***
Очередной тусклый день встречает его грохотом и яростным стуком в дверь. Быстро сев на постели и потерев глаза, Невилл смотрит на часы. 4:12. В это время прийти может только она. Под раздирающий барабанные перепонки шум он натягивает магловские спортивные штаны и сквозь горшки цветов, ряды саженцев и бесконечные мешки удобрений медленно направляется к двери. Спешка тут совсем ни к чему. Пэнси уже не раз заявлялась к нему посреди ночи после очередного неудачного свидания. За дверью слышится тихое бормотание и хриплый тонкий кашель. — Тише... всё будет хорошо... только потерпи. — Она не одна. Она никогда не приходит с кем-то. Осознание, что кто-то в опасности, кто-то пострадал и нуждается в помощи, заставляет Невилла схватить палочку и почти подлететь к входной двери. — Невилл. — Пэнси почти срывается на крик. — Помоги. Я нашла его на улице, и ему очень нужна помощь. Он переводит взгляд на её скрещенные на груди руки. Там, под безразмерным пиджаком — явно мужским, одолженным одним из её ухажёров, — прячется мордочка с воспалёнными глазами и ручейком крови из бледного носа. Усы обломаны, уши прижаты в страхе, а одна лапка вывернута под неестественным углом. Котёнок. Белый, с серой шапкой шерсти на голове и спине и полосатым хвостом. Крошечное существо дрожит и хрипит так тихо, словно боится подать голос. Словно суровый мир напугал его, лишил надежды и веры в спасение и светлую жизнь. Словно ему причинили боль не только физическую, но и глубоко в душе, такую, что заставила шерстяной комочек опасаться каждого шороха. Кого-то это животное ему напоминает. Распахнув дверь, Невилл пропускает ночную гостью и без лишних слов спешит в импровизированную лабораторию, созданную в одной из кладовок арендованной квартиры в Паучьем Тупике, прямо над квартирой Пэнси.***
Когда кто-то из друзей спрашивает, каково это жить под одной крышей с бывшей возлюбленной, которая оборвала все с ним связи после окончания Хогвартса, он лишь грустно усмехается. Потому что Пэнси Паркинсон — не бывшая возлюбленная. Бывшая — это когда ты не вспоминаешь о ней, когда не видишь сны о вашем возможном где-то в альтернативной вселенной будущем, когда при каждом взгляде на неё ты не забываешь дышать, когда не лежишь в холодной постели и не ждёшь, как на этаже ниже хлопнет дверь, извещающая о её возвращении домой. Это когда ты можешь двигаться вперёд, не перемалывая в голове воспоминания о прошлом. Невилл не может. Их первая встреча спустя пять лет после окончания школы и очень и очень неловкая. В тот день, год назад, он открывает глаза от невоспитанного и до неприличия громкого стука, разбудившего молодые побеги Кричащей лианы и заставившего их завопить на всю квартиру. За дверью стоит невысокая девушка с короткой стрижкой и маленьким чемоданом и очищающим заклинанием доводит до блеска туфли на невысоком каблуке. — Привет, — произносит стоящий на пороге Невилл. Девушка поднимает глаза. — Пэнси? Что... — Что я здесь делаю? — она заглядывает ему за спину, обводит интерьер комнаты и морщится. — Явно не ищу с тобой встречи. Я здесь живу. Домовладелец сказал, что оставил тебе ключи от моего жилья, я пришла их забрать. — Д-да. — Он подходит к столу у входа, где в ряд выстроились горшки цветущих маргариток, и поднимает небольшую связку. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Забрав протянутые ключи, Пэнси раздражённо хмыкает: — «Здесь» — это в Мерлином забытом клоповнике? — спрашивает она. — «Здесь» — это не в огромном особняке с кучей домовых эльфов и огромным садом, о котором ты так мечтала. — Возможно, не только твои мечты полетели в мусорную яму. — Пэнси поворачивается на каблуках к лестнице. — Спасибо, сосед. Ещё увидимся. Закрыв дверь, Невилл опускает голову на потрёпанное временем дерево и закрывает глаза. Глубоко дышит в попытке успокоить бешено бьющееся сердце. Ещё увидимся. Боги, нет. Только не снова. В этот раз он не выживет.***
— Ты ведь сможешь его вылечить? — от волнения её голос срывается на писк, в глазах блестит то, что Невилл никогда прежде не видел — слёзы. Ни разу Пэнси не показала своих чувств, иногда ему кажется, что она и вовсе безэмоциональная кукла. Кукла, которой её считают все, кроме него. Глядя на котёнка, он наконец понимает, кого этот шерстяной комочек ему напоминает. Её. Её, приходящую посреди ночи с синяками и ушибами, которыми оставляет очередной денежный мешок, едва ли считающий женщин людьми. Когда Невилл накладывает мазь и смывает кровь, она молчит, только смотрит в потолок и позволяет его рукам бродить на её телу. Её, лишённую дома, наследства и родителей, что за преступления против волшебного мира отбывают пожизненный срок в Азкабане. Её, сопровождающую алчных чистокровных мужчин в рестораны и проводящую с ними ночь, чтобы оплатить аренду квартиры и купить для них новое бельё. Её, маленькую, беззащитную, обиженную миру и вышвырнутую на улице при любом намёке на непокорство. Дрожащую, не снаружи, а внутри. Потерявшую любую надежду на счастливую жизнь и не принимающую помощь от тех, кому дорога. Такое же крошечное существо, что забилось в полы её пиджака и не подпускает к себе его руку. — Смогу, — уверенно отвечает Невилл. Он помог бы и Пэнси, если бы она только позволила. Когда на кровати оказываются все нужные флаконы с мазями, травы и их палочки, они готовы приступить к исцелению. Как ни странно, им ловко удаётся работать в тандеме — Невилл вливает в рот замотанному в плед существу каплю бадьяна и накладывает на лапку влажную марлевую повязку, пока Пэнси нежно обхватывает его коленями, не давая вырваться и причинить вред себе и другим. Она сидит на постели с задранным до талии алым платьем, и только теперь он может внимательно рассмотреть её. Волосы чуть выше плеч блестят в фиолетовом свете усиленной заклинаниями магловской фитолампы, идеально подстриженная чёлка скрывает лоб и тонко выщипанные брови. В ложбинке глубокого декольте восседает искусственный бриллиант на тонкой цепочке — она явно купила его в магазине подержанных вещей на углу улицы. Пэнси выглядит так же, как и камень на её груди — великолепно, сногсшибательно, но искусственно. Всё в ней кричит о дискомфорте: слишком узкое платье, заставляющее постоянно втягивать живот, слишком неудобные туфли, натирающие пятку и плотно обхватывающие лодыжки, слишком длинные ногти, вызывающие у ухажёров сексуальные фантазии. Невилл видит её другой — той, что, в холодном поту подскочив от кошмара, поднимается к нему в квартиру в безразмерной футболке и старым заношенных штанах. На лице ни грамма косметики, ни одного увеличивающего губы заклинания, волосы убраны в небрежный пучок, а чёлка открывает высокий лоб. Она молча опускается в его постель, позволяет его ладоням обхватить тонкую талию и прижать к горячему торсу. И он ей это позволяет. Страдая от того, что ничем не отличается от других мужчин — пользуется её слабостью, её беззащитностью, её скрытым желанием почувствовать себя в безопасности. Укладывает Пэнси на грудь и всю ночь смотрит в потолок, понимая, что однажды она исполнит свою мечту — выскочит замуж за неприлично богатого волшебника, — а он навсегда останется тем парнем, кто любил, но не получил взаимности. Когда под действием зелий и трав котёнок успокаивается и, кажется, приходит в норму, Невилл осторожно поднимает его, распутывает оковы в виде пледа и поднимает на уровень глаз. Красивый, с чистой белой шерстью и золотыми глазами. Он рассматривает его со всех сторон и отмечает новую деталь. Красивая. Девочка. — Это кошка, — говорит он всё так же сидящей на коленях Пэнси. В одно мгновение она мягко улыбается, но уже через секунду на лице появляется привычное равнодушие. — Теперь понятно, почему её вышвырнули на улицу и оставили умирать. — Когда Невилл вопросительно поднимает бровь, она хмурится и добавляет: — Мир создан мужчинами для мужчин, и ни одному существу женского пола в нём так просто не выжить. Либо ты прогибаешься, либо оканчиваешь жизнь как она. — Тонкий палец с длинным алым ногтем показывает на слабо вырывающуюся кошечку в его ладонях. — И поэтому ты спишь со всеми этими уродами, которые тебя ни во что не ставят? — вопрос вылетает изо рта быстрее, чем Невилл может его остановить. Пэнси, начинающая вставать с кровати, замирает. Она поднимает на него глаза и поджимает губы. Задета за живое. — Это не твоё дело. — Маленькая ладонь тянется к его рукам и забирает кошку. — Нам пора. Пэнси подхватывает с кресла пиджак, пренебрежительно игнорируя цветочный горшок перед ним, надевает его, и запахивает на груди вместе в найдёнышем. Затем направляется к входной двери. — Куда ты идёшь? — Невилл следует за ней. Он едва успевает накинуть футболку, как она уже спускается по лестнице мимо своего этажа. — Пэнси, что ты собираешься делать? Ни на секунды не сбившись с шага, она бежит вниз, к центральной двери дома и вылетает наружу. — Пэнс, да остановись же ты! — он подбегает к девушке в ту самую секунду, когда хлопок аппарации уносит её прочь с улицы. — Что ты творишь, придурок? — кричит Пэнси, когда она оба приземляются в тёмном переулке. — Ты мог убить всех нас! Невилл не может объяснить, почему ухватился за неё, почему побежал следом и не позволил исчезнуть в неизвестном направлении вместе примостившейся на груди кошкой. — Что ты задумала? — Хочу вернуть её, — приведя себя в порядок, отвечает Пэнси, вытащив котёнка из укрытия и опустив его за землю, — туда, где нашла. Всё, уходи, малышка. Оказавшись на холодной почве, пушистый комочек сжимается ещё сильнее, озирается по сторонам и дрожит. Как дрожит и сердце Невилла. — Ты ведь шутишь, — он медленно приближается к Пэнси, которая плотнее укутывается в пиджак. — Ты спасла её, а теперь бросаешь? Что с тобой вообще происходит? Почему ты ведёшь себя как последняя сука? Она молчит, лишь равнодушно смотрит ему в глаза. Снова притворяется. Снова закрывает чувства на замок и делает вид, будто ей всё равно. Снова, как в Хогвартсе, молчит, пока он требует ответов. Снова и всегда одно и то же. — Пэнс. — Невилл оглядывает землю в поисках котёнка, но он уже убежал в неизвестном направлении. — Я тебя совсем не понимаю. — И не поймёшь, — наконец произносит она. — Я и не хотела оставлять её. Зачем мне кошка, лишний груз и ответственность? Я спасла её, а теперь отпустила там, где встретила. «Там» оказывается узкой улочкой напротив дорогого магического ресторана. Наполненное великолепием и роскошью, он словно оживает из мечты. Его фасад украшен взмывающими в небеса мраморными колоннами с тянущимися по ним изгибами. Стеклянные двери с золотыми ручками приглашают на ужин всех, кто любит роскошь и изысканность. Внутри царит атмосфера богатства, того самого, которого так отчаянно жаждет Пэнси. Огромные люстры, подобные изумрудам, сверкают в свете зачарованных свечей и бросают блики на высокие панорамные окна. Столы и стулья из гладкого дерева, украшенные золотыми и серебряными элементами. Стены с движущимися скульптурами и фресками. Обслуживание на высшем уровне — поклонение королям и королевах этого мира. Атмосфера, в которой хочется остаться навсегда, к которой тянутся все, кто мечтает о величии. Он знает, что Пэнси часто приходит сюда. Иногда с покровителями, готовыми выложить заветные галеоны за ужин, чтобы после затащить её в постель. Иногда просто стоит у окна, задумчиво прикурив сигарету и разглядывая интерьер заведения. Иногда красиво наряжается и «случайно» сталкивается в одним из постоянных посетителей и заводит непринуждённый разговор. Вот он мир, который привлекает её. Мир, в котором Невиллу нет никакого места. — Пэнси, — он стоит почти вплотную, пальцы касаются этого чёртового пиджака, который хочется сбросить с неё и уничтожить, — пожалуйста, прекрати. — Прекратить что? — Отталкивать всех от себя. Делать вид, будто тебе плевать на всех вокруг. — Невилл проводит по её щеке и слегка улыбается, когда Пэнси едва тянется ей навстречу. Она словно забывает о принципах и поддаётся нежности, которую так давно не ощущала. — Ты ведь не такая. Девушка снова закрывается. Снова прячется в крепкую, укоренившуюся с годами раковину и отходит. — Ты меня не знаешь. Совсем не знаешь, — добавляет она. Невилл выдыхает и мысленно считает до десяти. Он чертовски устал от этих игр. Устал молчать, устал довольствоваться всплесками её настроения и ночных визитов. Устал любить её и быть на вторых ролях. Взяв себя в руки, он одним шагом пересекает расстояние между ними и обеими ладонями обхватывает её лицо. — Я знаю тебя, — говорит он, глядя Пэнси в глаза, — я знаю, что ты спишь до обеда и в твоих шкафах всегда пусто. Я знаю, какой кофе ты любишь и как проводишь дни. — Все накопившиеся эмоции грозятся выплеснуться наружу. — Знаю, что ты устала от этой жизни, что ты ненавидишь встречаться с этими мужчинами, но не можете признаться даже самой себе, что не хочешь всего этого. — Хочу... — Да, ты хочешь красивой жизни, но не готова навечно продавать своё тело одному из этих уродов. Иначе ты давно бы уже всё решила. — Невилл вытер первую предательскую мокрую дорожку, побежавшую по её лицу. — Потому что в глубине души ты всё ещё веришь в любовь. Я вижу это в тебе, в том, как ты тайком смотришь магловские мелодрамы и думаешь, что стены не пропускают твой плач. Пожалуйста, просто позволь мне быть в твоей жизни, и я сделаю всё для тебя. Сверну горы, если потребуется. Не в силах бороться со слезами, Пэнси пытается наклонить голову, но он не позволяет. Сейчас или никогда. Пора раз и навсегда покончить с прелюдией, в которой они живут последний год. — Пожалуйста, дай мне шанс... — Для чего? — почти кричит она. — Жить в маленькой съёмной каморке с кучей растений? Прозябать от зарплаты до зарплаты? Что ты можешь мне дать? Я хочу жить полной жизнью, а не существовать. Невилл понимает, что пока ничего. Пока. Но он работает, он исследует, он выводит новые сорта, чтобы создать новый виток в магической медицине и чего-то добиться. Добиться многого. Добиться и дать ей то, чего она заслуживает. — Пожалуйста, — голос опустился до низкого шёпота, — дай мне год. Один год, и я подарю тебе весь мир. Клянусь. Она медленно качает головой. — Пожалуйста... Внезапно на него обрушивается её рот. Горячий, жаждущий. Истосковавшийся по простой ласке. Маленькие ладошки с тонкими пальцами сжимают подол футболки и притягивают ближе, пока мягкие губы нетерпеливо изучают его губы. Невиллу кажется, что он снова вернулся на восьмой курс Хогвартса, где два раза в неделю эти же губы чертили неведомые дорожки на его теле и шептали грязные слова похвалы. Вот ему снова девятнадцать, а не двадцать пять, и он снова ночью прижимает к себе ту самую, что овладела его сердцем. Только теперь он верит, что у них есть будущее. Пусть не сразу, пусть Пэнси считает это испытательным сроком, но они будут счастливы. Поцелуй закрепляет клятву, данную в узком переулке под светом звёзд и фонаря у дорогого магического ресторана. — Луна сегодня такая красивая, — шепчет Пэнси, оторвавшись от Невилла и подняв лицо к небу. — Да, очень. — Он не сводит с неё глаз. Очень красивая. — Мяу, — доносится со стороны. Они оба поворачивают голову и за смятым выпуском «Ежедневного Порока» у стены замечают полосатый хвост. Улыбнувшись, Пэнси берёт Невилла за руку и ведёт к ней. К маленькому комку шерсти, которому в эту ночь тоже суждено обрести дом.***
Год спустя — Милый, ты уже собрался? — слышит он голос любимой в одной из спален. Невилл купил это поместье лишь месяц назад, но уже с гордостью может заявить, что это место стало для них домом. Домом, в который они втроём перебрались из небольшой съёмной квартиры в Паучьем Тупике. Он справился. У него получилось исполнить данную клятву. Вела ли его любовь или простая удача, но за восемь месяцев Невиллу удалось в нужных пропорциях скрестить бадьян и валериану и создать растение, листья которого способны исцелить самые редкие психические заболевания. Исследование и правда стало прорывом в медицине, а запатентованные формулы сделали его одним из успешных травологов всего магического мира. Пэнси. Она всегда была рядом, терпеливо огибала бесконечные горшки, учила их нового питомца кусать Невилла за пятки и сражаться с Кричащими лианами за тёплое местечко под магловскими лампами. Иногда она плакала, иногда грустно проходила мимо любимого ресторана, но верила. Каждый день верила. Даже когда сам Невилл терял надежду и погружался в холодное отчаяние. В те моменты ему хотелось сдаться, отпустить Пэнси, перестать обещать ей жизнь, о которой она мечтала, и признаться, что целиком и полностью провалил клятву. Но она подходила к нему, сидящему за заваленным бумагами с записями столом, нежно обнимала за шею и оставляла на макушке поцелуй. Это придавало сил. Осознание, что есть в мире хотя бы один человек, который тебя поддерживает, один человек, который понимает и верит, что у тебя всё получится. Всё и правда получилось. Стоя в кухне их нового дома, Невилл понимает, что всё не зря. Что пушистое существо оказалось на пути Пэнси не случайно, что луна светила так ярко не просто так, что годы, проведённые вдали от любимой, стоили того, чтобы сейчас испытывать настоящее счастье. Он насыпает в металлическую миску магловский кошачий корм и доливает в отдельную чашку воды. Уже через секунду между его ног мелькает тот самый полосатый хвост. — Луна сегодня такая красивая, — говорит стоящая за его спиной Пэнси. — Посмотри. И правда. На шее их кошки висит розовый ошейник с золотой подвеской в форме луны. Луна. Имя пришло им двоим в голову сразу после того, как Невилл вытащил котёнка из-под газеты и подхватил на руки. Их маленький лунный диск, храбрая девочка, победившая смерть и нашедшая дорогу к любящей семье. Как и должно быть. — Ты уже собрал... Пэнси, ты выглядишь потрясающе! Он не шутит и не льстит. В этот особенной вечер на ней приталенное чёрное платье с разрезом на бедре, длинные перчатки в тон наряду и жемчужное украшение с бриллиантом. Теперь настоящим. Таким же настоящим, какой с каждый днём становится она. Понемногу открывающейся людям, улыбающейся и приветливой, с нетерпением ожидающей дома будущего мужа. Если она, конечно, согласится, чтобы Невилл стал её мужем. Кольцо в кармане с нетерпением ждёт шанса оказаться на её пальце. — Спасибо, любимый, ты тоже невероятно красив! Не могу дождаться, когда сниму с тебя этот костюм. Улыбнувшись, Невилл берёт её за руку и ведёт к главным дверям их поместья. Ладонь к ладони, тело к телу, вместе. Как и год назад они аппарируют к тому самому роскошному ресторану, только теперь их ждёт забронированный столик в самом центре сияющего зала. Как и год назад они аппарируют втроём, только теперь Пэнси носит крошечный комочек под сердцем.