***
Сегодня он стоит за барной стойкой. Обычно это знаменует большое количество посетителей, однако сегодня было почти пусто. Может, дело в том, что время едва перевалило за полдень, а может, рыцари наконец-то взялись за работу. В следующий момент дверь со скрипом открывается — в таверну заходит нынешний капитан кавалерии, и Дилюк думает, что точно не последний вариант. Левая бровь стремительно ползёт вверх, когда он видит дочку Алисы, что прыгает справа от Кэйи и потом довольно забирается на барный стул. Они неспеша проходят вглубь таверны, пока девочка по сторонам оглядывается с любопытством. — Положено ли рыцарям Ордо Фавониус в рабочее время шататься по тавернам? — резко говорит Дилюк и слышит, как Кли тихо пискнула. Грозно смотрит на неё, а потом на Кэйю. — Чем вы думали, сэр Кэйя, приводя ребёнка в подобное место? — Эй-эй, спокойнее, — смеётся он и помогает Кли удобнее усесться. — Меня попросили присмотреть за ней. — Поэтому ты решил притащить её сюда? Считаешь, нормально, если она будет с тобой, пока ты пьёшь? Улыбка пропадает с лица, и Кэйя поднимает взгляд. Тень падает на его лицо, а глаза смотрят с прищуром. Дилюк на мгновение думает, что не стоило этого говорить. — Не нужно думать обо мне настолько плохо, Мастер Дилюк, — он переводит взгляд на Кли, и на его лице — искорки веселья и заботы — снова проступает улыбка. — Кли захотела виноградного сока. Разве не у тебя он лучший в городе? Дилюк тихо фыркает, но мысленно признаёт, что неправ. Достаёт стакан с полки, наливает сок, а краем глаза поглядывает на Кэйю. Он веселый, как и всегда, что-то радостно рассказывает Кли, пока пытается переделать ей хвостики аккуратно. Дилюк с удивлением отмечает, как ловко он перехватывает волосы и завязывает ленточки в большие банты. Когда он успел этому научиться? Когда-то Кэйя очень неуклюже и робко пытался плести Дилюку косички. Много смеха было, много смущения, но тогда и солнце было ярче, и закаты красочнее, и звёзды волшебнее. «Натренировался», — думается Дилюку, и тихий смешок вырывается из губ. Кэйя чуть удивлённо смотрит на него, и Дилюк старательно игнорирует этот взгляд. Передаёт бокал с соком Кли и слышит, как она пищит восторженно. Кэйя улыбается и немножко треплет светлые волосы, а малышка смеётся в ответ на его прикосновения. — Пей, — мягко говорит Кэйя, и Кли прислоняется губами к бокалу. — Потом сходим к Лизе. Поищем в библиотеке книгу со сказками для тебя. — Зачем? — спрашивает она сразу же и смотрит на Кэйю с непониманием. — Ты ведь любишь, когда я тебе их рассказываю. — Сказки — это выдумки, — отвечает она легко, даже не задумываясь. — А ты говоришь правду. Дилюк смотрит на Кэйю и на секунду встречается с ним взглядом. Он выглядит немного недоумённо, но после переводит взгляд на Кли и подпирает голову рукой, возвращая озорную улыбку на лицо. Дилюк знает этот жест: один из немногих искренних, что остались у него с детства. Этот жест означал увлекательнейшую историю, что обязательно последует дальше. Всегда он так садился: упирал подбородок в ладонь и рассказывал. Много всего веселого и грустного, захватывающего и загадочного, и приходилось лишь сидеть, слушать, затаив дыхание, да посматривать, как искорки в глазах сверкают. Кэйя всегда был таким сказочником: множество историй было у него в голове, одна правдивая на сотню выдуманных — и попробуй угадай, где именно лежит истина. Дело в том, что даже правда Кэйи была покрыта слоем пыли и голубым туманом, настолько невероятна, что от выдумки не отличить. Он мешал истину с ложью и преподносил это изумительными историями, что когда-то с горящими глазами Дилюк слушал по ночам, а теперь слушает Кли, и её взгляд — точная копия его из тех времён. — В таком случае, могу рассказать тебе ещё кое-что, — предлагает Кэйя и улыбается, когда Кли быстро кивает. — Это легенда о звёздах. О, точно. Кэйя просто обожал легенды о звёздах. Как будто сам был звездой. Он всегда много говорил о небе и о созвездиях, а Дилюку это безумно завораживающим казалось. Смотрел куда-то ввысь, взгляд его сиял мудростью странной, да ещё и говорил так… необычно. Начиная с самого детства, Кэйя строил предложения на тейватском по-своему. Путал последовательность, говорил несуществующие слова, интонацией игрался. Взрослые пытались исправлять его, но позже поняли: это не ошибки — это особенность. С возрастом он стал говорить как все, обычная речь его плелась привычными словами и фразами, вот только истории он рассказывал, как никто другой. — Слушай, Кли, — почти шепотом начинает Кэйя, а Дилюк в голос его вслушивается, чтобы не пропустить. — Эта история о древнем народе, ныне безымянном, но сотни лет назад тех людей потомками звёзд называли. И Кли слушает. Внимательно, с изумлением в глазах следит за каждым жестом, каждым взглядом Кэйи. Дилюк смотрит на них мельком, и в памяти всплывает картинка, как они, ещё юные, сидят где-то в лесу, и Кэйя — палитра звёзд и сонные этюды в ночи — истории рассказывает всякие. Смеётся мелодично, а потом шепчет, будто великую тайну раскрывает. Дилюк улыбается слабо от воспоминаний и прислушивается к истории. Эту он ещё не слышал. Далеко, очень далеко отсюда они жили, за пределами Тейвата, а королевство их подземным было. Люди там никогда не видели звёзд, но ходило вокруг их народа поверье старое. Мудрецы рассказывали, что души людей тех из звёздного света были сотканы, обладали силой невероятной, и за то они прокляты были. Звёздного неба не видали, однако сами звёздам были подобны. Отчего так? Говорят, однажды девушка, прекрасная, как комета, и сильная, как воины Натлана, сумела подняться на небеса. Приблизилась к богам, а те наградили её звездой, взамен забрав всё остальные. Они сказали: «Отныне можешь жить лишь там, где неба нет, сила твоя убьёт тебя иначе». Свет звезды той проник в тело девушки, даруя ей свою силу. После она вернулась на землю, но не могла теперь ходить под звёздным небом. Кожа её начинала плавиться, а глаза жгло неимоверно. Так она и поселилась в одной из пещер. Спустя года дала жизнь ребёнку, а тот — следующему, и так, спустя сотни и тысячи лет, миру явился целый народ со звёздами на своей истории. Появилось королевство, а девушку ту называли прародительницей. Она жила долго. Звёзды даровали ей долголетие, возможность видеть судьбу и силу, способную исполнить желание любое. — Любое?! — восторженно воскликнула Кли, хлопнув в ладоши. — Это как? Кэйя улыбается и глаза прищуривает. Дилюк помнит этот взгляд. Начнёт сейчас загадками стелиться, наплетёт много всего, и гадай потом, где правда, а где Кэйя в сказочника перевоплотился. Он всегда был таким: с сиянием в глазах и со сказками на устах. А были ли то сказки? — А вот так, любое, — расплывается в улыбке Кэйя, а его голос — точно мёд, липовый, сладкий и вязкий. — Вот только… Людям неизвестно, как желания загадывать правильно. Оттого ещё ни одно и не исполнилось. Взглядом стрельнул в Дилюка быстро, а тот недовольно хмурится — понимает. Но не верит. Кли расстроенно сопит и сжимает ручки в кулачки маленькие. Она — солнечная искорка и огонёк, что танцует в темноте. Кэйя ею любуется, улыбается нежно. — Хочешь научиться? — А ты умеешь? Глаза её загорелись в ту же секунду, и Кли подпрыгивает нетерпеливо. Ладошки сжимает, смотрит, глаза распахнув. Она сияет сейчас, и Дилюк невольно засматривается. Когда-то так же сияли и они с Кэйей где-то в темноте комнаты, искрились шалостью и озорством той юности. Он улыбается немного и отводит взгляд. Кажется, Кэйя растит счастливого ребёнка. — Умею, — звёздочка в его глазу сверкает, и Кли с нетерпением подпрыгивает. Кэйя смотрит на Дилюка вдруг. С печалью какой-то странной и бледным осадком ностальгии тех ночных обещаний и пальцев, для желаний скрещенных. Сердце прошибает молнией, и взгляд почему-то не отвести сейчас. — Та девушка. Она была воистину могущественна. Как думаешь, что с ней стало? Она к звёздам всех ближе была, а звёзды врать не умеют. Чиста и искренна, как звезда, сама ею являлась наполовину. Полюбила однажды. Юношу, что болен был смертельно. До боли в груди и до слёз в глазах. Хотела, знаешь, весь мир отдать тому человеку. Всю себя, жизни своей ей жалко не было ради него. Жизнью своей она и пожертвовала. Когда звезда падает, нужно загадывать желание, верно? Так и случилось. Полетела в пропасть вниз головой и рассыпалась звёздной пылью во мраке. Взмолилась: «Только бы он жив был». Она вернулась на небо, а ему вернулось здоровое сердце, с которым он жил ещё сотню лет. Звёзды невероятны, как думаешь? Кли как-то ошарашенно-восторженно смотрела на Кэйю. Не моргала, пыталась осознать. Истории, что Кэйя рассказывал, всегда пробирали её до косточек так, что трудно становилось представить что-либо иное в следующие несколько часов. Бывало, вдохновлённо пересказывала потом его истории Альбедо, а тот улыбался маленькой улыбкой и поглядывал на Кэйю, будто знал что-то. — Ты ей хочешь всю историю Каэнри’ах выложить? — спросил однажды алхимик, когда Кли тихонько сопела под клетчатым пушистым пледом. — Мне хочется, чтобы она знала, — с улыбкой отвечал Кэйя. — Ну, что где-то существовало Королевство, в котором Короли и Королевы, Принцы и Принцессы были величественны и непокорны, где звёзд не увидеть, но где звёзды были людьми. Пусть она одна во всём Тейвате будет вспоминать об этом после моей смерти. Быть может, расскажет своим детям. Каэнри’ах будет жить, пока будут звучать легенды о ней. Пусть они будут звучать лишь сказками. Альбедо тогда прикрыл глаза медленно. Улыбнулся. — Она поблагодарит тебя однажды. За эти сказки. Кли тихонько отпила сока и глянула на вечно хмурого Дилюка. Чуть улыбнулась. Что-то странное блестело в её глазах. — Мастер Дилюк хочет загадать желание? — абсолютно нетактично и совершенно не вовремя спрашивает Кли, а Мастер Дилюк, кажется, мрачнеет ещё сильнее. О, Кэйя, тебе не стоило приводить этого ребёнка сюда. — Моё желание не исполнится, — немного грубовато отвечает Рагнвиндр, и Кли надувает губы расстроенно. — Но ведь пока не попробуешь — не узнаешь! — Я пробовал, — отрезает Дилюк и замолкает тут же. Смотрит на Кэйю. Тот, казалось, тоже не ожидал такой искренности. — Пробовал. Но всё это чушь. Звёзды не смогут помочь тебе, а всё это… Это всего лишь сказки. Легенды. Этого нет. — А что… что ты просил у звёзд? Кли с этой присущей ей целиком и полностью детской непосредственностью была до жути очаровательной. Кэйя даже посмеялся немного. Дилюк грозно на него глянул. — Просил, чтобы это недоразумение, — кивок на Кэйю, — исчезло куда-нибудь и перестало меня раздражать. А мой отец вернулся. А… ну да. Иначе и быть не могло, правда? Казалось, в последнее время отношения между Кэйей и Дилюком начинали налаживаться: Дилюк старался не грубить, а Кэйя, в свою очередь, меньше глупых шуток пускал. Было ли это простой вежливостью? …исчезло куда-нибудь… перестало раздражать… Кэйя вдруг стал очень маленьким и сжатым. Голову опустил, а взгляд не отражал серебро. Дилюк прикусывает язык. Видимо, они оба говорили не те слова и не в то время. — Отец? — девочка задумчиво склоняет голову на бок. — Он уехал в путешествие? Как моя мама? Дилюк молчит недолго. Он, вообще-то, не должен был говорить этого. И срываться не должен. Она — лишь ребёнок, а Кэйя — её временный опекун, пусть и невыносимый порой. — Да, — он пытается улыбнуться. Получается натянуто, и он видит, что Кли не верит этой улыбке. — Как твоя мама. Кэйя слабо усмехается, горько как-то и с сожалением, и берёт Кли за руку. — Ты допила? Пойдём, не будем отвлекать Мастера Дилюка от работы.***
Время близилось к ночи, Дилюк, по обычаю своему, прибирается в таверне перед закрытием, проверяет окна и выходит. Захлопывает дверь, запирает на ключ. Поворачивается и видит его. Кэйя, подперев голову рукой, сидит и смотрит на него, глаз не отрывая. — Что делаешь этой ночью? — спрашивает он абсолютно ровным голосом, и Дилюк на пару секунд замирает в ступоре. — Ты пьян? Он осматривает Кэйю, но тот вполне трезв, и Дилюк выглядит ещё более недоверчивым. — Ты серьезно? — Кэйя вздыхает устало, и вздох этот кажется таким тяжёлым, будто все тяжести мира сейчас лежат на его плечах. — Если ты свободен, то пошли со мной. Да и если занят, то всё равно. Это важно. Звёзды сверкают где-то в небе, свет их падает мягко, отражается во взгляде. Длинные волосы — Млечный путь и парад планет. Дилюк смотрит зачарованно. Не осознает, что услышал, и в голове вертится настойчиво мысль, что это окажется глупой неудачной шуткой. Но Кэйя перед ним так красив и серьёзен, вовсе не пьян, и, кажется, это Дилюк опьянел на несколько секунд. — Чего ты хочешь? Кэйя улыбается. Звёздочка в глазу мягко сияет, и Дилюк, кажется, совсем сдаётся этому сиянию. — Ничего такого. Лишь покажу кое-что, что должен был ещё в детстве. И он пошёл следом. Они прошли через мост и двигались дальше. Молчали, пока Дилюк тащился чуть поодаль и сверлил взглядом синий затылок. Что нужно Кэйе? Вытащил его посреди ночи из города и ведёт куда-то, не объясняя ничего. Когда-то давно он так же, без вопросов, следовал за этим невыносимым, хаотичным, но невероятно любимым мальчишкой. Было достаточно одного: «Люк, идём со мной». И он правда шёл. И никогда не жалел. Бывало, Кэйя приводил его в абсолютно невероятные места, показывал такие же невероятные вещи, а Дилюк находился в немом изумлении. Это было давно, когда обещания были крепки, а сердца чисты и открыты друг другу. Дилюк иногда скучал по тем временам. — Мы пришли, — говорит Кэйя, когда они оказываются на мысе веры. Дилюк смотрит на него и с удивлением отмечает, что Кэйя стоит слишком близко к обрыву. Под ребрами что-то неприятно сжимается. — Зачем мы здесь? Кэйя оборачивается к нему с какой-то грустной улыбкой, а его волосы, подхваченные ветром, разлетаются с серебряными искрами по плечам и спине. Дилюк моргает медленно. Когда он успел распустить хвост? — Смотри внимательно. Тебе ещё предстоит рассказать об этом моей малышке. Он неспеша запускает руки в волосы, и через секунду черная повязка — шелковая лента на ветру — улетает куда-то в пропасть. Дилюк распахивает глаза. Он действительно снял её? Вот так просто, и теперь смотрит на него, Дилюка, в оба глаза. Один — звёзды в радужке, второй — чёрная бездна. Ты совмещаешь в себе и звёзды и бездну, — проскакивает мысль в голове. — Что с тобой не так? — Скажи ей что-то вроде, — Кэйя на пару секунд задумывается, а потом хлопает в ладоши и продолжает, — его наследием было мёртвое королевство и проклятый народ, он был хитёр и опасен, а возложенных на него надежд было не счесть. Но он предпочёл умереть за счастье одного абсолютно несносного придурка, которого любил больше жизни. Кэйя делает шаг к пропасти, а Дилюк вперёд дёргается. — Ты что сейчас пытаешься сделать? — нервно спрашивает он и чувствует, как сердце бьётся о рёбра. — Я просто помогу тебе стать счастливым, — улыбается Кэйя. — Ты ещё не понял, кто я? Дилюк хмурится, и в голове всплывает легенда, что капитан рассказывал в таверне утром. Почему-то он вспоминает старую историю, что Кэйя шептал ему перед сном когда-то, и в глазах начинает щипать. — Знаешь, где-то в Тейвате существуют люди, что потомками звёзд считаются. Аловолосый мальчик разлепляет глаза и смотрит на друга. Они лежат под одеялом вместе, Дилюк смотрит на Кэйю, а Кэйя — куда-то далеко в окно, где сияет бесчисленное множество далёких созвездий. Свет луны отражается в синей радужке глаза, и Кэйя чуть морщится, но взгляд не отводит. — Потомки звёзд? Это ещё кто такие? Кэйя улыбается мягко и переводит взгляд на Дилюка, а тот, в свою очередь, замирает. Ну вот, опять Кэйя за своё: говорит что-то странное, а потом смотрит этим взглядом, кажется мудрым таким и взрослым, с ума сводит, а потом хихикает в кулак тихонько и смотрит куда-то в сторону. — Если легенде верить, они способны сотворить всё, что угодно. Дилюк прикладывает палец к губам, задумавшись. — Такое разве возможно? — О, конечно. Только вот… Ещё никто не слыхал, чтобы они встречались где-то. Скрываются. Сила их настолько могущественна, что опасна. Никто не знает, на что они способны. И Дилюк смотрит на него ошарашенно, пока в голове воспоминания пролетают. Внутри что-то непонятное, а сердце, кажется, взорвётся сейчас. Кэйя улыбается, а его улыбка осколками врезается куда-то под рёбра так, что больно дышать становится. Его глаза блестят, но он не плачет. Он сильный. И он очень красивый. Красивый с этой бездной во взгляде и вселенной в душе. — Ты хочешь, чтобы твой отец был жив? Моргать не получается. Дышать тоже. Жить вообще-то тоже. Дилюк сглатывает. В голове навязчиво крутится единственная мысль: Не отвечай. Не отвечай ему. Но он зачем-то делает это. Ведомый чем-то неясным и затуманенным, он выдаёт: — Хочу. Он зажимает рот рукой. Он не хотел этого говорить. Кэйя отводит взгляд, усмехается с болью, застрявшей где-то в горле. Дилюк не верит. Он не хочет этого видеть. Он не должен позволить этому произойти. — Кэйя, нет, — его голос тихий и срывающийся. — Прошу тебя. Подойди ко мне. Но это происходит. — Я исполняю твоё желание. Звёзды услышали тебя, Дилюк Рагнвиндр. Всегда слышали. Я всегда слышал тебя. Он делает шаг назад, и каблук сапога соскальзывает вниз. — Улыбнись же. Звёзды всегда будут на твоей стороне. — Кэйя!!! Его волосы становятся серебристыми, а глаза закрываются. Он раскидывает руки и, смеясь, летит вниз. Дилюк кричит, срывается вперёд и падает на колени у обрыва. Слёзы застилают глаза, когда он видит, как тело рассыпается звёздной пылью и улетает в небо куда-то. Всхлипы душат. Он смотрит вверх, на эту ночь и эти звезды, что были так невыносимо похожи на его глаза. А в груди будто дикие розы разрастаются, пока он захлёбывается в рыданиях, к земле склонившись. — Я… — выдавливает он сквозь слезы. — Я ненавижу тебя! Слышишь?! И он плачет, плачет, срываясь на крик в своей истерике, размазывает слёзы по щекам и бьёт землю руками. Он ведь так и не смог сказать. Даже в самом конце. Ты знаешь, я ведь больше всего желал, чтобы ты со мной остался. Слёзы с новой силой льются, а голова начинает болеть. Дилюк скулит тихо и ложится на спину, не успокаиваясь всё ещё. Смотрит на небо и ему кажется, будто он видит там фигуру мальчишки. Маленького, озорного. Из звёздочек складывается. Он посмеётся, руку протянет, отведёт в укромный уголок и новую сказку расскажет. Ты ведь и сам был сказкой. Слёзы текут, но истерика отступает медленно. Вместо неё пустота приходит. Дилюк не помнит, сколько пролежал там, на траве возле обрыва, но опомнился, когда восходящее солнце начинает ослеплять. Он поднимается нехотя. Лицо опухшее, а каждое движение болью в висках отдаётся. Перед глазами всё ещё он стоит. С серебром в волосах и звёздами в глазах. Сил плакать уже нет, и Дилюк медленно плетётся к винокурне. Ноги не слушаются, и он спотыкается каждые пару шагов. Кажется, падает несколько раз, но всё-таки доходит до дверей. Стучится два раза. Ему открывает Аделинда. Она выглядит ошарашенной и, кажется, даже не удивляется, видя состояние Рагнвиндра. — Господин Дилюк… Мастер Крепус вернулся. И плакать хочется вновь.***
Он так и не смог поговорить с отцом. Тот смотрел на него с печалью, но пониманием неким. А Дилюк просто не мог. Он не мог прикоснуться, не мог сказать ему и слова, зная, что это — жертва Кэйи. Внутри всё сворачивалось, а сердце на части разрывалось. Он никому не рассказал об этом. Даже Джинн. Никто из Мондштата не знал, кем был их капитан, не знал, чем пожертвовал и ради чего. Лишь малышка Кли однажды подошла к Дилюку и спросила: — Твоё желание исполнилось? Дилюк смотрит на неё удивлённо. Глаза щурит. Кли спокойна, а он внезапно видит в глазах знакомый свет. Ну конечно. Это его свет. Это его знания. Это его мудрость. Конечно. Он читал ей сказки. Он учил её легендам. Рагнвиндр пожимает плечами неопределенно. Отвечать не хочется. Ничего не хочется. — Он вернулся на небо, чтобы ты был счастлив. Почему ты опять такой? Ком подкатывает к горлу. Почему эта девочка ведёт себя так, будто здесь именно Дилюк — ребёнок маленький, а Кли — оплот мудрости со своим голоском тоненьким, что истину глаголит? Она вздыхает как-то слишком устало, наблюдая за ним. — Рассказать тебе сказку, Мастер Дилюк?***
Он стоит на краю обрыва. Внутри пусто, и с этой пустотой становилось невыносимо. Кэйя ушёл, звёздами рассыпался, не оставив после себя ничего. Дилюк смеётся монотонно. Делает шаг вперёд. Быть может, они смогут встретиться там, на звёздах. Будут там рады Дилюку? Он ненавидел Каэнри’ах. И… Воспоминания пролетают вихрем в голове. — Ты бы поверил, если бы я сказал, что я принц древнего, забытого Королевства? Дилюк посмеялся тогда. — Ты? Опять пытаешься подшутить надо мной? Кэйя улыбается и взгляд отводит. — Ага. Ты поймал меня. Осознание бьёт по вискам. Он ненавидел принца Каэнри’ах. Или пытался ненавидеть. Так на что он надеялся теперь? Ему действительно хотелось верить, что двое мальчиков встретятся созвездиями где-то там, на ночном небе, и будут вместе отныне и навсегда. Дилюк скорее был сыном солнца, но, быть может, им с Кэйей суждено было встретиться на одном звёздном небе? Тело разбивается о скалы. Море кровь смывает. Небо забирает душу.