Судьба бывает милосердна

Виталя понял, что судьба – та ещё сука. Не то что бы тату на его предплечье это как-то доказывало, хотя это и было одной из причин. Просто он смирился с ощущением, что судьба, кажется, никогда в жизни не упускала возможности наебать его. Соулмейты – это прекрасно, когда тебе шесть, ты ванильная сопля и родители всячески подогревают твоё желание найти человека, с которым тебе будет лучше, чем с остальными. И Виталя был ванильной соплей и верил во все эти сказочки, несмотря на то что рассказать про светлое будущее было некому. Родители погибли, да он их не помнил. Мирон был для него всем: отец, друг, наставник, учитель, тот ещё надоедливый взрослый и дальше по списку. Мирон никогда ничего не говорил просто так и никогда не говорил о соулмейтах, но Виталя твёрдо верил, что тату, для появления которого надо ждать двадцатилетия, принесёт ему счастье. Верил, когда научился лазать в форточки, чтобы воровать драгоценности; верил, когда научился вскрывать любые замки и разбираться в отмычках; верил даже тогда, когда первый раз пустил пулю в человека. Ведь книжки не просто так пишут, любовь даётся всем. Но судьба забыла предупредить Виталю, что красивые истории из красивых книжек достаются тем, кто красиво живет, а не тем, кто состоит в преступных группировках, убивает людей и выколачивает долги. Он ждал своего двадцатого дня Рождения, точь-в-точь как лет десять назад. Странное помешательство Макарова на соулмейтах – одна из немногих вещей, которая была известна у Голубей, поскольку общаться в планы Династа не входило. Вежливо перекинуться парой слов – пожалуйста, но задушевные беседы – это явно не его, особенно когда каждое твоё слово может стать предлогом твоей смерти. Хотя доверять было кому. Тот же Мирон был человеком надежным, к тому же был ещё абсолютно светлый Даня, который казался самым милым человеком на свете. Виталя вообще не очень понимал как LeTai среди них то оказался, но смотреть как он с этим своим «я добрейшей души человек» выражением лица откровенно наебывал всяких важных удодов на крупные суммы было крайне забавно. Когда Виталя наконец получил тату он понял две вещи про своего соулмейта: первое – его родственная душа младше чем он, второе – это скорее всего мужчина. Татуировок было три, а ты получаешь по тату приблизительно за каждые пять лет своего соулмейта, то есть его родственная душа не страше двадцати и не младше пятнадцати. На предплечье красовались игрушечный пистолет, баскетбольный мяч и электрогитара, такая какие обычно бывали у настоящих прожженных рокеров, концерты которых - месиво из потных тел. И если на первый факт Макарову было все равно; он столько лет ждал, готов подождать ещё пару лет; он терпеливый, он молодец. То вот второе выбило его из колеи. Можно было, конечно, лелеять надежду, что ему просто досталась резвая, активная пацанка, но Виталя нутром чуял, что все не может быть так радужно, а точнее все и есть более радужно чем он ожидал. В этот день он перестал обращаться к судьбе цензурными словами. Принять себя было тяжело. Раньше Виталя не задумывался о том, какого пола его родственная душа, потому что для него это было очевидно. Девочки, девушки, женщины ему всегда нравились во всех аспектах, и вопросов не возникало. Оказалось, не только девочки. Макаров даже взял отпуск у Фёдорова, чтобы сконцентрироваться только на этой проблеме, ни на что не отвлекаться, проработать и жить себе счастливо, ждать соула. Что включал в себя пункт проработать доподлинно было неизвестно, но Макаров начал с просмотра порно. И закончил. Это было отвратительно. О возбуждении и речи не шло, трудно было просто смотреть. Лежать на кровати в отеле и вздыхать, глядя в потолок было ничем не лучше, поэтому Виталя, как решительный и сильный мужчина, начал искать ответ в Интернете. Нашел он себя через три часа, читающим историю про двух влюбленных мужчин, живущих в Древнем Риме. Было интересно. Чтобы понять бисексуалов, нужно увидеть бисексуалов. Даня, поклонник истории России, всегда говорил, что любые исторические события лучше запоминаются, если посмотреть документалку. Возможно Киреев просто был визуалом, но Виталя осмелел. Виталя пошёл в гей-клуб. Не исключено, что ему просто хотелось нажраться и немножко разгрузить мозг, который буквально закипал, переваривая всю полученную информацию. Он неплохо провёл время: алкоголь был вкусным, бармен в душу не лез, но был обходительным. К Макарову даже подкатил какой-то тип, внешне напоминающий любителя классической музыки и античного искусства. И анального секса. Сначала на спине Династа выступил холодный пот, но потом он вспомнил, как однажды вырубил троих перочинным ножом, и страх исчез. Виталя его отшил, но никакой негативной реакции не последовало, что стало приятным удивлением. Они даже поговорили, он рассказал о своем соуле, и чувак с улыбкой ответил, что ориентация ничего не меняет, любовь везде одинаковая. У него было умиротворенное выражение лица, чем-то смутно напоминающее отца, и Виталя хотел ему верить. Оставалось надеяться, что спокойный вид не из-за каких-нибудь опиатов. Потом они поболтали о музыке, болгарском перце, выпили, потому что этот урод утверждал, что с болгарским перцем не приготовить ни единого нормального блюда, а Виталя был категорически не согласен. А когда Виталя злится, Виталя пьет. Дальше в ход пошли экзистенциальные темы вроде смысла жизни, определения свободы, почему Гондурас именно так называется и много еще чего. В час ночи, когда Макаров смертельно устал доказывать, что котики лучше морских свинок, он попрощались, и этот парень пожелал ему удачи в поисках. Вечер оставил приятное впечатление, называть себя тем, кто чисто теоретически мог бы подрочить на кого-то мужского пола больше не казалось стыдным. Переход от теории к практике занял некоторое время. Не с первого раза, но Виталя даже удовольствие от процесса получать начал. Быть бисексуалом не так уж и страшно, да и контента на сайтах получалось в два раза больше. В общем, одни плюсы, если никому об ориентации не распространяться. Макарову трындеть об этом с кем-то малознакомым без надобности, а свои все поймут, если нечаянно узнают. Династ полностью готов быть принцем на белом коне для другого принца на совершенно другом коне, но проблемка в том, что принц этот где-то в другом царстве находится и спасать Виталю из лап одиночества и недотраха не торопится. Вполне логично подумать, что если он, Династ, провёл такую работу над собой, то судьба могла и вознаградить его уже за старания. Но она сука. И видимо с садистскими наклонностями.

***

Через 3 года Виталя уже и позабыл о детской мечте. Его жизнь идет своим чередом, Мирон перевел к ним в основу подростка, еще вчера таскающего дорогую водку из «Красное Белое». Оказал доверие, дорогу молодым. Парень вроде неплохой оказался, ловкий, резвый, соображает быстро, оружием владеет, но его жажда крови и приключений иногда вызывала у Витали опасения. Того и гляди этот мелкий всех поубивает и разнесет к чертям весь мир сомнительных соглашений и мирных договоров, который Мирон так долго выстраивал. Видимо, Окси тоже был обеспокоен, но решил переложить эту проблему со своих плеч на киреевские, не обремененные до этого никакими обязательствами наставника. Даню было иногда жаль, но забавно было смотреть, как он полтора часа доказывал Кириллу, что если у тебя поменялись планы и появились новые союзники, то нельзя просто пойти и грохнуть всех шестерок тех, с кем ты до этого договаривался. Но они вроде как сработались даже. Удивительно. Мирон был прав: вырастить из этого семечка, бывшего среди сорняков и грязи, достойный цветочек, на который смотреть было бы любо-дорого – задача, с которой только LeTai из них всех мог справиться. Вообще Макарову Голуби нравились: все было спокойно, четко и по правилам, но Палмдропов явно внес свой вклад в атмосферу. Этакий отвратительный взрыв. С ним было трудно, но когда Пиэм возвратился с ответственного дела и на вопрос о том, как все прошло сказал, что напарник из Кирилла почти такой же хороший, как и собутыльник, Мирон удовлетворенно хмыкнул, а Даня счастливо улыбнулся. Такой светлой и искренней улыбкой, что Палм взглянул на него слегка смущенно, а Виталя заметил, что кончики ушей у Кирилла покраснели. Но затем его лицо снова приняло хищное выражение, вернулся злобный, циничный оскал и раправились плечи. Палмдропов прошел проверку.

***

Тигры вечно все портили. Так было всегда и это далеко не новость, но сегодня Мирон был взбешен сильнее обычного. Все пошло не по плану. Настолько не по плану, что Виталя узнал об этом, когда громкие крики Мирона и Дани разбудили его, уснувшего в кресле, мертвецки уставшего после вчерашнего дела настолько, что он даже не удосужился переодеться. - Это должен был быть мой человек, ты можешь это понять? - кричал Мирон всем видом показывая гнев, что ему было несвойственно. - А этот тигриный хуй меня убеждает в том, что наши договоренности недействительны, если дело касается молодых кадров! - Мирон Янович, - вкрадчиво произнес Даня, - вы действительно с ним про людей не говорили, он имеет полное право... - Отыметь меня по всем фронтам? Это было уже обговорено, обговорено и куплено, ты понимаешь? Я все его личное дело проверил: чист как душа младенца. Лучшего кандидата и быть не может. - Что вы предлагаете в таком случае? - уставшим голосом сказал Даня и потер переносицу, - устроить мальцу очную ставку, выпотрошить его и тигров? - Если бы это мне было нужно я бы тебя ни о чем не просил. Влад бы с этим справился и быстрее и лучше тебя. Нам нужна встреча. Проверить его, пощупать. Может я и ошибался насчет него, а Смоки облажался, заплатив за него кругленькую сумму поверх моей зелени. - Покер, - безаппеляционно заявляет Даня. - Что так и сказать, мол, Смоки, дорогой, так долго фантазировал о твоей смерти, что соскучился, и разгромить тебя хотя бы в карты - моя навящивая идея? - Гнездо сокола. Там же ремонт новый, еще не видел никто. Похвастаетесь, не зря же отгрохали. - Хорошо, - медленно произнес Мирон. - Так гораздо лучше. Идешь ты, Кирилл и... - он оглядел комнату посвежевшим взглядом, незатуманенным злостью, - и Виталю с собой возьмёте. Не то чтобы мнение Витали вообще кто-то спрашивал. Такие мероприятия он считал показухой и старался просто молча отсидеться. Мирон как-то сказал, что это способствует правильной атмосфере. Что он имел в виду вопрос интересный, но Макарова теперь считали незаменимой персоной в таких делах. Наверное, его судьба считала такие шутки смешными.

***

Казино и правда было отличным. Красиво и чисто. Больше у Витали критериев не было, поэтому он занял свое место за столом и мысленно отметил, что хотя бы сидеть здесь будет приятно. Мирон с Даней вышли встретить гостей. Увидев вошедших Виталя скривился, а простреленное пару месяцев назад плечо заныло: Смоки, Браги, Парагрин и... Майлз. Он шел чуть впереди всех, легко и уверенно, ни в чем не сомневаясь. Лицо расплывалось в улыбке. Макаров смотрел внимательно, но так и не смог вспомнить у кого-либо другого такую улыбку. Чуть циничная, легкая улыбка превосходства и предвкушения. Виталя краем уха слышал, что Мирон искал подходящего человека. Владу давно пора отдохнуть. Виталя видел досье: идеальное владение колюще-режущими, безупречное искусство щипача и навыки ближнего боя. Лёнечка (Макаров мысленно отметил, что имя ему походит на все сто) был не промах. Такое детское, наивное личико, миниатюрный рост, хрупкое телосложение, а вспорет глотку и не моргнет. На Лёне были джинсы с подворотами, черная футболка и куртка с рисунком колючей проволоки. Виталя слышал, как Кирилл усмехнулся и негромко, но очень уверенно со всей свойственной ему наглостью сказал: - Пантовый пиздюк. Ну ничего, раскатаем как пить дать.

***

Выходило хуево откровенно говоря. Палм, проебав третью партию подряд, резко встал выругался и заявил, что ему нужен перекур. Даня расплылся в теплой улыбке после выигранной партии, забрал деньги, извинился и сказал, что вынужден удалиться. - Что сдаёт молодняк твой? - спросил Смоки ничуть не расстроившись проигрышу. - Тактично позволяют нам побеседовать, - ответил Мирон с нечитаемым выражением лица. Парагрин свалил после первой партии бухать к Браги, который вообще не играл (чуйка подсказывала Витале, что он просто не умеет). Даня с Кириллом тоже ушли. Остались Мирон со Смоки и Лёнечка. Виталя свою наблюдательную позицию ни на секунду не покинул и покидать не собирался. Макаров и к картам не прикасался, не любил азартные игры, просто сидел вместе со всеми абсолютно молча. Молчать вообще комфортно, особенно когда люди вокруг тебя своей болтовней компенсируют твое молчание. Наблюдать за Лёней было интересно. Он превосходно играл, забрал куш с первых двух партий, ни на йоту не расслабился и смотрел на всех своими большими умными глазами. Потерять его действительно было провалом, Мирон тоже это понял. Смоки и сам это знал, но что-то в его взгляде было не так. Смоки ждал реакции Мирона на все это, не похоже, что ему Лёня был на самом деле нужен, Майлз противоречил его позиции брать умудренных опытом бывалых вояк. Это сквозило в его взгляде: он насмехался над Мироном. И ни разу за весь вечер на Лёнечку не взглянул. Разгадав это Витале стало невыносимо грустно, он ещ раз кинул на Лёню взгляд, но уже не изучающий, а сочувственный и удрученный, и почему-то именно в этот момент Лёня решил, что пора посмотреть на него в ответ. И похоже ему это совсем не понравилось. Он чуть ли не фыркнул и повернулся к Мирону со словами: - Играем на честный ответ. Кто выигрывает задает по одному вопросу остальным. Отвечать только правду, - решительно выпалил Лёня с вызовом смотря Мирону прямо в глаза. Тот безралично пожал плечами и не найдя во вгляде Смоки несогласия кивнул крупье, чтобы тот раздавал.

***

Не смешно. Совершенно не смешно. Выиграть три раза из четырех в чужом казино. Виталя снова вспомнил о судьбе. Видать не у всех она была сукой. Везение Макарову вообще было несвойственно, и он пораженно уставился на Майлза. Тот, нисколько не удивленный своей победой, наконец принял расслабленный вид. - Что произошло с вашим соулмейтом? - спросил он у Смоки. Такой вопрос у нормальных людей посчитался бы неприличным. Соулмейт - это очень личное. История у Смоки какая-то должна быть, слухи чего только не говорили, но с чего вдруг Майлз решил, что что-то случилось - Я его убил, - глаза у Смоки потухли, а рука потянулась к виски. - Это было давно и это было необходимо чтобы не упасть на дно. Виталя нахмурился. Голос в его голове потянулся к воображаемому пистолету. Убить свою родственную душу, да это уму непостижимо. Никогда, ни за какие богатства на свете Макаров не позволил бы своему соулмейту умереть, а уж тем более своими руками... - Сколько он стоит? - Виталя пропустил момент, когда Майлз, переварив ответ, задал новый вопрос. Ему понадобилось несколько секунд на осознание того, что Лёнечка спрашивал о нем. У Мирона. Цена. Сколько стоит Виталий Макаров? Ответ Мирона был безраличен, гораздо интереснее то, зачем Лёня спросил: вывести Виталю из себя, вытянуть грязное белье? Цель? Он что-то хотел. - Его нельзя купить, - односложно ответил Мирон - Не вы ли говорили, что у всего есть цена? - спросил Лёня, скептически усмехнувшись. - Я говорил, что у всех вещей есть цена. Если человек доживает до момента, когда его жизнь перестает измеряться в денежном эквиваленте, он действительно чего-то стоит, - философски отметил Мирон. Лёня поджал губы. Он метнул на Макарова недовольный взгляд и ничего не сказал. Виталя тоже молчал. Приятно, что Мирон его ценит, он всегда относился к нему по-отечески, но... Было какое-то «но». Определенно было, а какое понять было трудно. Возможно оно было как-то связано с поджатыми лёниными губами, но на анализ сил не было.

***

Курить было здорово. Дым красивый. Особенно ночью. Курение успокаивает, даёт единение с окружающим миром. Окружающий мир видно тоже хотел единения с Виталей, потому что он услышал звук шагов за его спиной. Затем звук зажигалки. Он даже не обернулся. Если Макаров игнориует чьё-то присутствие, значит этого человека не существует. - Че пялился весь вечер? - грубо и очень отчетливо спросил Лёня. Виталя повернулся, чтобы нагрубить в ответ, но не решился. Глаза Майлза смеялись. Это почему-то успокаивало лучше сигарет. Макаров почти смирился с тем что его покой потревожили. В награду можно даже дать честный ответ - Изучал. - Много понял? - Достаточно. - Татухи прикольные. Не нашел ещё? - Мало ведь, всего три. Лёня посмотрел на него как на идиота. Виталя понял, что он имел в виду. - Рано искать еще. Ему же около пятнадцати получается. Вот как четвертая появится, уже можно. - Ну-ну, - усмехнувшись ответил Майлз. Ему отчего-то было очень-очень весело, напряженности на лице не было, улыбка посветлела. С сигаретой в руках он был другим, не таким как там, внутри. Ночь была хороша и оба молча курили и смотрели на звёзды. Потом Лёня ушёл. А Виталя все смотрел и думал, что ночью все гораздо красивее. Темнота не обезоруживает, она украшает.

***

Весной небо лучше, чем осенью. Весной небо оживает, а осенью умирает. Но курить одинаково хорошо. Курить на балконе у Голубей было вообще хорошо. И тепло становилось где-то в душе, приятное жжение на сердце и на руке... Стоп. Виталя одернул рукав толстовки и обалдел. Четвертая. Нож-бабочка. Какая любовь такие и бабочки? Судьба смеялась ему прямо в лицо. Нож надо сказать очень ничего. Виталя бы таким пользовался. Клинок острый, рукоять что надо, а на доле гравировка «rock&roll». Надо же знакомый нож. Прокручивая все возможные ножи, которые он когда-либо видел в своей жизни, он вспомнил. Тот самый нож, который был персональным подарком владельцу. Тот самый нож из-за которого Джон загремел в больницу. Тот самый нож, который Лёнечка во время очередной потасовки с Тиграми приставил к его горлу. Судьба не смеялась, она плюнула ему прямо в лицо, ничуть не стесняясь.

***

День был сумбурным. Его разбудили заставили одеться. Вместо завтрака энергетик. Мирон куда-то спешил, все куда-то спешили. Виталя лично никуда не спешил, но предпочел узнать все позже. Давно Мирон их не брал на дело всех вместе. Пиэм с Даней уже были готовы, Кирилл придет прямо туда, судя по всему в своей излюбленной альпинисткой манере. Руферы, что с них взять. Слава Богу Даня доказал ему важность страховки, так что карабинов, канатов и абардажных крюков у Палма теперь хоть отбавляй. Чем-то Даню он все-таки зацепил. Причина поездки открывается уже в тачке. Лёню выставили из тигров. Мирон хочет использовать эту возможность, чтобы наконец заполучить этого человека себе, Кирилл определенно едет поглумиться, а Виталя... Виталя знал, что так будет, он понял это еще тогда, и ему жаль. Хотя где-то в глубине души ему казалось, что и Лёнечка все знал, но решил проверить мир на прочность. Мир оказался прочней. И наверное это странно, но с тех пор Макарову даже нравилось, когда Лёнечке везло: пули Майлза летели четко в сердце, мастерски открывались замки, ножевое Лёня получил чуть выше сонной артерии, так чтобы выжить, с трудом, но все-таки выжить. И ехать очень не хотелось. Смотреть на Лёнечку убитого, смертельно грустного и ужасно разочарованного.

***

Лёня сидел на крыше, болтал ногами и курил. Рядом бутылка виски. Виски, который Лёня ненавидел и называл бурдой ссаной. Он даже не дрогнул. Спина как была напряженной, так и осталась. Виталя знал, что он понял кто и зачем пришёл, но дела ему до этого не было. Болтать ногами - занятие куда более интресное. Послышались звуки с другой стороны, это Кирилл. Приносящий с собой в основном шум и проблемы, он сделал последний прыжок, отцепил абардажный крюк и демонстративно выпустил его из рук, что означало, что но больше никуда не торопится. Он посмотрел на Лёню и хотел уже сказать, что-то ужасно едкое и отвратительное, но не успел. - Майлз, - позвал его Мирон. - Уходите, - тихо сказал ответил он даже не повернув головы. - Повернись и смотри в глаза, когда старшие с тобой разговаривают, - строго сказал Пиэм. - Мирон Янович, мы если что ему можем быстро преподать ускоренный курс хороших манер, - сказал Кирилл и плотоядно улыбнулся. Послышался лёнин издевательский презрительный смех. Виталя знал, что Лёне было совсем не смешно. Майлз встал, затушил бычок носком левой ноги и вперил свой взгляд прямо в Окси. Казалось, что никого другого он не видел, но Макаров на долю секунды почувствовал, как эти безучастные глаза скользнули по его лицу. - Зря ты сюда приехал, тебе не светит, я давно говорил, - проговорил Майлз. - Я думаю, это скорее нужно тебе, а не мне. Я лишь хочу дать тебе шанс. - В рот я ебал твои шансы. Как бы хуёво Смоки не поступил, помогать тебе я не буду, и о Тиграх ты не слова от меня не услышишь. - Я об этом и не просил, - сказал Мирон. - Я хочу, чтобы ты стал частью команды, только и всего. - Напомню что из-за меня один из вашей команды сейчас здесь не присутствует и извиняться за это я не собираюсь. Мы по разные стороны баррикад и то, что я сейчас в пиздец какой заднице не значит, что я займу твою сторону, - сказал Майлз. Вот таким и был Лёня. Виталя об этом никому не сказал, но сразу понял, что Лёня откажется. Лёнечка гордый, он своих не предаст, даже если эти свои его предали. Сейчас он был решительным. Глаза затухали с огромной скоростью, но сейчас тлеющий огонёк слегка возгорелся, и это было красиво. Виталя позволил себе грустно улыбнуться. - Что в таком случае ты будешь делать? Уедешь? - спокойно спросил Мирон, хотя в голосе сквозило удивление. Лёня снова усмехнулся. - Я уж думал, ты не спросишь, - с улыбкой проговорил он и сделал шаг назад. У Витали всегда была хорошая реакция. Все что он заметил: Лёня улыбнувшись исчезает за краем крыши. Абардажный крюк. Может не зря Кирилл доставал их всех с тем, чтобы попробовать, может не зря Макаров убил неделю чтобы научиться. Он зацепил крюк там, где цеплял его Кирилл и ринулся вниз. Быстрее, еще блять быстрее, Лёня не может умереть. Достать до поясницы, обхватить, прижать к стене здания. Кажется Лёня ударился головой о кирпичную стенку но это было ничего. Это было ничего, что они висели на высоте трех этажей от земли. Это совершенно ничего значило. Они живы. Живы оба, Лёня жив. И Лёня плачет, плачет и обнимает его за шею, а Виталя гладит его по голове и сильнее прижимает к дому, закрывая от всего остального мира, от всех проблем, чтобы Лёнечка не дай Бог не упал. - Ты... зачем? - всхлипывая сказал Лёнечка и поднял на него свои полные слёз, но сверкающие, счастливые глаза. Виталя засучил рукав и показал тату. - Я вроде как люблю тебя, и нам тут судьба сулит быть вместе навсегда, - проговорил Виталя и тепло улыбнулся. И Лёеня улыбнулся в ответ. Не усмехнулся, не скривил губы в подобие улыбки, а улыбнулся так чисто и искренне, что где-то в животе появились бабочки, и было так больно, но отвратительно приятно, что возможно это все-таки были ножи, но Макаров об этом не думал. Он нежно поцеловал Лёнечку, а тот целовал его в ответ, и осеннее небо стало чуть светлее.

***

- Ну что там? - взволнованно спросил Даня. - Я не особо че понял, но они там сосутся, и пиздюк походу все-таки с нами остаётся, - ответил Кирилл.