***
Нил повел его на стойку информации, чтобы они могли обменять свои билеты на другой рейс. Сотрудник аэропорта, извиняясь, сообщил им, что ближайший рейс до Сан-Франциско отправляется завтра днем, и что самолет взлетит только в том случае, если метель прекратится к утру. Нила это устроило. Они получили новые посадочные талоны. — Куда теперь? — спросил Нил после того, как убрал билет. Эндрю молча направился в сторону ресторана, который находился между магазином туристического снаряжения и пиццерией. Нил пошел за ним. Все, что можно было купить в аэропорту, стоило неоправданно дорого, но Эндрю слишком устал и был голоден. Он все еще был озадачен тем, что только что встретил свою вторую половинку. Ему потребуется много сил, чтобы разобраться со своими мыслями. Сделав заказ, они заняли столик в углу ресторана. Эндрю поставил сумку с ноутбуком рядом с собой, а свою ручную кладь расположил около стола. У Нила была с собой спортивная сумка, которую он кинул под стол. Он уперся в нее икрами, будто боялся, что кто-то подбежит и украдет ее. Свою кожаную сумку-почтальонку он бесцеремонно бросил рядом на кресло. Нил сидел, ссутулившись на стуле, и постукивал пальцами по столу, отбивая неровный ритм. Выражение его лица было подавленным, а взгляд — озадаченный и настороженный. От этого по коже Эндрю побежали мурашки. Он достал пачку сигарет, вынул оттуда одну, но не стал ее зажигать. Нил вопросительно изогнул бровь. Работник, принимавший их заказ пару минут назад, — неуклюжий парень, вероятно, еще не достигший законного возраста распития спиртных напитков, — тут же появился у их столика. — Сэр, здесь запрещено курить, — нервно произнес он. — Разве он курит? — спросил Нил, смотря на Эндрю. В его голосе звучало удивление. — Нет, — пробормотал парень, — не курит. Нил, подперев рукой подбородок, посмотрел на парня и улыбнулся во весь рот. Со стороны это могло показаться очаровательным, но, по мнению Эндрю, это выглядело скорее устрашающе. — Тогда никаких проблем нет. — Нет, сэр, — извиняясь произнес парень. Он выглядел побежденным. Нил слегка наклонил голову, прикрывая рот рукой. В уголках его глаз появлялись морщинки, будто за ладонью скрывалась широкая улыбка. Непривычное тепло разлилось по всему телу Эндрю. — Не знал, что тебе нравится издеваться над людьми, — скучающе сказал он. Нил положил руки на стол. Улыбка, словно сладкий мед, легкой тенью скользнула по его губам. — Мне бы не пришлось этого делать, если бы у тебя не было сигареты во рту в месте, где запрещено курить, — он обвел рукой помещение. — Надо будет оставить ему побольше чаевых. Сфера обслуживания в этой стране совсем прогнила. — Вы посмотрите на него — борец за права рабочих. — Скорее за человечность. «Как скучно», — подумал Эндрю. Нил говорил как те поверхностные люди, которые считали, что быть социально сознательным — модно, что это положительно влияет на их образ. Эндрю не понимал, как этот человек мог быть его второй половинкой, когда и пяти минут не прошло, а он уже потерял к нему интерес. — Судя по твоему взгляду, это не то, о чем ты любишь говорить, — с иронией произнес Нил. По крайней мере, он остроумный и проницательный. С ним Эндрю не заскучает, а тот факт, что он еще и симпатичный, — считай, это просто бонус. — Все так любят рассуждать о справедливости, но не все хотят пачкать руки и бороться за это, — ответил Эндрю. Что-то опасное промелькнуло в глазах Нила. — Кто сказал, что мне не приходилось пачкать руки в честном бою? От слов над ключицами Эндрю свирепым жаром исходило живое тепло. Это его раздражало. — В любом случае, надо решить, остаемся ли мы здесь на ночь, — легкомысленно сказал Нил. Его настроение менялось слишком быстро. Эндрю вынул изо рта сигарету и убрал ее в карман, чтобы потом закурить. — Нет никаких «мы». — Уверен? Мы застряли здесь, как минимум, до завтра. Даже я готов признать, что разделить эту участь с кем-то, не так уж и плохо. Его взгляд непроизвольно упал на шрам от ожога на левой щеке Нила. Нил заметил это. Что-то нечитаемое промелькнуло в его глазах и исчезло так же быстро, как и появилось. — Значит, это правда, когда говорят, что лицо человека может рассказать тысячу историй, да? — он размышлял так легко и беззаботно. Его руки, покрытые множеством шрамов, лежали на столе. Он пожал плечами, показывая свое безразличие, — ему это почти удалось. — Полагаю, что разочарование, вызванное отменой рейса, не сравнится с той болью, которую приносят физические пытки. Эндрю промолчал, хотя ему хотелось во многом разобраться. Он почувствовал внезапное желание разодрать свои собственные шрамы, спрятанные под слоем одежды и черными повязками. Нил, сцепив пальцы в замок, вытянул руки над головой. Хрустнув позвоночником, он издал довольный стон, Эндрю судорожно сжал рукой бедро. — Что я могу сказать? — начал Нил, снова подперев рукой подбородок. — Жизнь обычного человека за последнее десятилетие позволила мне взглянуть на вещи с другой стороны. Ему нужно было определенно во многом разобраться, но, прежде чем Эндрю успел открыть рот, кто-то объявил номер их заказа. — Я заберу, — вызвался Нил. Он вернулся с их едой, — горячее какао и теплая булочка с корицей для Эндрю, чай и сэндвич с ветчиной для него, — и они начали есть. Есть — это, пожалуй, слишком громко сказано. Нил пару раз надкусил сэндвич и оставил его на тарелке. Он не стал добавлять сахар в чай и крутил кружку в руках, задумчиво глядя на Эндрю. Эндрю игнорировал его пристальный взгляд и разрезал булочку с корицей на маленькие кусочки. — Кем ты работаешь? — спросил Нил. Эндрю, не торопясь, прожевал и вытер рот салфеткой. Он сделал глоток какао, отмечая его сладковатый вкус, и поправил столовые приборы на тарелке после того, как стряхнул крошки со стола на пол, — все это он делал специально. — А должен? — наконец ответил Эндрю. — Можно я буду просто спокойно жить, будучи никак не ограничен в финансовом плане? — Это все мечты. Не забывай, что живешь при капитализме. Эндрю взял пакетик сахара, разорвал его и высыпал содержимое на стол. — Ты задаешь слишком скучные вопросы, — прямо сказал он, — я не хочу на них отвечать. — Ну, у меня нет с собой заранее заготовленного списка вопросов, которые я бы мог задать своей второй половинке. Раньше я вообще думал, что никогда не проживу достаточно долго, чтобы встретить ее, а потом решил, что лучше, наверное, прожить долгую жизнь, так и не встретив, — сказал Нил. Эндрю взял второй пакетик сахара, но не стал его открывать, его рука застыла в воздухе. Сколько апрелей он продержался, пока опасения, словно паразиты, день за днем пожирали его изнутри. Как только пройдет середина апреля, к нему вернется спокойствие и безмятежность, а принятие и разочарование будут бороться в нем, поскольку пройдет еще один год, а он так и не встретит свою вторую половинку. Всю свою жизнь он прожил в прибрежных городах Калифорнии и объяснял это тем, что не хочет возиться с переездом, но часть его — маленькая, глупая и наивная часть его души, которая верила, что во всем этом должен быть какой-то смысл — знала, что он просто боится. Он боялся допустить ошибку, боялся открыться возможности встретить свою вторую половинку этим холодным апрельским днем в заснеженном городе. Одному быть проще. А еще проще убедить себя в том, что он всегда будет один. По всей видимости, Нил тоже так считал. Эндрю отбросил эту мысль и высыпал сахар в кружку. — То есть ты не веришь в неизбежность встречи со своей второй половинкой? Нил усмехнулся, попивая чай без сахара. — Я много во что не верю. — А вот с этого момента поподробнее, — монотонно произнес Эндрю. Нил наклонился вперед и положил руки на стол. — Я расскажу тебе, но только если ты тоже расскажешь мне что-нибудь, — его глаза цвета сапфира, словно драгоценные камни, сверкали в лучах солнца. Эндрю все еще считал, что это была игра света. — Так будет честно, хорошо? Эндрю старался не обращать внимания на тепло, исходящее в районе воротника свитера. Нил знал цену честности и действовал почти так же, как и Эндрю, — честность для них не имела никакого значения. Он подпер рукой подбородок, как бы оценивая. — Я не верю в то, что твоя вторая половинка дополняет тебя. — Я тоже, — ответил Нил, делая глоток чая. Он смотрел на Эндрю поверх своей кружки, потом со звоном поставил ее обратно на стол. — Мы сами себя создаем. Если у тебя есть вторая половинка, это просто означает, что она тебя понимает и, возможно, дополняет, но не делает тебя единым целым. Нам всегда говорили, что каждый из нас всего лишь половина целого. Но что это вообще значит? — он с задумчивым выражением лица пожал плечами. — Единственный человек, который может сделать тебя целым — это ты сам. — Один в поле не воин, — пробормотал Эндрю, попивая уже немного остывшее какао. Щеки Нила дрогнули, будто он пытался сдержать улыбку. — Справедливо, но думать, что ты нуждаешься в поддержке другого человека, — не значит, что отсутствие второй половинки делает тебя неполноценным, или то, что ты никогда не будешь счастлив без нее. Эндрю думал, что даже в этом случае он не будет счастлив. Он все еще пытался понять принцип счастья, анализируя моменты спокойствия и удовлетворенности, которые он испытывал последние пару лет. Эндрю казалось, что, как бы он не старался, достичь этого было невозможно. Он отказывался верить в то, что его вторая половинка — тот самый недостающий кусочек пазла. Его вторая половинка — не ответ на его вопросы, и он пиздец как уверен, что и он — не ответ на его. — В чем тогда смысл всего этого? — спросил Эндрю, глядя на Нила. — Нет никакого «этого», — ответил Нил. Пульс Эндрю немного участился, но он не подал виду. — Мы просто болтаем и пытаемся узнать друг друга, — он продолжил. — Поскольку мы оба ясно дали понять, что не верим в теорию вторых половинок, то можем использовать это время, чтобы понять, из-за чего вся эта шумиха — посмотреть, так ли это на самом деле, — на губах Нила заиграла насмешливая полуулыбка. — А завтра, когда мы сядем в самолет, каждый из нас вернется к своей обычной жизни. Если хочешь, можешь сделать вид, что ничего не произошло. — Мне вообще плевать, — сказал Эндрю. — Ну ты и стоик, — прокомментировал Нил, смотря на Эндрю так, будто видел его насквозь. Эндрю допил остатки какао и стал собирать вещи. Нил этому не удивился, вслед за ним он забрал сумку и пошел к выходу. Не имея ни малейшего представления о том, куда он идет, Эндрю повернул налево, волоча за собой чемодан. Нил молча шел рядом с ним, пока они не дошли до коридора с большими окнами по обеим сторонам. — Смотри. Нил проскользнул мимо Эндрю и прижался к окну. От его теплого дыхания стекло запотело. — Красиво, — тихо сказал он. За окном крупными хлопьями падал снег и оседал на самолеты и взлетно-посадочные полосы. Было сложно что-то разглядеть на фоне темно-серого неба. — Мне нравится снег, — пробормотал Нил себе под нос. Эндрю, оскорбленный его ужасным вкусом, одарил Нила презрительным взглядом, но вскоре его внимание было почти целиком поглощено происходящим за окном. Он прижал ладони к стеклу, губы были полуоткрыты, ресницы дрожали, он медленно моргал. Горло саднило. Эндрю чувствовал, что ходит по тонкому льду, будто он был в шаге от смертельной опасности. На сердце покой — полная противоположность тому хаосу, который царил не только снаружи, но и во всем теле. Он оторвал взгляд от Нила и попытался сосредоточиться на происходящем за окном. Они еще долго стояли там вдвоем.***
— Может эта? — третий раз задал вопрос Нил. Эндрю бросил в его сторону незаинтересованный взгляд и отвернулся, продолжая рассматривать дешевые солнцезащитные очки. — Нет? — спросил Нил. — Черт, я-то думал, что она лучше остальных. Он долго рассматривал себя в зеркало, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, дергая за края оранжевого шерстяного башлыка. Когда он снял его, несколько прядей волос, словно языки пламени, торчали вверх. Желание Эндрю пригладить их исчезло так же быстро, как облачко от дыхания растворяется в холодном воздухе. Он переключил свое внимание на стойку с солнцезащитными очками. Покрутив ее, Эндрю подошел к точно такой же с брелоками, чтобы сделать то же самое. — Ладно, а эта? Эндрю посчитал от одного до десяти на немецком. Стиснув челюсть, он бросил взгляд на Нила. На этот раз это была белая шапка с заячьими ушками, свисающими по бокам, и огромными блестящими глазами в центре. — Смотри, — сказал Нил, нажимая на лапки. Ушки подпрыгнули вверх. Это была самая абсурдная вещь, которую Эндрю когда-либо видел. Он был уверен, что его лицо не выражало никаких эмоций, но по непонятной ему причине, Нил засмеялся. Его лицо расплылось в улыбке, появились морщинки, он хрипло смеялся. В этом звуке было что-то настолько хрупкое, будто Нил еще не совсем овладел искусством смеяться, не стесняясь. — Я возьму ее, — сказал он. Следы его тихого смеха исчезли с лица, сохраняя мягкость в его глазах. Они вышли из магазина после того, как Нил, не снимая шапку, заплатил за нее. В ней он был похож на ребенка. Теперь, когда Эндрю думал об этом, то не мог точно определить возраст Нила. Грубые шрамы делали его старше, но слабый, задорный огонек в его по-детски голубых глазах говорил об обратном. Если судить по его виду, — худи, джинсовая куртка, спортивные штаны и кроссовки, — выглядел он молодо. Эндрю резко остановился. Пройдя несколько шагов, Нил, тоже остановившись, обернулся. — Сколько тебе лет? — спросил Эндрю. — Ничего себе, бежишь впереди паровоза, — Нил подошел ближе, слегка наклоняя голову. — Я скажу тебе свой возраст, если ты скажешь мне свой. Как мы и договаривались — честность за честность. — Я на это не соглашался, — ответил Эндрю. — Уговор есть уговор, — настоял Нил. Эндрю пристально смотрел на него, а потом кивнул, соглашаясь. — Мне исполнилось тридцать в январе. Эндрю чуть не выдохнул с облегчением, но вместо этого сказал: — Тридцать один. — Значит в этом году тебе тридцать два? Эндрю, ничего не ответив, пошел дальше. — Будем считать, что это «да», — сказал Нил, догоняя его. — Когда у тебя день рождения? — Ты уже успел составить список вопросов? Потому что звучит он так себе. Эндрю, не смотря на Нила, почувствовал, как тот закатил глаза. — Ты вообще-то первый начал, не надо было у меня про возраст спрашивать. Постой, — Нил свернул в один из магазинов, расположенных вдоль вестибюля. — Давай зайдем сюда. Эндрю наблюдал, как Нил изучает стеллаж с журналами в книжном магазине. На обложке одного из них красовалось эксклюзивное интервью одной из шести известных во всем мире женщин, которые могут видеть красную нить судьбы. На другом была изображена пара знаменитостей, которые не знали, что они родственные души, пока обоим не перевалило за пятьдесят. Оставив Нила, Эндрю направился к отделу с художественной литературой. Выбор был невелик. Он прошелся взглядом по корешкам книг, пока не нашел то, что искал. — Эндрю Миньярд, — раздался голос Нила за его спиной. Он слегка дернулся. Нил, присвистывая, встал рядом с ним. — Никогда бы не подумал, что моя вторая половинка окажется самым продаваемым автором. Нил потянулся к верхней полке и взял одну из книг. Бросив беглый взгляд на обложку, он пролистал несколько страниц и остановился на самой последней. — Эндрю Миньярд — бармен, ставший писателем, живет в Сан-Франциско со своей кошкой по имени Сэр Толстый Кот МакКаттерсон, — вслух прочитал Нил. Он удивленно посмотрел на Эндрю. — У тебя есть кошка? Эндрю молча уставился на него в ответ. — У меня тоже, — Нил похлопал себя по карманам и достал телефон. На экране блокировки стояла фотография кошки с длинной белой шерстью и ярко-зелеными глазами. — Ее зовут Полином. Он разблокировал телефон, зашел в галерею и передал его Эндрю. — Вот, можешь посмотреть, я пока почитаю. Мозг Эндрю отказывался верить в то, что Нил реально назвал свою кошку математическим термином. А обдумать то, как легко Нил только что дал ему свой телефон и доступ к галерее, — вовсе оказалось для него непосильной задачей. — Все в порядке, — сказал Нил, не отрывая взгляда от книги. — Мне нечего скрывать, — немного подумав, он добавил, — по крайней мере в галерее. Эндрю чувствовал себя уязвимым, пока Нил читал его книгу. Он старался не обращать на это внимания, листая огромное количество фотографий кошки Нила. Это помогло отвлечься от мысли, что Нил обладает какой-то сверхъестественной способностью точно угадывать, о чем он думает. Он рассматривал восьмую фотографию, когда Нил сказал: — Мне нравится. Эндрю не сводил взгляд с телефона Нила. Его охватило чувство нарастающей решительности. — Правда? — Да. Я обычно не читаю романы, но мне понравилось. Легкий слог, интересный главный герой. — Не знал, что ты умеешь льстить. — Я просто говорю правду. Эндрю бросил телефон обратно, Нил ловко поймал его одной рукой. — Твое мнение не считается за правду, — ответил он. — Точно, — прошептал Нил. — Я куплю ее, — он пошел в сторону кассы, пока Эндрю не успел сказать или сделать что-нибудь. Эндрю не знал, встречал ли он кого-нибудь, кто бесил его больше, чем Нил. Они продолжали блуждать по залу, исследуя магазины. Большинство мест около выходов на посадку были заняты недовольными и уставшими пассажирами. Если снежная буря не прекратится в ближайшее время, в аэропорту, вероятно, начнется мятеж. — Представь, что метель затянется на неделю, — внезапно заговорил Нил. — Как думаешь, что в первую очередь случится, когда запасы еды закончатся? Эндрю всерьез задумался. Нил терпеливо ждал, шагая с ним в ногу. — Люди начнут опустошать магазины. — Даже если будут знать, что там ничего не осталось? Эндрю кивнул. — Люди, доведенные до отчаянья, способны на самые безумные поступки. — Люди сами по себе безумны, — заключил Нил. Губы Эндрю слегка дернулись от удивления, но он попытался скрыть это, прежде чем это стало очевидно. — Потом они начнут убивать друг друга. — Потому что, — подсказал Нил. — Сработает животный инстинкт. — С этим не поспоришь, — Нил задумчиво постукивал пальцами по очень, кстати, красивому подбородку. — Скорее всего, они начнут объединяться, и разногласия между ними будут подталкивать их к этому. — Все равно найдутся люди, которые не выдержат давления и уйдут, несмотря на все предупреждения. — Ага, чтобы замерзнуть насмерть, — добавил Нил, кивая, — не самый лучший вариант. Уж лучше пусть тебе вышибут мозги и покончат с этим до того, как ты поймешь, что происходит. Эндрю подумал, что облажался. — Будет не легко достать оружие, — сказал Эндрю. — Только, если не... — Если не найти место, где хранятся все изъятые вещи, — закончил за него Нил. — В ресторанах есть ножи, так что это тоже как вариант. — У охранников есть пистолеты. — Еще лучше. Отберем сначала их, а потом украдем все остальное. — У тебя уже был опыт с огнестрельным оружием? — А я разве тебе не рассказывал? — загадочная улыбка появилась на его лице. Эндрю еле сдержался, чтобы не закатить глаза. — Будем использовать один из бизнес-залов в качестве нашей базы, — продолжил Нил, — я слышал, у них там неплохие ванные комнаты. — Долой буржуазию, — спокойно сказал Эндрю. — Вот это настрой. Прогуливаясь по терминалу, они обсуждали различные варианты развития сюжета, пока не прошли целый круг. Даже после этого их обсуждения не прекратились. Эндрю был удивлен тем, как легко лились его мысли. В обычной жизни из него лишнего слова не вытянешь. Кроме как со своим психотерапевтом и подругой Рене, он вообще мало с кем разговаривал. Даже со своим братом-близнецом он стал общаться два года назад, но и тогда был не особо многословен. Когда разговор сошел на нет, они нашли тихое место, чтобы посидеть, — это оказалась пустующая стойка службы поддержки рядом с одним из выходов. Они плюхнулись на покрытый ковром пол, прислонившись к ней спинами. Вздохнув, Нил вытянул ноги вперед и снял шапку, чтобы причесать волосы рукой. — Знаешь, я думал, что к этому времени ты уже сбежишь от меня, или что ты будешь просто молчать и игнорировать меня, тогда я бы послал тебя и ушел, — он посмотрел на Эндрю с насмешливой и неприятной полуулыбкой. — Без обид. — Я не обижаюсь, — безэмоционально ответил Эндрю. — Мы терпим друг друга из-за того, что мы родственные души? — спросил Нил. — Я просто никак не могу понять. Эндрю не знал, как на это реагировать или как ко всему относиться. Если причина, по которой ему не было скучно в компании Нила, заключалась в том, что они родственные души, — это бы многое объяснило. Но если он копнет глубже, то поймет, что ему от этого неприятно, даже немного обидно. Ему не хотелось верить в то, что природа их отношений зависит от чего-то столь произвольного и беспредельного, как судьба. Ему казалось, что он больше не властен над своей судьбой, будто его жизнь и все принимаемые им решения ничего не значили перед такой неопределенной и неосязаемой силой. Может быть, он просто хотел верить, что его совместимость с Нилом — это результат их собственного желания. Маленькая, глупая и наивная часть его души, которая верила, что во всем этом должен быть какой-то смысл, возможно, не такая уже и маленькая, как он думал. — Ты веришь в судьбу? — равнодушно спросил Эндрю. — Нет, — спокойно ответил Нил, несмотря на то что Эндрю уже задавал похожий вопрос раньше. — А в приметы? — Только в плохие. — Но ты все еще продолжаешь размышлять над теорией родственных душ. — Тебе никогда не говорили, что ты разговариваешь, как человек из другого времени? — ушел от ответа Нил. Когда ответа не последовало, он привалился к столу спиной и подтянул колено к груди, обхватив его руками. — Я знал родственных душ, которые убили друг друга из-за ненависти, но не знал никого, кто был бы вместе, потому что сами того хотели и делали все необходимое для этого, — сказал Нил. Его взгляд был спокоен, а голос звучал приглушенно, но в то же время убедительно – невозможное сочетание. — В конце концов, если вы родственные души, это еще нихрена не значит, пока вы сами не выберите друг друга и не приложите к этому все свои усилия. — И этим ты, по-твоему, занимаешься? Прилагаешь усилия? — предположил Эндрю. Нил приложил щеку к колену, поворачиваясь к Эндрю с выражением странной нежности на лице. — А ты как думаешь, Эндрю? Эндрю отвернулся, слова на коже его шеи вспыхнули огнем. — Правда хочешь узнать? — Хочу, иначе бы я не спрашивал. — Умников никто не любит. — Даже ты? — Нил поднял брови. — Я думал, мы уже разобрались с этим. — Я думал, что «этого» не существует. От этой фразы на лице Нила появилась легкая улыбка. Он еще некоторое время смотрел на Эндрю, не говоря ни слова. Эндрю казалось, что его душа вот-вот загорится, если Нил продолжит так на него смотреть. Нил отвел взгляд, чмокнул губами и встал на ноги. — Я проголодался, — сказал он, — пойдем поищем, где тут можно поесть. Большинство ресторанов были закрыты. Texas Chicken было единственным местом, где можно было перекусить. Они молча ели гамбургеры, глядя в темноту ночи, пока хлопья снега били в окно. После ужина они продолжили гулять по терминалу. Несколько сотрудников раздавали пассажирам одеяла и подушки, но это никак не соблазнило Нила. Он встал на траволатор, Эндрю молча пошел за ним. Нил ступил на следующий траволатор, который попался на их пути. Эндрю не стал спрашивать, куда они идут, поскольку все это время они просто бесцельно бродили. Когда Нил встал на третий по счету траволатор, он развернулся и пошел в противоположном направлении, словно был на беговой дорожке. Засунув руки в карманы, он бросил взгляд в сторону Эндрю и улыбнулся. Эндрю стоял в стороне, тупо уставившись на него. Нил пожал плечами, прежде чем повернуться, чтобы идти в правильном направлении. Немного опасаясь проделок Нила, Эндрю прошел рядом с траволатором, стараясь не отставать. Пока Нил без предупреждения не бросился бежать. Добежав до конца дорожки, он спрыгнул с нее и улыбнулся Эндрю. — Побежали наперегонки, — предложил он Эндрю. — Я не люблю бегать. — Я дам тебе фору. Можешь бежать на этой штуковине, — Нил огляделся по сторонам, после чего бросил свои вещи на одну из многочисленных скамеек в вестибюле. — Оставим вещи здесь, все равно никого рядом нет, никто не заберет, — в его глазах можно было увидеть азарт, пока он пытался уговорить Эндрю присоединиться к этой дурацкой гонке. — Да ладно тебе, будет весело. — Пересмотри потом значение слова «веселье» в словаре. — А чем, по-твоему, нам еще здесь заниматься? Эндрю подавил вздох и, оставив свои сумки рядом с вещами Нила, встал в самое начало дорожки. — На счет «три», — сказал Нил. — Раз, два... Как только он произнес «три», то сразу бросился бежать через вестибюль. Эндрю даже не надеялся догнать его, несмотря на то что траволатор придавал ему скорость. Когда он добежал до конца дорожки, Нил снова улыбнулся, обнажив жемчужно-белые зубы и глаза-полумесяцы. — Ну как, взбодрился? — Заткнись, — сказал Эндрю. Они вернулись к своим сумкам и продолжали идти в умеренном темпе. Пока Нил без предупреждения не остановился как вкопанный. Он смотрел на ряд тележек, его губы медленно растянулись в улыбке. Эндрю, догадываясь, о чем тот думает, смирился со своей судьбой.***
Около часа они по очереди катали друг друга на тележке, разъезжая туда-сюда по всему периметру терминала. Эндрю казалось, что ему весело. Он не мог вспомнить, когда последний раз ощущал приятную волну возбуждения, растекающуюся по его венам. Вымотавшись, они отыскали другую пустующую стойку службы поддержки рядом с выходом на посадку; вокруг никого не было, если не считать некоторых уснувших пассажиров. Вместо того, чтобы оставить вещи у стойки, Нил поставил их рядом с панорамным окном. Он лег на спину, подложив под голову свою спортивную сумку, и стал смотреть в окно. Эндрю медленно сел рядом, скрестив ноги. Он достал из кармана отложенную сигарету и зажал ее между губами. — Тебе нравится быть писателем? — напрямую спросил Нил. Эндрю сомневался, отвечать Нилу или нет. В конце концов, он сказал: — По крайней мере, я не ненавижу это. Нил фыркнул. — Что ты забыл в Чикаго? Ты здесь по работе? Эндрю пробормотал что-то невнятное. Иногда, когда ему нужно было отправиться в очередной книжный тур, он просил Аарона его заменить, но в этом году тот уже побывал в четырех городах вместо него. У Эндрю больше не осталось козырей, поэтому пришлось самому прилететь в Чикаго, где он часами подписывал книги, бессмысленно пялился в телефоны своих поклонников, когда они делали с ним селфи, и игнорировал жалобы своего менеджера по поводу отсутствия у него галантности. — Я тоже здесь по работе, — сказал Нил. — Целых две недели пришлось проверять финансовую отчетность одной дурацкой компании. — Ты работаешь аудитором? — Эндрю от удивления дважды моргнул. — Ага, — Нил скрестил лодыжки и положил руки на живот, устраиваясь поудобнее на полу. Честно, Эндрю бы никогда не догадался. — И что ждет тебя в Сан-Франциско? — Новая стопка финансовых отчетов. — Смешно. Нил повернул голову, чтобы посмотреть на Эндрю. — Я помню, что мне нужно пересмотреть концепцию веселья, — он издал щелкающий звук. — Ну, мне нравится моя работа, так что ты не совсем неправ. И еще мне нравится Сан-Франциско, вот и все, — сказал Нил. Эндрю вытащил сигарету изо рта и стал крутить ее между пальцами. — Где ты живешь? Нил перевернулся на бок, волосы были растрепаны, а взгляд — острый, проницательный. Воздух вокруг них словно застыл, и само время, кажется, остановилось. — В Сиэтле, — тихо сказал Нил, в его голосе послышалась жалость. — Хотя не знаю, можно ли назвать это домом. Эндрю молчал, не сводя глаз с Нила. — Знаешь, — начал Нил, сгибая и разгибая пальцы, изучая их, — раньше я ненавидел аэропорты. Они заставляли меня нервничать. Но когда я устроился на работу и начал все время путешествовать, то как-то полюбил их. Ему нравился снег, нравилось бегать, и ему нравились аэропорты. Определенно странный человек с весьма специфическими вкусами. — Не знаю почему, но мне кажется, что в них есть что-то необычное, — сказал Нил. — Наверное, это из-за ограниченности пространства. Эндрю хмыкнул, соглашаясь. — А тебе нравятся аэропорты? — спросил Нил. Эндрю, стиснув челюсти, смотрел в окно на стоящий у ворот самолет. — Я не люблю летать. — Предпочитаешь водить машину? Эндрю неуверенно пожал плечом. Ему на самом деле нравилось водить машину, но он никогда и никому не признавался в этом. — Кстати, вероятность погибнуть в автомобильной катастрофе намного выше, чем во время полета на самолете, — добавил Нил. Эндрю бросил взгляд на Нила, его лицо не выражало ни одной эмоции. Уголки губ Нила растянулись в едва заметной улыбке. Эндрю пытался отвести взгляд, но понял, что это бесполезно — образ Нила уже отпечатался в его памяти, как и все остальные, которые он видел сегодня. Нил зевнул и, посмотрев на часы на своем запястье, сказал: — Уже полночь. Он потянулся на стуле, его свитер задрался, обнажая живот. Эндрю заметил пересекающиеся шрамы на его животе, и это заставило его задуматься, есть ли хоть какая-нибудь часть на теле Нила, не тронутая жестокостью. — Чувствую себя таким стариком иногда. Раньше я мог спокойно работать, поспав всего лишь два часа, а сейчас меня вырубает после десяти, — Нил с облегчением вздохнул, что противоречило его жалобам. — Хотя, стареть не так уж и плохо. Действительно, очень странный человек. Нил натянул капюшон на голову и свернулся калачиком на полу. Его глаза были плотно закрыты, а рот — полуоткрыт. — Спокойной ночи, Эндрю, — пробормотал он, совершенно довольный тем, что собирался спать на полу аэропорта рядом с человеком, которого он едва знал. Эндрю наблюдал, как дыхание Нила выравнивается. Выбросив сигарету, он снял пальто и свернул его комом, чтобы подложить под голову вместо подушки. Эндрю лег на расстоянии вытянутой руки от Нила, в его голову лезли разные мысли. Что если завтра они так и останутся чужими друг другу?***
Нил проснулся раньше Эндрю. Открыв глаза, Эндрю увидел Нила, сидящего перед окнами, скрестив ноги. Его глаза были закрыты. Солнечные лучи заливали все вокруг светом и теплом. — Доброе утро, — не глядя на Эндрю, произнес Нил. Он медленно открыл глаза и выдохнул, его плечи опустились. — Снег прекратился. — Ты прям на седьмом небе от счастья, — прокомментировал Эндрю. Когда Нил засмеялся, Эндрю ощутил необъяснимое чувство удовлетворения. — Пошли, найдем, где можно поесть, — предложил Нил. Перед этим они зашли в уборную, чтобы привести себя в порядок. Стоя рядом друг с другом, они умылись и почистили зубы. Нил периодически смотрел в зеркало на Эндрю с пеной во рту и морщинками в уголках глаз. Это, как ни странно, ощущалось так по-домашнему, почти таким же знакомым и уютным, как вязаный свитер, который был у Эндрю со времен колледжа. Некоторые магазины были открыты, в том числе и ресторан, который они посетили вчера. На этот раз другой работник принял их заказ, и они заняли то же место, что и раньше. Они ели круассаны и пили кофе, параллельно обмениваясь друг с другом бессмысленными колкостями, пока Эндрю не осознал, что пришло время пройти в терминал, чтобы найти выход и подготовиться к посадке. — Какое у тебя место? — спросил Нил. Эндрю показал ему свой посадочный талон. — Кажется, у окна, — предположил Нил, — я буду впереди. Эндрю удивленно приподнял бровь. — Поскольку авиакомпания платит за билет, мне досталось место в бизнес-классе, — пожимая плечами, ответил Нил. Он встретился взглядом с Эндрю, его губы расплылись в легкой, искренней улыбке. — Значит, пришло время прощаться. Эндрю сжал руки в кулаки по бокам. Он опустил взгляд на грудь Нила и произнес: — Видимо, да. — Мы еще можем увидеться в Сан-Франциско, когда приземлимся, — сказал Нил. — Или, кто знает, может быть, мы столкнемся друг с другом на улице. Эндрю ничего не ответил. — Что ж, было приятно провести с тобой время. Обещаю дочитать твою книгу, а когда напишешь новую, и ее прочитать. Эндрю перевел взгляд, чтобы он снова мог смотреть Нилу в глаза. Что-то в его взгляде было такое, что Эндрю не мог расшифровать. Казалось, что он хотел сказать что-то еще. — Начинается посадка на рейс D0310 до Сан-Франциско. Всех пассажиров бизнес-класса и постоянных клиентов авиакомпании просим пройти к выходу на посадку, — объявил голос, прежде чем Эндрю успел открыть рот. — Мне пора, — сказал Нил, поправив ремень сумки на плече. — Было приятно познакомиться с тобой, Эндрю. Знаю, что уже говорил, что не верю в эту чепуху со вторыми половинками, но я рад, что встретил свою, и я рад, что это ты, — добавил он тише. Он повернулся и встал в очередь на посадку в самолет. Сердце Эндрю застряло в горле, перекрыв доступ к кислороду. Их расставание должно было произойти именно так. Тогда он бы продолжил жить своей прежней жизнью, смирился бы с тем фактом, что выбрал одиночество, что он сам решает, кому есть место в его жизни. Тогда он бы спас Нила от бремени иметь вторую половинку в лице Эндрю Миньярда. Одному быть проще. А еще проще убедить себя в том, что он всегда будет один. Но они созданы друг для друга и только с помощью собственных усилий они могут стать единым целым. С этой мыслью Эндрю сделал шаг вперед и протянул руку к спине Нила.