«Помнишь раньше здесь летали ракеты,
А сегодня пусто…»
Первая сигарета.
Артём вернулся домой ближе к полуночи. Самое ужасное время для ослабевшей психики. Время, когда все, что разрывает душу, срывается с цепи, как дикий, голодный зверь, и вцепляется зубами в последние остатки разума. Он не открывает окон, чтобы впустить свежий воздух, не включает свет. Движется наощупь, случайно сталкивая кружку. Пачка синего Winston и зажигалка ударяется об стол. Стрелецкий ходит из стороны в стороны, пытаясь вспомнить все, чему его учили в институте и то, что он узнал за годы практики психотерапии, но все пустое. Здесь обязательно должна быть фраза: «спасение утопающих дело рук самих утопающих». Первый совет, который даёт спасатель, когда человек начинает тонуть, не поддаваться панике. Иначе это приведёт к лишним, необдуманным движениям, а они в свою очередь только помогут захлебнуться. С Артёмом сейчас происходило ровно тоже самое. Его внутренняя паника была настолько сильна, что он не просто начинал тонуть, он давно захлебнулся. Его жизнь — это непаханое поле для специалиста, его самого нужно разбирать по винтикам, чтобы только добраться до проблем. Каждая из них, по очереди, лечится иногда годами. А в совокупности?! А совокупности кажется будто это и вовсе неизлечимо. Он мог бы попытаться спасти себя, но разбирать собственную душу на атомы не представляется возможным. Он чувствует этот момент, когда задыхается от собственной боли и все внимание сейчас отводится ей. Про таких бы сказали: «сапожник без сапог». Темноту освещает огонь зажигалки, который он подносит к первой сигарете. Дым медленно разносится по квартире.Вторая сигарета.
Он слегка дотрагивается до разбитого виска. Свежие раны всегда неприятно стягивают кожу. Но сейчас все наоборот. Боль приятна. Она будто на несколько секунд отвлекает. Боль спасительна. Артём задевает ногтями образовавшуюся за день корочку. Пальцы снова чувствуют кровь, от напряжения вздуваются вены на лбу. Но это никак не сравнится с прожигающей болью там, где никто не может достать, где не просветит ни один рентген, и не зашьёт лучший хирург. Хочется кричать, но здесь слишком много свидетелей. Здесь целых четыре стены. Даже перед ними он не может показаться слабым. Почему нельзя, подобно им, залить собственную душу бетоном. Чтобы она выстояла даже при природных стихиях. При землетрясениях магнитудой восемь или цунами размером с этот самый многоэтажный дом. Чтобы её не разрушили ни время, ни холодная зима. И тем более чтобы до неё не добрались люди. А ещё лучше добавить железа. И тогда точно её можно будет разрушить только взрывом, но он бы её охранял и никаких бы саперов не подпускал. Железобетонную душу. Он бы купил за все деньги, которые есть. Снова щелчок зажигалки. И несколько секунд огня. Процентное соотношения воздуха и дыма сигарет начинает меняться. Артём крепко сжимает пальцы, заставляя побелеть костяшки и оставить следы от ногтей на внутренних сторонах ладоней. Его тело настолько напряжённо, что пробивает на дрожь. Теперь боль фокусируется в ладонях. Стрелецкий вкладывает какую-то немыслимую силу, в нескольких местах буквально впиваясь в кожу. Четыре свидетеля слышат только немой крик. Вены проступили на руках.Третья сигарета.
Он отпускает руки, со всей силы ударяя по столу. Четыре верных свидетеля содрогнулись. Боль заглушает остаток здравых мыслей. Артём доходит до той фазы, когда уже не вспоминаешь и не анализируешь причинно-следственные связи. Не вспоминаешь, что тебя привело к этому состоянию и не думаешь, что надо было поступить по-другому. В голове пустота. И ты просто чувствуешь боль. Будто какой-то немыслимый злодей вколол её в жидком виде внутримышечно и теперь она сводит мышцы. В эту секунду ему начинает казаться, что это просто резкое обострение. Артём не чувствует причин, но чувствует, что что-то сжимает его грудь. Докурив третью сигарету и прежде чем потушить её о стол, он смотрит на окурок. Единственное, что можно разглядеть в этой темноте. Свидетели замерли в ожидании. Сделает или не сделает? Сделает… Стрелецкий опускает окурок к собственной руке, касаясь тыльной стороны ладони. Боль снова отправилась в путешествие, трансформируясь из душевной в физическую в одну точку. Кожа моментально покрывается волдырями. Крик обрастает звуковыми волнами и теперь его слышат даже соседи. Это крик, который вырывается не из связок, а из груди, там, куда уже спешила вернуться боль, трансформируясь обратно. Мышцы лица напряжены до предела, он чувствует, как дрожит его челюсть и как вздуваются вены на шее. Короткий крик длиною всего в несколько секунд, в котором вырвались годы его жизни. Сегодня он узнал слишком много. Незаслуженно много. Врут те, кто говорит, что любая правда лучше лжи. Такую правду ему бы до конца дней не знать.Четвёртая сигарета.
Артём хватает серую толстовку и наушники. Время перевалило за полночь. Он надевает её медленно, чувствуя каждый поворот руки и каждым миллиметром кожи касание ткани. Чувства обострены. Он резко открывает дверь, выходя из квартиры. Пока лифт опускался на нужный первый этаж, в ушах начинает играть какая-то случайная песня. Артём не слышит ни слов, ни на каком языке поют, самое главное — он не слышит смысла. Он слышит лишь музыку, которая бьет по перепонкам. Когда дверь подъезда открылась, свежий воздух обдал его, заставив на несколько секунд поплыть окружающий мир перед глазами. Здесь явно понадобится намного больше пачек сигарет, чтоб поменять процентное соотношение воздуха и дыма. Но главное начать. Ветер тут же развеял дым. Он медленно перебирает ногами, которые не хотели слушаться, но которые все же вели в сторону ночных дорог. Пробок нет, а значит прекрасный момент устроить перегонки со смертью. Догонит? Это будет лучший исход. Артём надевает капюшон, отчего музыка ещё отчётливее бьет по ушам. Глубокий вдох и выдох и наконец-то дорога. На старт…внимание…марш. Его накрывает состояние аффекта. Не при каких других обстоятельствах даже его хорошая физическая подготовка не дала бы таких результатов. Стрелецкий никогда бы не смог пробежать так быстро. По всей видимости, главное найти достойного соперника. Смерть не любит, когда её беспокоят понапрасну. Она тут же отзывается, дыша ему в затылок. Но ноги сами несут по дороге, где проносятся машины. Водители успевают остановиться в последний момент, кажется он настолько последний, что Артём уже чувствует касание холодного металла по своим ногам. Раздаются протяженные сигналы, которые заставляют случайных прохожих резко обернуться и крики водителей, сопровождаемые ненормативной лексикой. Он перебегает несколько полос движений, кажется даже забывая, что нужно тратить энергию на дыхание. Сейчас она вся ушла в ноги, которые несут его от смерти.Пятая сигарета.
Добежав до противоположного тротуара, он останавливается, снимая капюшон. И оборачивается. Там, на противоположной стороне, смерть крутит у виска и говорит «не сегодня». Ему продолжают сигналить водители, которые в не меньшем шоке. Мало кому хочется стать убийцей против своей воли, по пути домой. Но Артём по-прежнему ничего не слышит. Ни сигналов, ни слов в песнях. Его шаги снова становятся медленными. Он идёт против направления ветра к мосту. И спустившись по ступенькам вниз, к самому основанию, прислоняется к бетону, съезжая вниз. Если бы в этот момент проезжала полиция, то с вероятностью около ста процентов забрали бы его в наркологический диспансер. Жаль, что боль — это не запрещённый наркотик, который можно найти при экспертизе крови или волос. Он даже готов снова сесть и ответить по всей строгости закона, только чтобы её конфисковали, но это так не работает. Стрелецкий нащупывает в кармане ещё одну сигарету, снова зажигая её. И теперь отчётливо чувствует боль в каждой точке своего тела. В виске, в ладонях, на коже. Кажется, он будто перегнал свою собственную душу. И сейчас такая пустота. Дым забавно рисует узоры на фоне ночных фонарей. Он прикрывает глаза и теперь отчётливо начинает вспоминать причины, которые подвели его к этому состоянию. Нервный срыв освобождает организм и должно стать немного легче. Но он мог поклясться чем угодно, что лучше дым сигарет, чем воздух. Лучше бесконечно долго прожигать себе кожу. И убегать от смерти тоже лучше. Чем помнить все эти причины, которые его привели сюда.