Жизнь не кончится завтра

Питер стоял перед стеклянной дверью мастерской. В коридоре, как и самой мастерской, царил мрак и непривычная этому месту пустота. Обычно именно здесь кипела вся жизнь комплекса. Постоянные взрывы в сопровождении матюков, злостные или радостные крики после горького провала или создания очередного шедевра, но, к сожалению, не в этот раз. Это место всегда было особенным. Для всех, не только для Питера. Но теперь, оно никогда не станет прежним, ведь человека, который был сердцем и душой этого места, больше нет. Паркер долго стоял перед дверью, всё не решаясь туда зайти. Пеппер ранее ему упоминала, что мастерскую не трогали, со дня судьбоносного щелчка Таноса, после которого половина населения, включая и самого Питера, было стёрто с лица земли. Тони не мог найти сил туда зайти. Каждый раз он шел в ту сторону, будучи уверенным, что сегодня он это сделает, что сможет перешагнуть через горечь потери, но каждый раз останавливался на том же месте, где сейчас стоит Питер, и, простояв пару минут, оборачивался и уходил не оглядываясь. Всё ему напоминало его потерянного стажера. Нет, не так… всё ему напоминало потерянного сына, которого он только смог обрести. Все вокруг были в шоке от того, что нашелся еще один человек кроме Пеппер, который смог растопить его холодное сердце. Для Питера, как и для Тони, этот год до щелчка Таноса был самым счастливым и спокойным в их жизни. Вот только теперь, они оба жалели, что много не успели сделать. Вдох-Выдох… Питер прислонил немного трясущуюся ладонь к стеклянной двери. Холодно. По телу даже пробежались мурашки, а в голове вспыхнула мысль, что эта дверь никогда не была настолько холодной. Только инея не хватало. Медленно проводя ладонью по скользкому стеклу, он ухватился за ручку и, получив заветное «Доступ разрешен», медленно открыл дверь. Как только его нога ступила на порог помещения, везде загорелся холодный белый свет, который во всей красе демонстрировал типичную картину этого места. Столы были завалены бумагами, чертежами, различными деталями и инструментами. Вся техника находилась на своих местах и за время отсутствия хозяина успела покрыться приличным слоем пыли. На диване, одиноко стоявшего возле стены, лежал всё тот же ярко-оранжевый плед, которым часто укрывали самого Питера, когда тот случайно засыпал на рабочем месте. Да и он пару раз укрывал им Тони, только вот сам Старк никогда этого не признавал. Шаг. По комнате разнеслось противное и не свойственное этому месту эхо. Пустота сильно нагнетала. — А здесь и вправду ничего не изменилось — пронеслось в мыслях Питера после первичного беглого осмотра помещения. В мастерской, как и в прошлый его визит, царил настоящий хаос. — Как всегда бардак. — Это не бардак, а творческий беспорядок! — пронёсся в голове голос наставника. Питер еле заметно усмехнулся на эту мысль. Этот голос казался таким живым в его голове. Словно он стоял рядом. Словно вот-вот он почувствует, как мозолистая ладонь уверенно ляжет ему на плечо, но только каждый раз оборачиваясь, он видел пустоту. Его там не было. И, к сожалению, больше никогда не будет. Питер не заметил, как глаза начало щипать и по его щеке покатилась первая слеза, со времён похорон. А ведь прошел уже целый месяц. Целый долбанный месяц, который он стойко держался, постоянно внушая себе мысль, что он должен оставаться сильным, но в этот раз, что-то пошло не так. И Питер знал что именно. Просто в этот раз он остался один. Он остался один на один со своими мыслями и горечью, которую он всё это время держал в узде в каком-то далёком закоулке своего подсознания. Весь этот месяц он проживал вместе с Пеппер и Морган в их небольшом домике и старался не плакать. Он, не будучи к этому готов, взял на себя роль опоры и сразу об этом пожалел. Видеть слёзы Пеппер и малышки Морган было тяжело. Он всячески пытался их поддержать и утешить, вот только ему самому катастрофически не хватало человека, который смог бы поддержать его. Все им восхищались, удивляясь тому, насколько он оказывается сильный духом человек. Понимающий, что Тони не хотел бы, чтобы он плакал. Но эти люди не замечали, что у него самого сердце разрывалось на части. Потеря родного человека, разбила его в дребезги, но каждый день, каждое утро ему приходилось собирать эти осколки в кучу. Ради тех, кого он любил и ради тех, кто нуждался в нём. Он натянул рукав кофты на ладонь и стёр слезу, чувствуя как сильнее начало щипать глаза. Шмыгнув носом, он бросил это неблагодарное дело и пошел дальше, попутно вспоминая, зачем он вообще сюда пришел, вот только здравый смысл наотрез отказался с ним сотрудничать, уступая своё место накопившейся тоске. По привычке он подошел к столу, за которым чаще всего и работал его наставник. Он был весь завален различными чертежами и листками с расчётами. Под всей этой кипой макулатуры где-то должна лежать клавиатура и мышка. Питер непроизвольно начал перебирать бумаги, пока его пальцы не наткнулись на что-то шершавое и твёрдое. Аккуратно разобрав листки, его взору предстала старая материнская плата Дубины. ____________________________ — Так, шкет, а ну верни мне эту плату! — Тони с Питером стояли по разные стороны рабочего стола. Старк был не на шутку злой и почти на половину покрыт пеной от огнетушителя. Питер в свою очередь еле сдерживал смех от внешнего вида наставника. — Ни за что! — крикнул Питер, отходя на шаг влево, когда Тони тоже шагнул в ту же сторону. — Я не позволю вам её утопить! — Ладно, тогда давай в космос отправим. Питер на мгновение задумался. Это предложение ему показалось заманчивым, но… — Всё равно нет! — Вот что за неугомонный малый, а? А ну живо отдал! — Старк кинулся на стол, надеясь выхватить заветную материнку из рук протеже, вот только он совсем забыл про рефлексы паучка, которые как всегда сработали на ура, и Питер как ошпаренный отскочит на метр от стола. — Я вообще не понимаю, с какого перепугу ты его защищаешь? Он ведь твою домашку по испанскому утопил. — Я его адвокат! И домашка это не повод, чтобы убивать Дубину. И огнетушитель тоже! — добавил Питер, когда Старк открыл рот, чтобы возразить. — Ладно, чёрт с тобой! Пойду второго утоплю за утренний кофе, — Тони начал уходить, думая, что сейчас Питер побежит следом и начнёт его останавливать, вот только ничего не происходило. Старк остановился возле самой двери и обернулся. Парень продолжал стоять на месте. — Что и даже не попытаешься меня остановить? — спросил он. Питер ничего не ответил, только отвел в сторону свои невинные глазки. Тони знал этот «я-ничего-не-сделал» взгляд. — Где материнка? — Эмм… вы про эту плату? — Питер достал вторую материнку и довольно ухмыльнулся. — За что мне всё это? ____________________________ Питер нервно ухмыльнулся, вспомнив этот день. Даже он сбился со счёта сколько раз Тони хотел утопить бедного Дубину или Ю. Но в тот раз всё было реалистичнее, чем когда либо ранее. Но, даже не смотря на все проколы этих недороботов, Питер знал, что Тони любил их всем сердцем и в жизни не уничтожил бы их. Он аккуратно взял в руки плату и повертел её, намеренно что-то ища. Он знал на ней буквально каждую микросхемку, после того как ему пришлось буквально заново её собирать после одного случая. ____________________________ — Эмм… Мистер Старк? — Тони, услышав настолько встревоженный голос Питера, быстро забыл о работе и поднял на него взгляд. Глаза Питера выглядели испуганно. Как у оленёнка при виде света фар. — Святые боги Асгарда, что случилось? — Я случайно честно! Но у нас кажется, эмм… проблема… — Так кажется или проблема? Питер ничего не ответил, а просто поднял плату, где красовалась небольшая дырочка от паяльника. — КАКОГО?! ____________________________ Только сейчас он понял, что стоял возле стола, прижав к груди плату, за которую он когда-то знатно отхватил люлей. Он цеплялся за неё, как за спасательный круг. Словно она сможет прикрыть ту рану в душе. Питер почувствовал, как горячие полосы появились у него на щеках. Губы, растянувшиеся в небольшой улыбке, начали подрагивать. Вскоре в пустой мастерской эхом раздался очередной всхлип. Он бережно положил плату обратно на стол и присел на корточки, попутно держась ладонями о столешницу. Эти воспоминания были такими радостными, такими яркими, но в тоже время сильно обжигали и так израненную душу подростка. Судьба была несправедлива и жестока. Слишком жестока. Она забирала у него всех по очереди, и Питер боялся подумать о том, кто будет следующий. В такие моменты ему казалось, что лучше уже он уйдет, чем кого-то у него заберут. Возможно, это покажется эгоистично, но он понимал, что не выдержит очередного удара от потери близкого человека. Питер тяжело дышал, пытаясь хоть немного успокоиться. Собрав всю волю, он начал подниматься, чувствуя, как ноги начали подкашиваться. Всё что у него накопилось за последний месяц начало в один момент вылезать наружу. Вся слабость начала лезть из глубинок души. Он по привычке посмотрел в сторону одиноко стоявшего дивана, на который всё же решил присесть и попробовать перевести дух. Плюхнувшись на небольшой диванчик, он откинул голову на его спинку. Слёзы продолжали стекать по пылающим щекам и, доходя до подбородка, капали на его толстовку, образуя небольшое влажное пятно. Питер снова усмехнулся от своих мыслей. Старк никогда не любил его стиль одежды и постоянно настаивал, что-то да изменить. Особенно его бесили огромные толстовки Питера, которые он каждый раз угрожал сжечь на ритуальном костре, но так этого и не сделал. ____________________________ — Здесь не менять нужно, а сжечь всё дотла, а пепел закопать. И купить новое. Нормальное, размера на три меньше, чем твои. Тебе уже не актуально покупать одежду на вырост. И я сомневаюсь, что ты разжиреешь настолько, что тебе они будут в пору. ____________________________ Питер прикрыл ладонями лицо, тяжело вздыхая. Воспоминания одно за другим лезло в голову, вызывая новую волну боли. Всё тело пробирало мелкой дрожью, то ли от холода, то ли от подступающей волны истерики. Ему хотелось начать истерить, ему хотелось кричать и рыдать так, чтобы стекло разбилось от его крика, но он почему-то держался. Что-то ему не давало этого сделать. Ноги, находясь немного под диваном, зацепились за что-то твёрдое. По мастерской раздался негромкий звон струн. Обычный человек не слышал бы этого, но чуткий слух Питера очень чётко разобрал звук. Это была гитара. Гитара его погибшего дяди Бена которую Питер однажды притащил в башню для посиделок, но так и не решился что-то сыграть. ____________________________ — Жаль, конечно, что дело до гитары не дошло — сказал Тони, когда они зашли в мастерскую после посиделок со всей командой. — Я бы послушал твоё выступление. — Боюсь, Мистер Старк, у вас пойдёт кровь из ушей от моего пения — ответил Питер, уже по привычке садясь на диван. — Да ну… — он махнул рукой и плюхнулся рядом с ним. — Хуже моего голоса точно не бывает. Можешь у Роуди спросить, он тебе подтвердит. Моё пение один раз даже спутали с ором котов, — Питер удивлённо посмотрел на наставника. — А чё так глазками хлопаем? — Н-ничего! Просто необычно слышать о том, что вы чего-то не умеете. — А-ха-ха-х… ну извини, что разрушил свой идеальный образ в твоих глазах. — Питер тоже усмехнулся — Но концерта я жду. ____________________________ Паучок, не поднимаясь с дивана, нагнулся и потянул руку под диван, пытаясь нащупать инструмент. Когда ему это удаётся он достаёт запылившуюся гитару. Давно он не держал в руках этот инструмент. Питер не понимал, чем он руководствовался в этот момент, но инструмент, будто сам лёг в его руки, и вскоре по помещению пронеслись первые аккорды песни, которая последние дни так и вертелась у Питера в голове. — Папа, дом. Папа, семья. Папа рядом… до конца, — пальцы предательски затряслись, как и голос. Питер замолчал, пытаясь немного совладать с собою. Эти строки давались ему очень тяжело, но он хотел продолжить. Сердце велело продолжить. Это было то, что он всё время хотел сказать. Хотел, но как последний трус боялся. Прерывисто выдохнув, он продолжил. — Папы дома нет, в мире гаснет свет, в мире гаснет свет. Да ушёл в другой конец И тебя давно уж нет Ну а в сердце пылает ярко след И последние мысли и слова Не успел сказать в глаза. ____________________________ — Мистер Старк, мы победили. Вы победили. Тони… ____________________________ — И последние мысли и слова. Не успел сказать в глаза. Пап, ты знаешь, я скучал Пап, ты знаешь, я мечтал Как мы вместе до конца От рассвета до утра ____________________________ — Шкет, ты ведь знаешь, что мне не всё равно. Я тебя всегда выслушаю и, неважно насколько тупой тебе кажется твоя проблема. — Я не хотел вас тревожить… Просто… — Иди сюда… ____________________________ — Пап, я тоже тосковал Пап, я тоже там рыдал Так хотел обнять Так хотел обнять Так хотел обнять ____________________________ — А не легче просто кабель кинуть и всё? — Мистер Старк! — возмущенно крикнул Питер, пытаясь закрепить червяка на крючке. — Вы что никогда раньше не рыбачили? — К счастью, мне не доводилось заниматься такой ерундой в 5 утра. — Это не ерунда! Рыбалка вообще-то расслабляет. Даже лучше, чем ваш элитный виски. Вот держите, — Питер протянул ему удочку с прикреплённым червяком, при виде которого Тони скривил недовольно лицо. — Ну, по поводу виски я бы поспорил. ____________________________ — Но с земли исчез твой след Больше в мире тебя не-е-ет И потух звезды той свет И потух звезды той свет. Питер продолжал играть, давая волю своим эмоциям. Эти слова были не просто текстом какой-то там песни. В тот момент это был крик его души. Это всё копилось слишком долго. Слишком долго он всё держал внутри. Воспоминания про счастливые моменты, как кадры из фильмов мелькали перед глазами оставляя после себя горький осадок. Он столько не успел сделать. Столько не успел сказать. — Свет, свет, свет погаснет, а ты — нет В мыслях до конца, навсегда, папа, ты и я Свет, свет, свет погаснет, а ты — нет В мыслях до конца, навсегда, папа, ты и я Свет, свет, свет погаснет, а ты — нет В мыслях до конца, навсегда, папа, ты и я Свет, свет, свет погаснет, а ты — нет В мыслях до конца, навсегда, папа, ты и я Питер, погрузившись в пение, совсем перестал замечать окружающий его мир, поэтому не заметил, как в мастерскую зашли ещё две персоны. А точнее две прекрасные женщины, которым эта потеря далась так же нелегко, как и самому Питеру. Пеппер и Морган стояли возле входа, вслушиваясь в слова, что пел Питер. По их щекам снова потекли слёзы. Впервые за месяц они увидели, насколько Питеру было плохо на самом деле. Пеппер чувствовала вину перед мальчиком. Она всё время думала о себе и малышке Морган, совершенно не замечая того, насколько плохо самому Питеру. Он стал для них опорой, закрывшись под маской сильного человека. Он взял на себя мужскую часть работы по дому, постоянно их успокаивал, повторяя, что Тони не хотел бы видеть их слёз. Утверждал, что он будет их защищать и ждать по ту сторону неба. Пеппер сильнее сжала ладонь дочери, и они начали, медленно к нему подходить, не желая его прерывать. — Папа, ты и я Папа, ты и я Питер остановился, чувствуя, что не может продолжать и начал захлёбываться собственными слезами. Он опустил инструмент на пол, мельком улавливая приглушенный стук от каблуков. Он продолжал сидеть опустив голову, пока не почувствовал как его обняли за плечи. Нежные руки начали аккуратно его приподнимать. Питер, хотел было что-то сказать, как Пеппер прижала его к себе и начала успокаивающе поглаживать по спине. Малышка Морган села с другой стороны и тоже обняла плачущую мать. Эта потеря для них навсегда останется открытой раной, хоть Тони и утверждал, что жизнь не закончится завтра.