Я - не она, Киллджой.

«Молчание благородно» — проповеди вора

Задушив заботой, закопали под забором

Криком первородным поднимаю волны —

Меня правда научила

лаять сквозь намордник

      Почему так тяжело иногда просто вдохнуть полной грудью, держа в руках что-то из оружия? Осознание того, что даже этот крохотный пистолет в пальцах, зажатый, незаряженный и бог знает когда в последний раз чищенный способен умертвить хоть толпу людей при умелом использовании. И правильно подобранном количестве патронов, несомненно.

ОЧНИСЬ, РЕЙЗ!

Громкий крик раздаётся где-то сверху над лицом. Смуглые щёки покрыты слоем грязи, смешавшейся с кровью. Зрачки беспорядочно сужаются и расширяются, то ли лишённые возможности порадовать чёткой картинкой, то ли боявшиеся увидеть перед собой отсутствие кого-либо, кому мог принадлежать отдавшийся в середину головы оглушительный крик. В ушах звенело, правое веко лихорадочно дёргалось, а тело.. тело ощущается, как нечто пустое и глубокое, самой обыкновенной оболочкой. Ни жизни, ни эмоций, ни сладкого вкуса ликования иль привычного позитива на устах и языке. Отвратительным комком застрял в горле болезненный хрип: казалось, даже грязная от крови слюна не способна скатиться дальше по горлу от возникшего препятствия. Сколько прошло времени? Почему рядом лежит оторванная рука? Когда она наконец позабудет о мучениях, захлебнувшись собственной кровью? Когда же её лёгкие загрязнит пыль былых сражений? Нельзя услышать ответа. Между омегой и альфой вновь приобрела кровавые оттенки война. Каждая миссия - риск для каждого из участников. Сегодня погибнет один, завтра - двое. Эти стычки агентов с омеги и агентов с альфы стали, кажется, только беспощаднее, как и больные разумы. В них не осталось сочувствия. В них больше ни капельки милосердия. Глаза Рейз даже не успевают закрыться, когда становится ясно - ещё один альфа-агент умирает мучительной смертью. Неужто бразильянка, столь волевая и всегда яркая, так поздно поняла, как рискует, вылетая на противника с таким рьяным желанием продемонстрировать огневую мощь своих гранат да ракетницы? Ей просто не повезло. Кто же знал, что она в лоб столкнётся со своим двойником, что не уступал ей как по силе, так и по такой же безбашенности и самоотверженности? Труп сальвадорской уличной художницы кажется для другой Таяни размытой красной фигурой, пока она передвигается, пошатываясь, своими вывихнутыми ногами, ближе и ближе. Где-то позади, на траве, лежит размалёванная краской и оцарапанная в бою как только можно ракетница: ракетный залп работает безотказно против любой цели, если умело сжимать, держать и управлять этой махиной. Каждый выстрел такой малышки всегда будет непредсказуемым по одной причине - его автором стала Таяни Альвес, самоуверенная и долбанутая на свою бразильскую голову девушка. В одной из двух Рейз однажды горела пылкая страсть, интерес, рождались в голове всё новые и новые амбиции, а сейчас осталась одна из них, и уж ей-то, дорогой читатель, поверь: будет тяжело. Под подошвой кед наконец оказывается асфальт, и девушка падает на колени перед трупом собственного клона. Торс её качается из стороны в сторону, как у всякого человека, кто выпил лишнего и сейчас страдает от алкогольного опьянения. Но им, здесь, на поле боя некогда распивать алкоголь и развлекаться. Гораздо хуже спиртного опьяняет излишняя развязность, когда с треском ломаются тормоза и ты летишь вперёд, в конце-концов врезаешься, от скорости и спешности своих мышлений не увидев твёрдые границы дозволенного. Какова будет цена? Зависит от обстоятельств. Вариантов немного: либо жизнь, либо здоровье.

...Ты мертва.

Таяни криво усмехается, готовая упасть в обморок, но всё ещё героически держится, даже наблюдая под собой мёртвое тело самой себя же. Одна рука и вправду лежит в стороне, а раны продолжают кровоточить, пока пустой взгляд мертвеца, не наполненный ничем, кроме глухой предсмертной горечью, устремлён вверх: да-да, прямо туда, в небо, где, поговаривают, и живут все души, потерявшие свою оболочку здесь, на земле. Девушка поднимает лицо по направлению взгляда глаз умершей, и её губы неконтролируемо поджимаются, уголки дрожат, образовывая нестабильно дрожащую улыбку. Зубы оголяются, стоит рту приоткрыться, и из горла вырывается хриплый крик, полный болезненности измученного сейчас сердца. Этот крик звучит, как яркая точка в конце одного из страшнейших дней в жизни подрывницы с омега-земли. Одного такого громкого звука хватает, чтобы понять - да, ей тяжело. Тяжело от мёртвых товарищей, тяжело от грёбаного трупа своей копии под коленями, тяжело от того, что теперь долгие дни придётся зализывать свежие раны, что всё изнывают и изнывают, заставляя Альвес в конце-концов безжалостно ударить кулаками по рёбрам мёртвого тела под собой. Она дрожит всем телом, разрывая ногтями кожу убитой её же ракетницей копии. Напряжение не контролируется, и Рейз, завывая протяжно, утыкается лбом в живот всё ещё тёплого трупа, рыча, как самый настоящий зверь из ужасов. Ужасов, где нам показывали монстров и чудищ, но не показывали, насколько страшен сам человек, а не те уродливые существа. Хриплые, импульсивные и долгие крики Альвес сейчас это только подтверждают. Любой, кто бы услышал эти неразборчивые рычания и возгласы, позаботился бы о том, как бы поскорее слинять, ведь такие сильные страдания пробирают до косточек и даже разламывают их в груди, где острые части утыкаются прямиком в сердце, оставляя скрипящие царапины. - Это кончилось?! ЭТО КОНЧИЛОСЬ, БЛЯТЬ, Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ! - кричит Альвес, резко поднимая голову ввысь и смеясь, одновременно с этим зарываясь в свои растрёпанные дреды и царапая кожу головы. - Я ЖИВА?! Я ЖИВА, ЧЁРТ МЕНЯ ПОБ...

Фраза оборвалась.

Шум.

Это кто-то бежит.

Рейз?! Рейз, Таяни!

Голова чужой бразильянки моментально опускается, вслушиваясь в такой.. знакомый и встревоженный голос. Сейчас он звучал ещё тоньше, чем обыкновенно. Но что такое? Ведь не было в составе омега-агентов сегодня Киллджой, этого вундеркинда в разбитых очках, который смог себя уберечь с помощью невообразимо гениального способа. Немка выглядит ещё более бледно, чем обычно. Но, может, на альфе они все такие? Возникшая из ниоткуда Клара Бёрингер, её сбившееся дыхание, лохматые как только можно волосы и шапка в руках, которую та почти не снимала - всё, всё это упало на плечи Таяни дополнительным грузом, отчего она в шоке утягивает ладони к себе и приподнимает голову мёртвого двойника одной рукой, дыша так же шумно через открытый рот. Немка смотрит на картину перед собой, и по лицу её видно, как пробегается по чужому телу холод искреннего и яркого ужаса. - Что.. что здесь произошло? - не веря, кажется, собственным глазам, решает уточнить Киллджой, не будучи уверенной в том, что жива именно её Рейз. - Таяни? Ты слышишь меня? Подрывница глядит на девушку так стеклянно, что и вправду непонятно - здесь ли эта кудрявая бестия, в этом ли мире, чтобы услышать такой громкий и бедственный голос, мольбы об ответах, мольбы об подробных рассказов. - Я её убила, - лишь только ответит чужая. - Но.. какая ты Рейз? - спросят её вновь. - Я её убила...

...эту тварь с омеги.

Развязался намордник.