all my friends are toxic

И вновь Белладонна возвращается к тому, с чего начинает. Ей вновь хочется увидеть Сернистое море, постоянно неспокойное и ядовитое. Прошло достаточно много времени с тех пор, как она была на его берегу в последний раз. Война кончилась, Квинтет армия победила, иначе и быть не могло. Мир изменился после череды кровавых сражений. Мурн потеряла половину левого уха, которое нервно дёргалось и до сих пор, заработала шрам на руке от меча какого-то эньера и сильно повредила хвост, который лекари всё же смогли восстановить. Белладонна фыркает и касается своего плаща, выглядывая на улицу. Нет, в нём нет нужды, в Деройсити вернулось солнце, поэтому мурн выскальзывает из дома и спокойным шагом направляется в сторону моря. Белла доходит до воды довольно быстро и садится на то же место, где была в последний раз. Приятно смотреть на то же место при других обстоятельствах. Море было любимым местом мурна не просто так. Её родители, Свиристель и Ураган, всегда говорили ей, что она похоже на это место. Её имя соответствует ядовитому растению, а обозначает красоту. Таким и представляется Сернистое море Белле. Смертоносное и прекрасное. Не проходит много времени до момента, когда мурн слышит чьи-то шаги, отчего у неё возникает просто отвратительное чувство дежавю. Но магию она не вызывает, ждёт. Но когда Белладонна видит знакомые золотистые крылья, она выдыхает и улыбается. — Винсент! — фермер машет рукой приятелю. — А-а, Белладонна, — кивает некогда офицер Квинтета. — Снова сбегаешь от себя? — Стараюсь. Ты идёшь куда-то? Можешь сесть со мной, если хочешь, — предлагает Белла, пододвигаясь куда-то вправо, будто на пляже мало места. — Знаешь... а мне бы не помешала компания, — кивает Лонгфедер и садится на пляж рядом с мурном. Некоторое время пара приятелей молчит, у каждого на душе лежит свой камень, но никто не решается начать. Жизнь каждого из них изменилась после того несчастного Троелуния, оно сделало их жёстче, сломало и собрало заново. Белла была наслышана о смерти Винни, а тот знал о ситуации с родителями мурна. Наконец, кеатл делает вдох и заговаривает, желая разбить тишину. — Вы помирились? — спрашивает он, надеясь на положительный ответ. — Мы... сложно сказать. Отец не хочет со мной разговаривать, говорит, что не хочет верить предательнице. С мамой всё получше, мы даже видимся иногда. И всё втайне от Урагана, — Белладонна поджимает ноги к себе, кладёт руки на колени и укладывает голову на руки, поворачиваясь к Винсенту. — Но он же сам перешёл на сторону Квинтета, разве нет? Позже, чем Свиристель, но перешёл же! — удивляется Лонгфедер. — В самый последний момент он перешёл. Отец до конца верил, что победа за Триумвиратом, поэтому и зовёт меня предательницей, — морщится мурн. — Я говорю, всё запутанно. Пока что я не уверена, есть ли у меня семья. Белла морщит нос и трогает обрубок левого уха, которое снова дёргается в нервном тике. Не ей рассказывать сироте о проблемах в семье. Его родной брат утонул в этом море, так он сам рассказывал. Белладонна в тот день была на ферме, не застав этого ужаса. Но не только семья по крови оставила Лонгфедера на этом месте. В этом же море погиб и Генерал Квинтет армии — Кеннет Хилл. Воспоминания о нём вдруг настигают мурна и она думает о том, стоит ли поднимать эту тему вообще. С одной стороны, это боль, грусть и тоска, а Белла ещё не так хорошо знает Винни, чтобы вот так сразу врываться с таким. Кто знает, как он отреагирует. С другой стороны, они здесь одни и Винсент сам начал непростой разговор о семье. Белладонна решает всё-таки попытать удачи. — Вин, ты же дружил с Кеннетом Хиллом? — начинает Белла, устраивая голову на руках поудобнее. — М? — Лонгфедер будто просыпается, стряхивая с себя мысли, в которых он погряз. — Да, мы друзья. — Каким он был? — спрашивает мурн, пиная ногой камушек. — Не говори был. Он до сих пор жив. Ну... ты знаешь подробности, — мотает головой Винсент. — Он просто не здесь. — Хорошо, хорошо, — кивает Белладонна. — Какой он? — Хороший, — не думая, выпаливает Винни, смотря куда-то в туман над морем. — Хороший... — тихо повторяет мурн, обдумывая это. Она застала Кеннета жестоким, резким, нервным и грубым. Ей не верилось, что определение «хороший» может быть о Хилле-младшем, тем более, сказанное с такой уверенностью. — Не веришь, да? — усмехается Лонгфедер. — Да я бы сам себе не поверил. Я знаю, он ужасно сложный. Странный, непонятный, ужасно запутанный в себе. Но он хороший. Он знал, к чему шёл всё это время... наверное. Он хотел домой и делал для этого всё, что ему нужно. Он знает кучу историй, хоть и разговаривает чёрт знает как. Кеннет... Кейн добрый и отзывчивый. Но только когда он того хочет. Винсент заканчивает описание друга и весело смеётся, запрокидывая голову. Он выглядит абсолютно счастливым, говоря о друге, которого в ближайшее время он точно не увидит. — Разве тебе не больно? Не больно просто думать о дорогом существе, зная, что его не будет рядом ещё долго? — непонимающе интересуется мурн. — Белла, я буду смеяться до тех пор, пока не взорвётся моя голова, — улыбается Винни. — Я же не могу призвать Кеннета из его измерения ради своей прихоти. А грустить... зачем? Так и вся жизнь пройдёт. Проводить всю жизнь в грусти нет смысла. Радость есть в разных мелочах, попробуй поискать. Белла отворачивается от Лонгфедера и тоже смотрит в туман над морем. Ей становится обидно за себя. Мурну кажется, что она не сможет так же. Белладонна скучает по своей семье, очень скучает и хочет вернуться к прежнему образу жизни, но, кажется, это маловероятно. До того злосчастного Троелуния они были так близки. У мурна начинает щипать в носу и по лицу скатывается слеза. Белла всхлипывает и Винсент слышит это, поворачиваясь к приятельнице. — Ты чего? — слегка хмурится кеатл. — Нормально всё. По семье я скучаю, — мурн отчаянно вытирает лицо ладонями, но слёзы продолжают течь по щекам и падать на песок и камни. Винни сопит. Он не знает, что делать с молодой и наивной мурном, как быть с её состоянием. Но вместо того, чтобы думать и гадать, он берёт её за плечи и встряхивает. — Возьми себя в руки, дочь самурая! — вновь улыбается Лонгфедер, сжимая плечи Беллы. Белладонна усмехается и шмыгает носом. Как же точно подмечает Винни. Ураган, её отец, военный. Сначала он воевал за Триумвират, а к концу войны стал против него. На почве этих метаний семья и поругалась, чуть ли не распавшись. Мурн смаргивает ещё одну слезу. — Ну, возьми себя в руки! — от Винни исходит такая тёплая энергия, он буквально излучает счастье сейчас и это счастье кеатл стараетая передать приятельнице. Белладонна не выдерживает и резко подаётся вперёд, буквально падая в объятия Винсента. Она кладёт голову на плечо приятеля и крепко обнимает его, стараясь найти в нём успокоение. Лонгфедер не сразу понимает, что происходит, поэтому в первые секунды напрягается, но скоро обмякает и тепло, по-дружески, похлопывает мурна по спине. Сам он устраивает подбородок на голове Беллы и ждёт, когда ей станет лучше, не говоря ни слова. Кажется, будто от одного края Сернистого моря до другого все звуки становятся абсолютно тихими. Всхлипы мурна, дыхание кеатла, плеск ядовитых волн, шум леса — всё затихает, чтобы дать двум приятелям время. Проходит некоторое время, которое для Белладонны показалось вечностью, а для Винни — короткими мгновениями, и мурн отклеивается от кеатла, вытирая лицо уже окончательно. — Спасибо, что не оттолкнул, — искренне улыбается Белла. — И прости за мой концерт. — Пустяки, не беспокойся, — качает головой кеатл. — Может, пойдём отсюда? Пошли в город, выпьем, а? Что думаешь? — А пошли! — смеётся мурн и вскакивает на ноги. От прежней грусти Белладонны не остаётся и следа. Она решает, что если и искать радость в мелочах, то нужно начинать прямо сейчас. Винни поднимается вслед за ней и они оба направляются в сторону города уже под весёлые разговоры и смех, оставив личный момент у Сернистого моря.