Аманда
Каждый год в одно и то же время мне снится один и тот же сон. За день до даты его смерти… Этот сон был явью пять лет назад. Я стояла на берегу моря, наблюдая за огромными волнами и слушая их шум. Здесь было так спокойно, легко и свободно. С тех пор, как мы добрались до этого места в прошлом, я часто была здесь в одиночестве, чтобы просто поразмыслить над всем, что происходило вокруг меня. Все мои мысли и переживания слышало это самое море. Оно так тянуло меня к себе, словно хотело укутать и отгородить от всех беспокойств, что тревожили мое сердце. Тут было тихо. Титанов поблизости не было уже давно, именно поэтому я часто и находилась здесь, если не было никакой работы в корпусе. И о том, что я провожу здесь время, добираясь верхом на лошади, узнал тот самый человек, который теперь мне и снится каждый год. Наверное, поэтому он и выбрал это место для нашего диалога. Вообще-то именно из-за него мы и нашли это место когда-то. Он нас убедил, что здесь есть это бескрайнее озеро. Тогда это казалось чем-то невероятным, но теперь… Теперь это место было для меня особенным, тем более после того, что он сделал. — Привет, малявка! — послышался сзади меня мужской голос с усмешкой. Я закрыла глаза, уже зная, что сейчас будет. Каждый раз ведь одно и то же… И я пыталась сдерживаться, но у меня просто-напросто не получалось. Обернувшись, я увидела его. Хоть он и улыбался, я видела, как он изменился, как ему было больно. И почему мы не обращали на это внимания тогда, пять лет назад? Вдруг мы могли бы что-то изменить? — Эрен,.. — тихо произнесла я, смотря на парня. — Любишь же ты это место! — усмехнулся Йегер. — Тут очень красиво, — ответила я, улыбнувшись. — И так спокойно! — Это точно, — так же улыбнулся парень. — Но тебе не стоит быть тут одной. Ты ведь знаешь, что титаны могут появиться в любую секунду. — Ну, я как раз не одна, — усмехнулась я, показывая на друга. — Да, — рассмеялся Эрен. — Только вот я не всегда буду рядом. Моя улыбка тут же сошла с лица. Я мгновенно поникла, понимая, что он имеет ввиду. Вцепившись ногтями в свои ладони, я пыталась совладать со своими эмоциями, хотя в носу уже начало неприятно щипать. Кажется, я снова этого не вынесу. — То, что ты задумал — немыслимо! — сказала я. — Остановись, пока не стало поздно! — Уже поздно, — твердо произнес друг, а я отвернулась, чтобы спрятать нахлынувшие слезы. — Я сделаю то, что задумал. Вы можете остановить меня, если хотите. — Эрен, прошу… — сказала я дрожащим голосом. Я слышала, как Йегер тяжело выдохнул, после чего подошел ко мне, осторожно разворачивая меня к себе. Мы смотрели друг на друга, осознавая, что это, скорее всего, наш последний диалог. — Кажется, это будет единственный раз, когда я тебя не послушаюсь, — кротко улыбнувшись, сказал Эрен. — Вообще не понимаю, почему я тебя постоянно слушался?! — Потому что я старше, — сказала я, горько усмехнувшись. — Зато я выше! — слегка возмутился Эрен, заставляя меня смеяться. Я смотрела в его глаза, замечая, как у парня так же скапливаются в них слезы, и я просто этого не вынесла. — Я понимаю тебя, — сказала я, а непрошеная слеза все же покинула правый глаз, оставляя мокрый след на щеке. — Я понимаю, что ты делаешь. Иначе ведь от нашего острова никогда не отстанут, каждый раз посылая сюда титанов, и никакие мирные переговоры Армина не помогут. Ты делаешь это, чтобы защитить нас, чтобы защитить Парадиз. Но это не означает, что я прощу тебе это. — Знаю, малявка, — сказал Эрен, кротко улыбнувшись. — Ты не обязана меня прощать. Никто не обязан. Я всего лишь хочу, чтобы вы были свободны. Я опустила голову вниз, чтобы друг не видел моих слез, но он аккуратно взял в свои руки мое лицо, заставляя снова посмотреть на него. — Эрен, мне так жаль… — сказала я, роняя слезы. — Мне тоже, — ответил Йегер, после чего крепко сжал меня в своих объятиях. — Другого пути нет, ты сама понимаешь. Прижавшись к другу сильнее, я наконец расплакалась. Эрен осторожно гладил меня по спине, чтобы хоть как-то успокоить. Я чувствовала, как он был напряжен, ему тоже было не легко. И таким я видела его впервые, ведь он часто скрывал свои эмоции не только от меня, но и от всех наших друзей. За редким случаем Эрен мог показать и сказать то, что он чувствует на самом деле. — Ты невероятно сильная девушка, — сказал Эрен. — Не такая, как Аккерманы, но все же... Ты сильная, ты сможешь со всем справиться. — Да уж, — усмехнулась я. — Чертовы Аккерманы… Как мы могли с тобой так облажаться? И тут я поняла, что сказала, совершенно не подумав. — Я имею ввиду, что… — Я знаю, — сказал Йегер, перебивая меня. — Знаю, что ты влюблена в капитана. Да все это знают, кроме него! Он полный идиот, раз не замечает этого. — Я для него слишком молода, кажется, — ответила я, грустно усмехнувшись. — Плевать на возраст! — возмутился Эрен. — Плевать вообще на все! Ничто не должно останавливать любовь, правда? — Да,.. — тихо сказала я. — Только, пожалуйста, не совершай моих ошибок и признайся, — сказал Эрен, улыбнувшись. — Иначе будешь жалеть об этом до конца своих дней. — У тебя еще есть шанс все исправить! — сказала я. — Ты можешь это остановить и быть счастлив с Микасой! — Нет, я не могу, — твердо произнес Эрен, и слезы наконец покинули его глаза. — Я сделаю то, что задумал. Сказал ведь уже! Поэтому пообещай мне, что признаешься чертовому капитану! — Я обещаю, — ответила я, понимая, что спорить с другом бесполезно. Как, в общем-то, и всегда. Эрен стер большими пальцами слезы с моих щек, продолжая смотреть в мои мокрые глаза. — Я сотру эти воспоминания, — твердо произнес друг, по-прежнему держа мое лицо в своих руках. — Мне правда жаль, Аманда, но другого пути нет. — Можно я закрою глаза? — спросила я, положив ладони поверх его рук. — Не хочу видеть, как ты уходишь. — Конечно, — ответил Йегер, а я закрыла глаза. Эрен прижался своим лбом к моему. — Прощай, малявка. Увидимся на той стороне. Парень оставил поцелуй на моем лбу, после чего убрал руки с моего лица. Сперва я не отпускала его руки, но мы все же разорвали наш контакт. Я слышала, как он уходит, но продолжала держать глаза закрытыми, думая, что мне будет легче. Но я ошиблась. Кажется, стало только больнее. Мое сердце сжималось так сильно, что я думала, оно взорвется. И тогда я наконец открыла глаза. Подскочив на кровати, тяжело дыша, я поняла, что плакала сквозь сон. Холодной пот бежал по моему позвоночнику, вызывая неприятные ощущения. Сердце бешено колотилось, а тревога, кажется, только возрастала. Мне было тяжело дышать, словно перекрыли кислород. В ушах был неприятный звон, который напоминал ощущения от взрыва громового копья, если оно взрывается слишком близко с тобой. Черт... — Мамочка,.. — послышался тоненький голосок, заставляющий меня вернуться в реальность. Подняв глаза, я увидела свою дочь, которая стояла в дверях нашей спальни. Ее вид после сна всегда заставлял меня улыбаться. Эти черные густые волосы, которые передались ей от ее отца, были взлохмачены, словно она каталась кубарем по кровати. — Саша, — сказала я, улыбнувшись, — иди сюда. Дочурка улыбнулась в ответ и тут же ринулась ко мне, забираясь на кровать. Она порой бывает такой неуклюжей, что непременно передалось ей от меня. — Почему ты плачешь? — спросила дочка, взяв своими маленькими ладошками мое лицо. — Маме просто приснился плохой сон, — ответила я, загребая дочку в объятия. — Но теперь я в порядке. — Честно? — спросила Саша, нагло развалившись на мне. — Да, милая, — улыбнулась я. — Ты хорошо спала? — Ага, — ответила дочка. — Мама, там дядя Жан пришел. — Что? — удивилась я. — Почему раньше не сказала? — Мы вообще-то обнимались! — как ни в чем не бывало ответила дочурка. — Очень весомый аргумент, — сказала я, тяжело выдохнув. — Иди умывайся, и будем завтракать. И давай шустрее, чтобы не опоздать в садик! Саша слезла с кровати и покинула нашу спальню, оставляя меня наедине со своими мыслями. Они по-прежнему не давали мне покоя, угнетая мое состояние еще сильнее. Мне совершенно не хотелось делать что-либо. Я не хотела выходить к Жану, понимая, что мне придется делать вид, что я в порядке, не хотела вести дочку в садик, не хотела заниматься домашними хлопотами и заботами. Мне просто хотелось свернуться калачиком в кровати и ни о чем не думать. Но, к сожалению, я не могу так поступить, иначе расстрою многих близких мне людей. Тяжело выдохнув, я собрала остатки своих сил, чтобы переодеться и наконец выйти к своему другу, который меня уже заждался. Жан тихо сидел в гостиной, что была совмещена со столовой, смотря в окно. Стоило мне только увидеть профиль его лица, как я тут же улыбнулась. Мы живем в тридцати минутах друг от друга, но очень редко видимся из-за банальной занятости. — Прости, что заставила тебя ждать, — наконец произнесла я, привлекая внимание Жана. — Привет! — отозвался он, вставая с кресла. — Как ты? — спросил друг, заключая меня в объятия. — Хорошо, — ответила я, крепче сжимая Кирштена. — У тебя как дела? Как Микаса и карапуз? — Тоже все в порядке, — улыбнулся Жан. Мы слишком давно дружим, чтобы понимать, что за нашими улыбками скрывается нечто, что нас ранило или ранит в данный момент, те или иные мысли, которые выворачивают тебя наизнанку. — Жан, в чем дело? — Разумеется, Микаса не в порядке, — ответил друг, тяжело выдыхая, — ведь завтра тот самый день. Она подавлена и расстроена. Наш сын чувствует это и так же расстраивается. — Просто доступно ему объясни, что маме нужен небольшой отдых, — сказала я, взяв Жана за руку. — Завтра тяжелый день для нас всех, но тем более для Микасы. Ты ведь это и без меня понимаешь. — Да,.. — тихо произнес Кирштейн, снова отвернувшись к окну. Я увидела, как заблестели его глаза, и от этого мое сердце сжалось в ту же секунду. — Что с тобой? — обеспокоено спросила я. — Жан, поговори со мной. — Она ведь никогда меня не полюбит так же, как его, да? — грустно усмехнулся друг, снова возвращая свой взгляд ко мне. — Перестань так говорить! — возмутилась я, сильнее сжимая руку Жана. — Микаса любит тебя всем сердцем! Ты ведь был тем, кто вытащил ее из того ужасного состояния, в котором она находилась. Жан, то, как Микаса смотрит на тебя, это ни с чем не спутать! Она любит тебя! — Думаешь? — спросил Жан, все-таки выпустив одну слезу на волю. — Уверена! — сказала я, загребая друга в объятия. Друг крепче ко мне прижался, а мне так хотелось забрать все его негативные эмоции, чтобы он больше никогда не посмел грустить или испытывать такое подавленное состояние, но, к большому сожалению, я просто не могу. — Спасибо, что выслушала, — облегченно произнес Кирштейн. — Завтра очень тяжелый день, нам всем будет непросто. Каждый из нас нуждается в ком-то. — Ну, а ты? — вдруг спросил Жан. — Тебя беспокоит только завтрашний день или что-то случилось? — С чего ты взял, что меня что-то беспокоит? — усмехнулась я. — А ты лицо свое видела? — возмутился друг. — Ты же вся зареванная! И выглядишь очень уставшей. Кожа стала, кажется, только бледнее. — В последние дни я просто неважно себя чувствую, — ответила я, кротко улыбнувшись. — Устала, видимо. Да и организм подхватил какую-то инфекцию, от этого и бледная кожа. Я подозревала, что со мной, но мне не хотелось делиться этими догадками с кем-то. Сперва самой нужно убедиться в этом окончательно, а потом уже принимать какое-то решение. По этой причине я только и не сказала ему правду. И не стала говорить о том, что в последнее время мои отношения терпят фиаско. — Ходила к врачу? — уточнил Кирштейн. — Сначала отведу Сашу в сад, — ответила я, — а после уже забегу к врачу. — А как Леви? — Все хорошо! — быстро ответила я, наиграно улыбнувшись. Я не знала как он только по одной простой причине — Леви не делился со мной этим. В последнее время между нами по какой-то причине образовалась огромная пропасть. Если раньше мы разговаривали, и я учила Аккермана рассказывать о своих чувствах и переживаниях, теперь же мы вернулись к тому, с чего начали. Мысли о том, что мой муж разлюбил меня или нашел кого-то лучше, сильно ранили меня, но я делала вид, что все в порядке. Я, как и Леви, начала умалчивать определенные вещи. — Мама, ты же сказала поторопиться, а сама болтаешь! — послышался возмущенный голос дочки. — Я так-то кушать хочу! — Ты всегда хочешь кушать, — усмехнулась я, подходя к своему ребенку. — Может, потому что ее мама дала ей такое имя? — так же усмехнулся Жан. Пока дочурка поедала кашу, мы с Жаном еще немного поболтали, а после я наконец отвела Сашу в сад. Наши походы никогда не отличались от предыдущих. Моя дочь болтала на протяжении всего пути, и я была очень рада слушать ее детский лепет, ведь он так отвлекал меня от всех моих чертовых мыслей. Не представляю, что бы я делала, не будь у меня этого замечательного ребенка...Леви
Эту ночь я никак не мог уснуть. Так всегда происходит за день до даты смерти Эрена. Какое бы зло не сделал этот паршивец, мне все равно тяжело вспоминать то, через что ему пришлось пройти в таком юном возрасте. Именно воспоминания о том дне не давали мне уснуть. Я все прокручивал в своей голове те или иные мысли, рассуждая, могли бы мы хоть на что-то повлиять, чтобы не допустить всех тех ужасов? Может, следовало его бить намного чаще или же наоборот оставить в покое? Козлина... Уже столько лет прошло, а ты никак не покидаешь мою голову, Эрен. Перевернувшись на другой бок, я уставился на Аманду, которая мирно посапывала на своей подушке. Каждый год за день до даты смерти Эрена, ей снятся кошмары. Она просыпается в холодном поту, ее сильно берет дрожь, а на лице выступают слезы. Моя жена кажется такой хрупкой и беззащитной... А я же просто-напросто не знаю, что мне сказать или сделать. Я просто ее не заслуживаю. Поняв, что сна мне не видать, как своих ушей, я решил прогуляться, в надежде, что свежий воздух мне поможет. Мне нравился дом, где мы жили. Здесь я чувствовал долгожданное спокойствие, а рядом с Амандой мне было уютно и комфортно. Конечно, о спокойствии пришлось забыть, когда появилась Саша, но в итоге все снова встало на свои места, и я сперва радовался этому спокойствию, но в последнее время меня не покидает чувство стыда. Разве я могу испытывать это, когда все мои товарищи погибли? Они ведь заслуживают всего этого намного больше, чем я. Вскоре и это место начало меня угнетать, мне хотелось уехать подальше от острова, только вот Аманда явно на это не пойдет... Размышляя обо всем этом, я даже не понял, как оказался в этом месте. Кажется, ноги и сердце просто привели меня на могилу к Эрвину самостоятельно. Увидев его могильную плиту, я сперва замер, но затем все же сел напротив. — Давно не виделись, командующий, — сказал я, тяжело выдохнув. Я все смотрел и смотрел на могильную плиту, словно ожидая, когда Эрвин поздоровается в ответ или просто даст мне совет. — Интересно, если бы ты был жив, ты бы надрал мне задницу за то, что я полюбил твою младшую сестру? Думаю, да. Клянусь, я не хотел этого, Эрвин. Я ведь просто обещал тебе, что буду приглядывать за Амандой... Помнишь, как мы оба смеялись, когда увидели ее влюбленные глаза, обращенные на меня? Она тогда была такой малышкой, — усмехнулся я, вспоминая события, которые, кажется, были уже слишком давно. — По правде говоря, я вообще не понимаю, что твоя сестра нашла во мне! Даже после того, как я потерял глаз, потерял свои пальцы и стал инвалидом, она все равно продолжала смотреть на меня так же, как и прежде. И именно из-за нее я снова встал на ноги. Я, правда, теперь не такой шустрый, как раньше, но все же могу передвигаться самостоятельно. Кажется, твоя сестра ведьма! Я ведь и убедился в этом ни один раз. Вновь усмехнувшись, я продолжал буравить взглядом могильный камень. Кто бы увидел, подумал бы, что я свихнулся. Хотя, может, так оно и есть... — Мне кажется, я всего этого не заслуживаю, Эрвин, — снова сказал я. — Всю ту любовь и поддержку Аманды... Я благодарен ей за все, правда. Она действительно сделала меня счастливым человеком после всего, что мы пережили. Она родила мне замечательную дочь, которая с каждым днем приносит радость в мою жизнь! Но разве я могу быть счастлив, когда вы все отдали свои сердца за эту тихую и спокойную жизнь? Разве я не должен был погибнуть вместе с вами..? Я остановился, когда в носу начало неприятно щипать. Ненавижу это идиотское чувство! Сразу кажусь себе слабаком, который только и умеет, что нюни распускать! — Думая об этом, я начал вести себя, как последняя скотина, — вновь заговорил я. — И я уверен, что за это ты бы точно мне врезал, а я бы даже не смог ударить тебя в ответ, потому что получил бы за дело. Я не хочу ее обижать, Эрвин, но своим поведением я только и делаю, что отталкиваю ее, иногда даже не замечая этого. Понятия не имею, как мне извиниться перед ней. Кажется, я делаю только хуже. Тяжело выдохнув, я вернул свой взгляд к могиле командующего, словно так мог говорить искренне, или ожидать, что он мне ответит. — Когда там, на последнем поле битвы, она стала титаном, мне было невыносимо больно наблюдать за этим, и я вдруг понял, что не хочу терять ее. Твоя сестра стала для меня особенной за все это время, хоть иногда и утомляла своими разговорами, либо выводила своим ребячеством. Но стоило только увидеть ее в образе титана, я... Как только все это закончилось, и мы победили, Аманда оказалась рядом со мной, а я впился в ее губы, словно боялся, что она сможет испариться. И с тех пор я не отпускал твою сестру, держа ее рядом с собой, но, кажется, со мной она вовсе несчастна. Я запрокинул голову вверх, наблюдая за звездами, что украшали ночное небо. Именно Аманда и приучила меня смотреть на звезды и замечать все прекрасное, что есть в этом мире. Если бы не она, я бы не справился со всем дерьмом, что подкидывала мне эта жизнь. Наверное, она была бы счастлива с кем-то другим, с кем-то получше меня, но я понимаю, что не смогу ее отпустить. Понимаю, что не позволю никому прикасаться к нашей дочери. Это звучит чертовски эгоистично, но я не смогу этого допустить, как бы я не пытался быть адекватным. Может, стоит просто поговорить со своей женой? Когда начало светать, я понял, что засиделся у могилы Эрвина. На душе стало немного спокойнее, когда я выговорился могильному камню, поэтому мог бы спокойно идти домой, ведь совсем скоро Аманда проснется из-за кошмара, в котором увидит Эрена, но мне уже было пора идти на работу, а значит, я увижу своих любимых девчушек только поздним вечером. Весь день я был в раздумьях, что толком не мог сосредоточиться на своих должностных обязанностях, но время пролетело чертовски быстро, что я даже и не заметил, как уже было пора возвращаться домой. Я все думал, что мне стоит сказать своей жене, как только я переступлю порог дома, но именно по этому поводу мыслей никаких не было. Я ощущал себя куском дерьма, который не может принять хоть какое-то решение в жизни. Мне кажется, будь на месте Аманды любая другая, я бы смог бесповоротно разорвать отношения, но она... Черт, я просто не знаю, что и как мне нужно сказать или сделать, чтобы снова видеть, чтобы моя любимая жена улыбнулась. Подходя к дому, в окне, что ведет на кухню, я увидел Аманду, которая мыла посуду, и услышал Сашу, которая звонко смеялась. Хоть моя жена и улыбалась на какой-то детский лепет, я видел по ее глазам, что ей не по себе. Тому виной был завтрашний день и, конечно же, я. По дороге с работы я купил ей цветы. Это единственное, что пришло мне в голову, чтобы хоть как-то порадовать мою дорогую Аманду, но стоило переступить через порог, я уже услышал, как жена настоятельно просит лечь спать нашу дочь, которая этого делать совсем не собирается. У Аманды совершенно не было сил, я видел, как она сдерживалась, чтобы не сорваться на Сашу, видел, как дрожит ее тело от непослушания дочери, видел, что она готова разреветься в любую секунду. — Саша! — твердо произнесла Аманда, поворачиваясь к нашему ребенку. Она застыла, когда увидела меня, заходящего кухню, после чего снова вернулась к мытью посуды. Я прошел чуть ближе к своим девочкам, хотя сам трясся, как осиновый лист, будто снова оказался глупым подростком. — Папа! — радостно заверещала Саша, наконец заметив меня. Дочка быстро слезла со стула и прыгнула в мои объятия, повиснув у меня на шее. — Почему не спишь? — спросил я, не желая отпускать дочь. — Я ждала тебя, — смеется Саша, оставляя на моей щеке беспорядочные поцелуи. Чуть улыбнувшись, я вместе с дочкой прошел к своей жене, осторожно оставляя поцелуй на ее плече, после чего протянул ей букет из-за ее спины. Аманда смотрела на цветы, которые приняла с каким-то трудом, сразу же отходя от меня. — Спасибо, — бросила она, ища во что можно поставить букет. Мое сердце разрывалось на мелкие осколки, когда я видел ее такой. Она кажется такой отстраненной, что мне становится не по себе, и это целиком и полностью моя вина. Нам срочно нужно поговорить, но сперва я должен угомонить маленькую дьяволицу, что до сих пор крепко обнимает меня за шею. — Я уложу Сашу, — сказал я, на что Аманда лишь кротко кивнула, так больше и не посмотрев на меня. Так же кивнув жене, словно она увидит, я направился вместе с дочерью в ее комнату, сразу же укладывая ее в постель. Саша не переставала улыбаться, заставляя меня улыбнуться ей в ответ. Сказал бы, что она ангелочек, да только язык не повернется. — Почему ты не слушаешься маму? — спросил я, гладя дочурку по волосам. — Ты уже давно должна была быть в постели. — Я ждала тебя, папа! — невозмутимо произносит Саша, теребя в ручках свое одеяло. — Я никуда не денусь, увиделись бы утром, — продолжаю настаивать я. — Но сегодня утром тебя не было! — возмутилась она, на что я кротко улыбнулся. — Мама очень устала, ты должна ее слушаться, — снова продолжаю я. — Будь внимательнее к маме, особенно, когда меня нет рядом, хорошо? — Хорошо, — ответила дочка, тяжело выдохнув. — А теперь давай засыпай, — сказал я, подталкивая одеяло ближе к Саше. — Ты не расскажешь мне сказку? — она, кажется, возмущена до предела, а я тут же улыбаюсь. — Жила была девочка, которая очень хотела спать и в итоге уснула, — протараторил я, насильно закрывая веки дочурки, отчего она сразу же начала хохотать. — Спи! Иначе раздам все твои игрушки соседним детям! — Хорошо! — смеясь, ответила Саша. Выйдя из комнаты дочери, я сразу же направился на кухню, чтобы наконец поговорить со своей женой, но ее тут не оказалось. Сперва я подумал, что она ушла спать, но вновь увидел ее в окне. Она стояла на улице в свете луны, обнимая себя за плечи и смотря в небо, прямо, как и я прошлой ночью. Долго не думая, я решил выйти к ней.Аманда
Весь чертов день я была как на иголках, стоило только выйти от местного врача. Как сказать об этом Леви? Он ведь явно этому не обрадуется... Мы ведь это даже не планировали! Черт! Я не видела его весь этот день, мне дико хотелось поговорить с ним, но в итоге, когда он пришел, я не знала, как себя вести. Принес эти дурацкие цветы! Если у него кто-то есть, ей он тоже их дарит?! Черт, я даже думать нормально не могу, о каком серьезном разговоре может вообще идти речь?! Чувствую себя такой беспомощной, слабой и ненужной... Как только Леви унес Сашу в комнату, я вышла на улицу, чтобы хоть немного успокоиться. Я, как могла, держала себя в руках, чтобы не разреветься. Смотрела в небо, чтобы не дать слезам покинуть мои глаза. Я делала все возможное, но стоило только услышать голос моего мужа за спиной, как я почти сразу же сдалась. — Аманда, подойди сюда, пожалуйста, — произнес Леви, а я не могла даже пошевелиться, словно приросла к земле. Мне хотелось броситься ему на шею, рассказать все, выяснить причину его поведения, но страх, образовавшийся внутри меня, не давал мне этого сделать. Я тяжело выдохнула и обернулась на мужа, замечая, как он усаживается на крыльцо. — Аманда, пожалуйста, — снова заговорил Леви, и я сдалась, направляясь в его сторону. Стоило мне только подойти ближе, как муж схватил меня за руку и усадил себе на колени. — Леви, твоя нога! — слегка возмутилась я, боясь навредить Аккерману. — Все в порядке, — сказал он, взяв мое лицо своими руками. Подняв голову, мои глаза встретились с его, и я снова сжалась. — Прости, — вдруг произносит мой муж, — в последнее время я... — У тебя кто-то есть? — перебиваю я, очень боясь услышать ответ. Леви смотрит на меня очень внимательно, не понимая, шучу я или говорю серьезно. — Что? — удивление мигом появляется на его лице, как только он понял, что я говорю вполне серьезно. — У нас в последнее время не клеится, — вновь начинаю говорить я, слыша, как мой голос начинает дрожать. — Леви, если у тебя кто-то есть, то скажи мне это прямо. Я заслуживаю знать правду, разойдемся мирно! — слезы резким потоком покидают мои глаза, оставляя дорожки на щеках, а я уже почти задыхаюсь. — Разумеется, я дам тебе видеться с Сашей, это даже не обсуждается, просто... — Ты что такое говоришь? — еще сильнее удивляется мой муж, вытирая дорожки слез. Я сжалась от нарастающей боли и паники, а Леви быстро примкнул к моим губам. — Родная, у меня никого нет, — продолжает Аккерман, когда заметил, что я перестала задыхаться. — Да и зачем мне кто-то, если у меня есть ты? Ты в своем уме? — Тогда почему ты такой отстраненный? — возмущаюсь я, смотря строго на Леви, который в ту же секунду сжимает меня, словно убеждаясь, что я здесь, рядом с ним. — Я был кретином, — твердо произносит он. — Уже пять лет прошло с тех пор, а мне до сих пор кажется, что я всего этого не заслуживаю. Не заслуживаю спокойной жизни, не заслуживаю тебя, не заслуживаю счастья. — Чего? — снова возмущаюсь я, слыша этот бред. — Может, это ты не в своем уме? Боже, Леви! — я встала с его колен и чуть отошла в сторону, схватившись за переносицу. Аккерман поднялся следом за мной, но не спешил ко мне приближаться, опасаясь, что я могу еще сильнее вспылить. — Ты потерял больше, чем кто-либо из нас, — снова говорю я, оборачиваясь к мужу. — Ты потерял столько товарищей и друзей, ты потерял семью! Леви, ты заслуживаешь спокойной жизни и счастья больше, чем кто-либо! Наконец муж подошел ближе ко мне и осторожно обнял меня. Почувствовав его тепло, я мгновенно расслабилась, прижимаясь крепче к его телу. — Прости, что вел себя, как последний кусок дерьма, — сказал он, оставляя поцелуй на моем виске. — Мне жаль, что ты чувствовала себя неважно из-за этого, правда жаль. Я больше не буду от тебя ничего скрывать, чтобы ты вновь не думала, что у меня кто-то есть на стороне. Я бы никогда тебя не предал, родная. Ты ведь самое лучшее, что было и есть в моей жизни! Я безумно люблю тебя и нашу дочку, и ни за что это не смогу променять! Леви снова взял мое лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на него. Если не скажу сейчас, то не смогу сказать и потом. И когда будет поздно, он убьет меня. — Я должна кое-что сказать, — тихо произнесла я, замечая, как и без того слабая улыбка на лице Аккермана испарилась. — Я беременна, — быстро произнесла я, на этот раз замечая удивление на лице мужа. — Знаю, мы это не планировали, и ты... — Ты беременна? — громко вопит Леви, широко улыбаясь. — Еще один малыш? Господи! Леви крепко сжимает меня в объятиях, что мне становится трудно дышать. Он смеется и оставляет поцелуи на моем лбу, а я смотрю на него, как завороженная. — Ты не против? — удивилась я. — Против? — переспрашивает Леви. — С чего мне быть против?! — Ну, я думала, ты не хочешь больше детей... — Глупая, — смеется Аккерман, после чего оставляет поцелуи на моих губах. — Я безумно счастлив! И я чертовски надеюсь, что будет сын, ведь еще одну девчонку с твоим характером я просто не вынесу! — Вынесешь, — смеюсь я в ответ. — Конечно, вынесу, — впервые за долго время он смеется и улыбается мне так искренне. Смотря в его счастливые глаза, мне самой хочется улыбаться. Все же, как бы мы ни ругались, как бы иногда не недопонимали друг друга, наша любовь сильнее. — Я очень тебя люблю, ведьма! — И я тебя люблю, — улыбаюсь я. — Устала? — спрашивает он, целуя тыльную сторону моей ладони, а я уже начинаю таять от его нежности. Кажется, я уже и забыла, каково это, чувствовать себя любимой. — Да, плохо спала этой ночью, — ответила я, снова падая в объятия Аккермана. — Ровно так же, как и ты. — Тогда нам нужно в постель, — улыбнулся Леви, после чего потащил меня в наш дом. — А можно я Саше сам скажу, что у нее будет брат? Ну, или сестра? — Хорошо, — рассмеялась я, а мой муж быстро оставил меня и пошел в комнату дочери, которая уже видела десятый сон. — Саша, ты скоро станешь старшей сестрой! — послышался громкий голос Леви. — Леви! — возмутилась я. — Не сейчас же! Конечно же, он меня не послушал и через минуту уже вышел из комнаты Саши с ней на руках. Дочурка так радовалась новости о моей беременности, что я быстро перестала злиться на ее отца, с лица которого до сих пор не сходила улыбка. Он идеальный отец, я и подумать не могла, что Леви обрадуется моей беременности, а тут... И еще я забыла, что теперь он будет делать все, чтобы я не перенапрягалась, и иногда это будет доходить до крайности...Леви
Даже не верится... Я снова стану папой. Это так радует и пугает одновременно, что и словами не описать! Может, я ужасный муж, но считаю, что отец из меня все же не плохой. Я хочу делать все для Аманды так же, как и для нашей дочери! И как только моя ведьма смогла допустить мысли, что я нашел себе другую?! Разумеется, я сам виноват в том, что она начала так думать, но все же... Никогда не променяю свою маленькую Госпожу Аккерман на кого-то другого, тем более с учетом того, что она делала для меня еще со времен кадетского корпуса. Определенно, я ее не заслуживаю, но я должен делать все от меня зависящее, чтобы она не пожалела о своем выборе. Эту ночь мы спали крепко, ведь в моих объятиях были и жена, и дочка, которые сопели в оба уха, чем и заставили меня выключиться до самого утра. Не скажу, что мы выспались, но для этого дня было достаточно, ведь сегодня он будет чертовски тяжелый. Я прежде никогда за эти пять лет не навещал могилу Эрена, ведь я все еще злился, но сегодня я решил пойти, чтобы быть рядом с Амандой. Сейчас у нее начнется период, когда она не сможет контролировать свои эмоции, поэтому я и считал своей обязанностью быть ближе к ней. Когда мы пришли на место, где похоронили Эрена, эта поникшая атмосфера почувствовалась сразу. Около могилы уже была Микаса, а сзади нее стоял ее муж с ребенком на руках. Аманда подошла к ним ближе, чтобы поздороваться, а я обошелся лишь коротким кивком. Моя жена присела рядом с Микасой, аккуратно обнимая ее за плечи. Я не слышал, что она говорила своей подруге, но, кажется, тут и так все ясно, что моя ведьма успокаивает девушку. Чуть позже к нам присоединились прибывшие на Парадиз Армин и Энни, которые, по всей видимости, решили быть не только коллегами, но и чем-то большим друг для друга. Арлерт, кажется, вообще не изменился, все такой же стеснительный, но упорный. Голос, по-моему, тоже не изменился. Все это время, пока я держал дочь на руках, все между собой болтали, совершенно не затрагивая тему сегодняшнего дня. Сперва я задумался, почему? Но быстро понял, что мы ожидали того человека, от вида которого наша дочка радостно заверещала, выпрыгивая из моих объятий. — Дядя Конни! — радостно вопила Саша, направляясь на всех парах к Спрингеру, который сразу же поймал ее и взял на руки. Все умилялись такой картине, ведь каждый понимал, что Конни видит в нашей с Амандой дочери свою лучшую подругу. Она действительно была чем-то похожа на Блауз, в этом можно убедиться, как Саша обожает Спрингера. Она готова лазить на нем, как обезьянка, весь день. Он, кстати, так ее и называет. — Привет, обезьянка! — улыбаясь, произносит Конни, подходя к нам на руках с Сашей. Через несколько секунд появляется Райнер, о существовании которого я почему-то забыл. Стоит только мне увидеть его, как я замечаю, что он не сводит глаз с Аманды. Я, как и многие, знаю, что он был в нее влюблен когда-то давно, еще во времена их учебы, но все ее внимание принадлежало мне, когда я ее игнорировал и игнорировал намеренно, ведь тогда я даже представить себе не мог, что в итоге полюблю эту девушку. То, как Браун смотрит на мою жену, выводит меня из себя. Я, конечно, уже не такой ловкий, но все же понимаю, что в случае чего, я смогу ему хорошенько врезать, если он только посмеет перейти границы. Аманда рада его видеть, как и все присутствующие, но только она его обнимает. Не как-то иначе, а только по-дружески, но меня все равно это начинает злить. — Райнер, руки убери, — твердо произнес я впервые за это время, что мы находимся здесь. Моя жена оборачивается на меня с явными признаками раздражения, но я вижу, что она сдерживает свою улыбку. Я протянул ей руку, в которую она вложила свою ладонь, и притянул девушку к себе, сразу же загребая в объятия. Я могу стерпеть то, как ведьма обнимает Жана или Конни, но Райнера... Это выше моих сил. Первые минуты мы молчали. Каждый взгляд был устремлен к могиле того, кто когда-то сделал нас свободными, никто из нас не мог произнести и слова, думая лишь о парне, который похоронен в этом месте. Я чувствовал, как Аманда стала напряжена, поэтому осторожно гладил ладонью ее спину. Моя жена заметно расслабилась, обмякнув в моих объятиях, и я оставил легкий поцелуй на ее макушке. — Помните, как этот балбес убирался в корпусе и нечаянно наступил в ведро с водой, а затем шлепнулся? — вдруг сказала Аманда, заставляя всех смеяться. — Да, капитан тогда заставил его убираться по новой, — сказал Армин, сдерживая свою улыбку. — Были времена, — произнес я, крепче обнимая свою жену. — Он тогда еще Жана во всем обвинил, который просто прошел мимо, — вдруг рассмеялась Микаса и все взгляды от могильного камня устремились к ней. — Господи, какой же иногда он был неуклюжий! — Это слабо сказано, — Кирштейн обнял Микасу, а она посмотрела на него. Все мы смотрели на этих двоих, понимая, что девушка, которая бегала везде за Эреном, наконец начинает потихоньку его отпускать и даже в этот день уделять внимание своему мужу. Жан, кажется, тоже это понял, ведь его глаза сейчас, кажется, на лоб полезут. — Мне его не хватает, — сказала Аманда, — он был такой занозой в заднице, но я так его люблю! — Даже несмотря на то, что сделал этот засранец, я по нему скучаю, — сказал Конни. — Это точно, — усмехнулась Леонхарт. — Мама, а кто такой засранец? — вдруг спросила Саша и это место снова наполнилось звонким смехом. — Ну, спасибо, Конни! — возмутилась Аманда, забирая нашу дочь из рук Спрингера. — Эй, я ведь не специально! — в ответ возмутился короткостриженный парень. Не знаю даже, сколько мы здесь простояли. Время пролетело очень быстро за нашей болтовней о прошлом. Иногда мы плакали, вспоминая то, что случилось пять лет назад, а иногда смеялись. Эти люди, что пришли навестить могилу лучшего друга, до сих пор очень дороги мне. Ну, кроме Райнера, конечно. Не был бы до сих пор влюблен в мою жену, я бы, может, и не психовал так. И я так же не могу простить Леонхарт за все ее деяния в прошлом, но на нее я просто стараюсь не обращать внимания. После мы засиделись у Кирштейнов, вновь либо вспоминая прошлое, либо разговаривая о настоящем. Все эти юнцы очень многого добились за эти пять лет, и я безумно горд за них. Я вижу, с какой болью каждый смотрит на меня, видя во мне лишь гребаного инвалида, у которого нет глаза и нескольких пальцев, но стоит только заметить до сих пор влюбленный взгляд Аманды, как я мигом успокаиваюсь. А если учитывать как наша дочь меня обожает, то я вообще перестаю думать о том, что кому-то могу не нравиться. Привыкнут, если до сих пор не привыкли. Чуть позже, когда дочка собиралась залезть на свою маму, я ляпнул, совершенно не подумав, что маме сейчас нельзя поднимать ничего тяжелого, за что тут же получил легкий удар по плечу от своей жены. Разумеется, каждый догадался, что у нас вновь будет пополнение, после чего посыпалась целая куча поздравлений. Наверное, дома Аманда меня убьет, поэтому порадуюсь-ка я с остальными, пока есть такая возможность. Саша уже давно уснула, поэтому долго уговаривать эту маленькую дьяволицу лечь спать нам даже не пришлось. Пока я уносил дочку в ее комнату, Аманда осталась на улице, в очередной раз любуясь звездами. И когда я вышел к жене, я сразу же обнял ее со спины. Ведьма облокотилась на мою грудь и тяжело выдохнула. — Устала? — кротко спросил я. — Или думаешь о том, как меня убить за то, что я разболтал о твоей беременности? — Устала, — смех девушки разлетелся по периметру нашего двора, заставляя меня улыбнуться. — Мы скоро снова станем родителями, даже не верится! — я сжимаю Аманду в объятиях еще крепче, чувствуя родное тепло. — Ты прекрасный отец, Леви, — моя жена прижимается к моей груди сильнее, словно боясь, что я куда-то испарюсь. — Нам просто провезло с дочерью. — А я говорю вовсе не о нашей дочери, — твердо произносит девушка. — Ты ведь растил всех нас в сто четвертом отряде. Ты воспитывал нас, и каждый из ребят благодарен тебе за это. Я вижу, как ты меняешься в настроении, когда ловишь их взгляды, но им просто больно, понимаешь? Ты ведь всегда рисковал собой ради нас, поэтому мы ответили тебе тем же в нашей финальной битве. — Почему вдруг ты заговорила об этом? — спросил я после небольшой паузы. — Не знаю, — слабо улыбнулась ведьма. — Это место делает нам больно, тебе не кажется? — Ты о чем? — я удивляюсь ни на шутку. Неужели она..? — Может, уедем отсюда? — вдруг спрашивает Аманда, развернувшись ко мне. Она положила руки мне на плечи, а ее глаза быстро поймали мои. — Я думал, ты не захочешь из-за Эрвина... — Мы ведь можем приезжать сюда. Навещать его и наших друзей, не так ли? — улыбается ведьма. — Я чувствую, что Парадиз снова может попасть под раздачу в любой момент. Да и Йегеристы совсем что-то с головой не дружат... Я не хочу, чтобы наши дети росли здесь. Боюсь, что они могут начать переживать наши жизни, понимаешь? — Тогда давай уедем, — говорю я, улыбнувшись, — пока ты не разрослась до размеров титана! — Эй! — возмущается моя жена, треснув меня по плечу, а я снова притягиваю ее в свои объятия. Утащив девушку к крыльцу, я сел на ступеньки, а ее усадил себе на колени. Наши глаза были устремлены к небу, рассматривающие звезды. — Знаешь, мне иногда снится сон, — вдруг начинает Аманда. — Там мир совершенно иной, не такой, как этот. В этом сне есть только ты и я, и мы безгранично счастливы. Все наши друзья и товарищи живы и наслаждаются жизнью, — я вновь сжимаю ведьму в своих объятиях, чувствуя что-то, что даже не могу объяснить. — Еще у нас есть кот, — продолжает она, — он чем-то напоминает мне тебя. Его шерсть черная-черная, а выражение мордашки — твоя копия. — Как этот? — произношу я, указывая в сторону дерева, где стоит котенок. Точь-в-точь, как описала моя жена. Девушка тут же поднимается на ноги, чтобы убедиться, что ей это не кажется. — Да, точно такой же, — тихо говорит она и на ватных ногах идет в сторону котенка, который увидев Аманду, ринулся бежать прямиком к ней, словно они уже встречались. Я, долго не думая, иду в их сторону, наблюдая, как ведьма подняла этого гаденыша и прижала к своей груди. — Оставим? — усмешка появляется на моем лице, когда я вижу удивление в глазах моей любимой жены. Сама ведь выглядит, как котенок. — А ты не возражаешь? — тихо спрашивает ведьма. — Когда у тебя так горят глаза, я не могу тебе отказать. И эта твоя способность передалась Саше! — Как назовем его? — спросила девушка, начиная гладить котенка, который тут же начал устраивать песни в виде громкого мурчания. — Как же мы там его назвали... — Сэйлем, — отвечаю я, а глаза Аманды снова округляются. — Откуда ты..? — Кажется, я тоже видел этот сон, — я перебиваю свою жену, после чего кладу руку ей на талию, пододвигая ее к себе. — Да, мы там были счастливы, но я хочу быть счастлив рядом с тобой в любой жизни. — Я тебя люблю, Леви, — ведьма осторожно прикасается к моим губам своими, а я понимаю, что готов умереть за это. Мне ничего больше не нужно в этой жизни, лишь бы моя Аманда была рядом со мной, вместе с нашими детьми и этим чертовым котом, который по какой-то причине нас связывает. — Я тоже тебя люблю, ведьма. Больше всего на свете. — Идем в дом? — Да, нужно вымыть гаденыша и откормить, — улыбаюсь я, начав чесать котенка за ухом. — Саша утром будет верещать от радости, ты готова к этому? — Думаю, да, — смеясь отвечает Аманда. — Занеси его в дом, — говорит она, отдавая мне это мохнатое маленькое чудовище, — я еще постою. Кротко кивнув жене, я забираю питомца из ее рук, но уходить не спешу. Знаю, что она сейчас скажет, ведь она говорит это каждый год в этот самый день, но все равно хочу это услышать. Вновь подняв глаза к небу, мы наблюдаем, как падает звезда, и как только я перевожу свой взгляд на ведьму, вижу, как она улыбается. — Счастливого пути, Эрен, — произносит девушка, после чего мы вместе заходим в наш дом, который покинем в ближайшее время.