Я вижу тебя насквозь

«Ты слабая и никчёмная пешка в этой огромной и сложной игре», – донёсся слева в полумраке шепчущий низкий голос. «Ты исчезнешь – тебя заменят другие ничтожества, другие пешки», – произнёс тот же голос, но уже справа. Он стал ещё тише. Зато легко можно почувствовать, что автор этих слов приблизился. «Зачем ты сопротивляешься? Смирись со своей жалкой судьбой», – не унимаясь, молвил он. «Путь отступления приведет только к ускоренной твоей погибели. Подчинись моей воле», – голос уже не шептал. Его интонацию в этот момент можно сравнить с мурлыканьем кошки. Но нетрудно догадаться, что ничего хорошего всё равно не прибавилось. «Замолчи!», – во мраке появился новый голос. Он не шептал. Он кричал. Звонкий, не настолько басистый, как другой. Без какого-то кокетничества или заигрывания. Только искренность, только страх в нём. Тело его обладателя извивается, сопротивляется Ноги дрыгаются из стороны в сторону. Пытаются безуспешно отбить от себя всё никак не унимающиеся щупальца. Ладони то сжимались в кулак, то разжимались. Двигать руками в целом трудно – они плотно зафиксированы другими векторами и прижаты ими же к стене. Эластичные конечности, словно удавы, обвивающие свою добычу, сделали свои "объятия" крепче. Тонкие кости на ногах, ниже колена, не выдержав напряжения, тут же дали несколько трещин. Пока оставались целыми. Раздался крик. Но длился он не долго – через несколько секунд превратился то ли в скуление, то ли в мычание, которое не сильно отличалось от первого варианта. Кричать не дозволено. Его раздражает лишний шум. Вдруг от локтя до ключицы у левой руки прошёлся мягкий, тепловатый, липковатый и влажный язык. Боль это не перекрыло и даже не отвлекло от неё. Только усугубило ситуацию. Дополнительно подчёркивало свою беззащитность. Возникло ощущение того, что какой-то зверь, находясь пугающе близко, пробует свою добычу на вкус: окажется ли она той, что ему придётся по душе? В этом тёмном месте неожиданно появился слабый источник света. Ярко-бирюзовый глаз, взгляд которого не сулил ничего хорошего: надменный, гордый, самодовольный и властный. Так сильно манящий... Смотрит прямо в душу нынешнему мученику. В эту сладкую, полную грусти и печали душу. Душу, чьим негативом можно насыщаться постоянно. Конечно, придется вытягивать эти чувства с помощью различных методов. На этот раз "охотник" решил попробовать новый способ получения необходимой ему энергии. Кончики от тех щупалец, что держат ноги, сейчас болтались без дела. Непорядок. В тот же миг они обвили всей своей доступной длиной боковые кости таза, к которым крепятся ноги. Гибкие конечности плавно и не торопясь выполняли спиралевидные движения. Кажется, векторы вошли во вкус. Они, прижимаясь ненадолго к костям, несильно прилипали к ним. Затем совершенно неожиданно начинали резкое движение в любую из сторон: коль захотелось, так пошли вдоль кости вплоть до самого крестца; возжелали по-другому – пролезли в ещё одно отверстие таза, что находилось к паху максимально близко; а если и ещё другим способом, то резко отсоединялись и через всего мгновение с громким шлепком примыкали обратно. Странный ответ от мученика выдавался на ощущения снизу. Слышалась мнимая мольба: "отпусти", "пощади", "мне больно". Можно услышать неприятные хлюпанья, источником которых служила слизь. Казалось, из неё и состоит лорд изверг. По консистенции и частично цвету она напоминала смолу. С каждым мгновением эти противные звуки становились всё более тягучими, громкими. На фаланги пальцев ног, на стопы капала густыми каплями эта холодная субстанция. Стекала она на пол долго, неохотно. Только новая порция этой гадкой жижи давала упасть старой вниз, обволакивая своей тёмной сущностью белоснежные кости. Что-то твёрдое коснулось копчика. Судя по тому, что этих объектов сразу же стало два, легко догадаться, что это оказались пальцы мучителя. Они плавными движениями перебрались на нижний конец позвоночника. Указательный и средний пальцы, словно маленький человечек, ступали по зубчикам прямиком к рёбрам. Каждый такой шажок не был лёгким и незаметным. Всякий раз, когда крайней фалангой удавалось почувствовать под собой опору, применялась сила. На костяшку надавливали не слабо. Боль на миг прекращалась только тогда, когда мученик издавал либо писк, либо крик. Приветствовалось и мычание, и рычание. Допускалось даже выкрикивание имени. Угрозы не забыты. О них обязательно напомнят в недалёком будущем. Ну и детская игра! Шагать пальцами по выступающим косточкам каждого позвонка, словно по лестнице. Зато как действенно! Страдалец так жалко просит остановится. Так пытается выстроить из себя непоколебимого героя. Так пытается показаться белым, чистым. Но Он видит эту душонку насквозь. Видит, насколько темны и грязны его помыслы. Ощущает каждое отвратное чувство, которое несчастный пытается скрыть. Как наивно и глупо. Но в этом нет ничего страшного. Открыть этот ящик Пандоры, с жадностью достать всё содержимое и показать во всей красе – главная задача сегодняшнего дня. И она обязательно будет выполнена. Позвоночник оставили в покое. В относительном. Не стоит забывать, что остались ещё незадействованные щупальца. Во всё это буйство темноты присоединилась и третья гибкая конечность. Подобно виноградной лозе она обвилась вокруг позвоночника, задевая собой каждую его составляющую. На всех позвонках без исключения остались капли этой пробивающей до дрожи слизи. Вектор постепенно поднимался вверх. Свою хватку он усиливал так же неторопливо, как и двигался вперёд. Наконец, как только позвоночник был полностью стиснут, оставшаяся часть от конечности забралась под грудную клетку. И вновь она начала закручиваться. Но теперь образовывала большой комок, заполняющий всё пространство под рёбрами. Казалось, что эти кости – совершенно не помеха. Даже когда щупальце уже упиралось в каждое рёбрышко, оно продолжало всё больше и больше набирать обороты. Совсем скоро донёсся глухой, почти неуловимый треск. Остановился процесс "закручивания" только тогда, когда мрак разорвал первый крик. Пронзающий насквозь всё тело вопль. Несёт он в себе столько боли, столько страдания. Даже лишних слов не нужно было, чтобы уловить такие фразы как "я отомщу", "тебе все это с рук не сойдёт", "тебе не поздоровится". Новая порция других чувств заставила проявиться лицу мучителя получше. В ярком голубом свете появилась широкая белоснежная улыбка. Она только подчеркивала эгоистичные и корыстные помыслы своего обладателя. Физические страдания, разумеется, не настолько насыщенные, как моральные... Но они прекрасно сочетаются! И отказаться от одного, заменяя его исключительно другим – крайне глупое решение. «Ты не сможешь дать мне отпор», – вожделенный голос вновь появился во мраке. Он был совсем рядом. Тихо шепчущий. Он будто тянет свои слова, как какую-то песню. Гипнотизирующий. Такой самоуверенный. Такой спокойный... «Вот так, ничтожество, расслабляйся. – Схватили за запястье. Каждый палец начали распускать. Совсем скоро от кулака не осталось ничего. – Ты правильно делаешь, что убираешь своё упрямство». До дрожи во всём теле пробил хитрый смешок. К ладони прижалась другая. Она чутка крупнее, покрыта той же слизью, что и щупальца. Неожиданно каждый палец в каком-то неизвестном порядке начал с силой надавливать на пальцы другой руки, отклоняя их назад. А если сделать это было затруднительно, то хватка везде, где сейчас орудовали щупальца, усиливалась. «Кто тебе позволил сопротивляться?», – Голос теперь твёрдый, недовольный. Чувствовалось в нём лёгкое возмущение. Но почему-то ловилось и какое-то даже удовольствие. По итогу эти нажатия длились до тех пор, пока вдруг не донеслось в темноте довольное мычание. Тихое, очень тихое и совсем мимолётное... Оно тут же было перебито криком и не прекращающимися скулениями. Такой неожиданный звук не нес в себе, по сути, позитив. Но отличался он всё-таки от всех тех ощущений, что сегодня уже присутствовали. Он это уловил и запомнил. Теперь ярко сияющий голубой глаз оказался непозволительно близко. Их лица разделяло всего несколько сантиметров. «И что это могло тебя так возбудить?», – чуть ли не промурлыкивая каждое своё слово, задал вопрос голос. Ответа не последовало. Видимо, происхождение этого чувства не было неизвестно никому из участников. Лидер сегодняшней ночи схватился за подбородок пленного. С силой оттянул его вниз. «Открой свой поганый рот, смерд», – с явным раздражением произнес изверг. Улыбка приняла уже скорее форму оскала. Бирюзово-голубой свет рябью отражался в глазах. Заставлял их закрыть. Подчинённый поддался. Не выдержав давления, нижняя челюсть слегка опустилась. «Посмеешь хоть одним зубом дотронуться... – Начал голос угрожающе. – ...Явно останешься без них всех». Внутри рта появился какой-то новый объект. Длинный, подвижный, эластичный. Очередное щупальце? Мученик слабо открыл свой правый глаз. Всё словно в тумане. И тут же обомлел. На скулах, под глазами появился сиреневатый румянец. Это не щупальце. Это язык. Он игриво извивался, всячески старался закрутиться вокруг другого языка, что по форме и длине сильно отличался. Хлюпанья напоминали слизь. Но всё-таки не копировали этот звук полностью. В них улавливались шепчущие мычания, приглушённый рык. Что было особо примечательным, все щупальца, мучавшие на данный момент тело пленного, замедлились. Они начали слабо дрожать. Иногда даже замирали совсем ненадолго. Такой эффект особо вызывал чувства в области таза. Напряжение постепенно уходило из всего тела. Бывало и наоборот – бросало в судороги. Лорд Мучитель решил отстраниться. Он медленно начал отодвигаться от лица страдальца. Но вдруг появились новые ощущения. Они чем-то напоминали жадность: "постой", "дай ещё", "я хочу больше". Конечно же, его не послушали. Даже более дерзко, чем задумывалось, истязатель отодвинулся от такого попрошайки. «Достаточно тебе. Этого вообще не планировалось. Тебе просто повезло», – Ответил на немые просьбы голос с явным отвращением и презрением. Подбородок оставили в покое. Пока что. Изверг наклонился слегка ниже головы. Кусать кости было явно неудобно. Вряд ли бы это произвело большой эффект, если бы это не были шейные позвонки. Во мраке начал разноситься частый стук. Шею мученика в буквальном смысле грызли. К ключицам тоненькими струями текла слюна. Как же не задействовать здесь язык? Он пробивался в пространство между позвонками настолько, насколько это было возможно. И, понятное дело, останавливал "пробитие", когда появлялась ответная реакция. Внизу почувствовалась тяжесть. Донёсся томный и тихий стон. Щупальца, до сих пор ласкающие таз, неожиданно стали тоньше. О кости начало что-то неистово тереться. Но это не было похоже на что-то, что сегодня уже так или иначе фигурировало. Упругое, горячее, липковато-склизкое. «Не надо скрывать от меня что-то. Я всё вижу. – Голос повелителя стал куда более тянущимся, расслабленным. Он доноситя совсем рядом, пробирая до очередной дрожи. – Давай, песчиночка, сделай нам всем чуточку лучше». Разум покрывался негой, вызванной непонятно чем. Никакого удовольствия в этом процессе априори быть не может. Но почему-то с каждой минутой, проведенной в этом плену, становилось всё желаннее испытать на себе всё нахальство Босса. С зарождением в душе нового чувства появлялось внизу и новое приспособление для скрашивания сея непотребства. Щупальца и вовсе оставили тазовые кости в покое. Сдвинулись вниз. Словно шнурки на ботинке, они начали пересекаться друг с другом, образовывая незамысловатый узор в расстоянии между ног. Тем временем похоть, охватившая на время сознание мученика, сделала своё дело. С помощью неё создана промежность, полностью идентичная мужской человеческой. Упругие ягодицы, скрывающие между собой то самое желанное место. Крупноватый, сильный член, стоявший сейчас практически колом. Позади теперь не чувствовалась стена. Заместо неё – склизкое, твёрдое тело повелителя мучителя, к которому невольно, но примыкаешь. Пронёсся по косточкам лёгкий холодок. Ягодицы раздвинули в стороны тоненькие твёрдые пальцы. Своими концами они вонзались в ещё не полностью окрепшую магическую кожу, оставляя на ней хорошо заметные повреждения. И вот! Тот момент, который наверняка вы все так долго ждали. Да, оказывается, наш всеми любимый повелитель страшных снов очень любит томить и тянуть перед самым важным. Нужно же насладиться практически полным спектром негативных эмоций, насытиться и наполниться силами для такого икс-ключительного события. Тьму разразил крик. Громкий лишь на мгновение. Продолжался он тихо, длительно. Постепенно перешёл в мычание, затем в скуление. Внутри сухо и узко. Лорду садисту такой расклад событий понравился не полностью. Орган проникал с трудом, вызывая явный дискомфорт хотя бы незначительным движением. Появилось из-за очень размытого во мраке силуэта ещё одна неприятно хлюпающая от каждого своего извивающегося движения конечность. Она не широкая, а наоборот – очень тоненькая, по обхвату напоминает небольшую змею. Вектор этот тут же проник в едва-едва ощутимое пространство меж сочных ярко-фиолетовых ягодиц. Благодаря тому, что щупальце полностью состояло из вязкого материала, пролезть глубже не составило труда. Как только удалось добраться до конца, оно начало всячески извиваться внутри, биться о мягкие стенки, чья температура постепенно становилась всё выше. На пол падали маленькие прозрачные капельки. Эта жидкость смешивалась с чёрной слизью. Ноги мученика забились в судорогах. В моменты особо сильных приступов векторы усиливали свои противные объятия, вжимая в стену. "Что ты творишь?!", "Утырок!", "Мне так чертовски странно". Какое забавное зрелище! Постепенно погружаемый в пучину низменных своих желаний монстрёночек старается отрицать свои похотливые грёзы. Пытается всячески доказать, что всё, что происходит сейчас есть неправильно для него, противно. А душа, тем временем мечущаяся внутри грудной клетки, поддержать такую глупую маску не может. Оно и не надо. На пространство меж лопаток ложится ладонь Лорда садиста. В один неожиданный момент он с силой наклоняет мученика, заставляя его тем самым согнуться вперёд. Щупальце, измазав своей слизистой и жгучей сутью нутро, быстренько вылезает и пропадает из виду. Пока что. Щупальце, державшее правую ногу, тут же поднимает её на небольшую высоту. Поза, конечно, не самая удобная. Чуть ли не мгновенно появился некий спазм. Он, словно пульсирующая опухоль, растекался по каждой части тела, вызывая судороги. Двигать поднятой в воздух ногой стало очень тяжело. Но скоро к этим истязанием добавились и новые ощущения. Не самые приятные, разумеется. Наконец-то началась самая сладкая часть всего того, что мы можем лицезреть. Король сегодняшней ночи совершенно не собирался церемониться. Скорость толчков сразу большая. Набухший и от этого каменный по ощущениям член чуть ли не раздирал собою внутренние нежные стенки. Слизь прибавляла изюминки своей "остротой". Внутри всё жгло. Будто намазали горчицей. Это всё растирает слегка влажный от собственной смазки орган, беспощадно толкающийся без остановки. Изо уст безвольника издавались крики. Они ударялись о стены. Разносились эхом по этому большому и, кажется, практически пустому помещению. Слюна тянущимися струйками или крупными капельками падала на пол. Помните то самое щупальце, которое решило пожертвовать часть своей слизи, чтобы та послужила смазкой? Если и забыли, то вот напоминание о нём. Вектор вновь появился в поле зрения. На этот раз он теперь чутка крупнее. Точно не влезет в занятое членом отверстие. Зато в другое поместится идеально. Резким толчком склизкое нечто ворвалось в рот мученика. Двигалось оно в такт движениям снизу. Так же быстро, грубо и беспощадно. Жижа смешалась со слюной. Весь рот болезненно обжигало. Ощущение приблизительно сравнимо с тем, что если бы вы решили съесть несколько острых перчиков подряд. Как хорошо, что скелетам необязателен воздух. Благодаря ещё одной особенности – отсутствию мышц и кожи – щупальце без проблем вышло через отверстие черепа под подбородком. Грубо говоря, проникло глубоко в глотку. Но к счастью, длилось это недолго. Ему очень не понравилось, что из-за этого страдалец притих. Вторая рука осталась без дела. Лорд мучитель положил её на пульсирующий и просящий внимания член подданного. Не успев даже крепко обхватить его, всё тело вздрагивает. На полу появляется неаккуратная и длинная клякса, состоящая из белой жидкости. Но, к сожалению, оргазм не принадлежал повелителю ублюдку. Потому и пытки будут продолжаться. По обезумевшому хохоту позади легко можно догадаться, что прошла лишь неизвестная часть от таких длительных мучений. И почему сознание до сих пор никак не хочет покинуть тело? Земля из-под ног пропала. К счастью, ненадолго. К сожалению, положение, судя по ощущениям, было не самое лучшее. Орган Повелителя ублюдка до сих пор ощущался как раскалённый камень. Страшнее оказалось то, что он полностью находился внутри. За запястья схватились склизкие цепкие пальцы, сжав в своей мёртвой хватке. Щупальца, "обнимающие" бедренные кости и позвоночник начали своё движение то вверх, то вниз. Причем поднимались они так, что оставалась внутри только лишь головка члена, а опускали настолько небрежно, что это можно было сравнить с тем, что они просто отпускали переполненное букетом эмоций тело. «Ты так гордо задираешь свою голову. – Прошипел довольный голос, доносящийся снизу. – Словно породистый жеребец. Так вот, скачи давай, я второй раз повторять не собираюсь». Помощь векторов стала уже не такой актуальной. "Жеребец" скакал не очень уверенно. Ноги дрожали (одна из них всё ещё не чувствовалась). Позвоночник от поражающей всё тело боли хотелось вывернуть на все триста шестьдесят градусов. Босс сразу дал понять, что такой расклад его совершенно не устраивает. Если подчинённый халтурил, то есть не насиживался полностью, щупальца дотягивали его тельце вниз. Причем происходило резко, без какой-либо пощады. Зато это действенно. Страдалец сразу понял, что его будет ждать, если он совершит такую ошибку, а потому ноги свои раздвигал чуть пошире, когда дело доходило до подобного рода посадки. Лорду мучителю скоро наскучил темп. «Скачем галопом, лошадочка. Вперёд, вперёд!», – разрезая в очередной раз мрак комнаты произнес низкий голос. Звучал он дрожаще и раздраженно, но всё ещё в нем не исчезла всё та же приводящая душу в экстаз, а конечности в тремор нотка величественности и уверенности в своем превосходстве. Каша в голове наконец начала приобретать более чёткие черты. Только одна мысль, которую мученик так старался оттеснить, вырисовывались перед глазами: «Говори ещё. И ещё, и ещё!». Как хорошо, что виновник торжества смог услышать его немую просьбу. Голос его неожиданно стал мелодичным, но дрожь, вызванная происходящим, не пропала. В любом случае, она никак не помешала следующему номеру.

Понимаю, сильным хочется казаться, Но от суровой правды некуда деваться. Со мною могущество ты сможешь обрести, Со мною душу свою ты сможешь спасти. Разум поскорей, голубчик, отвори мне, Оставайся чаще со страхом своим наедине. Помоги мне месть осуществить, друг мой. Давай скажем лицемерам всем "долой"? Пойми, что героев в этой сказке нет, Буйный маскарад тут много лет воспет! Пускай ничтожною песчинкою являешься, От других рабов ты явно отличаешься. Запуталась в сомнениях твоя душа, Не знаешь, чья же сторона реально хороша. Слушай голос мой, дитя цветов пурпурных, Давай снимем пелену с их глаз лазурных?

Стихи оказались чертовски действенными. Кажется, страдалец, совершенно забыв про свои моральные устои и про боль во всём теле, наконец заскакал так, как ему и велели. Всё нутро будто разрывало изнутри. Оставшееся семя невероятно натирало внутренние стенки. Смазка, что никак не хотела переставать выделяться, помогала прыжкам становиться более плавными и манёвренными. Слышался внизу глухой грохот. Это кости довольного происходящим лидера этой ночи гремели об пол. Мученика наклонили вперёд, поближе к лицу своего лорда мучителя. К намокшим глазницам и скулам прикоснулся уже знакомый нам щупальцевидный язык. Он жадно слизывал образовавшуюся влагу. Повелитель садист довольно мычал, ощущая вместе со слезами не только их солёный вкус, но и чувства, вместе с которыми они выходят. Наступило время для завершения банкета. Векторы стиснули в своей хватке кости мученика настолько сильно, что некоторые из них глухо хрустнули. Пока подчинённый кричал от пожирающей его боли, его Босс издавал из себя громкий стон. Внутри стало горячо, но уже не от члена, находящегося там, а от растекающегося семени, доза которой чуть не доходила до первой. Мученик наконец свободен. С его костей медленно и вальяжно сползли щупальца, наконец давая овладеть ослабевшим телом. Голова гудит. Череп будто рвётся на куски. Трещины на костях источают тянущуюся, как расплавленное стекло, боль. Даже такой крепкий скелет не мог совладать с тем, что произошло сейчас, а потому его глазницы в ту же секунду закрываются. Тело заваливается на бок и с грохотом ударяется о липковатый от упавших на него за сегодняшний процесс жидкостей. Если говорить о Лорде, то он тоже не отличался огромным запасом сил. Он превратился в огромное бесформенное нечто. Оно поглотило собою бессознательного мученика, создавая некий купол. Затем и купол, и его внутреннее содержимое куда-то пропали, оставив неизвестное помещение ещё более неизвестного здания встречать рассвет в тишине.