Морской обычай

- Господин Вальдес, что вы наделали? Олаф Кальдмеер в белоснежном украшенном серебром мундире сейчас как никогда напоминал лебедя. Очень растерянного и, кажется, рассерженного лебедя. - Что? - моргнул завороженно уставившийся на него Вальдес. - Ох, простите, я немного отвлекся... Не волнуйтесь так, Олаф, ничего особенного не случилось. Ваш драгоценный Бе-Ме за нами не угонится. Не с такой пробоиной в своём корыте. - Господин Вальдес! - не в привычке Олафа было закатывать глаза, но удержаться сейчас, при виде сияющего от восторга Ротгера, было просто невозможно. - Не делайте вид, будто не понимаете! Вы привели "Астэру" к берегам Дриксен! - В разгар перемирия, хочу заметить. - Интересно, долго ли теперь продержится это перемирие! Вы нарушили священный морской обычай! Сорвали свадебную церемонию, применили оружие... - И украл жениха, - кивнул Вальдес. - Тоже, между прочим, старый обычай. Или там было насчет невест? Вы-то сами кем там были, Олаф? - Между прочим, - вздохнул Кальдмеер, - именно этот вопрос и решался в тот момент, когда вы появились. - Ах, да! - просиял Вальдес. - Молодожены на разных кораблях берут на абордаж друг друга, победитель переносит побежденного на свой корабль и... - И главенствует в браке, который с этого мгновения считается заключенным, - закончил Олаф и вздохнул. - Вы всё это прекрасно знали, господин Вальдес. Объясните мне, прошу вас, зачем вы помешали церемонии. - Да у меня, может, сердце разрывалось при мысли, что какой-то Бе-Ме возьмет на абордаж самого Ледяного Олафа и потащит его на свой корабль, как добычу! Да еще, не дай Унд, уронит по дороге в море. Он ведь и поднять вас не смог бы, Олаф! Кишка тонка! Кальдмеер нахмурился. - Не слишком вежливо с вашей стороны так говорить о моём женихе. - Который, к счастью, не успел стать вашим мужем. Ведь не успел же? - Ротгер взглянул на Олафа едва ли не с ужасом. - Олаф, объясните, с чего вы вообще решились на такую глупость? - Разве это глупость - достойно отплатить человеку, который спас мою жизнь? - ровно спросил Олаф. - Спас жизнь? - поставить эти слова рядом с именем Бермессера у Ротгера никак не получалось. - Именно, - кивнул Кальдмеер. - По закону я должен был быть казнен. За измену родине. - Но, Олаф, перемирие... - Неважно. Мой проступок был совершен еще до него. Но Вернер сделал то единственное, что может спасти от петли даже изменника. - Предложил руку и сердце? - процедил Ротгер. - Он обращался с этим к самому кесарю. Просил согласия на брак. Подумайте сами, мог ли я отказаться? - С чего это он воспылал к вам такой любовью? - руки Вальдеса сжались в кулаки. - Вы же сами прекрасно знаете, что для него это лишь средство вас унизить! Взять верх над вами, который выше него во всём, и при этом смеет быть всего лишь сыном оружейника! Да еще и этот обычай... Бе-Ме тащит вас на руках на свой корабль! И это с чего-то дает ему право всю оставшуюся жизнь вами командовать! - Ротгер! - Если вы думали, что я соглашусь терпеть такое... - Ротгер запнулся, только сейчас понимая, что сорвалось с губ Кальдмеера. - Олле! - Ротгер, что же ты наделал, - Олаф покачал головой с грустной и нежной улыбкой. - Я захватил тебя в бою. И внес на руках в свой дом. Именно этого и требует обычай, не так ли? Но, пожалуй, можешь написать в Дриксен официальное письмо о том, куда может отправиться Бе-Ме... И все те, кто ждет, что я верну тебя обратно! - Ротгер, ты дождешься того, что перемирие затрещит по швам! - Меня это волнует только в одном случае. Если ты сам недоволен тем, что я сделал. Если, глядя мне в глаза, потребуешь вернуть тебя назад, если... Он не договорил. Любимые серые глаза оказались так близко, и пятна румянца, расцветшие вдруг на бледных щеках. И губы... Губы были слишком близко. И встретились одновременно, так что совершенно невозможно было понять, кто успел первым, и кому верховодить сейчас, а кому - всю оставшуюся жизнь. Но это, по мнению Ледяного и Бешеного, сейчас было совершенно неважно. Уж точно не так важно, как то, что с кухни доносился аромат творимого тетушкой Юлианной праздничного пирога, а в воздухе звенели приближающиеся голоса кэцхен, распевающих свадебную песню.