Я в свой мир тебя приглашаю

Безумие — это пытаться скрыть от всего мира свои чувства к другу и коллеге. Совершенное безумие — это схватить его за руку и утянуть в гримёрку, в которой пару минут назад кто-то напевал песню, а другой допивал сладкий чай. Кирилл никогда не отличался безрассудством, но стоило Саше просто пройти мимо, как внутри всё переворачивалось. Гордеев наклонился к мужчине, целуя его губы с особым удовольствием. Суханов даже не успел опомниться, но поддался этому порыву, ощущая даже сквозь рубашку и пиджак твёрдую стену, к которой его прижал актёр. — Нам скоро выходить. Точнее тебе, — сказал Саша тихо, выдохнув прерывисто, чуть сжав пальцами плечи Кирилла. Сегодня был очередной «Граф Монте-Кристо», а для Суханова первый в составе с Гордеевым. Он даже немного волновался, пусть и мечтал об этой роли последние годы. Иронично было пройти кастинг ещё в самом начале пути мюзикла, но затем Саша не смог выйти в премьеру из-за занятости в Москве. Как итог — больше пяти лет ожидания, чтобы вдруг услышать заветные от руководства слова: Не хочешь попробовать сыграть Фернана? — Не переживай. Сильно бить не буду, — Кирилл улыбнувшись, поправляет на Саше красную рубашку, а затем целует его губы в последний раз. — Если бы не спектакль, то я бы тебя не выпустил на сцену. — Угрожающе. — Суханов с ехидством смотрит на Гордеева, а затем подталкивает его к выходу, потому что уже все ушли. Даже началась вступительная мелодия. Не хватало, чтобы из-за обжиманий Кирилл пропустил свой выход. Саша чуть задерживается у зеркала и поправляет и без того взлохмаченные кудри. — Саш, ты там помер? — Заглянул в гримёрку Кирилл. — Я без тебя не пойду. Тебе бы подстричься. Хоть мне и нравятся твои эти… Гордеев пытался подобрать слова, но Суханов не дал мужчине возможность побыть романтиком, поэтому снова подтолкнул Кирилла в коридор. Наконец Эдмон был у сцены и погрузился в процесс, а Саша наблюдал за происходящим из-за кулисы. Слова песен и диалоги он давно знал, но одно дело, когда ты их просто знаешь, а другое — играть и всё это выдавать автоматически. Вера с улыбкой смотрела на своего сценического будущего мужа. — Готов покорить дамские сердца? — Свешникова лукаво взглянула в глаза Саши, а затем осмотрела его с ног до головы. — Думаю, что твой Фернан никого не оставит равнодушным. Суханову даже стало немного неловко от слов Веры. Она заметила смущение коллеги и мягко толкнула его в бок. — Ой, да ладно. Мерзавцев все любят. У нашего Эдмона появился конкурент. Мюзикл шёл своим чередом, а Саша даже не заметил, как прошёл первый акт. В антракте Кирилл радостно посматривал на Суханова, тот пытался уловить, что за намёки ему посылает Гордеев. Актёр отпил воду, приподняв бровь. Коллега прошел мимо и шепнул: — Готов раздеваться? Саша чуть не поперхнулся, кашляя. Его удивляло поведение Гордеева, который обычно был сдержан в эмоциях, но что-то с ним сегодня происходило. Суханов пошёл за ним, вставая в коридоре у дверей в гримёрные: — Ты сегодня какой-то странный. Не помню, чтобы ты был настолько… Дерзким? Кирилл улыбнувшись, заглянул в голубые глаза мужчины. И снова пропал в них, будто забрёл в лес, из которого без чьей-то помощи не выбраться. И пока Саша не начал щуриться и приподнимать бровь — тот не мог вымолвить ни слова. — Нравишься ты мне в этой роли. — Кирилл всё ещё улыбался, но уже тепло. — Я думал, что просто нравлюсь. А тебя на мудаков тянет. Любишь плохишей? — Суханов хмыкнув, подмигнул актёру. — Если только ты их играешь. Да и где ещё тебя можно раздеть прям на сцене? Мимо прошла Вера и с улыбкой осмотрела коллег. Она всё знала, поэтому относилась к их паре как к чему-то новому, будто наблюдала очередную серию бразильского сериала. Суханов проводил Свешникову взглядом, а потом посмотрел на Кирилла. — Не горю желанием демонстрировать всем свои бока. — Они мне нравятся. — Кирилл мягко ткнул пальцем в бок Саши, тот лукаво улыбнулся и загадочно пошёл в сторону гримёрной. Ему можно было первые 15 минут ни о чём не переживать, потому что Фернан появлялся только после карнавала в Риме. Было время на глоток чая и успокоение нервов. Раздался уже третий звонок, поэтому Суханов предпочёл сосредоточиться на мюзикле, а не на манящем к себе Гордееве. Тот уже поспешил вслед за юным Альбером и Луизой к кулисам. Саше предстояло, может, не самое тяжёлое, но нужно было как-то вынести эти три минуты без одежды, а ещё потом не забыть порядок действий в боевой сцене с Кириллом. Во-первых, не хотелось навредить ему, а, во-вторых, тот тоже мог неудачно ударить, если Суханов что-то не так сделает. Ещё при этом нужно было говорить. «Всё будет хорошо. Мы репетировали столько раз». А потом всё завертелось. Второй акт шёл куда стремительнее, чем первый. И казалось бы, что пару минут назад Саша размышлял о том, как ему петь в одних «трусах», как вот уже он стоит в свете прожекторов, собирая с пола одежду, которую так искусно стянули с него девушки. И сейчас, распевая свою арию, он чувствовал взгляд Кирилла из-за кулис. Тот смотрел, скорее всего — переживал, как всё пройдёт. Суханов прижал к себе чёрную майку и штаны, стиснул в руке часы и побрёл в затемнении со сцены, чуть не врезавшись в Веру. Та отшатнулась и тихо засмеялась. — Полегче. Горячий испанский мужчина. — Свешникова прошептала это, когда шла к столику, где её уже ждали Альбер и Валентина. Актёр наконец скрыл свою наготу и взглянул на Кирилла, который сидел и дожидался своего выхода. Рядом бегали люди из массовки, обслуживающий персонал. Гордеев взглянул на Сашу и проговорил. — Если бы я не знал, что творится в твоей личной жизни, — он сделал упор на слове «твоей», — то решил бы, что Свешникова перешла из моего лагеря фанаток в твой. Всегда знал, что ей нравятся твои отрицательные персонажи. Суханов поправил одежду и хмыкнув ответил: — Скажешь тоже. Лучше думай о том, чтобы я тебе ноги не оттоптал или чего хуже, когда мы драться будем. — Я тебе доверяю. Это тебе надо бояться… Сцена «икс» началась даже не так нервно, как думал Саша, но это было лишь начало. Направить пистолет на Кирилла, отшвырнуть в сторону Веру, а потом вроде бы всё так, как репетировали, но на выступе перед Гордеевым чёрная ткань, которой быть не должно. Суханов целую секунду, которая, как он подумал, длилась вечность, пытался понять — помешает ли она им, но Эдмон сам всё решил, отбросив её на задний план. — Пусть пламя вражды обжигает души. Его погасить наступает срок… — пропел Гордеев, а Саша вмиг всё забыл, когда взглянул на Кирилла. Раз, и белый лист, будто бы никогда не видел в глаза эту сцену и не слышал миллион раз. — Я в свой мир тебя приглашаю время скоротать… — выпалил Суханов, даже не поняв, как удачно и странно заменил каноничный «ад» на «мир». Если бы он знал, как в этот момент округлились глаза Гордеева, которого не было видно. Тот даже запереживал, как бы Фернан чего ещё не напутал, но Саша собрался и больше не вытворял ничего из ряда вон. На поклонах Кирилл с улыбкой смотрел на Суханова, который очень надеялся, что его косяк никто не заметил, но… все, кто знал слова — точно уловили импровизацию. Саша был рад, что всё закончилось. И ещё знал, что запомнит надолго этот показ. — В свой мир меня ещё никто не приглашал, — смеясь сказал Гордеев, когда они уже в гримёрной переодевались, — я польщён. Ты романтичнее, чем я думал. — Я случайно оговорился. Кирилл подошёл к Суханову и поцеловал его в щёку, обнимая. Саша усмехнувшись заключил того в объятья. — Я переживал. — Я знаю. — Я же люблю тебя. — И это тоже знаю. — Много ты знаешь. Гордеев уткнулся носом в кудрявую шевелюру мужчины, ощущая, как наконец уходит волнение. Стало спокойно. И если бы не мысли о том, что впереди их ждут беспрерывные «Шахматы», то Кирилл был бы счастливее.