Сильнее всего во Вселенной

В комнате повисла тишина — столь вязкая и мучительная, что звенело в ушах. Языки пламени плясали в камине, их отблески освещали бледное лицо сидящей. Более бледное, более жесткое, чем обычно. Глаза поблекли и, казалось, потемнели, их блеск был лишь отражением пламени. Ни злобы, ни ненависти — эмоции кончились, только складка легла промеж бровей, да там и осталась. Дверь тихо скрипнула и отворилась. — Я не помешаю? Девушка молча подвинулась, но не успел маг опуститься рядом, как она встала и подошла ближе к камину, пряча лицо. Он набрал в грудь воздуха, но Хоук первой прервала молчание. — Я бы сказала, что мне страшно, но единственное, чего я сейчас боюсь — сойти с ума. — Я... — Я бы сказала, что это все — моя вина. Но это не так. Я не убивала тех, кто мне дорог. Это все — глупая шутка высших сил, ты слышишь? — ее голос прозвучал отчаянно, почти истерично. — Успокойся. Пожалуйста... — Нет, ты не знаешь. Не понимаешь. Я никому не позволю, никто не отнимет... Несколько секунд она металась из стороны в сторону, а затем встала совсем близко к огню, вовсе отвернувшись от мага. — Ты не понимаешь, но я расскажу тебе, потому что я сойду с ума, если не сделаю этого. Не знаю, говорила ли я тебе, но слово "семья" с детства значило для меня не больше, чем "обуза"... Она выдохнула. Отблески пламени все так же играли на ее лице и волосах, отдавая ей весь свой жар. — Пока мы путешествовали, я была довольна... Почти. Я никогда не была свободна. Мы шли туда, куда говорил отец, нет, мы не шли — убегали... Я никогда не убегаю, ты знаешь меня. Я громко ухожу, оставляя после себя руины, как твоя подруга-страж, ты знаешь. Кто, если не ты, в конце концов? Но это не важно, потому что тогда мы убегали, как крысы в катакомбах, и это было ужасно. Но в Лотеринге было хуже, куда хуже. Подростком я постоянно убегала из дома, отцу было плевать, а мама... Что бы она могла сделать со мной? Мое общение с семьей ограничивалось тем, что Бетани пробовала на мне свои заклинания от ссадин и настойки от прыщей. Ха! Ей приходилось сидеть тихо, как мышке — какое счастье, что мне не достался этот "дар"! Последние слова Хоук почти выплюнула, ее лицо исказила гримаса презрения. — На ее месте я бы скорее умерла, чем отправилась бы в Круг — жаль, Бетти не могла похвастаться таким свободолюбием. С отцом же я стала общаться только за полгода до его смерти... Это было больно. Но жизнь продолжалась. Начался Мор. О, я бы ушла к Стражам, если бы меня не пугала жизнь, посвященная служению какой-то благородной цели... — А для нее это было лишь очередное приключение. — Для Стража-Коммандора? Возможно. Ты знаешь, я бы многое отдала, чтобы встретиться с ней. Хотя, судя по твоим рассказам, она бы уже к вечеру затащила меня в постель, а затем бы потеряла интерес. Скажи, а с разумными порождениями тьмы, о которых ты рассказывал, она не крутила романы? — К счастью, они были достаточно разумны... — Андерс через силу улыбнулся, — Хотя я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что сейчас она на Глубинных Тропах, и совсем не из-за службы Стражам. — Вот и правильно. Но это не имеет значения — сейчас ее не отыщешь, а тогда мне пришлось думать о том, как спасти семью. Это чувство ответственности мне совсем не нравилось, но выбора не было... Сейчас, глядя назад, я понимаю, что у меня никогда не было выбора. Затем погиб Карвер, который всегда защищал Бетани и маму... — Бетани очень способна. Разве ее приходилось защищать от порождений тьмы? Она вполне может поджарить огра огненным дождем. — Это так. Наверное, я всегда недооценивала ее как соратника. Но за первый год, что мы жили в Киркволле, я поняла, насколько сильна моя младшая сестренка... Хотя я так и не поняла, зачем мы остаемся в этом проклятом, душном городе, где ей постоянно угрожает опасность... Ты знаешь, я ведь полностью согласна с Аришоком. Этот город прогнил до дна. Но тогда маме хотелось вернуться, и все, что я делала, я делала ради нее. А потом они забрали Бетани... — Я помню, — Андерс содрогнулся, — Ты прибежала ко мне в клинику босиком, всклокоченная, собиралась штурмовать Казематы... — Я боялась за тебя, я до сих пор боюсь. Теперь ты видишь, что для меня страшнее всего? Стоило мне привязаться к кому-то — он тут же покидал меня... Мы с Бетани собирались уехать сразу же, как вернем маме поместье, и увезти тебя с собой, но ее забрали, и я поняла, что не могу оставить ее здесь. Я знаю, что однажды мы вытащим ее оттуда, даже если придется начать войну, но ведь она этого не хочет... И я уже сомневаюсь, что этот день когда-нибудь придет. Мы с мамой остались вдвоем. Дворянка и разбойница. И только теперь, когда я начала понимать ее, она... Она... Хоук прервалась на полуслове, ее плечи дрогнули. Андерс вздохнул. — Наверное, все, что я скажу сейчас, будет звучать нелепо. Увидеть такое после всех моих попыток оправдать магию... Если ты сейчас бросишься и разорвешь меня на куски... Я пойму это. Она быстро повернулась и взглянула на мага. — Я не виню его. — Что... — Я не виню убийцу своей матери. Или мне стоит сказать это громче? Да, я ненавижу малефикаров, и ты это прекрасно знаешь. Я ненавижу их, потому что они продают себя ради силы. Я бы никогда не пошла на такое. Сила не может быть целью — только средством... И ты это прекрасно знаешь, Андерс! Но его я винить не могу, потому что... Потому что на его месте я поступила бы так же. — Ты... ЧТО?! Хоук медленно развернулась. Взгляд ее стал еще жестче. — Он же сказал, что любовь сильнее всего. Всего во Вселенной. Думаешь, случись что с тобой, я не пошла бы на все, чтобы вернуть тебя? — Ты бредишь, да? У тебя жар? Умоляю,скажи, что это так! — И любой на его месте поступил бы так же... Любовь сводит с ума, ты знаешь это? Не знаю, любишь ли ты меня по-настоящему, — она заговорила медленно и отчетливо, но взгляд ушел в никуда, — Не знаю, но это не важно, потому что ты не оставишь меня, потому что я всегда поддержу тебя, потому что я хочу помочь тебе, и живу только этим... Она резко покачнулась. Андерс бережно подхватил ее и усадил на кровать. — Тебе самой нужна помощь, слышишь? Успокойся, пожалуйста... Хоук поморщилась. — Если ты хочешь помочь мне — останься здесь. Не выходи на улицу днем, не появляйся в катакомбах! Ты прекрасно знаешь, что если тебя схватят, я лично прикончу эту Мередит... Нет, не говори, что это бред — я считала так всегда, еще задолго до нашей встречи я знала, что так будет, и в тот день, когда я впервые увидела тебя, я узнала тебя... Она уткнулась лицом в его плечи. Последние слова утонули в серых перьях. — Тише. Я никуда не ухожу. Тише, — его приглушенный голос звучал успокаивающе. — А я так и не сказала маме, что люблю тебя, отступника. Не хотела расстраивать. — Она бы гордилась тобой. Поверь мне, Хоук...

***