Цветение ликориса

      Алексис торопилась. Вообще-то, у неё было достаточно времени, чтобы добраться до нужного корпуса, однако из-за семейных обстоятельств пришлось приехать на день позже и пропустить церемонию приветствия первокурсников. Как итог: она совершенно терялась на территории университетского кампуса, петляя по дорожкам. На встрече кураторы обещались провести новичков и всё показать, и теперь Алексис жалела, что её дядя не мог прилететь хотя бы на недельку раньше. Возможно, тогда бы она оказалась в числе счастливчиков и ей не пришлось бы сейчас судорожно искать аудиторию.       Девушка разглядывала карту в телефоне, не обращая внимания на происходящее вокруг, когда, что неудивительно, налетела на кого-то ещё. Раздались весьма нелестные возгласы, впрочем, не нашедшие адресата, и Алексис оторвала взгляд от гаджета, виновато потупившись на другую девушку. Та была немного ниже её, одета довольно неформально в тёмно-красное худи и чёрные джинсы. А ещё она несла стаканчик с кофе, который, с одной стороны, хоть и не испортил одежду, с другой, кажется, обжёг маленькую руку. Девушка зашипела от боли.       — Блин… Можно же аккуратнее, чёрт побери! — она встряхнула рукой, смахивая напиток. — Чё несёшься как на пожар?       Алексис поджала губы.       — Прости, я не хотела.       Что ж, кажется, она безбожно опоздала. Окончательно и бесповоротно. Хотелось поскорее двинуться дальше, но совесть и воспитание не позволяли уйти просто так, поэтому Алексис потопталась на месте, пока девушка потихоньку шипела, тряся рукой, а потом вспомнила про влажные салфетки у себя в сумке.       Пострадавшая, взяв салфетку, окинула ходячее недоразумение оценивающим взглядом.       — Какой курс?       — Первый.       — Направление?       — Лингвистика.       Когда Алексис упомянула номер группы, девушка хмыкнула.       — Любопытно. Значит, мы одногруппники. Ты же на пару так летишь?       Алексис кивнула. Дальше они пошли вдвоём. Девушку звали Макс Флеминг. Разочарованно вздохнув, она выбросила кофейный стаканчик в урну и, отказавшись посетить травмпункт, просто сунула руки в карманы и, не глядя на Алексис, ускорила шаг к аудитории.       — Я не видела тебя на церемонии встречи первокурсников. Прогуляла?       — Семейные дела. После заезда в общежитие пришлось вернуться домой, и в итоге я приехала только вчера вечером.       — Повезло, — протянула Макс. — Было чертовски скучно.       Алексис в случайности не верила, но этой, во всяком случае, улыбнулась, потому что, не столкнись она с Макс, ни за что бы не нашла необходимую аудиторию. Университет был достаточно старым; всякий раз, когда в нём проводился ремонт, что-то да меняли, включая предназначение тех или иных помещений, а соответственно и план здания. Девушкам пришлось немного попетлять по коридорам, прежде чем удалось найти заветную деревянную дверь с номером 305.       — Блин, — неловко протянула Алексис, когда они подходили, — да я бы даже с подробной картой ни в жизнь дорогу бы не запомнила. Это здание похоже на лабиринт! Чему только архитекторов учат…       Макс усмехнулась, но не ответила, вежливо постучав в дверь. Профессор Брэдли — женщина почтенного возраста с пытливым взглядом, прожигающим сквозь стёкла очков, — проследила за извиняющимися девушками до ряда, на котором те расположились, и справедливо заметила, что решение руководства расположить здесь аудиторию, в самом деле довольно занятно (хотя Макс шёпотом позволила себе подобрать другое слово — менее цензурное и более ёмкое). Впрочем, профессор всё же просила впредь быть более пунктуальными.       Подхваченная азартом и любопытством, Алексис совсем пропустила момент, когда настало время для большого обеденного перерыва. Новая обстановка и предвкушение, вызванное неявными образами того, что из себя представляет студенческая жизнь, захватили целиком, полностью овладев её вниманием и расположением. Как губка, девушка впитывала каждое сказанное преподавателями слово, внимательно слушала, мысленно пообещав себе усердно учиться на радость родителям и для собственного удовлетворения. И это вовсе не казалось сложным — выбор направления был осознанным, и Алексис не сомневалась ни секунды — разве что переживала за компетентность преподавателей и за развитие отношений с коллективом, — но теперь, спустя несколько занятий, она чувствовала себя в приятном смысле взбудораженной и вместе с тем вполне удовлетворённой.       Во время обеда Алексис села во внутреннем дворике, залитом приятным осенним солнцем. Относительно немногочисленные столики равномерно располагались ближе ко входу на широкой площадке, покрытой мягким ковром аккуратно стриженного газона. Далее вдоль дорожек были расставлены скамейки, а границей дворика служили отцветшие, но всё ещё живописные клумбы.       Множество студентов высыпало на улицу в надежде поймать последние лучи пока ещё тёплого солнца. Группками люди расселись за столики, на скамейках, даже просто на газоне — на открытом месте или под деревьями — и говорили, говорили, говорили… На скольких языках велись беседы — сосчитать было довольно сложно.       За столиком, где им посчастливилось сесть, собралась почти вся их группа. Кто-то сумел поживиться в столовой, кто-то притащил перекус из общежития, кто-то вовсе отказался от обеда, однако общий приём пищи всех взбодрил и заставил оживиться даже самых хмурых. Алексис чувствовала себя немного неловко, поскольку те уже успели немного разговориться и сдружиться на вчерашней церемонии для первокурсников. К счастью, Макс её не бросила.       — Так, у нас тут прибавление… Скотт, ну-ка замолкни, из-за тебя меня не слышно! В общем, потеряшка нашей группы — Алексис Дэй.       Алексис приветствовала одногруппников, и те ответили взаимностью.       — Так, значит, ты наш номер двадцать три? — улыбнулась девушка справа от Алексис. — Я Ким, рада знакомству.       Девушки шутливо пожали друг другу руки, пока другие успели отвлечься от Алексис и вернуться к своим разговорам. На другом конце стола стала завязываться шутливая потасовка, виной которой послужил инфантилизм мужской половины группы. Девушки, сидевшие к ним ближе всех, пытались как-то отпихнуть суетливых и шумных мальчишек.       — Почему тебя не было вчера на встрече? — поинтересовалась Ким. — Ты довольно много интересного пропустила. Кураторы как раз…       — Многие даже думали, уже не случилось ли чего, — протянул тот самый Скотт, перебивая однокурсницу. Он лениво жевал сэндвич с курицей, запивая его соком. Девушка рядом, Мэг, привстала и дала ему подзатыльник.       — Не во время обеда же, дурак, — отругала она, садясь на место.       Общий настрой заметно сменился. Многие поутихли (даже парни перестали дурачиться), обменявшись красноречивыми взглядами, так что Алексис поняла: что бы это ни было, никто об этом не хочет говорить. Она почувствовала лёгкий укол обиды, однако ощущение тут же растворилось, стоило храброй Макс взять на себя объяснение.       — Ты не слышала о том, что происходит в городе? — зашла она издалека. Алексис покачала головой.       Макс покрутилась, оглядывая других студентов, которые, впрочем, не обращали на их группу ни малейшего внимания. Потом взглядом выцепила чью-то фигуру и прищурилась. Все, включая Алексис, проследили за её взглядом, поворачивая головы на вышедшего из корпуса парня.       Он шёл один. На нём мешком висело тёмно-серое худи, капюшоном прикрывая часть головы, а также заставляя густые, взъерошенные волнистые волосы лечь на лоб, пряча лицо почти наполовину. На чёрных джинсах, красиво обтягивающих ноги, болталась серебристая цепочка. Вид у парня был как будто затравленный, и тем не менее он явно привлекал внимание: ведь на него оборачивались все кому не лень.       — Эй, вы зачем разом головы повернули?! — засуетилась Макс. — Палевно же! Он поймёт, что мы его обсуждаем!       — Во-первых, — дожёвывая сэндвич, вставил Скотт. — Мы и так его обсуждаем. Во-вторых, если ты не заметила, на него всё равно все пялятся… Да-а-а уж, — почесал он затылок, — не хотел бы я на его месте оказаться. Или, — он встрепенулся под взглядом приподнявшей брови Мэг, — ладно, хотел бы, но уж точно не подобным образом.       Алексис ненавязчиво дёрнула Макс за рукав. Та склонилась, заговорщически понизив голос.       — Ах да! В общем: в городе произошла странная череда смертей. Среди погибших — совершенно разные люди. Полиция сначала списывала всё на несчастные случаи. Потом выяснилось, что у всех погибших есть кое-что общее: все так или иначе связаны с этим парнем — случайно встретились в магазине, были знакомы лично (хоть и недостаточно близко), ещё что-нибудь. Короче, копы стали всерьёз задумываться о серии убийств, однако, как бы под того парня ни копали, ничего выяснить не удалось. В городе поднялась шумиха: у одного из погибших то ли дядя, то ли брат, то ли сват — короче, не помню — баллотировался в мэры, кажется, или типа того. В общем, важный человек в определённых кругах. Всё, что пока сделано, — это введён комендантский час. После одиннадцати — отбой.       Алексис удивлённо хлопала глазами, отказываясь воспринимать информацию.       — Это кураторы нам вчера рассказывали, — добавила Ким. — Я даже поначалу решила, что это байка для запугивания перваков… А потом наткнулась на новости в Твиттере. Чёрт, аж жуть берёт, как представлю, что этот тип в самом деле того…       Она дрогнула, точно табун мурашек пробежался. Алексис снова посмотрела на парня. Тот сел в отдалении. Чёлка совсем спрятала глаза, так что с такого расстояния было довольно проблематично разглядеть его лицо. Он достал телефон и наушники, отключаясь от внешнего мира и вгрызаясь в гранит науки — в руках замелькали тетрадки.       — Откуда он? — спросила Алексис, продолжая смотреть.       — Да почём мне знать! — всплеснула руками Макс. — На вид азиат вроде…       Красноречивый взгляд Алексис заставил ту стушеваться.       — А, ты не об этом, да?..       Однокурсницу спас Скотт.       — Я вроде слышал, что он на астрофизике. А курс… хм… По нему сложно сказать, — и пожал плечами. — А вообще, давайте сменим тему, а то у меня аппетит пропадает.       — Ты же уже поел! — удивилась Мэг.       — Это был лёгкий перекус!       Дэй не отрываясь смотрела на парня, не вслушиваясь во вновь завязавшуюся шутливую потасовку. Она сосредоточилась на эмоциях, пытаясь понять, каково её отношение к тому, что поведала однокурсница. Девушка поймала себя на мысли, что отчасти испытывает жалость — очевидно, парня избегали многие, если не все. Это, должно быть, обидно, особенно, когда сам про себя знаешь, что ни в чём не виноват. На её скромный взгляд, парень на убийцу слабо тянул; хотя, впрочем, внешность может быть довольно обманчивой.       Он словно почувствовал её взгляд.       Потому что в следующую секунду как будто в упор посмотрел на неё.       Алексис моментально отвернулась.       Чёрт!       Она хлопнула себя по и без того покрасневшей щеке. «Пялиться на людей невежливо», — подумалось ей, так что она решила мысленно вернуться к одногруппникам.       — Хэй, — её коснулась Ким. — Пойдёшь на вечеринку в пятницу? Отметим поступление. Поговаривают, там будут даже кураторы.       — Кураторы?       — Большинство из них магистранты. Но есть и бакалавры — старшекурсники.       Алексис улыбнулась и кивнула.       Скотт и Мэг продолжали шутливо драться так, что искры летели в разные стороны. «Как странно, — подумала Алексис, — мы ведь только познакомились. Но никакого напряжения и в помине нет. Что ж, остаётся только позавидовать способностям некоторых людей находить общий язык».       Обед завершился весело, так что Дэй отстранённо подумала, что пойти на вечеринку звучит довольно неплохо. Разве она может пропустить нечто подобное?       Уходя в числе последних, она бросила одинокий взгляд на место, где сидел тот парень.       И никого не увидела.       Немного позднее они с Макс и Ким лениво потягивались после окончания последней пары, чувствуя себя максимально выжатыми. Быстро копошась, девушки собрали вещи и уж готовы были вместе с остальными покинуть аудиторию, чтобы отправиться на заслуженный отдых, как в помещение шустро влетел высокий молодой человек, которого едва не сбил оказавшийся шустрее Скотт.       — Ребята, не разбегайтесь, пожалуйста! Надолго я вас не задержу, — и он мягко улыбнулся.       Макс склонилась к уху Алексис.       — Это один из кураторов, Ким… э-э-э, Сокджин?       Ким недовольно взглянула на Флеминг.       — Сорян, у меня плохая память на имена, — подняла та руки в примирительном жесте. — Короче, все просто зовут его Джином.       Джин поздоровался с парнями почти по-панибратски, и Алексис отстранённо подумала, что, может быть, нет ничего такого в том, чтобы водить дружбу с настолько старшими товарищами… Впрочем, она всё равно не была уверена в том, сколько ему лет.       — Я здесь по поводу вчерашнего.       Галдёж стих, да и лица большинства стали какими-то кислыми.       — Вы уже выбрали старосту группы?       И теперь Алексис поняла, почему.       Макс слегка пихнула её локтем и подмигнула. Дэй опешила.       «Ты же хотела увлекательную студенческую жизнь?».       Как-то понятие чрезвычайной ответственности слабо вписывалось в рамки весёлой и беззаботной студенческой жизни.       Джин ответа не получил, потому почти недовольно или, может быть, устало оглядел собравшихся.       — Вы чего, а? Быть старостой — клёво, вообще-то!       — Ты ведь в курсе, что сейчас так никто не говорит, да? — с сомнением протянул Скотт. И опаской. А то — не дай бог — его старостой за неосторожное словцо назначат.       Джин закатил глаза.       И заметил Алексис.       — О!       Это «о» ей как-то не очень понравилось…       Он подошёл, играя бровями.       — Как насчёт того, чтобы выручить группу?       — Почему я?!       — Никто больше не хочет, как видишь.       — Может, я тоже не хочу!       — Хочешь-хочешь, по глазам вижу! А всё, а уже поздно… — разулыбался он, после чего глянул на наручные часы. — Сейчас я спешу, но, пожалуйста, завтра перед занятиями найди меня, мне нужно будет кое-что передать. Раздашь потом остальным.       Попрощавшись, Джин вылетел почти так же быстро, как влетел. «Как ураган», — подумала Алексис, тут же приуныв от тяжёлого груза ответственности, маячившего в относительно недалёкой перспективе.       Это было явно не тем, чего ей хотелось.       Довольные и расслабленные лица одногруппников её даже немного позлили, заставив в глубине души роптать на несправедливости жизни. Чёрт, вот сваливается же счастье на голову!       Она раздосадовано застонала.       Скотт подошёл и похлопал её по плечу, за что Алексис наградила его свирепым взглядом. Решив, что его рука ему дороже, он спешно ретировался и вскоре скрылся из виду.       Студенты разбрелись по кампусу. Многие вернулись в общежития после первого тяжёлого дня.       Алексис с досадой вспомнила про наполовину неразобранные вещи и оттого потеряла всякое желание туда идти. К тому же, она только приехала! Из-за того, что пришлось возвращаться домой, у неё совершенно не было времени осмотреться в Блумфилде. Даже кампус университета как единое целое всё ещё представлял собой в сознании некое размытое пятно.       Она остановилась.       Это произошло так резко, что Макс едва в неё не врезалась.       — Мы что, поменялись ролями? — беззлобно усмехнулась она. — Чего встала?       Алексис неопределённо пожала плечами.       — Не хочу идти в общагу. Я бы прогулялась… Как вы на это смотрите?       — Можно было бы пройтись по магазинам… А ещё поесть десертов — недалеко от кампуса есть неплохая кофейня. К тому же было бы неплохо подумать над тем, что надеть в пятницу, — задумалась Ким.       Алексис энергично закивала — что-что, а пирожные пришлись бы сейчас очень кстати. Она уже мечтательно закатила глаза, представляя на языке нежный вкус шоколадного брауни, например…       — Вы же не собираетесь носиться по магазинам одежды и примерять всё подряд? — с надеждой спросила Макс, идущая по правую руку.       Девушки направлялись по главной дороге к большой каменной арке, представлявшей собой выход с университетской территории. Солнце обернулось тонкой пеленой облаков, и свет сделался мягче, притупившись, поэтому на улице как будто помрачнело и температура упала на несколько градусов. Поднялся ветер.       Алексис поёжилась.       — Что в этом плохого? — изумилась Ким.       — Это же надолго. Не хочу проторчать остаток дня возле примерочных. К тому же, хотелось бы вернуться в общагу до наступления темноты.       — Не думаю, что мы сильно задержимся. Погоди, ты разве не собираешься на вечеринку?       — Я пойду, не боись. Просто думаю, что это глупо так сильно наряжаться на первую же тусовку, — пожала Макс плечами. — Тем более, у меня и так есть всё, что нужно.       — И вовсе это не глупо! — возразила Ким. — Как по мне, это скорее возможность выразить себя. Показать. Преподнести. Там ведь будут старшекурсники!       — Наряжаться ради парней? Не, пасиба, я пас, — отмахнулась Макс. — Главное — удобство и комфорт, а самовыражаться лучше посредством чего-нибудь другого.       Алексис в задумчивости шла по мощёному тротуару, стараясь не ступать на плиточные швы. Разговор одногруппниц прошёл мимо неё: сейчас больше волновала из ниоткуда свалившаяся на голову ответственность, а ещё так и не растворившийся ворох впечатлений, которого, кажется, было слишком много для одного дня. Ответственность пугала, а впечатления… Алексис сама не понимала до конца, что ощущает по итогу этого дня. Каково это — быть старостой? Возможно, всё не так сложно. Самое главное — решать проблемы по мере поступления, тогда это не составит большого труда.       События дня смешались в кашу. И среди этой непонятной каши — лохматая голова, взгляд которой — она могла поклясться — был направлен точно на неё. Алексис на секунду представила: а вдруг он правда хладнокровный убийца? Такой же гениальный и неуловимый, как Джек-потрошитель.       Ветер подул снова, и Алексис поёжилась.       «Так, ну паранойи ещё не хватало. А как же презумпция невиновности и всякое такое? Лучше себя не накручивать. Блин, да мы даже нигде не пересечёмся!.. Всё, хватит… Но как он посмотрел, так жутко, бррр…»       — Земля вызывает Алекси-и-и-с, приём-приём! — Дэй нелепо моргнула, когда у неё перед лицом щёлкнули пальцы Флеминг.       — А?       — Ага! Ты куда хочешь — за одеждой или поесть? Умоляю, выбери второе!       — Э-э-э…       — Вот и отлично! Мы идём есть! — Макс подхватила девушек под локти, игнорируя возмущения Ким, и потащила в сторону кафе, причитая, что если она сию секунду же не вкусит благодатный бургер с потрясающей говядиной, то мгновенно свалится замертво.       Ким сдалась на милость Флеминг. Беспокойства Алексис вытеснила вновь возникшая мысль о брауни.       В самом деле — как будто её должны волновать чужие лохматые головы и на кого они смотрят. Любая страшилка станет ещё страшнее, если её денно и нощно смаковать, поэтому лучше просто выкинуть это из головы и окунуться с головой в то, что окружает сейчас. Да. Именно так. И никак иначе.       И пусть внутри зажёгся крошечный огонёк жалости.       Он потухнет, как только она перестанет думать об этом.       В конце концов, о завтрашних проблемах лучше думать завтра.       Они ввалились в кафе, располагаясь на кожаных диванчиках за столиком возле окна. Тут было весьма уютно: по залу разливалась ненавязчивая бодрая мелодия, вполголоса переговаривались гости — среди них, впрочем, было немало студентов, решивших выбраться за пределы кампуса. Витал аромат картошки.       Макс с особым трепетом втянула этот запах, вызывая недоуменные взгляды Алексис и Ким.       — Не смотрите так. Мать заставляла меня сидеть на диете, пичкая только домашней и полезной едой из-за лёгкого отравления. Всё причитала, что слягу с гастритом. Клянусь, если я увижу брокколи, то отправлюсь к праотцам!       Ким мягко улыбнулась, обнажая ряд ровных белых зубов. Алексис понимающе кивнула: без картошки она, может быть, и протянула бы, но явно не без шоколада. Как вообще можно жить без шоколада?! У Дэй вообще было необъяснимое предубеждение по отношению к тем, кто от него отказывается. Такие люди весьма и весьма подозрительны…       Лёгкие дымчато-серые сумерки накрыли Блумфилд, когда девушки решили возвращаться в общежитие. Довольная вкусной и чрезвычайно вредной едой Макс почти не ворчала, когда Алексис и Ким ходили по магазинам вдоль вешалок, придирчиво рассматривая вещи. Точнее, это Ким оказалась щепетильной в таком вопросе. Алексис же делала это скорее на автомате: у неё было достаточно вещей, чтобы подобрать что-то себе на вечеринку.       Она впервые за день вспомнила о доме. Хоть и не особо хотелось, потому что мысли вращались вокруг разговора матери с дядей, совершенно случайно подслушанный.       Она заходила в дом через заднюю дверь, потому что захотелось пройти через садик. Летом она довольно часто проводила здесь время. Отсюда, сидя на качелях, тихо покачиваясь в такт ветру, можно было увидеть яркие ликорисы, цветущие у соседки, а ещё — как Бакстер, соседский мальчишка, с криками бегает, играя со своим вислоухим псом, породы которого Алексис не знала. Что-то идиллическое было в том, чтобы сидеть здесь. Скоро осень забрала бы этот уют, но Дэй того уже всё равно не увидела бы — она пробудет в Блумфилде до самых Рождественских каникул.       В этот раз на качели она не садилась — лужицы, оставшиеся после недавнего дождя, всё ещё не высохли. Она лишь провела по ним рукой, словно бы уж наверняка прощаясь на ближайшие четыре месяца. Бросила какой-то преисполненный меланхолии взгляд на подъездную дорожку, где отец как раз ставил автомобиль, и затем метнула его на соседкины ликорисы — всё такие же алые, как капли крови на снегу. Глубоко вдохнула и медленно выдохнула.       Странное, неприятное предчувствие елозило где-то в черепной коробке. Оно, почти осязаемое, то сворачивалось в клубочек, то резко вытягивалось, заставляя мелко подрагивать в ожидании подвоха. Алексис махнула на это рукой. В конце концов, это всё поступление в университет. Теперь она будет жить отдельно от родителей, возможно, поэтому и волнуется.       Вот-вот у неё начнётся новая жизнь.       Алексис ещё раз глубоко вдохнула и зашла внутрь. В доме пахло булочками — мама часто пекла их, особенно к приезду своего брата, Найджела, который в них души не чаял. Алексис иногда казалось, что дядя приезжал только ради этих булочек и ничего больше. Впрочем, она не могла сказать, что не любила его и не чувствовала любви в ответ. Просто дядя Найджел был довольно легкомысленным. Наверное, поэтому он и прилетел так поздно — совсем и думать забыл о поступлении его племянницы. А мама настояла на том, чтобы Алексис всё же съездила домой: всё-таки Найджел приезжает очень редко, да и она в любом случае ничего особо важного в университете не пропустит.       Проходя по коридору, она думала, что, вероятно, Найджел просто опять собирается укатить куда-нибудь в Азию с его очередной сумасбродной идеей. Дэй почти усмехнулась этой мысли, когда достигла кухни и услышала голоса, напряжённые голоса.       Алексис никогда не слышала, чтобы дядя Найджел говорил серьёзно.       — Ты подумала об Алекс? Что ты ей скажешь?       Мама молчала.       — Я… придумаю что-нибудь. Найджел… я больше не могу так. Это очень тяжело — продолжать делать вид, что всё хорошо… Она же поймёт, да? Она должна понять.       Из кухни донёсся шорох — дядя Найджел, наверное, заключил мать в объятия.       — Алекс умная девочка. Не переживай. Ты же не бросаешь её… Не её.       Алексис зажмурилась, шумно втягивая воздух и плотно сжимая зубы. Ещё не хватало нюни распустить перед Макс и Ким, обсуждавших что-то позади.       Да и какая разница, верно? Алексис просто не так поняла.       Да. Так. Она услышала лишь часть разговора.       Это всё ещё ни о чём не говорит.       И вообще… Подслушивать нехорошо.       И всё-таки…       Мысль додумать Алексис не успела.       Раздался автомобильный гудок и противный визг шин, трущихся об асфальт, — и мир перед глазами закружился, как в калейдоскопе. Она лишь почувствовала, как с силой ударилась лбом обо что-то. Глаза закрылись. Звуки как будто схлопнулись на несколько секунд, погрузив всё в вакуум. Но в считанные секунды — вернулись, пробили немудрёную преграду, врываясь в сознание.       Донеслась ругань.       — …кретин, смотри, куда едешь! — распознала Алексис голос разъярённой Макс.       И вдруг поняла, что лицо прижимается к чему-то тёплому и мягкому.       И что внутри, где-то там, под этим слоем тепла, раздаются гулкие глухие удары.       Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум.       Отпрянув, она открыла глаза.       — Будь осторожнее, — сказал он и, развернувшись, пошёл как ни в чём ни бывало.       Серебристая цепочка, болтающаяся на джинсах, сверкнула в свете улицы.