«Рин! Я тебе нравлюсь что-ли?»
Голос.
Голос, принадлежащий его сопернику, Исаги Йоичи. Голос, разносящийся эхом в голове. Он снова и снова мешает сосредоточиться на матчах и тренировках. Но почему он, словно мелодия для сердца, бьющегося всё чаще и чаще при его звучании, раздаётся с каждым часом лишь громче? Это вопрос, на который Итоши Рин не мог найти ответа. Йоичи каждый вечер приходит в тренировочный зал, будто бы зная, что Рин несомненно будет находиться там. Или же это сам парень продолжает приходить в это место в определённое время, чтобы опять-таки обнаружить Исаги по прошествии некоторого времени в дверном проёме зала. Каждый вечер проходит в нудной болтовне, неинтересующей каждого, по крайней мере реснитчатого точно. Но слышать этот душевный голос с заботливыми нотами отрадно для души. Рин сам не понимает, с чего бы вдруг так получилось, что он не может представить ни одного вечера без парня. Может из-за того, что ему надоело надевать каждый день маску равнодушности, чтобы не раскрывать своих переживаний перед другими людьми, способными воспользоваться изъянами парня, словно выстреливая стрелой в Ахиллесову пяту.«Брат, давай играть вместе.»
«Меня тошнит от тебя.»
«Для меня ты всего лишь
раздражающий младший брат.»
«Исчезни, Рин. Тебе больше нет места в моей жизни.»
Тоже голос.
Голос, принадлежащий одному из топ-11 мировых игроков. Голос, принадлежащий его старшему брату, Итоши Саэ. Когда голос Исаги слышался всё чаще, этот невыносимо ненавистный голос замолкал, прекращая доводить до нервных срывов по ночам и звучать во снах, позволяя безмятежно дремать. Рин всё равно не высыпался. Если бы не стойкий консилер, скрывающий тёмные мешки под глазами, то Итоши тревожил бы других своим внешним видом. Ему не хватало теплоты: ласкового слова, душевной поддержки. Узнав об этом, Исаги воспользовался бы состоянием парня и довёл бы его до конца. Так думал сам Рин, поэтому не подавал вида даже перед ним. Хоть он и вёл себя достаточно наивно по отношению к нему, реснитчатый парень не мог открыться перед ним. На свете много людей, проявляющих открытость в своих намерениях, но на самом деле желающих втоптать в грязь лицом. Исаги, вероятнее всего, относился к ним. Это же Блю Лок. Тюрьма полных эгоистов, раскрывшихся и ещё не продемонстрировавших свой эгоизм, но предстоящих перед этим. Гений адаптации находится на этапе развития своего эго, поэтому нельзя было быть уверенным ни в чём, связанным с ним.***
— Кайзер скоро подчинит себе Исаги. Думаю, тебе стоит это знать. Это же твой ассист, а не его. Ради этих слов подручная шавка Михаэля Кайзера, являвшаяся сердцем команды Bastard München, остановила Рина посреди коридора, в слепой зоне для камер. Выражение лица собеседника, явно скрывающего нехорошее обличие, выводило из себя. Рин чувствовал, что при матче PXG против Bastard München однозначно врежет этому парню, даже под угрозой жёлтой карточки. При упоминании Кайзера омерзение, находящееся в младшем Итоши, распалялось всё больше. Вот поэтому только одна мысль, что Исаги может преклонить колено перед этим самоназванным Королём тревожила Рина, заставляя впасть в ступор. Разговор всё-таки задался в пользу его собеседника. Он понял. Понял, что с Рином что-то не так. Несс закончил разговор первым, медленно удаляясь от брюнета, стоящего в противоречивых чувствах. Сердце Итоши начало болезненно полыхать, ядовито покалывая в грудной клетке. — Исаги, вот паршивец... Я же сказал, что распоряжаться тобой могу только я...***
Это единственный инцидент за время этого отбора, заставивший Рина погорячиться. Он нервничал из-за Исаги, однако решил выложить эмоции на тренировках. Джулиан Локи сразу же замечал его беспокойное состояние. В его интересах была слаженность парней, пришедших под его крыло, но также присутствовала ответственность за их моральный дух. — Итоши! Так держать! — он подошёл к нему на одной из тренировок, улыбаясь. — Если эмоции хлыщут через край, их следует немедленно вложить в нужное русло. Но не перебарщивай, — уголки его губ опустились. Тренер схватил его за руку и чуть сжал, не давая возможности продолжить подготовку. — Отдохни. — Есть, — Рин не видел смысла оспаривать его слова, из-за чего отошёл от кучи футбольных мячей, беспорядочно разбросанных по части поля. Слова Алексиса Несса о Йоичи не выходили из головы. Рин сел у прохладной стены и наклонил голову вперёд, опершись одной ногой о землю. Он неровно дышал из-за недавнего усердного упражнения и пытался восстановить дыхание. Вдруг рядом с ним кто-то сел. Посмотрев в сторону, Рин увидел рядом с собой Нанасэ Ниджиро. — Привет, Рин-а! — он смотрел на него, улыбаясь. — Ты сам не свой в последнее время. Ты не кушаешь с дня так позавчера, всё окей? И обычно ты не кушал много, Рин-кун. — А, это ты, — парень вздохнул и опустил голову вновь. Рин закрыл глаза, чтобы отдохнуть спокойнее. Голода, конечно, не чувствовалось в моральном плане, но он сказывался плохо на физическом состоянии. — Всё в порядке. — М-м... Ясно... Шидо-кун снова дурью мается, но я думаю, что он может это себе позволить, раз попал в основной состав с первого дня, — по интонации Нанасэ было понятно, что он тщательно продумывал, о чём бы поговорить. — Покушай сегодня. Я могу дать тебе большу́ю часть своей еды. — Не надо. Нанасэ, ты чего ко мне подошёл-то? — Рин сжал губы. Сейчас не было желания с кем-либо разговаривать. — Я вижу, тебе плохо. Если ты не говоришь со мной, значит, поговори с тем, кто близкий тебе, — брюнет неторопливо поднялся на ноги, поправляя повязку на своей голове. — Например, Исаги-сан! Ты горишь, когда говорим о нём! — парень решил быстро уйти, чтобы не донимать младшего Итоши дальше. Он озадаченно раскрыл глаза и поднял голову, взглянув вслед задорному парню. Его ошарашило то, что он затронул этой темой Исаги Йоичи. При этом его сердце начало колотиться быстрее, а мысли наполнились непонятной надеждой. Поняв, о чём сейчас думает, Рин дёрнул головой назад и ударился об стену. Это привело его в чувства. Он поднялся на ноги и, стараясь унять стук кроветворного органа, крепкой хваткой сжал своё плечо. — Вот дрянь... Неужели эта нелепость?... Как же отвратно, Исаги.