Ужинать вместе.

Два медведя смотрели друг на друга в тишине целую минуту, хоть и казалось, что прошли часы. Помпон почувствовал знакомое желание поцеловать его. Это было желание, к которому он смущенно привыкал. Каждый раз, когда он оставался наедине, близко рядом с ним, касаясь кожи, он чувствовал потребность соединиться с Азулином, потребность быть просто его и только его. Помпон сглотнул: «Что я делаю…» — подумал он. Он медленно наклонился, его глаза оставались открытыми, а глаза Азулина расширились. Помпон собирался поцеловать его, но тот быстро повернул голову, толкая капрала, который, в свою очередь, застонал и съежился, когда его голова глухим стуком ударилась о стену напротив. В голове предательски зазвенело. — Не надо. — Он почти прорычал, скаля зубы. Помпон повернулся, глядя на Азулина широко открытыми глазами, лейтенант избегал зрительного контакта, прочищая горло. — Не надо… пожалуйста, это несправедливо по отношению к тебе. Помпон промолчал, а Азулин продолжил: — Я плохой человек, Помпон, я знаю, ты не хочешь этого делать. Помпон открыл рот, в надежде что-то сказать, но сразу же закрыл, наблюдая за тем, как другой отворачивается, чтобы выключить лампу. Он выглядел так, будто хотел плакать. После короткого щелчка, раздавшегося эхом, в комнате стало темно и тихо. Азулин сделал все, что мог, чтобы дать Помпону пространство, перекатившись как можно ближе к краю; он закрыл глаза, тяжело вздохнув. Помпон лежал прямо напротив усталого, страдальческого выражения лица другого, беспокойно наблюдая, как его нос слегка подергивался. В душе капрал нахмурился, а сердце сжалось. Ему хотелось сократить расстояние между ними двумя, он хотел обнять другого, убрать все, что его беспокоило, но он знал, что Азулин оттолкнет его, если тот зайдет слишком далеко. Помпон не мог этого допустить, поэтому отогнал эту мысль и повернулся на другой бок, теперь перед ним была только холодная стена. Они заснули. ... Азулин медленно открыл глаз. Он почувствовал знакомую корку сонливости и ощутил боль на лице, онемение потерянной руки. Он сжался, быстро зажмурив глаза, сделал глубокий вдох и, пытаясь заставить свой мозг подумать о чем-нибудь другом, сел, повернув голову, и увидел, что Помпон исчез. Часть его мозга пыталась убедить, что спящий Помпон был просто сном, но он все помнил. Он встал и быстро пошел одеваться, маску надел в предпоследнюю очередь, глубоко вздохнул в последнюю. Но... — Верно. — он говорил сам с собой. Теперь он был готов. ... Азулин выполнял свои повседневные обязанности, в основном имея дело с множеством новобранцев. Помпон до сих пор мало говорил, он был… слишком тихим. Просто вел себя как ответственный и зрелый, как всегда, изо всех сил старался следовать за Азулином, как всегда. Лейтенант почувствовал знакомое давление в мочевом пузыре. Он поднял руку, привлекая внимание подопечных. — Хорошая работа, рекруты, теперь можете быть свободны. Голубой медведь повернулся и пошел в сторону уборной, Помпон тут же пошел за ним. Тот съежился, когда услышал шаги капрала, которые все еще следовали за ним, когда он подходил к ванной. Он повернулся на каблуках, остановившись, чтобы посмотреть на другого. Помпон нахмурился, когда Азулин поднял руку, не давая ему следовать за ним. Глаза голубого медведя сузились. — Ты же не собираешься следовать за мной и туда тоже? Лицо Помпона порозовело, он моргнул, вернувшись в реальность. —Ох...Ох! — он отступил назад. — Извините сэр! Я не хотел... Азулин приподнял бровь, немного посмеиваясь. — Я не думаю, что мы оба бы туда вписались. Помпон, не думая, ответил: — Наверное, могли бы. Рот Азулина был открыт в замешательстве; он был рад, маска скрыла его растерянное выражение. Помпон почти сразу заметил, что ляпнул, начав беспокойно махать руками перед лицом. Он казался не в себе, когда быстро произнес: — Ах, нет, сэр! Не это! Я не это имел ввиду!- Азулин вздохнул, оборачиваясь. — Просто подожди, я не хочу, что бы ты видел. — Я тоже не хочу, что бы я видел! — произнес он быстро, защищаясь. — Правильно, писсбой. — он пошутил и ,хихикнув, открыл дверь. Закрыв ее, он снял маску, просто постояв в сортире, на мгновение, он задал вопрос, что, черт возьми, сейчас произошло. Азулин никогда раньше не видел Помпона в таком рассеянном виде. Это из-за прошлой ночи? Его беспокоило, сделал ли тот что-то. Должно быть, зашел слишком далеко? Он поморщился от мысли, заставляющей думать, что огорчил другого. Ему стало стыдно за ту шутку, он пожалел, что не закрыл рот вовремя. ... Помпон услышал, как открылась дверь флигеля. Азулин, казалось, поправлял маску, глядя на Помпона, который просто смотрел на него с красным лицом. Он посмотрел в ответ, прежде чем сказать: — Ладно, что с тобой? — Извините, я не...— Помпон, показалось, напрягся. Азулин поднял палец, заставляя другого замолчать. — Нет, я могу точно сказать, что ты ведешь себя не так, как обычно. Сегодня ты не собран. Губы Помпона крепко сжались, он на мгновение молча посмотрел вниз. — Я в порядке, сэр. — его лицо было темно-красным. Азулин стал чувствовать разочарование, когда Помпон продолжал пытаться защитить себя. Он нахмурился и покачал головой. — Я слишком устал, чтобы заниматься этим. Делай, что хочешь, только не ходи за мной, я хочу вздремнуть. Азулин уходил, оставляя Помпона стоять там, все еще глядящего вниз. Он покраснел, когда голубой медведь ушел с поля зрения. — Бля... — сказал он себе тихо, прикрыв лицо руками. ... Азулин шагнул в свое убежище, захлопнув дверь и заперев ее, руки предательски тряслись; он прорычал себе под нос, швырнув маску на пол, наполняя бросок яростью, почти наплевательски к еще одной возможной трещине. Он ненавидел то, как по-другому к нему относится Помпон с прошлой ночи. Медведь подошел к заправленной кровати, сел и закрыл лицо руками, проклиная себя. Он ненавидел себя за то, что отверг капрала прошлой ночью. Правда в том, что он тоже хотел поцеловать его. Он чувствовал любовь к нему, которая множилась в сердце с тех пор, как они встретились. Но... он не мог быть уверен, что не причинит вреда другому. Хотя был почти убежден, что уже сделал это.