Под тенью луны

Кадзу дернулся, очнувшись, и постарался понять, что именно заставило его проснуться. Через несколько секунд он расслышал тихие шаги. Ниндзя бесшумно приподнялся на локте и всмотрелся в темноту, туда, откуда раздавались странные звуки. Когда он отошел от дремы, до мужчины дошло, что к мягким шагам примешивается цокот когтей по дереву. — Мэй? — неуверенно прошептал он в пустоту. Стоило Кадзу зажечь лампу у изголовья, как в кружок света вступила лисица, на ходу превращаясь в девушку. В голове ниндзя мелькнула мысль о том, что трансформации удаются Мэй все лучше, улетучившаяся, когда она закончила превращение. Девушка пришла к нему лишь в полупрозрачном нагадзюбане, который не скрывал от взгляда ни одной детали тела девушки. Взгляд против воли цеплялся за блики света, играющие на дорогой ткани, и скользил по фигуре от одной выдающейся точки к другой. Одежда, созданная для того, чтобы скрывать от окружающих красоту тела, будто намеренно была сбита как раз так, чтобы ни одно из самых тайных мест не осталось закрытым. Как будто этого было недостаточно, Мэй легко повела плечами и скинула одежду на пол, открываясь взгляду ниндзя целиком. Лицо кицунэ скрывалось в тени, оставляя на виду только тонкие губы, на которых играла уверенная усмешка. Девушка подошла к кровати и, не дав Кадзу подняться, придавила его запястья к кровати. Ужалив коротким поцелуем в губы, сдернула одеяло и перекинула через лежащего ниндзя ногу, аккуратно присев на середину бедер. — Что ты делаешь, полуночная? — шепот заглушил шорох ткани, которой Мэй осторожно, чтобы случайно не причинить боли, завязала глаза мужчине. — Просто… — Напряжение сбросить хочешь, императрица? Он готов был поклясться, что услышал, как она улыбнулась. Старая кровать скрипнула, когда девушка наклонилась к ниндзя и поцеловала шею, оставила несколько поцелуев на выступающих ключицах и двинулась дальше. Кадзу со свистом втянул воздух, почувствовав прикосновение к ребрам. Мэй оглаживала ладонью одно за другим, заставляя тело мужчины покрываться мурашками, и спускалась все ниже, к оголенному животу. Растягивая момент, касалась нежными пальцами косых мышц, почти доходя до низа, и словно наслаждалась каждой секундой, когда лишь распаляла мужчину, не доходя до большего. Каждый раз, когда он пытался направить ее руку своей, кицунэ тихо хмыкала и лишь продолжала сладостную пытку, на несколько секунд замедляясь до невозможного темпа. Когда девушка приподнялась над ним, Кадзу задержал дыхание, но она лишь устроилась на его коленях и продолжила. Поцеловав выступающие тазовые косточки, Мэй начала проводить пальцами дорожки от таза к середине бедра. Не выдержав, мужчина вновь потянулся к ней, и девушка бархатно рассмеялась. — Нетерпеливый… — шепнула она и наклонилась ниже, оставив несколько поцелуев по низу живота. На несколько томительных секунд девушка замерла, вес ее тела перестал давить на ноги ниндзя. Тот уже поднял руку, чтобы снять повязку с глаз, когда прикосновение мягких пальцев заставило мужчину охнуть. Кровать отчаянно заскрипела, когда Мэй, уперевшись коленями в каркас, с глухим вздохом опустилась на мужчину, коснувшись бедер и живота мягкой кожей, и снова приподнялась. Секунды тянулись годами, но, стоило Кадзу приоткрыть рот, девушка впилась в него поцелуем и снова качнулась, вырывая из груди лежащего ниндзя стон. Вновь прикоснулась внутренними сторонами бедер к его тазу и подняла руки мужчины к своей талии, давая молчаливое разрешение хоть ненадолго взять процесс под контроль. Кадзу осторожно приподнял девушку и опустил, выдохнув через зубы, когда она прикусила его ухо, на секунду прикоснувшись своей грудью к его. Раз за разом, со все увеличивающимся темпом, поднять и опустить — каждое движение Мэй отзывалось удовольствием во всем теле мужчины, а тихие стоны, когда он делал все правильно, заставляли сердце на секунду замереть. Скрип проседающей от каждого движения кровати не достигал ушей увлеченных друг другом людей, находящихся в вакууме, в котором не было никого, кроме них самих. Движения Кадзу стали резче, и, когда кицунэ, громко охнув, обмякла в его руках, у него не было ни шанса — ниндзя прижал ее к себе и, тяжело выдохнув, отдался волне наслаждения. Несколько минут они лежали, слушая биение сердец друг друга, постепенно успокаивающихся из бешеного темпа. Когда из приоткрытого окна потянуло морозом, девушка поднялась, но Кадзу придержал ее за руку и наконец снял надоевшую повязку с глаз. В слабом свете догорающей лампы бледная кожа словно светилась сама, из-за чего черты тела казались высеченными из мрамора гениальным скульптором, сумевшим передать в твердом камне неуловимые свойства, присущие человеческому телу: эластичность кожи, под которой при каждом движении перекатываются в новое положение мышцы, и шелковистая податливость мягких мест, которые, кажется, даже взгляд может продавить, если ненароком смотреть слишком пристально. Симметричные линии гладких плеч, перетекающих в изящную шею, на которой держится голова с губами, слегка припухшими после всего, что они устроили за эту ночь, и прекрасными глазами, выражающими недоумение. Картина, открывшаяся мужчине, была настолько прекрасной, что он с трудом смог подобрать слова, чтобы ответить на немой вопрос Мэй. — Красивая. До безумия… Девушка улыбнулась в ответ и, одарив ниндзя последним поцелуем, ступила на пол. Ветер задул огонек лампы, и кицунэ, вновь обратившись, бесшумно удалилась, оставляя мужчину в одиночестве.