Вальбурга

Вальбурга Блэк ненавидела свою жизнь. Неясное, смутное чувство преследовало её ещё с детства. Поджидало среди сотен портретов предков, сквозило в отношении родителей друг к другу, растекалось по мрачному особняку Блэков. И лишь в Хогвартсе показало себя, приобрело очертания, усилилось и поселилось в каждой клеточке тела. Воочию увидев другую сторону жизни, скрытую за роскошью приёмов для самых благородных семей, Вальбурга осознала собственную ущербность. Она могла сколько угодно вымещать ненависть на грязнокровках и просто менее родовитых студентах, но не смела открыть рот перед родителями. Имела право пререкаться с любым профессором и даже явиться к директору Диппету, чтобы возмутиться сервировкой столов, но не могла подойти к заинтересовавшему её человеку. Кэрроу — чужие вассалы, Мальсиберы — кровные враги, как и Роули, Селвины… Полукровки и грязнокровки вовсе всё равно что прокажённые. Вальбурга пропускала практические уроки УЗМС и гербологию, ведь старое проклятие, наложенное на их семью, угнетало и растения, и животных. Она прочитала все книги Запретной секции о наитемнейших искусствах, но не решилась опубликовать статью по трансфигурации — из-за профессора-полукровки и недостаточно именитого издания, недостойного леди Блэк. Во всём Хогвартсе ей виделись не бесчисленные возможности, а бесконечные запреты. После яркой, обещающей весь мир школы родной дом нравился Вальбурге в разы больше. Мрачный, хотя и роскошный особняк на Гриммо и коридор, полный портретов орущих тëтушек. И гордость рода — гобелен Блэков. Идеальное место, чтобы спрятаться, закрыться от мира и сделать вид, что Хогвартса не существовало вовсе. Как и всех тех упущенных возможностей. В жизни Вальбурги был лишь этот дом. И два брата: Альфард и Сигнус. Жениха, по сложившейся традиции рода Блэк, ей выбрали из родственников. Орион, троюродный брат, младше неё на четыре года. Отвратительно. Мерзко. Но Вальбурга улыбнулась матери, Ирме Блэк, в девичестве Крэбб, и почтительно кивнула отцу. Сигнусу повезло больше: ему сосватали Друэллу Розье. Ведь, даже будучи слабеньким метаморфом, он желанный жених. Вскоре Альфард не выдержал давления рода и сбежал; спутался с нечистокровными и бросил свою невесту — Дорею Блэк. Мать кричала проклятия, а отец порывался убить «позор рода». Вальбурга сорвала со стены факел и лично выжгла имя брата с гобелена. — Он больше не часть рода, — высокомерно проговорила она и отчаянно позавидовала. С тех пор про Альфарда забыли. Сама Вальбурга не смела даже мечтать, боясь сорваться. Презирала ведьм, безответно влюблённых, но вольных открыто выражать свои чувства. Вольных мечтать. О, Вальбурга хотела свободы и всего того, чего желают молодые девушки! Но, будучи связанной родом, именем Блэк, она могла лишь кривить губы, вымещая злость на слабых. Ещё строже соблюдала все правила, в ярости дергалась, бессильно билась, затягивая невидимый ошейник туже. И истово ненавидела всех, кому было доступно всё, о чём она не смела и помыслить, скрывая за презрением и ненавистью отчаянную, чёрную зависть. С другими благородными оказалось проще, они не вызывали чувства бессильной злобы — все они были связаны, все не имели своей воли. Закованная в вековые традиции древнейшего рода, Вальбурга Блэк сгорала в собственных злобе и ненависти. И именно такой её полюбил Том Реддл. О, Вальбурге искренне понравился наглый и обходительный полукровка. Восхищённые взгляды льстили, а ухаживал Реддл очень красиво. И что особенно нравилось, Реддл еженедельно отправлял в Больничное крыло своих соперников. Законный жених, Орион, и вовсе не появлялся рядом с Вальбургой: то прозябал на отработках, то у медведьмы. Разумеется, самый талантливый префект Слизерина, Том Реддл, был ни при чём. Реддл умел отступать, когда того требовали обстоятельства. Но, будучи лучшим легилиментом из всех, кого довелось встретить Вальбурге, наверняка догадывался о её взаимной симпатии. И потому не сдавался, чем делал лишь хуже. Вальбурга ненавидела такие моменты: когда желаемое было на кончиках пальцев. Так близко, так недостижимо. И, не сдерживаясь, выплёскивала весь свой гнев на мир. Реддл никогда не боялся ни её нрава, ни будущего. И так могло бы продолжаться вечность, если бы однажды, по дороге в гостиную, её не подловили те, над кем Вальбурга издевалась. Она увидела вспышку заклинания, а потом пришли невесомость и тьма. Сознание возвращалось урывками, её-чужие воспоминания всё ещё кружили в голове. Она — Вальбурга Ирма Блэк. Она же — жалкая магла, чья единственная ценность заключалась в том, что она читала книги о Гарри Поттере. Без хорошего думосброса тут было не разобраться. — Всё хорошо, Вэл, — шептал Реддл, придерживая её. — Не переживай, они получили сполна. Я никогда не прощу того, кто навредит тебе. — Страдали? — лишь уточнила Вальбурга, сев с чужой помощью. Этого стоило ожидать — трусливые французские недомаги, сбежавшие от Гриндевальда, мнили себя борцами с тёмной магией и яро завидовали английским аристократам, сохранившим свои влияние и положение. Четверо на одну — воистину, взаимопомощь, достойная Хаффлпаффа! Голова кружилась, но даже так Вальбурга успела оценить сильные руки, что так крепко поддерживали. Искреннее беспокойство грело душу. О красоте Реддла она всегда знала, но лишь теперь смогла по достоинству оценить своего поклонника. Реддл широко улыбнулся. Не мог не заметить, что она простила дерзость — это обращение, так неподобающее леди, тем более от нищего полукровки. И сразу понял, что это привилегия и благодарность. Умён, сволочь, и как же хорош собой! Вальбурга усмехнулась краешком губ и подала руку. — Проводите меня в гостиную Слизерина… префект Реддл. Том галантно поклонился и, абсолютно не скрывая победы во взгляде, сначала невесомо поцеловал тонкие пальцы, получив прощение за очередную неслыханную дерзость, и взял её под руку. Это неправильно, запрещено, недопустимо, но если Вальбурга права, если те воспоминания правдивы, то лорд Волдеморт сможет стать ей равным. Лишь у самой двери дома Слизерина Вальбурга чуть сильнее сжала пальцы на чужом предплечье, готовясь встретиться с последствиями своего глупого, необдуманного, недостойного дома Блэк решения. Слизеринцы встретили их появление тишиной. О, стоило только представить лица дражайших родителей, когда до них дойдут слухи. Или Орион первым пожалуется? Это ведь даже не мезальянс, а страшное неравенство. — Ты, мерзкое отродье грязи и греха! — закричал Орион, решительно направляясь к ним. Вальбурга заметила, как напряглись маги, всюду следующие за Реддлом и названные в её честь. — Мистер Блэк, — холодно процедил Том. Как и всегда, запугивать людей ему удавалось восхитительно, и Орион отшатнулся. — Вижу, у вас много свободного времени? По вашей вине факультет и без того потерял сорок баллов за месяц. А сейчас, если мне не изменяет память, вы прогуливаете отработку. Орион в бессильной ярости сжал палочку и, процедив: «Мерзкий полукровка!», выскочил вон. Совсем ещё ребёнок, и, не будь он роднёй, Вальбурга оскорбилась бы выбором родителей. Том тоже младше, но лишь на год. Он давно выше её на голову, а уж о красоте и говорить не нужно. Не чистокровным соревноваться с полукровкой Гонтов. — И кто из вас, низкородных, посмеет мне указывать?! — Вальбурга гордо осмотрела гостиную. Слизеринцы отвели взгляд, и лишь Нотт, ближайший сторонник Реддла, обозначил поклон. Том проводил её до самой лестницы к женской стороне, на прощание обозначив поцелуй над тыльной стороной руки. — Я стану достойным вас, леди Блэк, — заявил нахальный полукровка. И Вальбурга, что обычно бы взорвалась гневом, важно кивнула. Ничего, она подождёт. Вальбурга заперлась в спальне и перевела дух. Случившееся следовало обдумать. Чужие воспоминания улеглись и без думосброса, стоило лишь немного поколдовать над собой. Позже она их тщательно проанализирует, запишет нужное, а прочее поместит во флаконы и разобьёт. Она не возлюбила маглов, Салазар упаси, нет, тем более что просмотрела жизнь не самой выдающейся их представительницы. Но вот знания о будущем их мира, о, за этот дар Вальбурга готова принести в жертву предкам половину Хогвартса. И Вальбурга безумно расхохоталась. Нахальный полукровка с кровью самого Салазара станет её шансом на спасение. Разорвёт её цепи и вытащит в мир, надо лишь предупредить о крестражах. Красивый, умный, обаятельный. Но главное — тот, кого она выбрала сама. Вальбурга Блэк ни капли не изменилась. Но впервые в жизни у неё появилась надежда.