Вдребезги разбитые

Жизнь в Мистик Фоллс казалась сказкой. Юная Элизабет Одли, что попала в тело Елены Гилберт, была невероятно счастлива, когда попала в этот мир. Да, сначала было больно. Тоска по родным перевешивало все остальное, но потом Лиз встретила Стефана Сальваторе и жить стало легче. Воспоминания о прежней жизни медленно уплывали, а на их место вставали те воспоминания, что были у Елены Гилберт. Школа, друзья, красавец вампир, его харизматичный и не много чокнутый и помешанный брат. Поначалу все было хорошо, но когда появился один из первородных вампиров — Никлаус Майклсон, жизнь перевернулась. Никлаус был гибридом. Ему такая жизнь не нравилась и он на протяжении веков продолжал искать способы снять Гибридное проклятие, для чего ему нужен был двойник Петровой. Ритуал, который мог снять проклятие, также нуждался в ведьме, чтобы направить силу полной луны в лунный камень. Тогда Клаусу нужно было бы принести в жертву оборотня и вампира. Наконец, ему нужно было бы выпить кровь человеческого двойника. Первоначально он планировал снять свое проклятие в 1492 году, когда встретил Катерину Петров (двойника Амары), но она узнала о его планах и обманом обратила Роуз, другого вампира, тем самым сделав ее кровь бесполезной. Когда он узнал о третьем двойнике Петровой, Елене Гилберт, он преследовал ее и сумел заставить принять участие в ритуале. Он принес в жертву оборотня Джулса и новообращенную вампиршу Дженну, прежде чем выпить кровь Елены и убить ее. Как только он снял проклятие, он попытался создать всемогущий вид гибридов вампира и оборотня. Эти существа были бы сильнее, чем кто-либо другой, не нуждались бы в кольце дневного света, чтобы ходить на солнце, и могли бы превращаться в оборотней, когда им заблагорассудится. Елена осталась жива, благодаря своему отцу — Джону Гилберту, а Клаус вскоре понял, что пока дочка Гилберта жива, она может сдавать ему свою кровь, а он с помощью этой крови сможет создать свою гибридную армию. Время тянулось. Дэймон и Стефан пытались спасти Елену из лап древнего и могущественного вампира, но вскоре поняли, что Гилберт не желает уходить. За те несколько месяцев, что она еженедельно давала свою кровь Никлаусу, Елена Гилберт успела полюбить первородного вампира. Некогда страшный вампир, в глазах Елены выглядел милейшим человеком. Стефан и Дэймон пытались уговорить Елену, что Никлаус внушил ей любовь, но девушка этому не верила. Она не боялась оставаться с вампиром наедине, рассказывая ему о своем прошлом, а он же в ответ делился с ней рассказами о своей семье и о тех временах за долго до появления Елены. Он рассказал о Кэтрин, то что раньше утаивали Сальваторе. Слушать было интересно и одновременно появлялась злость на братьев вампиров, которую Елена старалась не замечать. Вскоре из небольшой союз по производству гибридов превратился в нечто большее. Клаус, оставаясь с Еленой наедине, невесомо касался оголённых участков ее тела, мог поцеловать в щеку или в губы, а потом с молниеносной скоростью исчезнуть. Эдакий трусливый подросток, который боялся признаться в своих чувствах. Только вот Клаус не был подростком и было нечто странное в его поведении. Гилберт не понимала отчуждённость первородного вампира. После тех немногочисленных прикосновений он отделился. С Еленой он теперь разговаривал с холодком в голосе. Бедная девушка не знала, что делать. Лежа в холодной постели одной и комнат поместья Майклсонов она плакала, иногда давясь от непролитых слез. Теперь ей и самой хотелось сбежать из этого места, она пыталась найти способ поговорить со Стефаном, но вампир не отвечал. Он точно также как и Дэймон перестал уговаривать Елену, полностью забыв о ее существовании. Казалось он забыл все, что было между ними. Страсть, любовь, сейчас же на их месте огромная пропасть, через которую Елене не перепрыгнуть. — Ну хватит слезы лить, — Клаус вошел бесшумно и точно также бесшумно опустился на кровать подле Елены. — Уходи, — Елена попыталась придать своему голосу громкости, но это ей не удалось. Изо рта вырвался жалостный всхлип. — Не хочу тебя видеть. — А мне кажется, что наоборот, — Клаус едва заметно улыбнулся. — Какая же ты глупая. — Это я глупая? — шмыгнув носом переспросила Елена, когда Клаус прижал ее к себе, стискивая в стальных объятиях. — Конечно, не была бы ты такой, давно успела бы понять мои к тебе чувства, — Клаус осторожно поглаживал Елену по волосам. Поначалу он относился к этой девушке, как к источнику запаса крови, из которого в итоге должна была уйти жизнь, но после в один из вечером между ними промелькнула искра и Никлаус Майклсон понял, что влюбился. — Никлаус, что с тобой, — Елена снова всхлипнула. — Почему я не могу тебя понять? — Я разбит, — прошептал Клаус. — Вдребезги разбит, — губами он коснулся мочки уха, заставив Елену невольно вздрогнуть. — И со мной ты разобьешься тоже, — их губы соединились в поцелуе. Не важно когда, не важно где, они —Вдребезги разбитые, а значит им нужно держаться вместе.