Будни лекаря

Когда Му Цинфан в юности мечтал лекарем, он хотел помогать людям, спасать жизни и всё в этом духе. Когда он немного набрался практики, он начал желать, чтобы люди всё-таки были осторожнее, да и вообще было бы славно, если бы лекари никому и никогда не были нужны; но что есть, то есть. Он вовсе не разочаровался в своей работе - просто он понял, какого это, видеть чужие страдания…Но это же придавало его жизни смысл. Если нельзя предотвратить боль, по крайней мере, можно её облегчить. Он всегда серьёзно относился к делу, и по праву считался экспертом во многих областях медицины, потому с хоть сколько-нибудь серьёзными ранениями сразу же бежали к нему. Ну или он бежал к пострадавшим - смотря на возможности пациента. В последнее время ему несколько раз приходилось бегать в Бамбуковую хижину. Хоть он и вовсе не хотел этого представлять, и как мог, старался не думать об этом, судя по размерам катастрофы, у Ло Бинхэ действительно был…большой…разрушительный потенциал. В какой-то момент Цанцюн и заплаканное лицо провинившегося Бинхэ стали преследовать бедного лекаря в кошмарах. Пожалуй, нытье и бесконечные извинения Бинхэ были даже хуже, чем вид того, что с человеком мог сделать демонический… К счастью, кажется, Цинцю в итоге как-то приспособился, и в его визитах больше не было нужды. А потом как-то раз в его собственные покои среди ночи весьма бесцеремонно ворвался король демонов, а в руках его с видом умирающего лебедя возлежал Шан Цинхуа. Как оказалось, ничего серьёзного - лорд Аньдин отделался неприятными ощущениями и лёгким испугом. Присутствие Мобэя в этой ситуации было самым напрягающим фактором, а скулёж Цинхуа - самым раздражающим, и Му Цинфан понадеялся, что с этой парочкой больше не увидится. Ага, как же. Не то что бы он имел что-то против крепкой мужской дружбы…Но это явно было не то, чем он когда-то хотел заниматься…

***

А главное, с тех пор, как Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю обнародовали свои отношения, спрос на подобного рода услуги резко возрос! Му Цинфан никого не осуждал, но был явно поражен тем, сколько адептов на самом деле...увлекались подобным. А в один день случилось, что буквально один за другим к нему пришли трое. Вот так бинго. На этих пиках кто-нибудь вообще заинтересован в женщинах? Он даже несколько встревожился - так вот этим сейчас занимаются адепты вместо того, чтобы мутузить демонов или друг друга? Впрочем, как для лекаря, мысль о том, что такое встречалось на пиках и раньше, но никто не мог попросить помощи, была ещё хуже. Что ж, по крайней мере, страданий будет меньше - да здравствует либерализация общества… В тот же день к нему зашёл Лю Цингэ, и бедного Цинфана чуть не хватил удар. Как и многие, он был убежден, что Лю Цингэ вообще не интересуют отношения(хотя и в старые добрые некоторые шептались, будто бы не интересуют его конкретно женщины). Его нескрываемое облегчение, когда Цингэ показал рану, порядком удивило адепта, но ему хватило ума не спрашивать. Му Цинфан же хоть и всегда желал, чтобы люди поменьше получали ранения в боях, был несказанно рад, что в этот раз ему всего лишь надо перевязать руку.

***

Новый день, новый посетитель. Вернее, посетительница…и не одна, а сразу две. Девушка в красном одеянии стояла в дверях и нагло ухмылялась, явно довольная собой. А от второй девушки, с лицом, скрытым вуалью, исходила демоническая ци…На самом деле, она исходила от обоих, вот только у одной она была собственной, а у другой… Конечно же это были Лю Минъянь и Ша Хуалин. Му Цинфан отвернулся, делая вид, что что-то ищет, чтобы они не видели его изумлённо-мученическую гримасу. У этих-то двоих что могло случиться?! Впрочем, он даже представлять себе этого не хотел. Хоть обе девушки были баснословно прекрасны, он ни за что не стал бы рисовать в своём воображении всякие пошлости. В этот раз повезло - Лю Минъянь всего лишь нужна была мазь, чтобы как можно скорее залечить укусы и засосы на видных местах. Кажется, ей нужно было присутствовать при чем-то важном этим вечером, а о метках она этой ночью совсем не подумала. Что ж, по крайней мере хоть кому-то здесь нравятся женщины.

***

Помимо непосредственно лечения "боевых" ранений, у него всё еще оставалась и более "традиционная" работа. Вот только теперь всё чаще она сопровождалась невероятным драматизмом...При чём именно от той самой категории пациентов... "Любимым" пациентом Му Цинфана был Шан Цинхуа. Хоть в таких случаях Мобэй не стеснялся буквально выкрасть его с пиков, как правило, пока Цинхуа был болен, он молчал - и Мобэй тоже молчал. Его присутствие лекаря уже не пугало, но приходилось оставаться в холодном дворце, пока Цинхуа не станет лучше. Обращались с ним там хорошо, а Цинхуа был единственным пациентом, поэтому пару дней такого отдыха Цинфан мог принять. Пару дней, не более - иначе по возвращении придётся хвататься за несколько раненых адептов за раз...Хуже было, когда однажды ранило Мобэя. К счастью, за Цинфаном по такой причине послали лишь раз - суетливость и нытьё Цинхуа порядком потрепали нервы даже столь терпеливого человека. Но хуже всех был Шэнь Цинцю. Вернее, Ло Бинхэ, который, казалось, страдал и за себя, и за учителя, и ещё как минимум за полмира. До его уровня даже Цинхуа было далеко...При том самого Бинхэ никакая зараза не брала, а потому каждый раз, когда Му Цинфана тащили на Цанцюн, он мог лишь тяжело вздыхать, подумывая, не пора ли начать брать с собой тазик для слёз Бинхэ. Может, из них можно приготовить что-нибудь полезное...

***

Когда Му Цинфан в юности мечтал лекарем, он хотел помогать людям, спасать жизни и всё в этом духе. Его ожидания были несколько романтичны, но жизнь показала, что на деле это куда более тяжёлая работа, чем он себе представлял. Нет, он вовсе не жалел о своём выборе…И каждый раз, когда ему неотложно приходилось подлатать чей-то тыл, он терпеливо выполнял свою работу, успокаивая тех пациентов, которые боялись, что доставляют ему неудобство, тем, что такие раны - тоже раны. Что ж, наверное, это было одним из знаков мирного времени, к тому же, он спасал и чьи-то отношения! …возможно, потому он и не удивился, когда в один прекрасный день признался себе, что стал одним из многочисленных фанатов работ Люсу Мяньхуа.