Мой ученик

      Хуашань входила в Девять Великих Сект, что славились своей силой и глубокой историей. Это была наполовину даосская секта, где молодые люди могли начать постигать Путь, отринув внешний мир. Поэтому люди здесь были спокойного нрава…       Может быть.       — ЧХОН МЁ-О-ОН!!!       — Не нужно так кричать. Я итак всё слышу.       — НЕТ! ТЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШИШЬ!!! — Чхон Мун перевёл дыхание, — Сколько раз старейшины говорили тебе не покидать территорию секты?! Но ты… У тебя теперь есть ученик! Пора бы одуматься!       Когда разговор зашёл о Дон Рёне, он получил подзатыльник от злого Чхон Мёна:       — Мелкий предатель.       — Но я не… — по уже высохшим дорожкам вновь грозились политься слёзы, но ребёнок сдержался, закусив губу, — Я не…       Но ответ пришёл не от Дон Рёна, а от Чхон Муна, который сверху вниз смотрел на сидящих на коленях младших:       — Этот ребёнок, Дон Рён, как раз-таки прикрывал тебя. И если бы ты не устроил потасовку в Хуа Ум… может тебя и не поймали бы, — он серьёзно зыркнул на спокойного Чхон Мёна, — И даже после того как тебя привели в зал предков для наказания, он пошёл с тобой. Чем ты заслужил такого хорошего ученика?       Чхон Мён сидел на полу с поднятыми руками и вполуха слушал, что ему кричал Чхон Мун. Дон Рён, как ещё маленький ребёнок, получил подушку и ёрзал, чувствуя как немеют ноги. Его старший и наставник только фыркнул на это. Чхон Мун вздохнул, смотря на эту картину.       «Почему старейшины и лидер секты передали этого ребёнка Чхон Мёну? Дон Рён усердный и послушный. У этого мальчика талант. Если бы я стал его наставником…»       Чхон Мун покачал головой. Он ещё не достиг того уровня, когда мог понять замыслы лидера секты. Это всё могло иметь более глубокий смысл, чем он думал.       — Чхон Мён, ты проведёшь ночь в храме предков. И не нужно закатывать глаза. Прояви почтение к нашим предшественникам, — Чхон Мун перевёл взгляд на Дон Рёна, — А ты… Если устанешь, то можешь идти в свою комнату. Ты уже получил своё наказание за сокрытие информации.       Дон Рён покрутил головой из стороны в сторону, показывая свою решительность оставаться до конца со своим старшим. Чхон Мён лишь цыкнул:       — Нет у меня ученика. Иди уже отсюда.       — Н-но!.. — Дон Рён вцепился в одежду, пачкая её слезами и соплями, — Не отказывайтесь от меня! Я не доставлю проблем.       — А-а! Не липни ко мне! Всю одежду испачкаешь!       Чхон Мун, уже привыкший за пару дней к этой картине, ушёл с мирным выражением лица. Он смотрел на заходящее солнце и думал о далёком будущем…       — У-а-а! Наста-авник!..       — Отвали! Я не твой наставник! Кыш! Кому сказал!       «Гору Хуа ждёт светлое будущее… если верить в это, то оно обязательно сбудется»

***

      Чан Мун сидел в своём кабинете, чувствуя пульсирующую боль в висках. Он вторую неделю перечитывал письмо, которое пришло из Юннань от группы Чхон Мёна и закрывал глаза, чтобы обдумать это.       После строчек о новом ученике, которого взял Чхон Мён, Чан Мун возвращался в старые времена, когда ни дня не мог провести спокойно, чтобы не разнимать этих двоих. Они ссорились по любому поводу, сотрясая всю Гору Хуа до основания. Нет, это было сказано в прямом значении. Однажды Чан Мун действительно подумал, что они разломят горный хребет.       Он заварил чашку чая, отпивая.       — Я должен его увидеть… этого ученика.       Желание Чан Муна вскоре было исполнено. Спустя ещё пару дней группа прибыла из Юннаня и отправилась на доклад лидеру секты. Тан Сосо сдала устный отчёт о проделанной работе и вскоре удалилась с Ю Исоль. Они были удручены тем, что в дороге не представилось возможности принять ванны.       — Итак… — Чан Мун посмотрел на Чхон Мёна, — Где он? Тот ребёнок, о котором говорится в письме.       — О, его забрали, чтобы переодеть. Скоро они подойдут.       Это было даже лучше, чем если бы он сразу привёл ребёнка. Чан Мун хотел переговорить с Чхон Мёном до того как это произойдёт:       — Чхон Мён, ты должен понимать, что ученик — это большая ответственность. Особенно тот, который ещё не начал свой путь в Дао.       — Если бы я не справился с этой ответственностью, то не взял бы его. Сахён должен знать, насколько я не люблю лишнюю мороку.       С этим не поспоришь. Если это было необязательно, Чхон Мён этого не сделает. И даже если это что-то обязательное как тренировки, он тоже будет их пропускать. Но если он решил провернуть какую-то идею, то седые волосы Чан Муна вновь пополнят свои ряды.       — И всё же…       — Лидер секты, к Вам гость.       В комнату зашёл ребёнок на вид не старше шести лет. Он был совсем невысоким и худющим, несмотря на то, что жители Юннань славились крупными телами и выпирающими из-под одежды мышцами. Это был очень воинственный народ, который выжил в суровых условиях. Но после недавно прошедшего голода и тех лишений, которые они пережили после войны с демонической сектой, жители выглядели хуже нищих, которым временами подкидывали монетку или давали еду из жалости.       Но при этом он не был скелетом. Чан Мун перевёл взгляд на Чхон Мёна, который смотрел куда-то в угол и напевал песенку и вновь на ребёнка у которого в углу рта был жир от мяса.       «В принципе, это хорошо, ведь так? Чхон Мён редко к кому проявляет подобную заботу»       Немного придя в себя, Чан Мун спросил:       — Как твоё имя? Хотя нет… прости меня. Я забыл, что ты долгое время скитался по улицам и можешь его не знать.       Несмотря на сказанное, глаза ребёнка засветились и он с воодушевлением сказал:       — Дон Рён! Моё имя Дон Рён!       В павильоне повисла тишина. Можно было проследить как растерянное лицо Чан Муна менялось на гневное. Дон Рён подумал, что он ошибся и хотел тут же попросить прощения, но гнев был направлен не на него:       — Чхон Мён!       — Да, сахён? — Чхон Мён вышел вперёд, перекрывая Дон Рёну обзор на Чан Муна и в то же время пряча его самого.       — Ты… как ты это объяснишь? Это имя… этот ребёнок не может носить это имя.       — Сахён, не я выбирал данное имя. Дон Рён сам решил.       Чан Мун чувствовал гнев, смешанный со скорбью. Дон Рён… это имя знали лишь он, двое из старейшин и Чхон Мён. Когда он только пришёл на Гору Хуа проситься в ученики, предыдущий лидер секты и старейшины отгородили его от остальных, отправив на уединённый тренировки, а потом он взял имя «Пэк Чхон». Чан Мун не мог понять как Чхон Мён, тот Чхон Мён, что все десять лет нёс траур по-своему ученику, решил не просто взять нового, но и назвать именем предыдущего.       Отклонение ци либо у Чхон Мёна, либо сейчас будет у Чан Муна.       — И всё равно… называть его этим именем, — он посмотрел за спину Чхон Мёна, — Ученик, действительно ли ты сам выбрал это имя?       Чан Мун не нашёлся как ещё его назвать. В любом случае вопрос о его зачислении на Гору Хуа был решён, поэтому «ученик» стало лучшим обращением. Дон Рён, немного потупив голову, вышел чуть вперёд, по-прежнему держась за штанину Чхон Мёна. Он от природы был очень эмоциональным за что мог получить удар в живот или по хребту от старших детей с другой улицы. У него не было той уверенности, которая позволила бы взирать без страха в лицо такому человеку как Чан Мун.       Но что-то подсказывало ему, что он был хорошим.       — Это имя… оно мне нравится, — увидев смягчённое выражение лица, Дон Рён продолжил, — Наставник сказал, что теперь я ученик престижной секты и старое имя мне не подходит. Если… этот останется без имени, то этого выгонят.       Чан Мун вмиг проникся к этому ребёнку с симпатией. То ли дело в его детской наивности, то ли в больших глазах, что так напоминали его, то ли во всплывшем в голове разговоре.       «Так… как ты говоришь твоё имя?»       «Глубочайше прошу прощения у сасука… я третий сын в семье. Мои старшие братья Гым Рён и Ын Рён…»       «Ох, я понял-понял… Дон Рён, верно?»       «Кхм… д-да… верно»       Чан Мун помнит как вчера залитое краской лицо Дон Рёна. Он настолько сильно не переносил своего имени, что долгое время доставал Чхон Мёна, прося дать ему даосское.       Чхон Мёна настолько это выбесило, что он придумал созвучно имя с «прилипала» и вновь сбежал подальше от разъярённого Дон Рёна.       Чан Мун с ностальгией посмотрел на ребёнка. Теперь в его чертах, осознанно или нет, он видел того маленького юного ученика, что проделал долгий путь до Горы Хуа. Того мальчика, что в первый месяц плакал почти каждый день, стоило Чхон Мёну вновь отказаться от обучения и попытаться улизнуть. А потом как он вырос и, словно лебедь, расправил свои крылья и вошёл в мир прекрасным юношей… Уверенная улыбка до сих пор стояла перед глазами, будто и не было этих десяти лет.       Он покачал головой. Если он продолжит сравнить этого ребёнка с ним, то ему следовало тут же покинуть пост лидера секты и запереться для уединённой медитации, чтобы очистить разум.       — Что ж… если таково твоё желание, то я не могу препятствовать, — на губах ребёнка расцвела улыбка и это заставило старческое сердце обливаться кровью. Как он мог пугать этого ребёнка? — Но что касается твоего наставника, я не думаю, что Чхон Мён — это лучший выбор.       В этот раз два недовольных взора смотрели на Чан Муна и он вздохнул, зовя человека снаружи:       — Приведи мне Юн Чжона.       — Слушаюсь, Лидер секты.       Мужчина удалился и, не прогорело палочки благовоний, как пришёл на вид молодой человек с острыми чертами лица. Он несколько растерянно смотрел то на Лидера секты, то на Чхон Мёна, то на ребёнка, но прошёл вперёд:       — Ученик второго поколения, Юн Чжон, здесь. Что угодно Лидеру секты?       — Юн Чжон, познакомься, это новый последователь Горы Хуа… Дон Рён.       Юн Чжон посмотрел из своих полуприкрытых век на Дон Рёна, улыбаясь. Дон Рён, не знамо почему, но и к этому человек проникся некой симпатией. Несмотря на грозный вид, его улыбка излучала лишь умиротворение и спокойствие.       Но был здесь один недовольный человек.       — Сахён, зачем здесь Юн Чжон?              — Дон Рён только вошёл в секту. Ему не знакомы боевые искусства и было бы неплохо, если бы он посмотрел на разных наставников и сделал выбор самостоятельно.       Чхон Мён цокнул языком и хотел возразить, но, увидев полный восхищения и доверия взгляд, направленный на Юн Чжона, что сжался под недовольным взглядом, сдался.       «Ох, неужели я разозлил старшего?.. Мне крышка»       И Юн Чжон был прав. На следующий день он вновь стоял перед тремя своими учениками, к которым присоединился Дон Рён. Он давал им указания и подходил, чтобы поправить стойку. Они кивали ему и выполняли указания…       … но был тот, кто вечно поправлял уже Юн Чжона.       — Серьёзно? Кто так учит детей? Они вырастут слабаками и трусами, — Чхон мён устроился на камне, выпивая из горлянки-тыквы.       — Старший Чхон Мён, этим детям нет и десяти. Было бы неправильно…       — Спускать их с горы? — Чхон Мён закончил за него, — Тебе напомнить во сколько лет ты впервые забрался на гору с камнем на спине?!       Ух. Юн Чжон содрогнулся всем телом. Тренировки на Горе Хуа действительно суровы, но он уговорил лидера секты повременить с подобными методами лет до четырнадцати. Он провёл специальное исследование, чтобы новому поколению не пришлось страдать так, как им.       Он не спал толком несколько месяцев не для того, чтобы Чхон Мён давал ему указания!       — Ха-а… Хён Сан, помоги Дон Рёну со стойкой. Мне нужно отойти и переговорить с нашим старшим.       Под удивлённые выражения учеников, Юн Чжон силком утащил бурчащего Чхон Мёна. След по-прежнему остался на земле, указывая дорогу до… кажется, там кто-то кричит от боли, и это точно не Чхон Мён, но опустим этот момент.       — Итак… Дон Рён? — крупный мальчишка с грозным выражением лица подошёл к нему, нависая сверху.       Дон Рён сжался, но постарался скрыть дрожь. Он боялся. Очень сильно. Сколько раз ему приходилось наблюдать как на улицах дети и взрослые сражались за еду? Старшие братья прятали его от жестокой реальности, когда были живы, но и они не устояли перед законами выживания.       Но не успел Дон Рён ничего сказать, как он улыбнулся, хлопая его со всей силой по спине.       — Да чего ты зажимаешься? — он рассмеялся, — Наставник Юн Чжон один из лучших мечников на Горе Хуа. Он очень добрый и не даст тебя в обиду остальным.       Но его уже никто не слушал. Дон Рён упал от второго хлопка и Хён Сан растерянно смотрел на землю.       — И что ты сделал с ним?! — Хён Ён налетел на него, хватая за грудки и тыча пальцем, — Наставник нас накажет из-за тебя!       — Да я ни при чём! Он сам.       — Нечего распускать руки! Ты же видишь какой он хилый!       Пока двое спорили, Хён Чжон присел на корточки, проверяя состояние Дон Рёна и помогая ему встать:       — Прости их. Они правда рады твоему приходу. Просто… очень активные личности.       — О, ты встал, — один из мальчиков с врождённым хитрым прищуром, как у торговца, отпустил лацканы униформы, — Я Хён Ён, а этот идиот — Хён Сан. Он вечно сначала думает, а потом делает. Тот излишне добрый и красивый юноша, что рядом с тобой — Хён Чжон.       — Хён Ён, пожалуйста, не представляй так больше, — лицо юноши залилось краской, а голос стих почти до шёпота, — Что Дон Рён подумает о нас…       — А я говорил тебе не мямлить! Ну же, вставай, наставник идёт.       Юн Чжон, слегка прихрамывая на одну ногу, но держа невозмутимое выражение лица, подошёл к своим ученикам. Он окинул их очень сочувствующим взглядом и произнёс:       — Кхм-кхм… ублю… Старший Чхон Мён сделал верное напутствие и я решил немного изменить тренировки.       «Дети, простите, но я сделал всё, что мог против этого демона!»       Чхон Мён довольно смотрел в спину практически дрожащего от гнева Юн Чжона. Конечно же он знал какие нагрузки можно давать этим детям, а какие нет. Просто…       ...они немного превзойдут свой предел.