Pale white, like the skin stretched over your bones

У Джулиана удивительно бледная кожа. Настолько бледная и тонкая, что кажется почти прозрачной. На запястье можно легко проследить голубые ниточки вен, сбегающие от локтя вниз и разветвляющиеся на тыльной стороне ладони. Костяшки четко выделяются, выпирают, как птичьи косточки, и темные тени на белой коже кажутся синяками. Даниэль проводит по ним подушечками пальцев, совсем невесомо – но Джулиан все равно убирает руку во сне, шепчет что-то неразборчиво. Одеяло сбивается и сползает чуть вниз, приоткрывая живот. Даниэль Берг замирает. Удивительно, как такой энергичный, ни минуты не сидящий без дела человек, как Джулиан Ассанж, может казаться таким беззащитным и спокойным во время сна. Берг ценит эти часы, потому что только тогда он чувствует, что у него есть. Он. А у него есть Даниэль. И это должно быть так просто, но Даниэль чувствует это только в эти предрассветные часы, когда Джулиан спит, а Берг сидит на краю постели и смотрит на него. Смотрит, словно пытаясь вобрать в себя, отсканировать часть картинки и оставить у себя в душе. Смотрит - словно прощаясь. Потому что Исландия, Кения, Франция… Он готов полететь за Ассанжем, куда бы тот ни попросил, но правда в том, что Даниэль каждый раз боится, что он не попросит. Оставит наедине с секретной информацией, перегруженными серверами и исчезнет. Станет лишь человеком с экранов телевизора, а Берг – одним из его «сотен волонтеров». Даниэль боится того, что этот странный, удивительный человек может сделать с ним. Тот поворачивается во сне. Свет из окна подсвечивает его профиль, бледную даже во мраке комнаты кожу, выбеленную прядь спутанных волос, лежащих поперек взмокшего лба. Ассанж шумно вздыхает, хмурится, но потом лоб снова разглаживается. Ладонь спящего мужчины снова ложится на простыню – и почти сливается с ней в своей белизне. Даниэль снова видит те самые синие ниточки вен. В груди что-то колет – больно-больно – и он не выдерживает. Наклоняется и легко целует бледное запястье. И тут же отворачивается, упираясь взглядом в темную стену и ругая себя последними словами. Даниэль боится того, что с ним может сделать Джулиан, но еще больше он боится того, что он сам готов сделать ради него. Господи, думает он, благослови тот день, когда я встретился с этим гениальным человеком. И будь проклят день, когда я в него влюбился.