнул: — Не рассчитывал, знаешь ли. Джерард махнул рукой в сторону своего рюкзака. Там во внутреннем кармане обнаружился бутылек смазки и пачка презервативов. За время, пока Фрэнк, придерживая штаны, искал необходимые вещи, Джи стянул сапоги и разлегся на диване. Красноволосый бесстыдно оглаживал свое тело руками, порой задевал край широкой майки так, чтобы оголить кусочек бледной кожи. Фрэнк окинул его голодным взглядом и издал приглушенный рык. Он бесшумно подошел в дивану и уселся на Джи сверху, впихивая свое колено между его ног. Руки Уэя прекратили движения, а сам он тихо ойкнул, когда гитарист чуть придавил коленом его промежность. — Только так тебя и можно заткнуть, — Фрэнк нагло усмехнулся в лицо солисту. У Джерарда была великолепная способность встревать во все разговоры, бросаться колкими фразами, и в целом он был порой уж слишком разговорчивым. Но когда дело непосредственно доходило до секса, тот резко краснел и смущался. И Фрэнк всегда поражался этому: как на сцене без капли стеснения выделывать разные штуки — так это пожалуйста, но только гитарист прижмет его где-нибудь, кожа Уэя предательски начинает краснеть. Эта особенность, на самом деле, по мнению Айеро, была до чертиков милой. Фрэнк неторопливо провел рукой по боку старшего, забрался под майку, чуть выпустил короткие ногти, чтобы вызвать прерывистый вздох. Шлепнул чужую кисть, которая тоже отчего-то решила, что ей позволено пускаться в путь. Джи от этого обиженно промычал. Оголенная кожа на животе покрылась мурашками, а Уэй нетерпеливо ерзал под Фрэнком. Тот прекрасно видел бугорок и понимал, что он причиняет дискомфорт, особенно в таких охуенно узких джинсах. — Пожалуйста, Фрэнки, — Джи жалобно смотрел, не хуже кота в сапогах. — Пожалуйста что? — Мне неудобно… — А я чем могу помочь? — только в такие моменты Фрэнк ощущал свою власть над ним. Обычно это Уэй был тем, перед кем хотелось преклоняться. — Трахни меня уже. Джерард прикрыл глаза, его ресницы трепетали, а грудь вздымалась от частого дыхания. Он даже уже подрагивал. Фрэнк спустился чуть ниже, чтобы освободить страдальца от мешающей одежды. Он с трудом стянул джинсы, еще раз пожаловавшись на их тесноту, и нисколько не удивился отсутствию белья на Уэе. Подвздошную область пересекала тонкая зеленоватая вена, на левой тазовой косточке виднелся синяк. Наверное, снова слишком активно ползал по сцене. Или ударился обо что-то. Джи он такой, ни дня без столкновения с косяками. Фрэнк прижался губами ко внутренней стороне бедра, пока до конца стаскивал свои джинсы. Он поднял ногу Джерарда, открывая для себя доступ к самому сокровенному. Быстро окунул пальцы в лубрикант, немного покружил вокруг дырочки под шаткие вздохи сверху, и погрузил первую фалангу внутрь. Сопротивления встретилось меньше, чем ожидалось. Айеро недоуменно поднял голову, склонив ее вбок. — Чего? Ну игрался я с собой, и что с того, — Джерард закатил глаза. Он провел бы гитариста, если бы тот не знал его досконально, чтобы заметить порозовевшие скулы и смущенную нотку в голосе. Фрэнк усмехнулся и легонько шлепнул по бледному бедру. — Значит, и без меня справляешься, самостоятельный мой? Я пойду тогда, может? Джи приподнялся на локтях и открыл рот, чтобы возмутиться, но не успел и слова сказать, зайдясь стоном, когда Фрэнк уже не так нежно просунул палец полностью. Постепенно гитарист разработал настолько, что три пальца входили достаточно свободно, а Джерард, закусивший свою кисть, выгнулся в позвоночнике и непроизвольно подергивал бедрами. Фрэнк отстранился, чтобы надеть презерватив. Он позволил себе несколько мгновений полюбоваться Уэем: его яркие волосы разметались по обивке дивана, на запястье красовались отметины от зубов, он просяще приоткрыл рот и так же внимательно рассматривал гитариста. Младший приник к сухим губам, сминая их, ловя глухой стон, когда он вошел. За пару месяцев отвык от этого ощущения. Он скучал по царапающим лопатки ногтям, сильным голеням, скрещенным за его спиной, прижимающим максимально близко, будто бы в попытке слиться в единое тело. Понемногу Айеро наращивал амплитуду, все яростнее вбиваясь, заставляя Джерарда чуть ли не скулить. Его горлу после концерта и так стоило бы отдохнуть, теперь придется настойчиво убедить старшего помолчать до следующего выступления и выпить горячий чай, который Фрэнк сделает ему, вместо любимого кофе. Найдя руку гитариста, Джи вцепился в нее так, что костяшки побелели, и снова приник к губам, вовлекая в сумасшедший поцелуй. — Давай-ка, — Фрэнк остановился, безуспешно попытался вернуть в норму сбившееся дыхание и потянул Уэя на себя, — поработай сам. Айеро откинулся на спинку дивана, Джерард сел сверху на него. Старший рассеянно смотрел сквозь гитариста, но потом сфокусировал взгляд, сообразил, чего от него ожидают, и начал плавно двигаться, примеряясь. Наверное, это была любимая поза Фрэнка. Скачущий на нем Джерард… он посвятил бы вечность этой картине. Тот откидывал голову, отчего шея выгибалась, кожа впивалась в кадык, нервно дергающийся от частого сглатывания. Младший сорвал майку, которая по какой-то причине до сих пор болталась на Уэе. Он впился зубами в оголенную кожу на груди, руками обхватывая талию, помогая солисту двигаться еще быстрее, до электрических разрядов по конечностям. Дыхание у обоих было на уровне астматиков, Фрэнк хрипло матерился, Джерард вторил ему. — Я, блять, ох, сейчас, — прерываясь через каждое слово, оповестил Уэй. Гитарист кивнул, тоже будучи на грани. Он опустил руку на член Джерарда, начиная в быстром темпе дрочить ему. — Давай, детка, кончи для меня, — жарко прошептал Фрэнк. Джи сорвался на крик, когда белесая жидкость окропила кисть младшего. Он продолжал машинально двигаться, и этого хватило, чтобы Айеро, прикусив чужое плечо, тоже заполнил презерватив. Тела еще сотрясались последними конвульсиями, Джерард без сил повалился набок, Фрэнк рядом с ним. Они пытались отдышаться, гитарист слышал, как быстро бьется сердце напротив собственного. Он улыбнулся. Ради этого ощущения всеобъемлющего счастья и стоит жить. Джи с довольной улыбкой заправил выбившиеся пряди волос за ухо Фрэнку. — Мне жаль, что я ебал тебе мозги последнее время, но, черт, возможно, оно того стоило. — Поверь, я мог бы устроить тебе такое и без нервотрепки. — Ага, но, как говорится, кто никогда не ссорится, тот не занимается горячим сексом. — Только что придумал? — Фрэнки скептически посмотрел на Джи. — Нет! — возмущенно ответил тот. — Так реально говорят. — Да-да, Уэй. — Айеро! Нарываешьс… Фрэнк быстро заткнул солиста одним из немногих способов, которые помогали. Тот немного побунтовал ради приличия, но довольно скоро успокоился, отвечая на поцелуй и нежно перебирая в пальцах волосы на затылке младшего.