Омежий день

Честно, 8 марта — самый херовый праздник, как для Чуи. Потому что его муж прекрасно знает, что он терпеть не может цветы ни в каком виде. Ни запахи духов, омег, ни самих представителей растений. Его природный аромат далеко не благоухающий сад, и рыжий этому крайне рад. Но, черт возьми, раз тот знает о его непереносимости цветов, так какого хуя каждый раз, в этот день, поддаваясь всеобщему настроению и влиянию, он тащит в дом огромный букет, к тому же зная о том, что его этим букетом в ближайшем будущем и отпиздят, стоит Чуе засечь нечто подобное. Как вы думаете, изменилось ли что-то в этот раз? Да ни черта! Накахара стоит, лохматый — рыжие конечности волос стоят по разные направления, — в рубашке Осаму, в которой он спит и ходит по дому утром в тот момент, пока всё ещё слишком сонный. Рубашка большая и оголяет плечо и шею с укусами и брачной меткой, достаёт до середины бедра, а дальше открываются виду стройные ноги. Вот в таком домашнем виде он в полном ахуе стоит перед раскрытой входной дверью и с дёргающимся глазом смотрит на плюшевого мишку-гиганта и не менее огромный букет роз. Когда Чуя проснулся утром и не почувствовал под щекой и руками широкую грудь мужа, то сразу напрягся и подорвался, потому что а какого хера в их гнезде Осаму нет ни свет ни заря. Стоило увидеть дату, как стало сразу ясно — тот вытворит какую-нибудь хуйню. И пожалуйста, сука! Так шатен ещё продуманный, с опытом былых лет и вместо того, чтобы явиться самому, тот отправил с этим всем добром курьера, чтоб уж точно не нарваться на чужой гнев. Курьер смущается, наспех отдаёт все подарки и скрывается, не желая попасть под горячую руку. Чуя зло захлопывает за ним дверь, бросает букет на банкетку, а плюшевое создание тащит в спальню. — Я его убью! — обещает очень громко и зло, на всю квартиру и с душой. Каждое 8 марта превращается в соревнование: сможет ли Дазай подарить своему мужу цветы. Даже на День рождения их не подсовывает, на любой другой праздник. Но весной, видимо, происходит какой-то сдвиг. Рыжий, пыхтя, сбрасывает ношу на кровать. Вероятно, это не такой уж и плохой подарок. Будет с чем полежать, когда Осаму переедет на диван. А Чуя уж очень уверен в том, что сместит того туда. На самом деле, ему самому до конца не ясно, откуда же такая сильная нелюбовь к цветам. По нему самому в его время сильно ударил тот факт, что он омега. Это казалось неправильным, он бросался в отрицание и в принципе презирал нежные качества от сущности. Построить семью с Дазаем — это для него по-настоящему подвиг и давка на горло собственным принципам. И так на многое пошёл, а все эти цветочки и сюси-пуси — унижение. Конечно же, с кем ещё обсудить своё недовольство, если не с любимым мужем! Особенно, если этот самый любимый муж — причина недовольства. Накахара наклоняется, чтобы взять с тумбочки телефон. Омега выпрямляется, напыщив грудь и упершись одной рукой в бок, набирает номер Дазая, прикладывает смартфон к уху и слушает гудки, строго взирая на медведя, занявшего чуть ли не всю кровать. Трубку снимают, и, не давая вставить и слова, Накахара перебивает: — Ты где шляешься?! Быстро домой! — он чувствует себя мамашей невменяемого сына. (Он правда до сих пор не понимает, как у родителей Дазая хватило нервов и сил на воспитание этого недоразумения. Святые люди, что сказать.) — Чу-уя! Любимый, доброе утро! Как тебе сюприз? — сладкий и мурчащий тон доносится до слуха. Ей-богу, весна действует на Дазая хуже всего. Начинаются вот эти все учащающиеся периоды гонов, течек, и Осаму такой довольный, аж мартовский котик. — Вот только попробуй прийти и тогда узнаешь! — рыжий рычит разъярённой львицой, сжимая устройство в пальцах до еле слышного треска. — Уже мчу, — воркует, наверняка перебирает что-нибудь пальцами кокетливо. Черт его знает, где носит этого дурака. И трубку бросает по-дурацки, протянув напоследок слащавое «целую». Чуя отстраняет телефон, будто тот раскалённый, и с яростью кидает на кровать, а хотелось бы об стену и вдребезги. Мишка стал площадью приземления смартфона, не дав тому отскочить от упругого матраса и впечататься в пол. — Рано или поздно, но прибью, — скрипя зубами и хмуря брови, омега вылетает на эмоциях из спальни в коридор, сразу натыкаясь взглядом на ненавистные растения. Он буравит их глазами, как своего злейшего врага, замерев на месте и не предпринимая никаких попыток к действиям. Чуя думает. Что же лучше: избить этими цветами мужа, выкинуть их в окно, выкинуть на мусорку или разорвать руками? Но ни одно из возможных жестоких издевательств не исполняется, оставаясь кровожадными мыслями в голове. Рыжеволосый, неожиданно даже для себя, милует несчастные розы. Взять весь букет получается только в охапку и повезло, что там не было шипов, а то вспыльчивый Чуя, уколовшись, не думая выбросил бы это. Вскоре он уложил цветы на кухонном столе и принялся шариться по полкам в поисках вазы, которую им когда-то давным-давно подарили, и омега, естественно, запихнул её куда подальше, ибо по его твёрдому слову в их доме никаких цветов и в помине не бывало. Естественно, исключением стало 8 марта. Он ставит стеклянный сосуд в раковину и ждёт некоторое время, пока тот заполнится водой. Не найдя места лучше, чем центр стола, ваза оказывается именно там, но уже с пышным и алым букетом роз. Его муж неисправим, серьёзно. Упёртый, как баран. Тяжко вздыхая, Чуя садится на стул, складывая руки на груди, и опять приковывает взор к цветам. Они смотрятся нелепым и чересчур ярким пятном, выбиваясь на фоне вмиг ставшей тусклой кухне. Лучи утреннего солнца мазнули собой поверхность деревянного стола, ложась по нему и протягиваясь до самой стены, пронизывая стеклянную вазу и подсвечивая мягким светом воду и алые бутоны, которые сплелись с светом, позволив ему сделать их более нежными, не такими яркими, но такими по-прежнему красивыми. Цветы купались в тёплых струях, на каждом лепестке был оставлен мазок солнца, как будто художник взял кисть и аккуратно оставил ею последние штрихи, сделавшие, казалось бы, завершённый шедевр более раскрытым и приковывающим взгляд. Сделавшие картину полной и чарующей. Вода напоминала волшебный эликсир — в лучах тоже представала другой. И вместе всё смотрелось так гармонично, не отталкивающе, а наоборот, завлекающе. Чуя не любит цветы. Но сейчас он наслаждается с эстетической точки зрения тем, что терпеть не может. Постепенно, с прошедшим временем, всё раздражение сходит на нет, и голову заполняют иные размышления. Неожиданно на плечи ложатся чьи-то большие ладони, и к щеке прижимаются губы. Накахара вздрагивает, отмирая. Чужое прикосновение вдохнуло в него жизнь и заставило очнуться от какого-то состояния сна. Сколько вообще времени он просидел, просто наблюдая за розами? — Нравится? — шёпот опаляет ушную раковину несмело, оседая легким весенним ветерком. От Дазая им пахнет. От него сейчас веется аромат прохладной весны, который накладывается к розам и только больше привлекает Чую. Рыжеволосый спокоен и умиротворен. Он не собирается угрожать мужу расправой, как делал до этого. — Нет, — просто и тихо отвечает он, вопреки своим мыслям. Осаму усмехается, ластится к нему и трётся лбом от того, что сильно скучал. Он знает, что омега не любит никакие цветы, а запахи особенно. И какого было его удивление, что зайдя в квартиру его никто не встретил громким криком, который он привычно ожидал. Была только тишина. А после мирная картина: Чуя наблюдает за розами и еле дышит. У Дазая много вопросов появилось в голове, потому что поведение Чуи действительно странное. Шатен из чистой врождённой вредности дарил цветы на праздник всех омег, желая позлить мужа, вывести того из себя и придумывая для этого различные способы. В укромных местах души также им двигало всеобщее романтическое желание преподнести подарок. Чтобы ловить понимающие взгляды прохожих, встречать таких же спешащих альф с цветами. Правда, последний пункт — краснеющий и робеющий омега — у него немного другой, ибо Чуя пытается засунуть ему в задницу эти самые цветы, посылая на хуй. Ах, романтика, да и только! Осаму всегда влюбляется как в первый раз. Омега успел остыть за время ожидания и смог осознать, что всего-навсего любит Дазая, а не роскошные розы на столе перед ним. Их ему подарил Осаму. Да, он ругается на него постоянно, злится, но ценит время, потраченное на покупку, и скрытое желание сделать приятно, которое шатен завернул в этом раздражающем споре про букеты. Даже такая глупая и заезженная романтика бывает для них. Возможно, только 8 марта рыжеволосый позволит дарить себе цветы и терпеть их один день. Чуя не любит себя как омегу и считает излишней всю чушь про слабость и подобное. Не хочется ему быть таким же мягким, как все. Как омега, он не примет цветы никогда из своего принципа. Как человек, он тронут нежностью Дазая и розами.