Беда вожделения

Николай был чертовски горд собой. Ему удалось создать убежище в самом укромном уголке страны, куда Дарклинг и не подумает сунуться. Какое счастье, что все сложилось так благополучно! Алина в полной безопасности, а значит — Равка тоже. Им нужно совсем немного времени. Когда третий усилитель будет найден, уничтожить Каньон не составит труда. Равка наконец-то будет едина, гражданская война прекратится, а потом… Ланцов бесцельно расшагивал по коридору, забывшись в собственных мечтах. Победа была так близко, что в воздухе уже витал ее запах. Конечно, Дарклинг умен и чертовски опасен. Николай знал это не понаслышке. И играть в кошки-мышки с таким противником, а более того — выйти победителем было бы невозможно. Маловероятно. Усмешка не сходит с его лица. Он будто был рожден для того, чтобы положить всему этому беспределу долгожданный конец. И обязательно положит. Иначе просто не может быть. Николай пробегает взглядом по резным стенам, вновь восхищаясь виртуозной работой прочников. У Равки определенно есть будущее. Великое будущее. И именно он собирается положить начало новой эре. Эре великих преобразований. В его голове слишком много идей. Так много, что сперва Ланцов не среагировал, когда вверху послышался звук разбитого стекла и чей-то крик. Он быстро взбежал по ступенькам, даже не взглянув в сторону лифта, который так нахваливал несколько часов назад. Сейчас точно не до новых технологий. Ужас сковал все его тело. Сердце забилось так сильно, что угрожало выбить ребра. Сначала показалось, что все происходящее — бред. Этого не могло происходить на самом деле, он ведь просчитал все до мельчайших деталей, ошибки быть не могло! Николай с ужасом наблюдал, как теневые твари обволакивают своими бесформенными, но в то же время мощными когтистыми лапами всех, кому не посчастливилось оказаться именно здесь. Давид, Женя, Надя… Алина! Святые, Алина! Она продолжала отбиваться от теневых солдат, раз за разом поражая их солнечными вспышками. Но любые попытки были тщетны: одна ничегоя исчезает, зато вместо нее появляются две новые и снова бросаются на девушку с двойной прытью. Их слишком много. Зоя пытается призывать ветер, но он бесполезен против теней. Крик застыл у Николая в горле, когда одна из тварей вцепилась в Алину своими острыми когтями. Кровь пропитала кафтан в нескольких местах, но она по-прежнему пытается сопротивляться. Он всего секунду смотрел на все это, а потом, выхватив пистолет, кинулся вперед уже не оглядываясь. Ничегоя в ту же секунду бросила обессиленную девушку и рванула к нему. Ланцов уводил ее за собой дальше, до тех пор, пока Алина не нашла в себе силы встать и вновь вскинуть руки для борьбы. — Брось дурить, беги отсюда! — закричал он, едва не угодив в лапы существа. Алина колебалась и в моменте всерьез обдумывала их варианты. Однако, плюнув на собственное достоинство, выбежала из комнаты, волоча Николая за собой. Она что есть силы сжимала его предплечье, заставляя тоже уходить. Если они оба умрут сейчас, ни о каком спасении Равки и речи быть не может. А пистолет Ланцова все стрелял и стрелял, еще огрызался. Он ни на секунду не сомневался, что они смогут выбраться и из этой передряги. Девушку трясло, но она бежала, что есть сил. Еще пару минут и они приведут помощь. Осталось совсем немного до спасительной двери. Резким толчком, принц распахивает дверь и озирается по сторонам. У них только-только появилась несмелая вера в то, что им удалось сбежать. Но она тут же поблекла, когда Николай всмотрелся вперед. Из темноты, словно змеи, выползли тени и очень быстро взяли их в кольцо. Они замерли, одновременно осознав, что угодили в ловушку. Следом показался и сам виновник происходящего. Дарклинг вышел спокойно и неспешно, словно был на прогулке. За ним показались и ничегои. Еще больше ничегой. Алина в ужасе зажала рот ладонью, чтобы не закричать. — Знаете, что я люблю больше всего? — вопрошает он и на губах появляется неприкрытая усмешка, — давать жертве эфемерную надежду на спасение, а затем забирать ее. Он подходит ближе. Николай обхватывает Алину за плечи и прижимает к себе, пытаясь скорее успокоить, чем защитить. Теперь он не мог защитить даже себя. Дарклинг лишь недовольно цокает языком, наблюдая их всеобщее отчаяние. Чудовище вырывает Старкову из рук принца, и он в последний раз видит ее гордое, красивое лицо. Существо впивается когтями где-то у основания подбородка и Ланцов зажмуривается, когда струя горячей крови попадает прямо в него. Николай открывает глаза, но не решается посмотреть на то, что осталось от солнечной святой. Он остается совсем один. Его начинает трясти. Всего за пару минут весь мир рухнул на глазах. Заклинатель обхватывает его подбородок холодными пальцами и заставляет посмотреть в свои глаза. В них нет ни намека на жалось или сожаление. Лишь убийственное безразличие, пробирающее до самых костей. — Думал, что со мной сработают твои дешевые трюки? Николай гордо вздергивает подбородок и на его губах появляется болезненно кривая ухмылка. Страх не отступает, но к нему примешивается чувство посильнее — горькое разочарование. — Мне уже удалось обмануть тебя однажды. И получится снова, — отвечает он, но в голосе не улавливается присущей ему уверенности. Пальцы Дарклинга медленно спускаются к горлу и что есть силы сжимают, перекрывая доступ к кислороду. Дрожащей рукой Николай поднял пистолет, который все еще держал и приставил к груди противника. Он прекрасно знал, что это глупо. Кафтан пулей не пробить и вряд ли это как-то изменит ситуацию. Только разозлит Дарклинга, а потом его надвое разрубит разрез. Легким движением руки, заклинатель отбрасывает от себя его руку и оружие выпадает куда-то в кусты. Последняя спасительная ниточка догорает дотла. — Больше ничего не поделаешь, собачка, — с притворным сожалением сообщает он, по-прежнему не шевелясь. Николай сжимает в кулаке лацкан его кафтана. Все еще не может поверить, что Дарклинг способен на такое. Он прекрасно знает о Новокрибирске и о том, что с ним стало, но до последнего надеялся, что это было нелепой ошибкой. Как с его стороны было глупо полагать, что все может измениться. И даже Дарклинг. Стоило признать, что иногда бывают люди, которых не исправить. — Александр, ты же не такой! — упоминание настоящего имени заставляет Дарклинга ослабить хватку, но не отступить, — неужели все, что между нами было — ничего не значило? На мгновение ему показалось, что он колеблется. Что сомневается в правильности того, что натворил. Но лишь показалось. Рука сдавливает горло чуть ли не до хруста. От боли закатываются глаза, и последняя надежда окончательно погибает. Николай корит себя за то, что вел себя, как последний идиот. Все, что происходило между ними до появления заклинательницы Солнца, до трагедии в Новокрибирске, до того, как он стал Штурмхондом — манипуляции в чистом виде. Александр умело играл на чувствах Алины, заставляя верить и делать все, что затребует. То же самое, он проворачивал и с Николаем, который просто отчаянно нуждался в чьей-то любви. Самое ужасное, что Ланцов понял это только сейчас. Он был слишком умным, чтобы обвести Дарклинга вокруг пальца единожды, но слишком глупым, чтобы избежать такой дурацкой ловушки. Николай был таким наивным, что совсем не заметил, как все эти годы был безвольной марионеткой Дарклинга. Оказалось, чтобы успешно держать его на коротком поводке нужно не так много — секс, пустые обещания и притворная любовь. Так мерзко осознавать, что все те слова, все те прикосновения были лишь частью одного большого обмана. Что его доверчивость привела к такому трагичному исходу. Наверное, он понял, о чем задумался Николай. Александр всегда мог определить, что чувствовал его драгоценный принц, чтобы в нужный момент быть рядом и раньше это казалось очень милым. Раньше все казалось чем-то иным. — Не все было ложью, Николай. Не все. И Дарклинг отпускает его, делая несколько шагов назад. Мощные лапы существа хватают принца и затаскивают обратно в Прялку.

***

Одной рукой он вцепился в его светлые волосы, заставляя встать. Потерянный взгляд принца не выражал ничего, кроме скорби и распаляющейся ярости. Вместе с яростью приходило и отчаяние. Николай пытается отвести взгляд, но Дарклинг сильнее сжимает его волосы с такой силой, что он прослезился. Александру плевать на слезы. — Ты собираешься убить меня? — Вовсе нет, — спокойно отвечает заклинатель, большим пальцем размазывая кровь по его щеке, — мне кажется, во дворце и для тебя место наконец-то найдется. Консорта, например. Николай не сдерживается и начинает смеяться. Его смех нервный и надрывистый эхом раздается по всей комнате. Какое счастье, что она пуста и никто больше не услышал этого абсурда! — Как романтично, Александр! В который раз убеждаюсь, что тебе еще долго предстоит тонуть в собственном безумии. Дарклингу не пришелся по душе этот насмешливый тон. Он снова потянул принца за волосы, но когда такой жест не принес никаких результатов, просто наклонил его голову так, чтобы тот не мог смотреть ни на что кроме него. Николай достаточно убедился, что заклинатель говорит это все всерьез. — Я не могу стать твоим мужем, народ возненавидит меня, — он произносит это слишком быстро, чем хотел бы, — а помимо этого я должен произвести наследников, таковы законы. — Законы диктует власть. Теперь власть — это я. Если народ умен и все еще помнит, что произошло с Новокрибирском, то сразу поймет, что жаловаться не на что. Николай обреченно пожал плечами. Ему было нечего на это сказать. Тишина затянулась на несколько минут. Они оба смотрели друг на друга, словно пытались определить, чем взгляд окажется тяжелее. — А теперь поцелуй меня. — Не просьба. Приказ. Александр не ждет, когда Ланцов начнет действовать, а крепко сжимает его затылок и впивается в желанные губы, к которым не прикасался так давно. Он целует его, на удивление, нежно, но настойчиво, не давая возможности отстраниться. В голове больше не было никаких мыслей. Только чувства. Николай отдается порыву, позволив себе углубить поцелуй языком, вспоминая дни, когда делал это в покоях генерала. Это было даже прекраснее, чем в первый раз. В нем чувствовались и горькая печаль от произошедшего, и сладкая тоска по близости, которой им обоим так не хватало. Дарклинг отстраняется, но всего на секунду, чтобы наклониться вперед и еле слышно прошептать у самого уха: — Когда ты станешь моим, я тебя никому не отдам. Даже дотронуться не позволю. И Николай всем своим нутром этого желал. Он всю жизнь будет ругать себя за эти мысли, но никогда ему не хотелось ничего больше, чем почувствовать, как Дарклинг вдавит его в кровать, вынудив прогнуться в спине, вонзит острые зубы в чувствительную кожу и отымеет, заставив задыхаться в собственных стонах. Ланцов прижимается к нему всем своим телом, отметая любые разумные мысли. Он хотел забыться, хотел чувствовать его пьянящую близость до тех пор, пока окончательно не сойдет с ума. Плевать на любые последствия. Николай готов отдать жизнь ради одного лишь его прикосновения. Кожа покрылась мурашками, сердце застучало в бешенном темпе. Он снова целует Александра, будто от этого зависит вся его жизнь. Заклинатель подхватывает своего принца под колени и бросает на кровать, нависая сверху. Дыхание обжигает и без того разгоряченную кожу. Ланцов с ухмылкой замечает, что пальцы любовника дрожат, пока тот пытается справиться с непослушными пуговицами рубашки. Не выдерживая, Николай стягивает ее через голову, обнажая рельефный торс. Губы, еще горячие от поцелуев, касаются шеи, ключицы, живота… Ланцов располагается поудобнее, чувствуя, как чужие руки смело скользят по напряженному телу. Александр хорошо знает, к каким местам прикоснуться, чтобы заставить Николая изнемогать в предвкушении большего. С той поры совсем ничего не изменилось. Его поцелуи оставались такими же знакомыми, навеивали воспоминания о спокойном времени, когда они оба, наверное, были счастливы. Мысли больше не возвращаются к тому ужасу, который поджидает Николая за пределами комнаты: неостывшие трупы, заложники, лужи крови, крики о помощи… Все растворилось в омуте всеобщего безумия. Ему казалось, что вот-вот он проснется в своей привычной постели, в Большом дворце, и все это окажется одним большим кошмарным сном. А впереди всех их ждет светлое будущее. Он совсем забылся от ласки, даже не думая следить за умелыми пальцами Александра, собирающими тени из укромных уголков комнаты. Николай приподнялся на локтях, но сразу же упал обратно, почувствовав, как тени мягкой пеленой окутали его тело и медленно заскользили под слоями оставшейся одежды. Принц запрокидывает голову и совершенно бесстыдно стонет, то ли от приятного поглаживания, то ли от разочарования, когда Александр полностью отстраняется. Заклинатель подтягивает его ближе к краю кровати и, расстегнув штаны, бесцеремонно их стягивает. Ланцов делает глубокий вдох, когда холодные пальцы касаются его бедра. Возбуждение уже достигло предела, и грубая ткань больше этого не скрывала. Александру безумно нравилось смотреть, как он краснеет и дрожит от вожделения. Он быстро снимает рубашку, и она небрежно падает на пол. Николай судорожно сглатывает, когда снова видит его без одежды. Бледное подтянутое тело заклинателя всегда было его главной слабостью. На коже виднелись тонкие белые полосы от многолетних шрамов, которые генерал предпочел не убирать, но это ничуть не портило его внешность. Александр проводит рукой по своим густым темным волосам, слегка растрепав их. Теперь он выглядит таким, каким его привык видеть только Николай за закрытыми дверьми: бледная, почти серебристая кожа, зардевшие от возбуждения щеки, затуманенный взгляд, красивые острые черты лица и игривая ухмылка, предвещающая ночь такую же неспокойную, как волны Истиноморя во время шторма. Николай всегда восхищался его способностью выглядеть безупречно в любой ситуации. Конечно, Дарклинг всегда выбирал выглядеть, как святой, сошедший с иконы. Из столетия в столетие. Как странно по-человечески. Недолго думая, Александр опускается на колени и снова проводит рукой по желанному телу. Ланцов готов поклясться, что чуть не кончил от одного вида всемогущего Дарклинга, стоящего перед ним на коленях. Особенно после всего, что произошло. Он оставляет короткие влажные поцелуи на животе, руки слегка раздвигают бедра и кончик языка проводит тонкую линию по всей длине. Заклинатель крепко обхватывает ногу Николая и закидывает на свое плечо для удобства. Принц дернулся от нетерпения, но постарался взять себя в руки. Он прекрасно знает, что ожидание будет щедро вознаграждено. Александр опустил взгляд и взял в рот уже твердый член, делая несколько круговых движений языком по головке. Он намерено не спешит, чтобы Николай не смог достичь оргазма слишком быстро. Ему навилось наблюдать, как беспамятство охватывает его постепенно, после каждого умелого движения: румянец проступил на груди, шее, кончиках ушей, щеках. Это было совершенно неловко, но до чертиков приятно. Дарклинг слегка покусывает внутреннюю сторону бедра и снова возвращается к месту, где тело Ланцова изнывает от вожделения. Николай вцепился руками в простыни с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Он слегка приподнялся и выгнулся, предлагая Александру лучший угол. К огромному удивлению, Александр был мягок. Словно не пытался убить его пару минут назад. Николай судорожно кусает покрасневшие губы, когда движения языка ускоряются. Бедра начинают подрагивать. Пара мгновений и заклинатель опустился почти наполовину, позволив мышечной памяти напомнить направление и темп, от которого, в результате, Ланцов корчится от удовольствия. Язык мягко скользит по чувствительной коже и набухшим венам. Он старается взять его целиком. И, наконец, Николай чувствует, как гортань Александра сокращается вокруг кончика его члена и с губ срывается громкий довольный стон. Сначала фрикции убийственно медленные, пока Александр привыкает к его размеру, а спустя пару мгновений движения ускоряются и, кажется, Николай напрочь забывает, как дышать. Его сладкие стоны заглушают весь ужас, происходящий за дверьми. Александр был тоже чертовски громкий. Звуки, который он издавал, заводили еще сильнее. Николай собрался запустить свою руку в его волосы, но Дарклинг, неодобрительно фыркнув, метнул в него тень, зажав запястья над головой. Он крепко сжимал его бедро, фиксируя в удобном ему положении и не прерывался ни на секунду, размазывая слюну, стекающую по подбородку. Его безвольное тело извивалось как кусок медной проволоки. Почувствовав, что тело принца напряглось до предела, Дарклинг ускорился, заставив его заскулить от блаженства. Николай закатил глаза, подавшись вперед, превозмогая боль в запястьях, и излился в рот Александра, выкрикивая его имя. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Кислорода предательски не хватало. Александр поднялся, вытирая рот тыльной стороной ладони. Это было горячее, чем когда-либо. Не зря говорят: дольше разлука — острее чувства. — Встань на четвереньки, — вкрадчиво приказывает он, подходя ближе к кровати. Опьяненный после прелюдии, Николай подчиняется, но не сдерживает возмущения: — Я думал тебе нравится на меня смотреть. — И зарабатывает шлепок по заднице. — Это не значит, я не хочу насладиться другими твоими частями. Ланцов фыркает и приподнимает бедра повыше, прежде чем чувствует на них прикосновение холодных рук любовника. Александр проводит ими вверх, поглаживая плечи и место солнечного сплетения. Николай упирается в выпуклость под одеждой и простанывает от разочарования. Он слишком долго оттягивает этот момент. Дарклинг махнул запястьем свободной руки и тени собрались в одну, которая мягко последовала по линии талии принца к изгибу бедер и ягодиц. Другая рука обхватила еще влажный от слюны член, медленно поглаживая. — Ты не можешь делать это и ожидать, что я останусь в здравом уме, — выпаливает Ланцов, чувствуя, как краснеет еще сильнее. Ему было неловко, что такие незамысловатые движения уже доводят его до такого состояния. — Меня не волнует твое здравомыслие. Александр поводит короткую дорожку из поцелуев по его шее, чередуя с легкими укусами. Рука по-прежнему продолжает двигаться, заставляя тени лучше справляться со своей работой. — Твои поцелуи в шею всегда были чем-то откровенным, — продолжает Николай, постанывая от ласк любовника, — в любой момент ты мог вцепиться зубами в артерию и разорвать мне горло, но вместо это выбрал поцеловать. — А, судя по последним событиям, этого и стоило ожидать. Тени скользят вниз по позвоночнику и проскальзывают в Николая, чьи зрачки расширяются от удивления и не в силах что-либо сказать, он беспомощно комкает в кулаках простынь. Это было так неожиданно. Александр двигает ими быстрее, чем Ланцов успевает привыкнуть. Ладонь по-прежнему поглаживает его член, ощущая, как все тело принца напряглось. Николай шумно втягивает воздух, подстраиваясь под заданный темп. От удовольствия он не выдерживает и падает головой в подушку, заглушая вырывающиеся стоны. Но этого все равно недостаточно. Как бы ловко Александр ни управлял тенями, они были неживой материей. У них не билось сердце, не циркулировала кровь. Он не чувствовал ни сбитого дыхания у своего уха, ни мягких поглаживаний на своей коже, ни древесного аромата хвои, к которому примешивался бы его собственный. Это было похоже на пытку, будто вот-вот Николай получит желаемое, но на самом деле — очень нескоро. Собравшись с силами, он приподнял голову, и его просьба прозвучала, скорее, как мольба: — Трахни меня сейчас же. Голос дрожал от возбуждения. Николай надеялся, что этого будет достаточно для прекращения этой пытки. Он расплылся в улыбке, когда почувствовал, как тени отступают обратно в углы, из которых их позаимствовали. Собственническая рука обхватывает его шею и достаточно крепко сжимает, поднимая выше, чтобы Ланцов выгнулся еще сильнее. Он упустил тот момент, когда Александр расстегнул штаны и прижался к нему плотнее. Заклинатель вошел в него грубым резким толчком, впиваясь зубами в нежную кожу плеча. Их бедра соприкасаются. Николай почти вскрикивает. Тело само подается вперед, внимая отрывистым движениям бедер Дарклинга. Этого хватает, чтобы довести принца до беспамятства, ведь этого он желал все это время сильнее всего. Николай закатывает глаза. Его ответные движения ускоряются и Александр чувствует, как он близок к концу. Все происходящее точно не оставит его в здравом рассудке: тихий голос заклинателя и слова, которые он не в силах разобрать, грубые касания и сжатия, от которых потом наверняка останутся синяки, поцелуи такие требовательные и жадные. Еще пара толчков и Николай рухнул на кровать, подобно тряпичной кукле, продолжая корчиться от удовольствия. Ему приходится хорошенько отдышаться, прежде чем устремить свой затуманенный взгляд на Александра, который выглядел довольным случившимся. Ланцов поворачивается к нему лицом, пытаясь вернуться к реальности. Жгучая страсть улетучивалась с каждым выдохом и вместо нее приходило разочарование. Алина мертва, скорее всего, как и большая часть его людей. Каньон по-прежнему реален и лишь святым известно, как выйти из этого всего. — Вставай, нам нужно выйти и объявить, что ты на моей стороне, — небрежно бросает он, облокотившись на спинку кровати. Николай медленно качает головой. Нет, он не позволит больше так себя использовать. — Какая-то часть меня всегда будет любить тебя, — произносит Ланцов, поднимаясь с кровати, — но большая — презирать. Александр не мог не признать, что сегодня Николай был чертовски хорош: его голос, его движения были чем-то невероятным и пробуждали внутри него бурю эмоций. И будь Николай умнее, он с удовольствием прямо сейчас увез бы его из этого ужасного места и возложил на голову желанную корону. Но Николай слишком глуп, чтобы избежать ловушек, лежащих на поверхности. Идея сформировалась в его голове моментально. Дарклинг взмахнул руками и направил линию теней на Николая, приказывая обвить шею. Он не преследовал идеи задушить неверного возлюбленного, вовсе нет. Тени обернулись вокруг его шеи, образуя жесткий ошейник. Принц рухнул на пол от бессилия и внезапной тяжести, успев только провести кончиками пальцев по своей окове, прежде чем понять, что произошло. Александр застегнул ширинку, с интересом наблюдая за его реакцией. Ему, как разумеющемуся королю, теперь важно держать свой внешний вид опрятным. — Ты заплатишь за это, — шипит Ланцов, но вызывает у заклинателя лишь снисходительную ухмылку. По правде говоря, Дарклингу очень хотелось бы посмотреть, что он решит предпринять.