(Н̶е̶)Любимый препод

Сама не заметила, как первая слезинка оставила мокрую дорожку на щеке. Машина остановилась, и я хотела бы выйти, но, взглянув в окно, поняла, что это вовсе не общага. — Надюш ... — я вздрогнула от непривычно тихого голоса педогога. — Куда вы меня привлезли? — нельзя на него смотреть, нельзя, иначе позорно разревусь. — Надюш, посмотри на меня. Отрицательно замотала головой. — Надежда. — преподаватель обхватил пальцами мой подбородок и развернул к себе. — Прости, я дурак. Мне это послышалось? — Что? — Я не хотел тебя обидеть, прости. Оттолкнув руки препода, закипела не хуже разъярённой кошки. — Да неужели?! А что это было? — Сам не знаю. — пожал плечами. — Обычно я себя так не веду. Я открыла рот, чтобы высказать мужчине всё, что о нём думаю, но слова не находили выхода. Серо-зелёные глаза внимательно изучали моё лицо, и было в этом взгляде что-то такое ... — Серьёзно? — всё же прервала затянувшееся молчание. — Да вы с первого дня только и знаете, что выводить меня из себя! Что? Ну вот что я вам сделала?! — Ты. — сказал руководитель, чуть улыбаясь, но такой необычной улыбкой, что я подзависла. — Что я? — глупо хлопая глазами, пыталась понять, о чём он. — Мы перешли на "ты". Я просто взвыла в голос. Всё, не могу больше находиться рядом с этим извергом. Резко дёрнувшись, стала отстёгивать ремень безопасности, чтобы покинуть машину. И не важно, что не знаю, где нахожусь. Главное – оказаться подальше от него. — До свидания, Герр Линдеманн! Я … Больше мне не дали сказать и слова. Крепко обхватив за шею, он вновь развернул меня к себе и поцеловал. Я задёргалась в его хватке, но высвободиться не смогла. Нет, сейчас я его слишком ненавидела, чтобы позволить себя целовать. Педогог совершенно не реагировал на мои попытки, всё сильнее переходя в наступление. Я понимала, что ещё немного и сдамся. Укусила его за язык, который так нагло вторгся в мой рот, но даже это на него не подействовало. Вот тогда я поняла, что это была последняя моя попытка к бегству. Я сдалась. Пришлось честно себе признаться, что он победил. Почувствовав, что я расслабилась, преподаватель стал действовать мягче, чуть ослабив хватку. Обхватив моё лицо руками, целовал так, что сердце заходилось в бешеном ритме, отчего мне казалось, что оно вырывалось из груди. Все мысли из моей головы выветрились, а мир сузился до нас двоих. Запустив одну руку в волосы на моём затылке, чуть потянул, освобождая доступ к шее, и стал покрывать её поцелуями. Когда вторая его рука легла на мою талию, в попытке сильнее притянуть к себе и преодолеть сопротивление ремня, его губы вернулись к моим. Сказать, что я таяла под его ласками – это ничего не сказать. Я просто растворялась в этом человеке. Он захватил не только моё сердце, но и тело, которое так предательски тянулось к нему. Вдруг препод резко отстранился и практически вылетел из машины. Это было так неожиданно, что способность мыслить ко мне не сразу вернулась. Но дверь с моей стороны распахнулась до того, как я успела запаниковать. Мужчина проворно отстегнул ремень безопасности и вытянул меня из машины. Страх охватил сердце. Но не успела я и слова сказать, как оказалась на заднем сидении автомобиля, а он влез следом. — Как же мне этого не хватало. — чуть слышно пробормотал руководитель и резко усадил меня на себя. Только тогда я поняла, что отпускать меня, а тем более выкидывать никто не собирался. Наши тела разделяли миллиметры, горячее дыхание обжигало губы, а низ живота начинало сводить судорогой. — Что ты сделала со мной, Тигрез?.. — вновь еле слышно пробормотал он и поцеловал. Теперь поцелуй стал ещё более голодным, ещё более страстным. Руки педагога путешествовали по моей спине, притягивая всё сильнее. Я чётко ощущала, как эрегированный член упирался мне между ног, и от этого распалялась ещё больше. Он застонал, когда я толкнулась бёдрами ему навстречу. Его руки тут же проскользнули под подол платья, продвигаясь всё выше по ноге. Ещё толчок, и руки с силой сжали ягодицы. Кажется, на грани была не только я. Почувствовала, как его рука сдвигает мои трусики, освобождая себе доступ. Секунда, и его пальцы накрыли влажные складочки. Меня словно током прошибло, и я поддалась навстречу ласке. Когда пальцы проникли в меня, поняла, что больше не выдержу. Я хочу его целиком, в себе, до упора, хочу чувствовать, как его член наполняет меня. — Ты такая горячая ... — прошептал мне в губы преподаватель. — Не могу больше ... Его слова послужили сигналом. Подрагивающими от всё сильнее накатывающего желания руками стала расстёгивать его брюки, а он, тем временем, ласкал меня всё настойчивее. Но преподу всё же пришлось оторваться от этого занятия, чтобы чуть отодвинуть штаны. Я даже не заметила момента, когда его член оказался на свободе – просто ощутила, как меня приподняли, а затем насадили на него. Мужчина замер на мгновение, давая привыкнуть к его размеру. Одной рукой он сильнее сдвинул мои трусики, чтобы не мешали, отчего ткань больно врезалась в кожу, но мне было плевать. Всё, о чём я сейчас могла думать, так это о том, что он наконец во мне. Чуть приподнимая меня за ягодицы, педагог начал задавать темп. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, и вот я уже сама скачу на нём, крепко вцепившись в плечи. Разрядка пришла так быстро, что я застонала не от удовольствия, а от разочарования. Сделав ещё несколько толчков, преподаватель приподнял меня над собой, и я почувствовала, как горячая жидкость попала на бёдра. Я не знаю, сколько мы так просидели, пытаясь отдышаться после этой бешеной скачки. И я не знаю, нужно ли было что-то говорить – слова не находились. Препод, крепко удерживая волосы на затылке, просто взял и поцеловал. Жёстко, жадно, словно и не было этих сумасшедших минут. — Поехали ко мне. — то ли спросил, то ли поставил перед фактом, оторвавшись от моих губ. А я растерялась. Зачем нам ехать к нему? Продолжать марафон или попить чай? Тигрез, ты, кажется, умом тронулась. Откуда эти глупые мысли в твоей голове? Пока я разбиралась с собственным "Я", мужчина ссадил меня с себя, и не успела я опомниться, как он оказался за рулём. До его дома мы добрались минут за пять. Это что, он меня изначально к себе вёз? Я по-прежнему находилась в лёгком шоке, вот только не знаю от чего: от пережитых эмоций или от осознания, что этот негодяй решил всё за нас двоих. Как мы оказались в квартире – тоже помню смутно. Из оцепенения вывел вопрос педагога. — Может, чаю? — А? — совершенно точно, моя крыша со мной попрощалась и даже ручкой не помахала. — Хотя какой, к чёрту, чай! Подхватив меня под ягодицы, он приподнял меня над полом, заставляя тем самым оседлать себя. А потом меня приложили спиной к стене с такой силой, что чуть весь дух вышибло. — Прости! — испуганно воскликнул Тилль. Да, наверное, теперь я могу его так называть. — Очень больно? — Вроде жива. — даже улыбнулась. Он ещё пару секунд смотрел мне в глаза, а потом вновь поцеловал. Но на этот раз нежно, словно спрашивая разрешения. Его язык проник в мой рот, не встречая сопротивления. Мне было сложно осознавать, что этот изверг может быть таким нежным. Мне казалось, что он привык только брать, не спрашивая разрешения, как в машине. Сколько продлится эта сказка? Ночь? Две? Он поиграет и бросит, вернётся к той брюнетке, с которой обнимался, а я останусь с окончательно разбитым сердцем. Нужно было прекратить всё это, пока не стало совсем поздно. Но я не могу … Или не хочу? Да кого я обманываю ... Уже поздно. К чёрту, Тигрез! Потом будешь скулить и страдать, но хотя бы вспоминая эту ночь. Мягкая кровать прогнулась под нашим весом. Педагог больше никуда не торопился. Казалось, он наслаждался каждым миллиметром моей кожи. Нежные, чуть влажные поцелуи оставляли после себя ожоги. Тилль без проблем нашёл потайную молнию на платье и, медленно потянув, расстегнул. Я полностью расслабилась под ним, позволяя делать ему всё, что захочет. Стянув с меня платье, занялся нижним бельём. Обвёл рукой плечо в осторожной ласке, следуя за ней губами, и, спустив одну лямку бюстгальтера, перешёл на другую сторону. Затем, заведя руку за спину, он с лёгкостью расстегнул замочек, и, спустя секунду, бюстик улетел в неизвестном направлении, открывая преподавателю обнажённую грудь. А он смотрел, наслаждаясь и словно боясь прикоснуться. Под его взглядом соски ещё сильнее затвердели, жаждя прикосновений, а между ног стало очень горячо. Наконец его пальцы легонько коснулись живота, пробежав по нему в томительной ласке. Моё дыхание остановилось, и я просто боялась пошевелиться, хотя всё тело уже кричало от нехватки прикосновений. Вот его рука накрыла одну грудь, а из меня вырвался стон наслаждения. Затем и вторая ладонь коснулась разгорячённого тела. Он пропустил твёрдые горошинки между пальцев, слегка сжимая и прокручивая, и я почувствовала, как влажно стало между ног. Закрыв глаза, откинулась на постель, подставляя грудь для ласки. Когда влажный язык слегка коснулся соска, очередной разряд прошёл через моё тело, оседая вниз живота. Его губы то смыкались на груди, посасывая, целуя, то язык игрался с до боли затвердевшей вершинкой. Тепло от его рта сменялось прохладой воздуха. Это была пытка – сладкая, томительная пытка. — Я больше не могу … — шептала пересохшими губами. Я не увидела, а скорее почувствовала, как препод улыбнулся и, оставив наконец грудь в покое, стал спускаться ниже. Дорожка из поцелуев остановилась в районе трусиков. Руки скользнули на мои бедра и, обхватив резинку белья, потянули её вниз. Теперь я лежала перед этим негодяем абсолютно обнажённой и беззащитной, а он наслаждался этим зрелищем. Я видела, как его глаза блестели в сумерках комнаты. Ладони мужчины коснулись щиколоток, а затем медленно двинулись вверх. Когда пальцы добрались до внутренней стороны бедра, я готова была взвыть. Медленно, слишком медленно его руки двигались к цели, из-за чего я неосознанно подалась навстречу, шире раздвигая ноги. — Какая нетерпеливая. — прошептал руководитель. Он будто понял, что я нахожусь на грани – резко потянул меня на себя, удобно располагаясь между ног. Дыхание защекотало ставшую ещё более чувствительной кожу, а я замерла, чтобы уже через секунду всхлипнуть от удовольствия. Горячий язык нежно касался складочек, лаская, вылизывая. Педагог слегка прикусил чувствительную горошинку, а затем втянул её в рот. У меня перед глазами заплясали черти. Но тут к языку присоединились пальцы, и я пришла к выводу, что просто не доживу до утра. Я уже была почти на грани, когда Тилль прекратил ласки и, поднявшись с постели, стал раздеваться. Я, словно под гипнозом, следила за каждым его движением, приподнявшись на локтях. Вот он медленно, не отрывая от меня взгляда, расстегнул рубашку, затем также медленно избавился от штанов и, наконец, моему взору предстал налитый член. Я непроизвольно облизала губы, на что он незамедлительно отреагировал, дёрнувшись. Никак не могла понять, откуда столько выдержки у этого человека – меня уже всю просто скручивало от желания, а он словно и не торопился. Наконец хищник стал приближаться к своей жертве – именно так я чувствовала себя сейчас. Преподаватель возьмёт меня так, как захочет, сколько захочет и где захочет, а я ему это позволю, и он об этом знает. Препод расположился на мне и приник к губам поцелуем, нежным, томительным. Я ощутила, как головка его члена упёрлась мне между ног. Он переплел наши пальцы, углубил поцелуй и стал медленно входить. Миллиметр за миллиметром он проникал всё глубже, а я стонала от удовольствия всё сильнее. Этот раз не шёл ни в какие сравнения с предыдущим. В машине мужчина был жёстким, властным. Брал не спрашивая, а теперь же это словно другой. Мне казалось, что он читал мои мысли: ускорил темп, когда мне этого хотелось, прикасался там, где мне хотелось, а я вся была в его власти. Не знаю, сколько длился наш сумасшедший марафон, но, надеюсь, что я хотя бы не вырубилась где-то в процессе. Такой восхитительной ночи у меня не было никогда. Но несмотря на то, что я практически не спала, проснулась, когда только занялся рассвет. *** Не сразу сообразила, где нахожусь, но, увидев руководителя на соседней подушке, сразу всё вспомнила. Какая же ты дура, Тигрез! Мало того, что этот негодяй ведёт твой диплом, тебе ещё и всю оставшуюся жизнь с ним пересекаться по причинам связей подруги с её женихом, а ты взяла и прыгнула к нему в постель. Ты же всегда знала, и не просто догадывалась, а неоднократно убеждалась в том, что он гад, каких ещё поискать, и растеклась перед ним лужицей. Ты же знаешь, что он предпочитает искусственных брюнеток, и не раздумывая к той демонстрации. Поэтому вали отсюда, пока не поздно! Будешь потом делать вид, что ничего не было, и вешаться на шею педагога не будешь, чтобы не тешить его самолюбие. У тебя тоже есть гордость! Все эти мысли пролетели в моей голове за считанные секунды. Аккуратно высвободившись из объятий, заметалась по комнате в поисках своих вещей. Главное не шуметь, хотя, кажется, он спал так крепко, что его и танком не разбудишь. Найдя все свои пожитки, тихонько вышла из комнаты, наугад нашла ванную и, более-менее приведя себя в порядок, отправилась на выход. Хорошо, что сумка моя оказалась в прихожей, и я не оставила её в машине. С трудом разобравшись с замком, покинула квартиру. Добравшись домой, написала Тае сообщение, что сама её наберу и, быстро приняв душ, упала в кровать. Заснула так быстро, что даже не успела поплакать по своей горькой доле. Проснулась уже около полудня и, позавтракав, увидела кучу пропущенных от приятельницы. Вот как знала – отключила звук, иначе не дали бы мне поспать. — Ну и куда ты вчера провалилась? — накинулась на меня девушка, стоило нам встретится в кафе. — В постель к Тиллю. — получилось сказать это совершенно равнодушно. — Что? — кажется, она не поверила своим ушам. — Я провела эту ночь со своим преподавателем. — Ну ты даёшь, Тигрез! — Сама в шоке. — равнодушно пожала плечами. — И ты так спокойно об этом говоришь? — А чего переживать? Сделанного не воротишь. — Расскажешь? — А что рассказывать? — интимные подробности её точно интересовать не могли. — Как тебя к нему занесло? Вы же гром и молнии метали в ресторане! — А вот нечего было меня с ним отпускать. Это, между прочим, ты виновата со своим Рихардом. — приятно, однако, свалить вину за свою глупость на кого-то другого. — Вот меня и увезли не слишком трезвую. Кстати, и отвезли в дом разврата. — Куда? — глаза подруги округлились. — Что он с тобой сделал?! — Да домой он меня к себе отвёз, по твоей вине. — Он меня особо не спрашивал. — стала оправдываться Таисия. — У него такой грозный вид был, что лучше в сторонке постоять. — Ага, и посмотреть, как твою подругу убивают. — Ну ты очень даже жива и невредима вроде. — скептически окинула меня взглядом Тая. — Угу. — печально вздохнула. — И что будешь делать? — Делать вид, что ничего не было. — Знаешь, Риша сказал, что никогда друга таким не видел. Он говорил, что Тилль обычно сдержан и вежлив. — Только не со мной. Так, всё! — поднялась я. — Хватит сопли разводить! Пошли мне платье выбирать. — мне было просто необходимо отвлечься. *** Во вторник у меня всё просто валилось из рук. Вечер наступил неуловимо быстро, и я поняла, что пусть препод считает меня трусихой, но сегодня его видеть не смогу. Поэтому сразу после практики поехала домой и завалилась в горячую ванну. Он даже не стал узнавать, почему я не явилась на встречу. Телефон молчал. Наверное, это было самым обидным – знать, что этого изверга я совершенно не волную. Конечно, возникла мысль о том, что мужчина, возможно, тоже не слишком удобно сейчас встречаться со мной, но быстро пропала. Это же Герр Линдеманн, ему просто не может быть неудобно. Звонок в дверь в районе десяти вечера был неожиданным. Что-то Тайка сегодня поздно решила в гости заглянуть, и вроде не обещала. Может, с Рихардом поругалась? На пороге моей квартиры стоял недовольный руководитель. Хотя нет, не недовольный, а злой, как чёрт. Я даже неосознанно отступила, чем он незамедлительно воспользовался, войдя в квартиру и прикрыв за собой дверь. Потом он молча снял обувь и пошёл на кухню, где остановился и, развернувшись ко мне лицом, сложил руки на груди. Под этим взглядом у меня душа в пятки ушла, да и сердце заколотилось где-то в районе коленей. — И как это понимать? — по его тону я поняла, что меня сейчас будут очень медленно убивать. —Что именно? — чуть слышно прошептала. — Что именно? — и без того недовольные глаза прищурились. — Ты сбежала от меня в воскресенье. — он говорил спокойно, но до того холодно, что мурашки побежали по спине. — Хорошо, я решил дать тебе время прийти в себя, так скажем. Вчера ты тоже не удосужилась позвонить, а сегодня вообще не пришла на оговорённую встречу. И вот я спрашиваю: как это понимать? Я совершенно не знала, что ответить. Какой ответ хотел от меня получить педагог? — Я … — я действительно опешила от его слов. Наверное, поэтому и ляпнула: — Я думаю, что мне нужно нанять другого руководителя, учитывая некоторые ситуации. Работать с вами вместе у нас не получится. Сказала, а самой дурно стало. Зачем? Ведь я даже не думала об этом. Преподаватель сделал шаг вперёд, и мне показалось, что он меня сейчас убьёт – настолько грозным был его вид. — Надежда. — он будто выдавливал из себя спокойный тон. — А тебе никогда не говорили, чтобы ты вообще не думала, а? У тебя это плохо получается. — Не говорили … — Так вот! — он вновь повысил тон. — Не думай! — ещё шаг. — Не надо на меня орать! — Я на тебя ещё не орал! Я тебя ещё раз спрашиваю: как это понимать? — ещё шаг, и нас уже разделяло буквально полметра. Отвернувшись, подошла к двери и открыла её нараспашку, посмотрев на растерявшегося препода. Почему я должна чувствовать себя овечкой? — Покиньте мою квартиру, пожалуйста. — последние слова я выдавила из себя. — Не понял … — Что не понял? Говорю, иди к своей брюнетке и таким тоном разговаривай с ней! — К какой ещё брюнетке? — судя по лицу, мужчина не понимал, о чём я говорю. — К той, что висела на тебе в университете. Довольная улыбка, расплывшаяся на лице руководителя, заставила меня нервно сглотнуть. — Ревнуешь? — Вот ещё! — теперь уже я сложила руки под грудью, невольно пытаясь защититься. Всё так же довольно улыбаясь, педагог подошёл к двери и демонстративно захлопнул её. А затем в два шага сократил между нами расстояние. — Эту брюнетку зовут Колетт. — я закатила глаза, пытаясь донести до него, что мне совершенно фиолетово, как зовут эту выдру. — И она жена моего приятеля. А вот теперь я подзависла. Жена приятеля? В смысле? — А чего она на тебе висела? — вопрос вырвался сам собой. — Ревнуешь. — уже утвердительно произнёс и сделал ещё шаг. Мне пришлось отступить, чтобы было не так сложно смотреть ему в глаза, но упёрлась в стену. Преподаватель же опёрся руками по обе стороны от моей головы, тем самым взяв в плен. — Просто у этой курицы нет мозгов, в отличие от тебя. — Герр Линдеманн всё сильнее склонялся ко мне, его губы находились уже в считанных миллиметрах. — Но последние события показали, что у тебя там ... — осторожно постучал пальчиком по моей голове. — Тоже ветер гуляет. — Что?! — вот это уже оскорбление. — Тигрез. — усмехнулся негодяй. — Если ты думаешь, что от меня так просто избавиться, то ты глубоко ошибаешься. Понимаешь, в чём проблема? — руки опустились на мою талию, а я вдруг вспомнила, что на мне, кроме халата, больше ничего нет. — Я влюбился и так просто не отступлю. — В кого? — мой голос охрип от волнения. — В тебя, Надежда, в тебя. — руки на моей талии сжались сильнее. — Не может быть … — Почему? — совершенно искренне удивился. — Думаешь, я не могу разобраться в своих чувствах к девушке, которая с первого взгляда привлекает к себе внимание? Уже не маленькая вроде бы. — Я тоже ... — опять слова вырвались сами собой. — Что "тоже"? — кажется препод не собирался позволять мне промолчать. — Влюбилась. — почему я это говорю? — В кого? — В тебя. — голос сел на последнем слове. — Кажется, с первого взгляда. — сейчас я призналась в этом не только ему, но и себе. — Я знаю. — победная улыбка озарила и без того красивое лицо мужчины. — Что?! Но больше мне не дали сказать и слова. Жадный поцелуй заставил забыть обо всём. Язык руководителя по-хозяйски исследовал мой рот. Ласкал, завоёвывал, обезоруживал. Его руки скользнули на пояс халата и потянули узел. — Ты сводишь меня с ума ... — пробормотал мне в губы педагог, поняв, что под халатом ничего нет. В глазах преподавателя вспыхнуло пламя, которое, казалось, могло сжечь всё на своем пути. Он подхватил меня под бёдра, сжимая мои ягодицы до тихого стона, слетающего с моих губ. В ту же секунду наши губы снова сцепились, а спиной я почувствовала мягкий матрас, прогибающийся под тяжестью наших тел. — Ведёшь себя так будто ты у себя дома. — сказала я, разрывая поцелуй и понимая, что мы только что переместились из одной комнаты в другую. — Почему бы и нет? — Ну ты и ... Ах! — договорить мне не дали руки препода, спустившиеся к уже давно изнывающей точке. — Что ты там сказала? - усмехнулся он, наслаждаясь видом моего тела, извивающегося под ним. Усилием воли, вернув своё сознание из прострации, я стянула наконец пиджак, вскоре за которым на пол полетела и рубашка. Перед моими глазами предстал пресс, появившийся после не одного десятка тренировок. Я аккуратно дотрагивалась рукой до твёрдого торса, с наслаждением касаясь волосатой кожи на нём. Мужчина бережно избавил меня от халата и провёл рукой от живота к груди, чем вызвал у меня табун мурашек по спине. В тот же момент, как это произошло, руководитель припал к моим губам в ещё более страстном поцелуе, а его руки начали оглаживать мои бока и грудь, сминая их и заставляя меня тихо стонать ему в рот. Мои же руки, оглаживая спину педагога, начали постепенно спускаться к ремню на штанах, но пальцы, трясущиеся из-за накатившей волны возбуждения, никак не могли с ним справится. — Чш-ш-ш ... — прозвучало сверху, и я почувствовала, как рука Герра Линдеманна мягко легла на мои трясущиеся пальцы и отстранила их. Через секунду прозвучал щелчок от пряжки ремня, а через ещё одну штаны преподавателя полетели ко всем чертям вместе с ремнём. Я аккуратно провела рукой по натянутой ткани боксеров и невольно сглотнула от величины достоинства препода. Он покрыл поцелуями каждый сантиметр моего тела, при этом не прекращая круговые движения вокруг пульсирующей бусины. А мои руки, более уверенно гладящие член мужчины, медленно поднялись к резинке боксеров, которые через минуту полетели к остальной одежде. Я начала делать первые неуверенные скольжения по напряжённой плоти, что вызвало у него секундный ступор, а потом тихий рык, вызванный моими движениями. Поняв, что не может больше сдерживаться, руководитель быстрым движением вошёл в меня, из-за чего я громко вскрикнула, но мой крик был заглушен сладким поцелуем. Движения педагога из медленных и плавных перерастали в более быстрые и резкие, что заставило меня громко стонать. — Ты так сексуально стонешь ... Через 20 минут я почувствовала нарастающее напряжение внизу живота, а ещё через минуту моё тело охватила приятная судорога, сопровождающаяся легкой эйфорией. В тот же момент на моё плечо легла голова Герра Линдеманна, и он издал громкий протяжный рык, от чего по моей спине прошелся табун мурашек. Преподаватель лёг рядом со мной, притягивая за талию ближе к себе и нежно целуя в макушку. — Мне кажется ... — я немного помедлила, из-за чего руки препода напряглись. — Что это не влюблённость, а сильная ... Очень сильная любовь к тебе. — Знаешь ... — я слегка повернула голову, чтобы видеть его лицо. — Когда кажется – креститься надо. Я растеряно посмотрела на мужчину, на что тот лишь залился бархатистым смехом, от которого у меня вновь пробежались мурашки. — Я тут в любви признаюсь, а ты! — я ударила руководителя кулачком в плечо и отвернулась. Комнату снова наполнил его мягкий смех, но, поняв, что я не собираюсь к нему поворачиваться, он притянул меня за талию и прошептал мне на ухо: — Я тоже люблю тебя, студентка Тигрез. И свои слова я готов подтвердить одним предложением. — Каким? — Я очень-очень сильно хочу, чтобы ты была моей, Надежда. Как насчёт того, чтобы ты официально стала моей девушкой? — О-о-о, мне надо поду-у-умать ... — я сострила лицо великого мыслителя, нахмурив брови и гладя большим и указательным пальцем подбородок, на что педагог оставил звонкий шлепок на одной из моих ягодиц. — Так уж и быть. Я, пожалуй, с удовольствием приму твоё предложение. — Я настолько рад, что не могу передать словами. — преподаватель искренне улыбался, а из его глаза скатилась скупая мужская слеза, которую он поспешил вытереть. — Ну, а сейчас, спокойной ночи, моя любимая Надя. Завтра нас с тобой ждёт новый день ... Благодаря тебе я самый счастливый человек на свете ... — последнюю фразу препод прошептал максимально тихо и, скорее, для себя, но я всё-таки смогла её расслышать. От его слов стало безумно приятно, и я чуть покраснела. Но усталость, которая копилась во мне весь день, решила накатить на меня сплошной волной, так что я уснула, как только сомкнулись мои тяжёлые веки ...