тринадцатое января.

смех был таким громким, что можно было услышать даже на улице, музыка играла, люди танцевали и веселись. компания разных людей, собранных вместе, которые до этого вообще никак не общались — странное мероприятие для руслана. он сам не понял, как попал сюда, кто-то из друзей позвал, а ему как раз нечего было делать в эту пятницу. поэтому из вариантов сидеть и тухнуть дома или же сидеть и пить с какими-то рандомными челиками ему показалось интересней. в ход шла уже не первая бутылка пива, а кареглазого успешно так развезло. алкоголь помогает раскрепоститься. но если быть честнее, не только ради этого он сюда пришёл, а ещё ради одного рыжего ублюдка. да, они долго не общались, почти год, наверное, моментами кашин все еще бесил тушенцова, а тот в свою очередь никак не хотел признавать то, что скучал по нему безумно. поэтому находиться с ним, если не тет-а-тет, а хоть в общей компании — уже было для него победой. но даже так не все было радужно, как ему хотелось, на кой то черт он привёл сюда ещё и свою пассию, да ещё и такую противную. может быть он бы и радовался их союзу, но сама девушка не вызывала у него приятных эмоций. загнавшись в свои мысли и допив очередную бутылку, он все же встал с дивана. нужно было подышать немного свежим воздухом, а то станет только хуже. медленно перетекая из комнаты в комнату, в поисках личного пространства, он, незаметно для себя, пробрался на кухню и заприметил приоткрытую дверь балкона и виднеющуюся рыжую макушку, удивительно, но он был один, что и сподвигло его зайти внутрь. рус прикрыл за собой дверь, рассматривая кашина, который в окно смотрел и ржал, всегда такой жизнерадостный. — ты под кайфом или че? — неожиданный голос бьет по ушам, разрезая тишину. рыжая макушка тут же повернулась, а чужие глаза уставились на него. он секунду смотрит и хмыкает, оставшись на месте. — те отсыпать я не пойму? — спрашивает, опять устремив взгляд в окно, что даже руса интересно стало, что ж там блять такого интересного может быть, раз этот пидорас должного внимания на него не обращает. — да, давно не нюхал. — ближе к парню подходит, постепенно дистанцию сокращая, но все еще держится. — барыга подводит или денег нет? — наконец-то смотрит на него, а рус нервно сглатывает и плечами пожимает, решив, что не будет отвечать на этот вопрос. кашин улыбается, так по-доброму: — пригоняй как соскучишься. буду рад тебя не пустить. — добавляет, за что сразу цоканье получает. кареглазый смотрит на него, такой красивый и желанный, но моментами пиздец бесячий, что аж въебать хочется. алкоголь все же штука интересная, позволяет сделать то, что на трезвый рассудок, явно бы не сделал, потому что смелости бы не хватило. — впусти меня в свои объятия. — тихо произносит рус и пристально на даню смотрит, наблюдая за реакцией, что было сейчас очень важно: либо он его пошлёт, либо согласится. — рус, у меня нет под футболкой пакета с чудом. — лениво тянет, повернувшись к тушенцову полностью, раскидывая руки. — но валяй, я не против. и парень не упускает возможность, когда угодно, но не сейчас, слишком давно он этого хотел, слишком давно об этом мечтал, чтобы щас просто взять и уйти. к парню подходит и глаза закатывает, руки моментально обвивают талию, резко к себе прижав, укладывая подбородок на плечо. он пиздец как скучал по этому, по этой близости, по его теплу ебанному. ощущая чужие руки на себе, медленно проходящие по рёбрам, от чего мурашки по телу бегут, а затем крепко сжавшие его в замок. щека чужая оказалась на макушке, а рус слышал его спокойное дыхание. — под футболкой нет, может в штанах есть? — в шутку спрашивает, но сам голову на него поднимет, серьезно смотря. — бля, малыш, не в штанах, а в трусах. но для тебя последний урванный паёк находится на шее. — хриплый голос и расслабленное тело, кашин смотрит на него внимательно, а рус лишь мысленно удивляется тому, что до сих пор его не оттолкнули, даже не смотря на то, что они бывшие, даже не смотря на то, что его девушка ходит где-то рядом. градус безумия лишь нарастал, а вместе и с ним интерес, который волной прошёлся по всему телу тушенцова и он согласился сыграть в эту игру, про которую, возможно, кашин даже не догадывается, но желание получить своё очень хотелось, особенно, когда собеседник даже не против, а лишь сам делает шаги навстречу. — на шее говоришь, вот тут? — на шепот сам переходит и носом ведёт к шее, останавливаясь у изгиба, проводя языком по бледной коже, тут же не сдерживаясь, кусая и засасывая ее, мелкими поцелуями покрывая. парень шипит, а следом идёт мелкая дрожь, которую рус чуть ли не подкожно ощущает и сам млеет от этого. — твоя девушка тебе не даёт, что позволяешь засасывать, или за дозу готов хоть потрахаться здесь и сейчас? — крепкая рука хватает за пряди волос и оттягивает от шеи, чтобы прошептать на ушко. руса на секунду отрезвляет, резко вспомнив про то, что не только у кашина за этот период девушка появилась, но и у него, может это и было глупо, что он забыл про неё и то, что он делает сейчас неправильно, но ему так было похуй, а если и даня позволяет себе это, то и ему, возможно, тоже. — давно ты стал моей совестью ебанный кашин? — спрашивает, слегка улыбаясь, подушечками пальцев проходясь по бархатной коже щеки, короткими ногтями впиваясь, чтобы мелкие царапинки оставить, снова его дрожь ощущает, что говорило о том, что рус был прав. — я люблю ее, ебло. я не буду с тобой ебаться накуренным и тем более изменять. — эти слова снова отрезвляют и рус готов был уже сдаться и уйти, когда тот его оттолкнул, но неожиданно опять оказался рядом. рыжий садится на стул и тянет его на себя, усаживая на колени, а кареглазый садится, ёрзает на бёдрах, чтобы принять удобную позу и руки на плечи укладывает, крепко их сжимая, всем видом пытаясь не показать, что сердце щас из груди выпрыгнет. шершавый язык проходится по его носу, а руки считают позвонки, царапая через ткань одежды. — сиди смирно и не выебывайся, малыш. — добавляет кашин и расслабляется. новая волна мурашек, как электрический импульс прошлась по всему телу от одного упоминания любимого прозвища, которое резко флешбекнуло на пару месяцев назад. руслан млеет, но отступать теперь точно не намерен. — да я и не прошу со мной ебаться, ну только если ты сам в конце концов этого не захочешь. — с некой усмешкой произносит и резко приближается к его ушку, губами обхватывает мочку, облизывая ее и слегка прикусывая, тихо шепчет: — может ещё скажешь, что я тебя вообще не привлекаю? или что тебе похуй? — в жилах кровь постепенно закипала, неприятно ударяя по вискам, рус боялся ошибиться, делал все осторожно, чтобы не спугнуть и не остаться одному на этом холодном балконе. словно кукловод тянул за ниточки души, медленно и аккуратно. — бляяять, маленький мой, я не буду с тобой трахаться, пока не буду по утрам заваривать тебе чай со своим сердцем. — кашин уклоняется от настойчивого языка и берет его за подбородок, в карие омуты заглядывая. — и песни твои говно, и сам ты человек гандон. я не ясно выразился, или че? че ты себе позволяешь? рус хмурится, внутри закипая, понимает, что он специально это говорит, ведь по-другому не может. — совсем не ясно, кашин, так не ясно, что ты себе даже представить не можешь. — язвито шепчет и усмехается. губы сохнут сильно от количества выпитого алкоголя. язык проходится сначала по верхней, а затем нижней, в последствии ее закусывая. ловит чужой взгляд, такой внимательный на этом процессе и усмехается: — ну так скажи, что тебе похуй на меня, давай же. — добавляет тушенцов, татуированными пальцами хватает его за острый подбородок, заставив в глаза посмотреть. он опять дёргается, но зрительный контакт сохраняет, не смея даже пошевельнуться, исподлобья балладу принявшись шептать в полумраке. — я никогда не сомневался в том, что ты еблан, но щас я полностью в этом убедился, когда ты такой невинный, маленький — сидишь тут передо мной и пытаешься обыграть. это — искусство, но не получится. рус не согласен, но молчит, лишь глаза закатывает. рядом с ним хотелось быть послушным мальчиком, ну или же казаться таким. — мне не похуй на тебя, как же ты затрахал. я тебя люблю, но не больше, как друга, ебанутый, — на одном дыхании произносит рыжий и ударяет по лицу со всей дури, рус дёргается, рефлекторно голову поворачивает, но все еще терпит, да и он спиздит, если скажет, что ему не понравилось. щека горит огнём, а в голове фейерверки мыслей, которые бегают от родного угла в другой, походу этот удар не отрезвил парня, а напротив, загнал в какой-то ступор. надо что-то ответить, хотя бы как-то на пощечину отреагировать, сказать, чтоб девушку свою ненаглядную пиздел, а не его, но поток бесконечных мыслей прерывает аккуратное поглаживания раздражённого месте. парень молчит, кусает щеку из внутри и раздраженно на него смотрит, а кашин лишь забавляется. — какой же ты глупыш. просто гаденыш. за это я тебя и люблю, — чмокает в щеку и обнимает крепко, руслана ближе к себе тянет и утыкается носом в плечо, зарываясь, глаза снова зажмуривает, вороша футболку и сминая в кулаке его руку, заводя ее на спину, — но ненавижу я тебя сильнее. он так близко, что можно почувствовать его спокойное дыхание, парень не может терпеть, хотелось больше, хотелось чувствовать его всего, навсегда. шум за дверью лишь создавал какую-то дополнительную тишину для них, совсем не мешая, а лишь отстраняя их от компании, создав сейчас свою уютную атмосферу этого вечера. пальцы пробегается по плечу и поднимаются выше, взяв его за подбородок. соприкосновения лбами, горячее дыхание, которое ощущалось теперь и на губах и тихий тихий шепот темноволосого: — хуила ебанная, поцелуй меня. — просит рус и знает, что его не оттолкнул и не пошлют, что его просьбу выполнят с превеликим удовольствием. он знал это, он верил, он надеялся. и наконец-то получает. кашин даже не медлит и не отвечает ничего, лишь накрывает его губы своими, тягуче целуя, смакует внутри и проходится по контуру языка. парень напротив растворяется, сжимая руками плотнее его плечи, сейчас он боялся спугнуть больше всего, что даня оттолкнёт, скажет, что это ошибка и что он любит свою девушку, но их игра слишком далеко зашла, переходя на новый уровень, который разжигал старые добрые воспоминания, отправляя в увлекательное плаванье. лбы соприкасаются, а языки давно сплелись в танце, пока даня не взял контроль в свои руки, проникает языком в горячую полость рта, вылизывая его старательно, не в силах насытиться до боли родными губами, большим пальцем поддевает подбородок и открывает его рот шире, чтобы вогнать свой язык глубже, практически забывая, как дышать. тихий стон доносится, руслан глаза закатывает и ненавидит себя за то, что этот парень способен довести его до такого состояния одним своим видом, он обнимает его крепко, жмёт плотнее к себе, словно боится отпустить и целует ярко, чтобы запомнить этот поцелуй на всю оставшуюся жизнь, выгибаясь навстречу его рукам, что так безобразно гуляли по всему телу и лапали и ловит полушёпот в поцелуй: «малыш, ну тише». рус не может тише, сжимает прядки рыжих волос сильнее, прижимая плотнее к себе, наплевав на то, что воздуха в лёгких уже осталось мало, решив, что пусть задохнётся от этого поцелуя, но точно не отстранится. количество выделявшийся слюны уже текло по подбородку, а губы пульсировали от частого слияния, но они так и не отстранились друг от друга за эту ебанную ночь, просидев до самого утра, наплевав на все и всех, ведь сейчас существовали только эти двое, а большего им и не надо. — я скучал, мразь. — я тоже, пидор.